Глава 3

Непонятно, чего ждал таксист, вот уже битый час торчавший у небольшого гастрономчика на самой окраине Москвы. Ведь не такое это было бойкое место, чтобы отыскать здесь выгодных клиентов.

Впрочем, один желающий уехать на машине с шашечками все-таки нашелся. Парень в кожанке и спортивных штанах подошел к потрепанной «Волге», открыл переднюю дверцу и собрался уже было плюхнуться на сиденье.

– Простите, молодой человек, вам чего? – остановил его таксист.

– Мне к Белорусскому вокзалу. Боюсь на поезд опоздать, так что гони быстрее.

– Простите, но… у меня обед, – водитель был явно недоволен.

– Какой обед? – опешил тот. – Не волнуйся, шеф, с оплатой не заржавеет.

– У меня обед, – повторил таксист, слегка повысив голос. – А потом срочный вызов.

– Ну и чмошник, а? Ладно, твое дело.

Парень пожал плечами и закрыл дверцу. Поведение таксиста удивило его до крайности. До Белорусского вокзала было далеко – и, значит, прибыльно.

Зазвонил сотовый телефон. Водитель поднес трубку к уху, предварительно взглянув на определившийся номер.

– Ну, Глеб, пора тебе начинать, – раздался в динамике спокойный голос. – Савельев как раз на подъезде. Увидишь у входа машину, черный «БМВ», – значит, он там. Пока они здороваются, охрана немного на расслабоне. Действуй. Только осторожно. У нас есть сведения, что здание заминировано, и в случае чего они могут взять девчонок в заложники. Это будет провалом операции.

– Понял, – ответил таксист.

Он тут же завел мотор, и такси сдвинулось с места, вмиг развив скорость до ста с копейками.

* * *

Машина остановилась возле неприметного домика в одной из подмосковных деревень. Вокруг только яблони да груши – владельцы соседских домов еще в советское время съехали в город, а у их земли так и не нашлось пока нового богатого хозяина.

Черный «БМВ» и вправду был припаркован рядом с калиткой в прогнившем покосившемся заборе. Такси остановилось неподалеку – так, чтобы характерной окраски машину было видно из окон дома.

Глеб не спеша выполз из автомобиля и захлопнул дверцу. Потом вразвалочку направился к калитке, открывавшей путь в заросший травой неухоженный внутренний дворик.

Открыв в два касания калитку, он, посвистывая, двинул ко входной двери. Глеб знал, что сквозь оптику за ним пристально наблюдает снайпер, засевший в окошке чердака, но это его не особенно волновало.

Когда до крыльца было рукой подать, дверь открылась, и навстречу визитеру выполз лысый громила в шлепках на босу ногу. Вид у него был настолько грозный, что любой порядочный человек, по идее, уже должен был испугаться и убежать.

– Э, мужик, ты дверью не ошибся? – ухмыльнулся громила.

Глеб встретил его добродушным и простецким взглядом:

– Такси подано, можно ехать.

– Чево? – не понял амбал.

– Ну, такси кто заказывал? Меня на этот адрес направили.

– Какое такси? Ты че, рехнулся, да?

– Только давайте быстрее, а! – водила уже начинал нервничать. – А то я сейчас счетчик включу. Сначала заказали, а потом думать начинают.

Было видно, что такая постановка вопроса застала парня врасплох. Здесь он был готов встретить кого угодно, но только не заблудшего московского таксиста.

Поэтому охранник сменил гнев на милость. Вернее, на замешательство.

– Так мы это… не заказывали, – пробормотал он.

– Как не заказывали? – повысил голос таксист. – У меня и фамилия вот записана – Давидович какой-то. Есть у вас такой? Только не говори, что нету, а?

Глеб знал, что через систему видеонаблюдения за ним сейчас следят те, кто внутри. И решают, как поступить.

Слепой ждал их решения, высматривая место, недостижимое для повисшей под крышей камеры.

Охранник вытащил рацию и доложил о незваном госте. В этот миг дверь открылась, и на пороге появился сам Савельев – тучноватый мужик лет пятидесяти, один из постоянных клиентов этой конторы.

