Читать книгу «Атаман А. И. Дутов» онлайн полностью📖 — А. В. Ганина — MyBook.
image

Андрей Владиславович Ганин
Атаман А. И. Дутов

Памяти Вячеслава Михайловича Войнова (1958–1993) – основоположника современного изучения истории антибольшевистского движения оренбургского казачества


Введение

«Грозно и властно гудит вечевой колокол казачества. С далекого Дона несется звон его… Становись казак плотнee. Пусть красный, малиновый, синий и желтый лампасы покажут всему миру, что жив еще казак, живо его огневое сердце, жив дух, и быстро течет его свободная кровь, и нет силы свалить эту вековую общину… Вольные станичники слышат набат, и звуки его радостны им. Русь великая, Русь тихая, сермяжная, Русь православная, слышишь ли ты набат казачий? Очнись, родная, и ударь в своем старом Кремле-Москве, во все колокола, и твой набат будет слышен повсюду. Сбрось великий народ ярмо чужеземное, немецкое. И сольются звуки вечевых казачьих колоколов с твоим Кремлевским перезвоном, и Русь великая, Русь православная будет целой и нераздельной. Бей в набат, русский народ, бей сильней, зови сынов своих, и будем всe мы дружны за Русь святую…» – писал Войсковой атаман Оренбургского казачьего войска генерал-лейтенант Александр Ильич Дутов в своей поэме «Набат», призывая казаков на борьбу с большевиками1.

Наверное, каждый в нашей стране, хотя бы в школьные годы, так или иначе слышал об атамане Дутове. Его образ присутствует и в художественных произведениях. В частности, яркий портрет Дутова был создан А.Н. Толстым в трилогии «Хождение по мукам» при описании банкета в Самаре летом 1918 г.: «Напротив него сидел тучный, средних лет, военный с белым аксельбантом. Яйцевидный череп его был гол и массивен, как оплот власти. На обритом жирном лице примечательными казались толстые губы: он не переставая жевал, сдвинув бровные мускулы, зорко поглядывал на разнообразные закуски. Рюмочка тонула в его большой руке, – видимо, он привык больше к стаканчику. Коротко, закидывая голову, выпивал. Умные голубые медвежьи глазки его не останавливались ни на ком, точно он был здесь настороже. Военные склонялись к нему с особенным вниманием. Это был недавний гость, герой уральского казачества, оренбургский атаман Дутов»2. Портрет яркий, но вызывающий отвращение и вдобавок пестрящий неточностями. Летом 1918 г. Дутов не мог носить аксельбант, поскольку еще не был причислен к Генеральному штабу (это произошло в апреле 1919 г.), что же касается пассажа о рюмке – оставляю его на совести Толстого, поскольку оренбургский атаман вообще не употреблял спиртного.

Образ Дутова встречается и в других художественных произведениях3. О спецоперации по ликвидации атамана был снят двухсерийный художественный фильм «Конец атамана», который, по данным на 1972 г., посмотрело около 30 миллионов зрителей4. Дутов, в исполнении В.И. Стржельчика, предстал перед зрителями в карикатурном виде как неуравновешенный и истеричный человек.

Несмотря на обширный поток современной литературы о Гражданской войне и непосредственно о Белом движении, в массовом сознании отложилась лишь пара-тройка фактов о жизни и деятельности легендарного атамана: в лучшем случае то, что он был казаком, непримиримым борцом с советской властью и что был убит чекистами. Иногда о Дутове говорят пропагандистскими штампами еще советских времен как о яром монархисте, развязавшем кровавый террор на Урале и т. п. И все. Обусловлена такая ситуация в том числе и тем, что из всех вождей антибольшевистского движения атаману Дутову с биографами повезло меньше других.

