Так бывало всегда. Но в этот раз произошло что-то неожиданное. Дед Мороз получил телеграмму, что старый Год будет править и дальше, что он не пустит Новый Год занять свое место, и что подарки детям и взрослым буде раздавать он сам, и только тем, кого он выберет. Серые лесные волки, вьюги и бураны, разбойники и Баба Яга с Кощеем Бессмертным призваны на помощь старому Году и съедят всех, кто не послушается старого Года. И что даже снежная королева согласилась стать женой старого Года и вступила в его войско.

Значит, это какое-то злое волшебство. Значит, его надо расколдовать. Старого Года прогнать. Все его войско разогнать. А как? Дед Мороз этого не знал, Снегурочка тоже не знала. И все сказочные герои – Иванушка-дурачок, Василиса прекрасная, Винни-Пух с Пятачком –тоже не знают. Они же мирные герои. Даже Буратино, и тот не знал, как тут быть.

Что делать? Кого звать на помощь? Кто может развеять злые чары? А время бежит, вот-вот скоро уже с небес спустится Новый год. Что тогда будет?

Стал Дед Мороз собирать войско, чтобы победить злодеев. Иван царевич, Илья Муромец, Андрей Стрелок сами пришли и записались по доброй воле. Крокодил Гена и Чебурашка, Лунтик и Незнайка, пудель Артемон и Пьеро, конечно и Буратино… Все готовы биться с врагом. Вот только смотрит Дед Мороз – а войско у него уж очень мирное получилось, только трое военных на всю армию. И главное – колдовать никто не умеет, а без колдовства тут никак нельзя. Он сам хоть и волшебник, но его власть только над Зимой, над погодой. И Снегурочка – она может красоту создать, снежинки и блестки, мягкие сугробы и ледяные горки, а больше ничего.

Поехал Дед Мороз в Москву – жаловаться. Приехал и пошел к важному министру, так мол и так, не хочет старый год уходить, грозит всех победить, а Нового Года не хочет пускать. Вот телеграмма, так и написано. Министр подумал-подумал и говорит:

– Дорогой Дед Мороз, я не могу ничего поделать, я временами-годами не командую. И потом – мы в нашем министерстве еще не все успели доделать в старом году, нам бы хорошо, если Новый год немножко задержится – на месяцок-другой.

Пошел Дед Мороз в полицию, нашел там командира и ему пожаловался. А тот тоже подумал-подумал и говорит:

– Дедушка Мороз, пока старый год никто не отменит, мы его должны защищать. Мы люди военные, прикажут – сделаем, а без приказа – никак.

Подался Дед Мороз в Кремль, там ведь и елка самая большая, и начальство само большое. Но туда только с документами пускают, а у Деда Мороза единственный документ – красный нос. Не пустили его.

Сидит Дедушка Мороз, пригорюнился. Вдруг подходит к нему тоже старичок, обычный человек, не волшебный. Подходит и говорит:

– Что тебя печалит, Дед Мороз? Может быть я тебе помогу?

– Да как же ты мне поможешь, если уже и министр важный не помог, и полиция не помогла, а в Кремль так и вовсе не пустили?

– А ты мне поведай, что случилось, может и помогу.

И Дед Мороз ему все рассказал, и телеграмму дал почитать.

Старичок прочитал, усмехнулся слегка и говорит:

– Вот что я тебе скажу, Дедушка Мороз. Не верь этой телеграмме, не верь злым словам, не бойся угроз. Все это вранье, уж я-то знаю, я ученый, всю жизнь вранье от правды отличаю и с враньем борюсь. Просто старый Год уже состарился, а уходить не хочет, и характер у него совсем испортился. Но ничего поделать он не может – череда времен неподвластна ни ему, ни Снежной королеве, и вообще никому ни в сказках, ни в настоящей жизни. Произойдет то, что и должно произойти, Новый Год безо всякой войны победит, придет и займет свое место, и все дети получат от него подарки, и взрослые тоже. И зажгутся огоньки на елках, и все будут петь и танцевать. Возвращайся к Снегурочке и ничего не бойтесь. Никто никого не съест, и никто старого Года не послушается.

Вернулся Дед Мороз домой. Снегурочка к нему:

– Ну что, дедушка?

А дедушка погладил ее по головке, улыбнулся и сказал:

– Внученька, все будет хорошо. Как всегда. Мир не без мудрых людей. А кто мудр, тот и смел. И знает, что вранье, а что правда. И что случится, а что нет. Давай ждать Нового Года, и что там у нас в мешке с подарками? Ничего старый Год с нами не сделает, – только появится Новый, так старый сразу же и исчезнет.