– Эй, шеф, не вызывали тебя, это все фуфел! – весело крикнул он. – Вали отсюдова.

О такой удаче Слепой и мечтать не мог. Вот что значит неожиданный ход!

– А кто вызывал, Пушкин? – таксист приблизился к двери на пару шагов и снял темные очки. Охранник преградил ему путь, на время закрыв своей тушей камеру.

– Пошел ты на… – весело ответил Савельев. – Придумал какую-то хрень…

Он еще не успел договорить эту фразу, как к его виску уже был приставлен пистолет с глушителем. На лице амбала-охранника застыло тупое выражение, а в области паха застрял маленький шприц.

Не дожидаясь, пока охранник упадет, Слепой молниеносно втолкнул своего заложника в дом.

– Давай вперед, – скомандовал он Савельеву, тыкнув ему стволом в спину. – Иди к хозяевам.

Сутенер послушно открыл дверь в комнату. Там уже, похоже, догадались: произошло что-то неординарное. Но было поздно.

– Всем на пол, быстро! – приказал Слепой, точным ударом в челюсть вырубив вскочившего с дивана коротышку. – На пол, я сказал! Руки за голову! Тебя тоже касается.

В комнате на кожаных креслах развалились двое мужчин и одна немолодая дамочка – она как раз и не спешила подчиняться. Судя по запаху, компания баловалась кальяном с травкой.

В возникшей суматохе Глеб уловил звук передернутого затвора. Через миг из-за печки высунулась чья-то голова, а под ней – автоматный ствол. Слепой никогда не жаловался на замедленную реакцию, и после его выстрела на белой поверхности печи остались красные брызги.

– Прикажите охране спуститься сюда, – ледяным голосом приказал Глеб. – Быстро.

Для пущей убедительности он легонько врезал ногой под дых лежащему на ковре мужику в кожанке.

– Ишь, какой шустрый, а? – пробормотала женщина.

– Молчать. Считаю до двух. Раз…

– Сколько тебе надо? – спросил Савельев.

И тут же об этом пожалел.

Мужчина в кожанке зашевелился:

– Рация…

Не сводя с него глаз, Слепой взял со стола рацию и швырнул ему:

– Учти, я шуток не понимаю.

– Зил, спустись ко мне вниз. Быстрей давай… Да ничего, спускайся…

По тону его голоса охранник вполне мог предположить, что случилось неладное. Но он выполнил приказ, спустился с чердака – и разместился рядом с хозяином на полу.

– Еще охрана, – железным голосом процедил Слепой.

– Больше нет. Честно, нету…

– Есть, – упрямо произнес Глеб.

Охранник, улучив момент, попытался схватить его за ноги. Слепой вырубил его коротким ударом рукояткой в висок. Дуло пистолета опять было направлено прямо в лысину хозяина.

– Но он спит… Он с девчонкой в задней комнате.

– Считаю до одного.

Когда заспанный секьюрити тоже растянулся на полу, Глеб левой рукой достал из потрепанного жилета рацию и негромко произнес:

– Первый этап прошел успешно. Начинайте захват.

Через пару минут «торговцев мясом» уже волокли к выходу облаченные в бронежилеты спецназовцы, а врачи «скорой помощи» спустились в обширный погреб. Его на время превратили в склад, предназначенный в этой «оптовой базе» для хранения «живого товара».

Глеб без труда затерялся в этой кутерьме и растворился.

* * *

На экране телевизора убежденно вещал какой-то неопрятный старичок, размахивая скрюченным указательным пальцем:

– И теперь мы, русские, после многих столетий забвения наконец-то можем вернуться к своим истинным, арийским корням.

– Сенсационная находка российского ученого еще требует доказательств своей подлинности, – слово взял голос за кадром. – Возможно, они будут получены после того, как древнейшая копия «Слова о полку Игореве» пройдет тщательную экспертизу специалистов различного профиля. Когда это случится, пока не ясно. Памятник письменности принадлежит частному лицу, и вскоре он будет выставлен на торги в аукционном доме «Золотой лев». Дарья Павлова, Виктор Петронесян, «Вести».