В советской историографии существовал значительный пласт общих работ как по истории Гражданской войны, так и непосредственно по истории Гражданской войны на Урале. Разумеется, в такого рода работах Дутов фигурировал хотя бы потому, что масштабы его личности не позволяли вообще не упоминать о нем, как это было с менее знаменитыми участниками Белого движения, однако в СССР о Дутове писали как о враге и вдобавок крайне поверхностно, а возглавленное им движение именовали специально придуманным термином «дутовщина» (кстати, наличие этого термина подчеркивает значимость выступления оренбургского атамана в глазах большевиков)5, причем рецидивы подобной терминологии отчасти сохранились и в постсоветской историографии6. Политическая программа Дутова считалась реставрационной7. Порой создается впечатление, что советские историки специально изощрялись в том, кто наиболее хлестко обзовет оренбургского атамана. Как только его не называли – и «врагом народа»8, и «отпетым монархистом»9, и представителем «черносотенной военщины»10. Не заслуживающим внимания представляется и распространенное утверждение о членстве Дутова и ряда других высокопоставленных деятелей Белого движения на Востоке России в некоей строго законспирированной монархической организации11.

Весьма характерно абсурдное высказывание И.И. Минца, утверждавшего, что «свою ненависть к революции Дутов переносил и на всю страну, в которой она началась и развивалась»12.Тот же автор почему-то называл Дутова «царским генералом»13, хотя к февралю 1917 г. Александр Ильич дослужился лишь до чина войскового старшины. По мнению В. Булаха, «Дутов был обычным посетителем шикарных кабаков и тоже пил, пил много»14, хотя на самом деле, как я указывал, атаман не пил вообще. По заявлению Г.В. Пожидаевой, Дутов был орудием в руках американских и англо-французских империалистов и «целиком находился на их содержании»15. Н.К. Лисовский отметил, что «Белоказачье войсковое правительство, так же как и другие контрреволюционные правительства России, находилось в полной зависимости от империалистов США, Англии и Франции, беспрекословно выполняло их волю»16.Он же писал, что мятеж Дутова «являлся частью общего плана борьбы кадетской буржуазии и англо-американских империалистов против Советской республики»17. Приведенные цитаты наглядно демонстрируют уровень изучения деятельности Дутова и истории антибольшевистского движения оренбургского казачества в советский период.

Разумеется, насколько позволяла внутриполитическая обстановка, предпринимались попытки более серьезного изучения движения Дутова. Одними из первых работ, специально посвященных этой теме, стали изданные в 1930-х гг. труды Ф.Г. Попова и С.М. Петрова18. Указанные авторы попытались проанализировать причины активного участия оренбургского казачества в контрреволюции, придя к выводу о том, что причины эти коренились в зажиточности казачества и широкой популярности в нем с 1917 г. идей автономизма. Отдельно от начатой Поповым и Петровым историографической традиции следует рассматривать фундаментальное военно-научное исследование В.Ф. Воробьева, которое сохраняет свою научную значимость и по сей день19. Работа Воробьева еще в 1930-х гг. была написана с широким привлечением документов обеих противоборствующих сторон и является достаточно объективной, чего нельзя сказать о произведениях Попова и Петрова.

Следующая по времени издания работа по истории «дутовщины» появилась в СССР лишь в 1964 г. и принадлежит перу уральского историка Н.К. Лисовского20. Разумеется, Лисовский при написании своей книги руководствовался идеологическими установками своего времени, не утруждая себя ссылками на документы, которые бы подтверждали выдвигавшиеся им против белых обвинения. По мнению этого автора, на стороне Дутова «в конце концов… осталась лишь казацко-кулацкая верхушка, офицерство и незначительная часть реакционно настроенных середняцких масс казацких станиц»21. Решающими условиями успеха в борьбе с «дутовщиной» Лисовский назвал руководство народными массами коммунистической партии во главе с Лениным и безграничную веру в партию советских людей.

Наконец, первой и последней по-настоящему серьезной советской работой о движении Дутова в целом, несмотря на некоторые фактические неточности, следует считать монографию М.Д. Машина22. Машин сумел подготовить интересное исследование, основанное в том числе и на документах антибольшевистского лагеря и содержащее значительный фактический материал. Он пришел к выводу о том, что казачество не являлось сплошь контрреволюционной массой, как считалось ранее. Нельзя не отметить, что подобный вывод сделан Машиным в результате значительного преувеличения степени революционности казачества. Казаки, по мнению Машина, под влиянием пролетариата и большевистской партии пришли к прочному союзу с рабочим классом. Едва ли можно согласиться с такой точкой зрения. Этой работой, по сути, и завершается вся советская историография проблемы.