– А как же Снежная королева, волки, бабы Яги и Кощей? – спрашивает Снегурочка.

– А они разойдутся каждый по своей сказке.

И через некоторое время отрылись небеса, зазвучала прекрасная небесная музыка, звезды выложили яркую дорожку, по которой спустился Новый год. Он погостил у Деда Мороза и Снегурочки немного, они посмеялись над грубияном старым Годом, придумали много новогодних сказок, игр, стихов и песенок, и в один прекрасный вечер двинулись в путь. Они ехали не торопясь, Новый Год внимательно смотрел вниз, и за ними расцветали сказочные дорожки елочных огоньков, и вслед им неслась музыка, пение и поздравления с Новым Годом.

Любовь

Катя горько плачет. Что случилось?

Два месяца назад, когда Катюша окончила первый класс, ей подарили щенка. Рыженького, с коричневым ухом и белой грудкой. Катя целый год ждала, когда ей подарят, и вот наконец на день рождения подарили. Катя назвала его Филя. Филя – очень умный щеночек, уже умеет подавать лапку и играет со всеми дома и на улице. Правда, он любит кусаться, всех уже дома перекусал. Но Катя его все равно любит, и не сердится.

Но вот этой ночью этот Филя разгрыз самую любимую Катину куклу – Клаву. Клава была у Кати еще с детского садика, они с ней всегда были вместе – спали, гуляли, даже в школу Клава ездила в Катином рюкзачке, Катя ее воспитывала и заботилась, чтобы Клава была прилично одета, чтобы не скучала и не водилась с дурной компанией. И вот нате вам пожалуйста! Этот маленький негодяй загрыз и растерзал любимую подругу!

Мама говорит, чтобы дочка не плакала, что купит Кате такую же куклу. Но разве такую еще найдешь! Даже если найдешь новую в магазине, это все равно уже будет не Клава!

– Не хочу новую! Хочу свою Клаву! А этого Филю больше не люблю! Он плохой!

Папа говорит:

– Он не плохой, у него зубки режутся, ну, значит растут и чешутся, он пока маленький, не понимает, что можно кусать, а что нельзя! Если бы ты убрала Клаву на стол, или в рюкзак, он бы ее не достал!

– Значит, это я виновата, что он ее загрыз? – и опять в слезы.

– Нет не виновата, но допустила оплошность. Бывает. И потом, что мы больше любим, – живое существо или предметы?

– А Клава не предмет! Она моя любимая! У меня уже никогда такой не будет!

Мама говорит:

– Ты же любила Филю, он провинился, конечно, но из-за этого нельзя разлюбить! Он подрастет и опять будет твой любимый пёсик. Если кто-то из нас испортит, или разобьет, или потеряет что-нибудь, мы же его все равно будем любить?

– Но мы же люди, да еще родные, а он собака! Не хочу его больше любить! –плачет Катюша. Остановиться не может. У нее горе. Пошла Катя на диван, уткнулась в подушки и рыдает. Тогда папа говорит:

– Ну ладно, Катюша, успокойся, так и быть. Давайте все разлюбим Филю, и ты, и я, и мама, и отдадим его Кольке со второго этажа, он всегда играл во дворе с Филькой и наверное его полюбит.

Катя притихла на минуту, перевела дыхание, посмотрела не папу, на маму, на Фильку и еще громче расплакалась.

– Нет, нет! Так нельзя! Тогда у меня вообще никого не будет, ни Клавы, ни Фильки!

Потихоньку Катюша успокоилась, хотела посмотреть на Филю, а он забился под стол на кухне и не высовывается. Испугался, что его отдадут Кольке. И вид такой виноватый и несчастный! Кате стало его жалко. Она полезла под стол, погладила щенка, а он лизнул ее в нос.

«Ну что ты будешь с ним делать, вот ведь какой озорник, но ведь он попросил прощения. Ладно, уговорил, буду опять тебя любить. Но больше так не делай, ладно?»

Ерунда

Маша жила на даче с бабушкой, а родители приезжали в субботу-воскресенье. Маша помогала бабушке собирать малину, а потом варить варенье. Она очень любила пенки – светлые тягучие сладкие пенки от варенья. А потом варенье шло в банки, а банки убирали в холодильник – чтобы на зиму было.