Камера напоследок сделала общую панораму пресс-конференции, и диктор объявил следующий репортаж:

– В ходе операции, проведенной сотрудниками правоохранительных органов, был ликвидирован один из крупнейших в Москве очагов детской проституции. Он располагался в обычном сельском доме в деревне Митьковичи. Рассказывает наш специальный корреспондент Вадим Егоров.

Бодрый и усатый спецкор с микрофоном в руке стоял на въезде в деревню, возле покосившегося дорожного указателя и не спеша вещал:

– На первый взгляд, деревня Митьковичи ничем не отличается от прочих населенных пунктов в окрестностях Москвы. Покосившиеся дома, во многих из которых уже никто не живет, тишина да спокойствие. Неудивительно, что именно то место избрали преступники. В обычной избе под номером восемь был организован своего рода оптовый склад «живого товара». Отсюда он расходился в розницу по различным притонам для дальнейшей сексуальной эксплуатации.

Качество картинки резко ухудшилось – пошли фрагменты оперативной съемки. На экране замелькали тесные подвальные камеры, на полу которых лежали рваные ватные одеяла; заплаканные и отрешенные лица детишек и затылки хозяев заведения.

– Несовершеннолетних привозили сюда со всех концов бывшего Советского Союза, – продолжал репортер. – Условия их содержания были ужасные. В этих тесных подвалах правоохранительные органы обнаружили 29 девочек и 12 мальчиков. Преступники обращались с ними хуже, чем с животными на колхозных фермах. Детям не хватало еды, воды и даже воздуха – узкий люк, ведущий в подвал, был крепко задраен и заделан звукоизоляцией.

Сразу после захвата дома туда вошли саперы – по имеющимся у сил охраны правопорядка сведениям, преступники заминировали здание на случай его штурма. Впоследствии эти сведения подтвердились. По словам командира отряда милиции специального назначения Вадима Иванова, руководившего операцией…

Глеб потянулся за пультом, выключил телевизор и налил себе еще немного абсента. Полынная семидесятиградусная жидкость приятно обожгла небо, погружая в приятный и слегка дурманящий полусон.

Глава 4

Маленькая узкая дорога, ответвлявшаяся от шоссе, ведущего к Туле, в этот поздний час была совершенно пустынна. Деревья, которые раскинули свои ветви с обеих сторон дороги, походили на созданий из страшных сказок.

Несмотря на то что на темном асфальте то и дело попадались трещины, стрелка на спидометре красного «опеля» зашкаливала за отметку сто сорок. Водитель машины сильно спешил – и человек, увидевший эту мчавшуюся на всех парах машину, мог задаться закономерным вопросом: куда?

Действительно, по этой дороге спешить было некуда. Буквально километров через двадцать она заканчивалась тупиком в маленьком городке, превратившемся в вымирающий поселок после того, как закрылся тамошний консервный комбинат.

В поселке было решительно нечего делать.

Впрочем, хозяин машины туда и не стремился. Проехав не снижая скорости маленькую деревушку, он резко притормозил возле небольшого домика на обочине дороги, на котором красовалась светящаяся тусклым неоном вывеска «Ресто ан ик у Жоры».

Домик был далеко не первой свежести, а отсутствие букв на вывеске свидетельствовало о том, что у хозяев заведения дела идут неважнецки. Да и неудивительно – в такой-то глуши!

Впрочем, хозяин «опеля» и его спутник были не единственными посетителями таинственного Жоры. Рядом с домиком припарковался шикарный черный «мерс».

Массивная железная дверь ресторана была наглухо закрыта. Посетитель нажал на кнопку звонка.

Дверь отворил молчаливый бритоголовый амбал в строгом костюме. Не сказав ни слова, гости бодрым шагом двинули в зал.

– Э, секунду, проверочка! – спохватился амбал, грубо перегородив своей здоровенной ручищей путь второму посетителю, неприметному мужчине небольшого роста.

– Мы свои, нас не проверяют, – процедил сквозь зубы тот и резким движением перехватил руку бритоголового.