Нельзя не отметить, что единственный эпизод биографии Дутова, которому в советской историографии было уделено сколько-нибудь пристальное внимание, – это спецоперация по ликвидации атамана, причем интерес к обстоятельствам этой первой из целого ряда осуществленных советскими спецслужбами зарубежных ликвидаций сохраняется вплоть до настоящего времени23. Многие годы спустя после убийства Дутова в советской печати можно было наблюдать негласное соперничество различных ведомств и организаций, ставивших успех операции в заслугу именно своим сотрудникам.

Несмотря на наличие необходимой источниковой базы в архивах СССР, специальных работ, посвященных жизни и деятельности Дутова, исключая более или менее однотипные энциклопедические статьи24, по вполне понятным причинам в советской историографии до 1989 г. создано не было, однако такие работы были написаны в годы Гражданской войны на неподконтрольной большевикам территории России, а также в русском зарубежье.

Первым по времени издания серьезным очерком жизни и деятельности Дутова является его официальная биография, выпущенная в 1919 г. в Троицке, бывшем тогда административным центром Оренбургского казачьего войска (прежний центр, Оренбург, был занят красными)25. Собственно, биографическая часть этой брошюры предельно апологетична, но для исследователей это издание ценно не столько как исследование жизни и деятельности оренбургского атамана, сколько как источник, так как сведения для него, по всей видимости, давал сам Дутов, а в приложении к этой биографии опубликовано значительное количество документов о деятельности Дутова.

С окончанием Гражданской войны относительно свободное изучение биографии Дутова было возможно лишь в среде русской эмиграции. В роли первых биографов атамана с краткими очерками выступили оренбургские казачьи генералы И.Г. Акулинин (иногда под псевдонимом «Оренбурец») и А.В. Зуев26. Однако эти люди, лично знавшие Дутова или являвшиеся его соратниками по борьбе, не могли быть полностью беспристрастны в своих оценках, не ставили своей задачей написание исчерпывающего труда об оренбургском атамане, да и по объективным причинам отсутствия в их распоряжении необходимых документов просто не могли это осуществить. Помимо этого в эмиграции было написано еще несколько незначительных очерков о Дутове, а также работ общего характера, в которых содержались сведения о разных эпизодах его жизни27. Вышла и малоизвестная брошюра «Генерал Дутов: Биография и деяния. Воспоминания соратников» (Харбин, 1928), единственный известный экземпляр которой сохранился во Владивостоке. К сожалению, в ходе работы над книгой мне не удалось ознакомиться с содержанием этой брошюры.

Разумеется, для участников Белого движения Дутов являлся священной фигурой, это связано с тем, что оренбуржцы достаточно быстро растворились в среде русской эмиграции, а подавляющее большинство ветеранов Белой борьбы знало об оренбургском атамане только понаслышке. Реального человека подменил искусственно созданный штамп. Точно такой же штамп, только с противоположным знаком, существовал и в СССР (Это утверждение автора, пожалуй, излишняя дань объективистскому подходу, тем более что вся книга рисует А.И. Дутова как выдающегося деятеля эпохи 1917–1920 гг. Вряд ли к тому же оценки этой личности белыми и красными равно удалены от истины. – Ред.).

