Внизу, под аркой, оперативник наткнулся на мокрого и злого Дукалиса.

– Этот козел в подвал ушел, – попытался оправдаться тот. – А водку я спас.

– Какая к черту водка? У нас мокруха. – Андрей был настроен решительно. – Давай, пока «клиент» не ушел, за ним. Кстати, погоняло «Мориарти» тебе ничего не говорит?..

Дукалис в ответ лишь недоуменно пожал плечами, и оперативники с предосторожностями устремились к подвальной двери, за которой скрылся незнакомец.

* * *

Подвал оказался по старинке необлагороженным, будто до местных дворников не удосужились довести указание о запирании дверей от кошек, бомжей и террористов. Тусклый свет чудом сохранившейся лампочки высвечивал в полумраке обернутые дерюжкой и рубероидом трубы, загаженный всякой бесхозной живностью шлак на полу и несколько полусгнивших досок, которые, по всей видимости, должны были изображать мостки.

– Слушай, Андрюха, может, подождем лучше группу? – шепотом осведомился Дукалис. – А то потом не отстираемся, да и блох тут наверняка по колено.

– Нельзя, Толян. – Ларин осторожно поднял с пола обрезок металлической трубы. – Если не пойдем – потом не отпишемся по теме типа «на каком основании было принято решение оставить амбразуру без грудного прикрытия». А так, глядишь, по лишней справке в ДОП^[5] сунем. Давай потихоньку вперед…

Спугнув по дороге пару драных кошек, оперативники миновали несколько помещений из подвальной анфилады, но ни затаившегося убийцы, ни другого, открытого выхода так и не обнаружили.

– Ты представляешь, где мы идем? – поинтересовался Дукалис у напарника. – Мне кажется, что уже пропёхали дома два.

– Тс-с-с! – Ларин предостерегающе приложил палец к губам, а затем показал на узкую вертикальную полоску света в дальнем углу очередного помещения.

Дукалис, направив пистолет в указанную сторону, лишь кивнул – он тоже заметил за неприметной дверью, обшитой нестругаными досками, движение какой-то тени. Затаив дыхание оперативники двинулись вперед, но, когда до двери оставалось каких-нибудь три метра, подвал озарил яркий всполох света, подобный фотовспышке. Неизвестно откуда вдруг дунул порыв холодного воздуха, запахло озоном, и из глубины помещения долетел обрывок странной фразы, сопровождаемой каким-то кашляющим смехом: «fuck you!»^[6].

Полуослепший Дукалис одним прыжком преодолел оставшееся между ним и дверью расстояние, рванул на себя ручку, сунув перед собой пистолет: «Стоять! Я контуженый афганец! У меня справка есть!», но ответом ему было лишь дыхание Ларина над ухом и его голос: «Ша, Толян, поздно пить „Боржоми“, если почки отвалились. Тут пусто».

И действительно, в каморке, на пороге которой оказались оперативники, больше напоминавшей размерами платяной шкаф выпуска пятидесятых годов, не наблюдалось ни одной живой души.

– Андрюха, помнишь анекдот? – недоуменно озираясь, поинтересовался Дукалис. – Слон обвалялся в муке, смотрит на себя в зеркало и удивляется: «Ох, и ни фига себе, пельмешка!..» Вот и я про то же…

Ларин, вслед за Дукалисом посмотрев по сторонам, удивленно присвистнул: в недрах загаженного подвала каморка-супершкаф выглядела нереально чистой. Ее пол и стены были облицованы светлым кафелем, у стены красовался щиток с непонятными приборами, смутно напомнившими внутренности командно-штабной машины, которую Андрей когда-то видел на военной кафедре в институте. На встроенном в стену небольшом столике, чуть пониже мерцающего экрана монитора, красовалась компьютерная клавиатура. Входная дверь, такая неприметная снаружи, внутри каморки была покрыта блестящим белым металлом и, очевидно, могла плотно закрываться, так как была снабжена сложным замком, ригели которого одновременно входят в четыре паза со всех краев.

– Ни фига себе, пельмешка! – еще раз задумчиво повторил Дукалис, оглядываясь по сторонам. – Куда же он, гад, делся? Андрюха, здесь должен быть еще выход… Ага, нашел!.. – И потянулся к большой красной кнопке с надписью «Exit»^[7].

– Подожди!.. – Ларин не успел закончить фразу, как его напарник уже вдавил палец в кнопку.

Снова – ослепительная вспышка света, легкий запах озона, затем – грохот, темнота, ощущение стремительного полета, будто во сне срываешься с заоблачных высот и летишь в небытие.

– «Андрюха, ты жив?..»

* * *

– Я же предупреждал: «Подожди», – Ларин укоризненно смотрел на друга, – что за манера – технику проверять путем «тыка»?..