В тот же миг охранник взвизгнул от боли. Не обратив на его муки ни малейшего внимания, гости продолжили путь, пересекая быстрым деловым шагом уютный холл с фонтанчиком.

Интерьер заведения совсем не соответствовал его внешнему виду: обитые бархатом стены, мраморные полы, красивая люстра на потолке…

Посреди зала за одним из столиков сидел серьезный задумчивый человек. По обе стороны от него расположились по стойке «смирно» еще пару амбалов. Услышав шаги, мужчина медленно поднял голову и одарил пришедших безразличным взглядом.

– Добрый вечер, Виктор Петрович, – поздоровался один из них.

– А, Турбин, – безо всякого выражения пробормотал мужчина. – Ну заходи, коль приехал. Садись.

Несмотря на то что настроение у новоприбывших изначально было бодрое, Виктор Петрович быстро показал им, кто в доме хозяин.

– А твой боец пусть пока на улице подождет, – добавил он.

– Нет, Виктор Петрович, это… мой коллега, – запинаясь, произнес Турбин. – Он в курсе дела, так что…

– Ладно, пить будете? Виски, текила, джин… – хозяин щелкнул пальцами, подзывая невидимых официантов.

– Мне бы водочки, – процедил хозяин аукционного дома.

– Кофе, – коротко ответил его компаньон. – Без сахара.

Их внимательно слушала миловидная девушка в купальнике, которую Виктор Петрович во время разговора задумчиво поглаживал по ягодице.

– А мне, Оль, еще чифирчику, – добавил он. – Старая привычка…

Когда девушка ушла, на пару мгновений воцарилось молчание. Его нарушил сам хозяин. Он внимательно посмотрел Турбину прямо в глаза и неспешно заговорил:

– Так что за шухер такой, а? Или ты в молчанку играть приехал? Затащил меня хрен знает куда, так будь добр растолкуй баклану. Что, зачем?..

Турбин отвечал так же непринужденно:

– Виктор Петрович, я хотел более подробно обсудить с вами это дело. А в Москве, сами знаете… Лучше, чтобы вместе нас с вами не видели – даже случайно. Поэтому стоит перестраховаться. К тому же загородная прогулка всегда приятна.

– Это ты правду говоришь, без базаров? – хрипловатый монотонный голос Виктора Петровича был похож на шарканье ногами по асфальту. – Ну, давай, толкуй.

Когда девушка принесла им напитки, лифчика на ней уже не было. Глотнув своего густого горячего пойла, хозяин с блаженным видом откинулся на спинку полукресла.

– В общих чертах я уже все рассказал во время нашей прошлой встречи, – сказал Турбин.

– Знаешь, давай-ка сначала, – покачал головой Виктор Петрович. – А то с памятью у меня…

– Хорошо, могу все обрисовать сначала и более подробно… Итак, насколько мне известно, вы баллотируетесь в Думу. Я прав?

– Ты прав. И что с того?

– Значит, вам надо как следует себя пропиарить. И самый лучший способ для этого я вам как раз и хочу предложить.

– Ты? – удивился хозяин.

– Как вы, наверное, знаете, на нашем аукционе будет выставлен уникальный памятник русской письменности, – Турбин не обратил на скепсис своего собеседника ни малейшего внимания. – Журналюги все вокруг нас пасутся. Все на ушах стоят.

– И что ты мне предлагаешь?

– Купить книгу.

Вид у Виктора Петровича был растерянный. Казалось, он в полном замешательстве. Но оно грезило вот-вот перерасти в бурю.

Турбин заметил надвигающуюся опасность и решил опередить события:

– Нет, вы поймите меня правильно. Это игра, все как бы понарошку… Наша цель – привлечь к вам внимание. О вас напишут во всех газетах, прокрутят вас по всем каналам. Известный политик покупает книгу, чтобы тут же безвозмездно передать ее в Академию наук… И за этот пиар, заметьте, не надо будет платить. К тому же, аукцион у нас назначен как раз накануне выборов.

– Сколько стоит эта ваша хрень? – спросил хозяин.