Непросто проходил процесс реабилитации имени Дутова на родине атамана. На излете советской эпохи партийные функционеры, справедливо опасаясь возможных репрессий за свою деятельность, позволили публиковать в партийной печати материалы, в том числе и о Белом движении28. Однако тут же, на всякий случай, публиковались и материалы прямо противоположного характера. Нельзя не отметить одну из таких работ, касавшуюся биографии Дутова. Автор этой заметки, член Союза писателей СССР Ю. Никифоренко, осенью 1990 г. писал: «Свыше 70 лет нет царя, а вот цареугодничество… сохраняется… Вот, к примеру, до сих пор иные «наследники» бредят по белоказачьему предводителю А.И. Дутову. Нам заново29 живописуется его образ, только на этот раз «опускается» его практическая деятельность, а на передний план выдвигаются штрихи к портрету (привычки, мысли, анкета). И незаметно на свет божий предстает чуть ли не прогрессивный деятель, да вот и не дали большевики развернуться таланту, прервали его бурную работу за «общечеловеческую мораль и нравственность»… Дутов, захватив Оренбург, держался не на любви к себе со стороны простых людей, а на штыках, на терроре и насилии… Можно бы привести еще немало фактов, рисующих совсем в иных красках образ белоказачьего атамана, у которого находятся ныне сердобольные «адвокаты», одновременно испытывающие явную ненависть к подлинным героям, чей ратный подвиг был отмечен Почетным революционным Знаменем ВЦИК»30. Такой подход, казалось бы, должен остаться в безвозвратном прошлом, однако и в современной отечественной историографии все же довольно часто встречаются рецидивы советского периода.

Лишь с конца 1980-х – начала 1990-х гг. после открытия доступа к архивным фондам по истории Белого движения, ослабления, а затем и отмены партийного идеологического диктата в СССР, а после его распада и в России стало возможным непредвзятое изучение жизни и деятельности Дутова. Однако поздняя советская и постсоветская историография деятельности Дутова вплоть до настоящего времени представлены в основном энциклопедическими, популярными или в лучшем случае научно-популярными статьями небольшого объема, подавляющее большинство которых, даже несмотря на свою краткость, содержат сведения, имеющие мало общего с действительностью31. Ошибки некоторых авторов красноречиво свидетельствуют о непрофессиональном подходе к рассматриваемым вопросам. Один из наиболее оригинальных примеров – превращение в претендующих на историзм работах писателя В.Е. Шамбарова одного из участников ликвидации Дутова К.Г. Чанышева сразу в двух человек32. Справедливости ради отмечу, что научно-популярному жанру отдал должное и автор этой книги, впрочем впервые введя в научный оборот ряд документов о Дутове33.

По-настоящему заслуживающими внимания можно назвать только несколько публикаций о Дутове и отдельных аспектах его жизненного пути. Среди авторов такого рода работ нельзя не упомянуть безвременно ушедшего из жизни талантливого оренбургского историка, основоположника современного изучения антибольшевистского движения оренбургского казачества В.М. Войнова, ставшего первым биографом атамана еще в СССР. В 1993 г. И.Ф. Плотниковым была опубликована небольшая статья о взаимоотношениях Дутова и Колчака, основанная на изучении пяти сохранившихся писем Дутова к Колчаку. Кроме того, вызывает интерес основанная на материалах дальневосточных архивов статья хабаровского исследователя С.Н. Савченко о поездке Дутова на Дальний Восток в 1919 г.34

Исследованию движения Дутова посвящена кандидатская диссертация Н.А. Чирухина35. Однако следует учитывать, что эта работа была написана в начале 1990-х гг. на волне демократической эйфории, что отразилось на оценках автора, и охватывает лишь период до ноября 1918 г. Автор провел большую работу и привлек значительный объем архивных документов, придя к выводу о том, что эскалация Гражданской войны вынудила Дутова пойти на свертывание демократических начал и ужесточение политического режима, установление военной диктатуры. Несмотря на добросовестность проведенного исследования, с такими выводами согласиться нельзя, поскольку режим Дутова никогда не был диктатурой в полном смысле этого слова. Кроме того, если не принимать во внимание начальный период борьбы в конце 1917-го – начале 1918 г., когда Дутов еще не обладал реальной властью в войске, его режим практически не изменил своего политического облика.

...
6

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Атаман А. И. Дутов», автора А. В. Ганина. Данная книга имеет возрастное ограничение 12+, относится к жанру «Биографии и мемуары».. Книга «Атаман А. И. Дутов» была написана в 2006 и издана в 2006 году. Приятного чтения!