И вот Маша решила сама сварить родителям варенье, – она же видела, как бабушка варит. Собрала полкастрюльки ягод,  взяла из баночки сахар, насыпала и поставила на огонь. Потом мешала ложкой, потом выключила, когда остыло – еще раз поставила на огонь. Все как бабушка делала. Потом попробовала чуть-чуть  – фу, какая гадость! Совсем не то, что у бабушки, и вообще какая-то ерунда! Все соленое! Но вот почему? Она же… ах! Она перепутала банки. Рядом с сахаром стоит соль, она соли и насыпала. Вот какая ерунда получилась! Все испортила!

Но потом Маша призадумалась: вот в суп кладут соль, верно? А получается вкусно. В кашу кладут? Кладут! Тоже вкусно. А вот почему же тогда варенье с солью невкусное? Что, разве ягодки не могут быть и соленые, и вкусные? Вот, например, папа любит соленые орешки (а мама терпеть их не может). Значит, кому-то нравится, а кому-то нет, причем одно и то же. Мама любит бутерброды с медом, а папа – с перцем, солью, укропом и сыром.  У всех свои вкусы.

Значит, и варенье с солью может понравиться, ну хоть вот папе. И можно будет ему сказать, что вот я специально для папы приготовила такое варенье – с солью. Это новый рецепт, мой собственный.

Приходит домой бабушка, Маша дала ей попробовать – ну как, ничего? Бабушка только охнула и есть не стала. Маша ей говорит:

– Это новый рецепт, специально для папы, он все соленое любит.

А бабушка Маше отвечает:

– Лучше свари новое, с сахаром! Правильно – с сахаром!

-Бабушка, ты уже с сахаром наварила, пусть теперь попробует с солью, это же совсем-совсем новое варенье, я сама его придумала! Если привыкнуть, то тоже будет вкусно, разве нет? Все же натуральное!

-Ну, смотри сама, Машенька, но я все же…

-А вот папа приедет, попробует и вдруг ему понравится? И тогда мое тоже будет правильное!

Бабушка вздохнула, но спорить не стала.

 А в субботу приехали родители. Вечером Маша угостила папу своим вареньем. И как вы думаете, что сказал папа?

И почему?

Шахматы

Папе подарили шахматы. У нас дома были уже и раньше, но такие маленькие, на картонном поле. А эти на деревянной резной доске и сами резные, каждая фигура – просто картинка. Мы с братиком уже давно научились играть, и даже иногда у мамы выигрываем! Но в эти играть немножко даже страшно – такие они важные: король – сердитый старик, королева – красавица, офицеры – щеголи, кони как из сказки, с гривами и хвостами. А ладьи как корабли. Мы сначала ими просто так играли, как с солдатиками. И что интересно, – они не возражали! Мы с братиком были очень рады, что они могут с детьми поиграть безо всяких правил, чтобы не есть никого, и не побеждать. Ну, как-то раз мама это увидела и спрашивает:

– А почему вы играете не в шахматы, а просто с фигурками?

– Ну, они же такие красивые и важные! Так интереснее!

– Нет, вот как раз интереснее по правилам, ведь фигурки должны ходить каждая по своему, и вместе они – целая армия. Они по отдельности ничего не могут.

– Как это, ведь конь может сам съесть пешку, или офицера?

– Может, но он еще подумает, стоит это делать, или нет. Сам пропадет и армию свою подведет.

– Мам, ну ты что? Они разве думать могут?

– Конечно. Каждая фигура имеет свой смысл на поле боя. Нельзя бросаться не подумав, пропадешь.

– У них что, мозги есть? Они же деревянные.

– Мозги у игроков, разве не понятно?

– Ну, так и кто должен думать? Игроки, а не фигурки!

– Дочка, ну как ты не поймешь, игроки, конечно, думают, и ходят фигурами. Но думают они по правилам, вы же с Колей их знаете. Вот так правильно, а вот эдак  – уже нет. Ты же не пойдешь конем как слоном? Так что получается, что фигуры управляют игроками. Точнее, правила, а не фигуры.

– А эти правила, они где? В фигурах?

– Ну да! И в игре в целом!

– Как это может быть: если в каждой фигуре, понятно. Она вот так ходит. А что значит в игре в целом?

– Ты что издеваешься? Ты же сама знаешь – так устроена эта игра. Так ее придумали. В Индии, давным-давно.

– Нет, не издеваюсь, а интересуюсь. В Индии придумали, и вот так с тех пор и играют? Так эта игра про Индию?

Тут мама посмотрела на часы – она всегда так делает, и говорит:

– Мы обязательно еще поговорим, а сейчас мне надо бежать.