– Изначально восемьсот. Но цену надо будет разогнать чутка – чисто для понтов. Где-то лимонов до двух.

– Это много.

– Да, я понимаю, – закивал головой Турбин. – Но вам совсем не обязательно платить эти деньги.

– Как? – на пуленепробиваемом лице Виктора Петровича отобразилось недюжинное изумление.

– Очень просто. Вы купите книгу, но… Тут что-нибудь случится, и нам придется вернуть вам деньги. За вычетом, разумеется, определенной суммы.

– Сколько?

– Меня устроит, скажем, тысяч пятьсот. Думаю, для вас это немного, особенно учитывая бюджет избирательной кампании. К тому же, как вы понимаете, мне нужен оборотный капитал, чтобы устроить весь этот спектакль.

Воцарилась пауза. Виктор Петрович надолго задумался, обхватив обеими руками чашку с чифирем.

– Хм, – изрек он наконец, – Я понимаю все, кроме одного.

– Чего же именно? Кажется, здесь нечего не понимать.

– Я не понимаю, в чем же твоя маза, а? Неужели только в этом бабле?

– Не только. Мне понадобится еще ваша помощь. Несколько мелких услуг. Но, поверьте, в них нет ничего особенного. Так, ваших ребят обеспечим работой…

Виктор Петрович понимающе кивнул. Допив чифирь, он встал из-за стола и сосредоточенно зашагал по залу.

– Но все-таки, – сказал он, возвращаясь на свое место. – Неужели кроме меня эту твою хрень некому покупать?

– Не совсем так, – ответил Турбин. – Думаю, возникнет обратная проблема – придется нейтрализовать конкурентов.

– Так, а зачем? – все еще не врубался хозяин. – Зачем ты… сюда пожаловал?

– У меня на то свои причины, – невозмутимо произнес аукционщик. – Как и вас, меня в этой истории в первую очередь волнует самореклама. И мне очень хотелось бы довести дело до конца.

Эти объяснения показались Виктору Петровичу более чем туманными. Но он прекрасно понимал, что его собеседник пока не хочет раскрывать карты.

– Хорошо, – наконец изрек он. – Думаю, стоит согласиться.

– Вот и замечательно, – улыбнулся Турбин. – Я свяжусь с вашим пиар-менеджером, и мы вместе напишем тексты, которые вы должны озвучивать во время встреч с избирателями и интервью.

– Договорились, – кивнул головой Виктор Петрович, давая понять, что аудиенция закончена.

* * *

Распрощавшись, поздние гости решительным шагом двинули к выходу. Через минуту мотор «опеля» завелся.

– Шустрый корешок, однако, – пробормотал Рыхлин, ставя на стол пустую чашку. – И кадра какого-то с собой таскает…

Только сейчас он обратил внимание на то, что спутник Турбина за время их встречи не проронил ни единого слова. Что это был за персонаж, оставалось для Рыхлина большой загадкой.

Откинувшись на спинку кресла, он закрыл глаза и задумался, вспоминая былое.

Да, когда они познакомились с Турбинным, у него и близко не было такого самоуверенного вида, как сегодня. Вряд ли тогда он мог ставить какие-то условия. Тем более ему, Рыхлину.

Обстоятельства их знакомства были специфическими. В зоне общего режима в Орехово-Зуево Рыхлин (более известный среди тамошней публики по своему погонялу Отвертка) сразу занял почетный, но вполне заслуженный пост смотрящего по камере. Еще бы – он уже тогда являлся авторитетом. Пять ходок, шестнадцать лет на зоне…

Турбин тогда был вроде шестерки. Ни у кого из сокамерников – а их на двенадцати нарах теснилось человек тридцать – этот чмошник уважения не вызывал. Все обращались с ним крайне пренебрежительно, и место его было неизменно у параши.

Интеллигентишка, попавший в крытку явно случайно, тертой братве совсем не нравился. Да и постоять он за себя не мог, за что и получал стабильно.

Все вообще недоумевали, как такого кадра угораздило загреметь на зону. И больше всех недоумевал сам Турбин.

* * *