Обалдевшие оперативники стояли посреди каморки, недоуменно разглядывая друг друга. И если после проклятой вспышки света и последующего мрака короткая прическа Дукалиса почти не изменилась, ну разве что стала напоминать «ёжик», то Ларин вполне мог бы пробоваться на роль Бивиса – его волосы красовались над головой, распрямившись вертикально во всю длину.

– А тебе не кажется, что здесь что-то изменилось, пол, например? – Дукалис покосился на кафельную плитку, казавшуюся теперь не голубой, а розовой. – И дверь вроде бы другого цвета была…

– Ты бы еще больше на кнопки жал, – огрызнулся Ларин, – вот доберутся до тебя фэйсы^[8], скажут, что их технику испоганил…

– Да я н-ничего. Я п-просто… Я скажу… – начал, заикаясь, оправдываться Толян, вызвав дополнительный прилив недовольства напарника:

– Скажу!.. «Товарищ, верь: зайдет она, звезда разгула гласности. Припомнят наши имена тогда в госбезопасности»!.. – продекламировал Андрей. – Пошли-ка отсюда поскорее, тем более что выход ты, кажется, все-таки нашел, а убийца где-то рядом бродит.

Дукалис обиженно хмыкнул и первым шагнул за дверь. Через мгновение последовавший за ним Ларин чуть ли не был сбит с ног, так как Толян со всей силы втолкнул в каморку какого-то тщедушного мужичка, похожего на бомжа, до того, видимо, торчавшего у выхода снаружи. Схватив бедолагу за широкие лацканы клетчатого балахона, в который незнакомец был одет, оперативник яростно тряс его, требуя немедленно сообщить, куда тот дел пистолет и назвать заказчика убийства.

– Говори быстро, а не то по стенке размажу! – не желая терять драгоценных секунд, покуда задержанный находился с перепуга в полуобморочном состоянии, требовал Дукалис. – Говори!..

– I don’t… I don’t…^[9] – Лепетал задержанный до тех пор, пока Ларин повис на руках напарника: «Толян, тебе мало кнопки? Оставь его в покое… Блин, я же предупреждал!»… Спина мужичка пару раз была плотно припечатана к стоящему в каморке шкафу прежде, чем из укрепленных на нем приборов посыпались искры и погасло основное освещение, вместо которого где-то под потолком замерцала лишь одна неяркая лампочка…

Задержанный, оставленный в покое мрачным Дукалисом, скрючился в углу каморки на корточках и при этом невразумительно бормотал. Андрей сообразил, что мужичок изъясняется по-английски и, не желая упустить инициативу, постарался успокоить его, старательно подбирая когда-то выученные в институте слова. Попутно Ларин быстро ощупал карманы незнакомца на предмет поиска там оружия и убедился в отсутствии такового. Документов тоже не нашлось. Андрей понимал, что перед ним не убийца, во всяком случае, не исполнитель, так как тот был иначе одет и (по крайней мере, на улице) выглядел значительно выше бедолаги.

Тем не менее старая истина о плохом и хорошем дядях-следователях, очевидно, сработала. Перепуганный бомж понемногу начал приходить в себя, его речь оказалась более связной. Как понял Ларин, преступник только что выскочил из каморки и куда-то убежал. Более конкретно, как ни старался выяснить оперативник, ничего выяснить не удалось.

– Ты где живешь? – по-английски поинтересовался Андрей.

– I live in London, – незамедлительно последовал ответ.

– Да не слушай ты его, – встрял в разговор Дукалис, – что не видишь, он просто издевается. Давай, оттащим его в отдел, а там разберемся.

– Ладно, – кивнул Ларин, – пошли на выход. Let’s go, sir. Big biasnesses vate us^[10].

Бомж суетливо закивал и поднялся с пола. Когда вся троица покинула каморку, задержанный и оперативники повернули было в сгустившейся тьме налево, задержанный снова залопотал по-английски, показывая рукой в противоположную сторону.

– Ладно, пойдем, если здесь короче, – милостиво согласился Дукалис. – Но, смотри, не вздумай удрать!

Дверь на улицу действительно оказалась неподалеку. Выбравшись из душного помещения, оперативники оцепенели: прямо перед ними, за покосившимися строениями прибрежных трущоб величественно текла широкая река, по которой, дымя трубой, шлепал лопастями колес старинный пароход. Вдалеке, разрывая шпилем клочья дыма и сырого тумана, тянулась вверх странная башня.

– What’s this? Что это такое? – уставившись на открывшуюся панораму, застыл Ларин.

– What do you mean?.. There’s the Thems, the Big Ban… – Незнакомец озадаченно почесал затылок. – All as usual. London…^[11]

– Какая, на хрен, Темза? Кто Биг-Бен? При чем здесь Лондон? – изумился Андрей. – Ты под психа-то не коси и из нас психов не делай, мы и так…

Тут оперативник почему-то закашлялся, а затем грозно погрозил бомжу.

– Ну, ни фига себе, пельмешка! – третий раз за вечер помянул старый анекдот Дукалис…