И ушла – дела, что поделаешь! И мы решили сами во всем разобраться, с братиком. А Коля хоть и младший, но дотошный. Стали мы сами разбираться.

Коля говорит:

– А о чем они думают, когда ими играют? О правилах или как съесть кого-нибудь?

– Съесть по правилам, неужели не понятно?

– Ха! Ей все понятно! Если правила – как кому ходить, значит, каждый сам думает только о себе.  В правилах нет про общую победу. О других они и не заботятся! Это если только по правилам. А чтобы всем вместе победить, правил нету.

– Нет, есть, – говорю, – нельзя без правил!

– Знаешь что, если бы были правила для всех, тогда играть было неинтересно – ходи, как велят, и точка. Что тут интересного?

– Не поняла?

– Ну, вот представь, например, есть правила: белые ходят вот так-то и так-то, а черные вот так-то и так-то, все ходы по правилам, и никакой свободы ни у кого нет!

– Ну, значит, это не правила, а что-то другое. Кто лучше играет, тот и знает, как когда ходить. И чем.

– Ага! Он что, знает, как победить без правил? И будет ходить, как сам хочет?

И тут мы запутались, и решили потом как-нибудь во всем разобраться.

Потом пришли родители. Они поели, поговорили о чем-то взрослом вполголоса, потом пошли смотреть телевизор. Мы с Колей вместе с шахматами – к ним.

– Мам, ну давай про шахматы, а?

– Что, детки?

– Ну, ты же обещала!

– Ой, я и забыла. О чем это мы?

– Где правила?

Папа говорит:

– В интернете.

А Коля говорит:

– А мама сказала, что в фигурах. И в игре в целом.

– Ну, правильно! Мама знает.

– Если правила в интернете, как же они могут быть в фигурах? И потом, правила ведь для каждой фигуры? Как ходить? А общие для всей армии правила – есть или нет?

– Гм, правила есть правила, их надо соблюдать, чтобы все ходили, как положено. А лучше всего, спросите у дяди Алеши, он правила лучше знает, он мастер спорта по шахматам.

– А это разве спорт? – я спрашиваю. – Никакой это не спорт, все только сидят и думают, ну и еще фигурки двигают. Может, когда мы играем с Колей, это тоже спорт? В салочки, или в прятки?

– Ну, считается, что спорт. Такой умственный. Шашки тоже спорт, чтоб вы знали!

– И домино?

– Так, детки-конфетки, дайте ящик посмотреть, и так голова забита, а тут еще ваши шахматы! Потом!

Ну, вот. Поговорили.

– Все-таки они о себе хоть и думают, но и о других тоже, – говорю я Коле уже вечером.

– Почему?

– Потому что они могут себя принести в жертву ради общей победы.

– Это их в жертву приносят, а самих не спрашивают – хочешь или нет в жертву?

– Значит, ими командует король. Он самый главный. Он решает, кому куда. И знает, зачем, иначе жертвы были бы напрасны.

– Да. Но он ведь тоже деревянный! За него командует игрок, значит, король не главный!

– А кто?

– Кто играет, тот и главный!

– А если он проиграет, он что тоже будет главный? Он же проиграл, значит его победитель и будет главный! – говорю я, но я все-таки не уверена, – если один из игроков главный, то тогда второй – какой? И разве ему можно сражаться с главным – правила ведь!

– Пара пустяков! Они оба главные над фигурами, а между собой равные. Они живые, а фигуры – нет. Фигуры просто деревяшки, они сами по себе глупые. И бесчувственные, ими как хотят, так и вертят.

Ну, вот на этом наше расследование закончилось, и мы легли спать. Но мне что-то не давало покоя. Я вертелась-вертелась, потом наконец встала, открыла коробку с фигурами, достала одну. Офицер. Такой нарядный! И вдруг я заметила, что на щеке у него застыла слеза.

Васька и Тузик

– Васька, Тузик! Кушать!

И Васька с Тузиком летят от собачьей будки к крылечку, где стоит и пахнет огромная миска со вкуснятиной.

Васька неизвестно откуда появился, а Тузика принесли месяц назад соседи – у них было пять щенков, вот один – Тузик.

Живут они вместе в старой будке у самой калитки, а кормят их на крылечке.

Хозяйка всегда кричит «васькатузик» как одно слово, и они бегут со всех ног – зовут! А кого именно – Ваську или Тузика, никто не говорит. Они и думали, что их зовут Васькатузик, и что они одно существо. Люди относились к ним тоже одинаково, ласкали, гладили и давали вкусные кусочки, только вот Ваське поменьше, а Тузику – побольше. Ну, они потом быстренько менялись, и ели всё вместе. Друзья все-таки.

Вот они подросли немножко и стали спорить, кто из них главный. Васька говорит:

– Я тут родился, а ты – не наш. Тебя принесли.

А Тузик говорит:

– А я зато умею громко лаять, и я сильный.

Васька же не знал, что он котенок, а Тузик не знал, что он щенок. Никто же не говорил. Васька пробовал лаять, но у него не получалось. А у Тузика не получалось мурлыкать. Тоже пробовал, и никак. Но у друзей ведь как – подумаешь, не получается, ну и пусть. Мы же одна семья.

Вот они еще немножко подросли. Приходят соседи посмотреть на Тузика – как он вырос. И говорят:

– Большой вырастет, сторожем будет.

А про Ваську не сказали – будет он большой или нет, будет ли сторожем. Васька удивился и чуть-чуть обиделся. А чем он хуже, он тоже хочет сторожем! Но зато Ваську взяли на ручки, гладили и говорили:

– Какая шерстка красивая,  прямо шелковая!

А у Тузика шерстку не хвалили.

И поняли друзья, что они не совсем одинаковые. И что «Васькатузик» – это слово про них двоих, но ни об одном из них конкретно. А кто же они, каждый? В чем разница-то? И они решили, что лучше останутся друзьями, и оба будут щенками.

Как-то раз поймал Васька мышку. Приносит ее к Тузику и говорит:

– Смотри, кого поймал. Будешь?

Тузик посмотрел на него так странно и говорит:

– Нет. Ты что, будешь есть прямо с улицы? Нам же нельзя! Ругаться будут, да и попадет!

– А никто не узнает! Мы потихоньку! Раз, и нету! Давай!

В общем, как вы сами понимаете, отказался Тузик от мышки, а Васька ее сам и съел. Но был обижен – как же, его добычей побрезговал! Тоже мне друг называется!

И Тузик тоже призадумался – щенок, а мышей ловит. Ну, ладно, пусть себе ловит, но есть их – фу, противно! Так настоящие щенки не поступают. И он говорит Ваське:

– Ты не настоящий. Щенки мышей не едят.

– Нет едят! Очень даже едят! Ты сам не настоящий, не любишь охотиться!

– Ну, я же сторож, а не охотник, мне так хозяева говорят!

– Верь им больше! Они тебе наговорят!

– А кому же тогда верить? Они же наши хозяева, они нас кормят- поят, домик нам дали, воспитывают нас! Они нас любят!

– У хозяев много таких как мы, они всех и любят. Кур любят, корову любят, грядки свои тоже любят. Мне от их любви ни горячо, ни холодно. Я сам по себе.

– Как это – сам по себе? А я? Мы же с тобой родные братья, щенки, из одной семьи?!

-– Ну, не знаю. Я все-таки какой-то другой. Во мне что-то другое сидит, не такое, как в тебе. И внешность – сам видишь, мы совсем не похожи. Надо узнать, кто мы. Давай спросим у хозяев?

И они пошли спрашивать. А те не понимают, что это с животными – сидят, смотрят молча, потом давай об ноги тереться, потом скулят и мяучат – просят чего-нибудь, или что? Что им надо – не поймешь. И выставили их за дверь, во двор – играйте на воздухе.

Вот так и пришлось Ваське и Тузику самим решать, кто они такие. Долго они решали, пока совсем не выросли. И забыли о том, что их мучил этот вопрос. Жили как положено, свою работу выполняли честно, дружили, но уже не так, как раньше.  Васька перебрался в сарай на сеновал, а Тузик остался в будке, ему туда теперь носили еду. Вышло так, как и говорил Васька – стали сами по себе. У каждого своя жизнь. И не надо спрашивать, отчего да почему – никто не подскажет, не поймет и не поможет. Сам до всего своим умом доходи – Васька – кошачьим, а Тузик – собачьим.

Эта история почти закончилась – почти, потому что со всеми собаками и со всеми кошками точно такая же история повторяется уже много-много раз.

Правда и неправда

Мама говорит «врать нехорошо». Я и сам знаю.

Но вот мы в школе поспорили – а сколько зубов у акулы? Один говорит – сто. Другой говорит – тысяча. А мой друг Степка говорит – триста, ему папа сказал. А Санька говорит – ничего твой папа не знает! У акулы двести зубов. Он сам видел, когда они были на Кубе. Там акулы во какие!