– Шшлемхх Аинн, последний из эбеновых драконов! По легендам, – предок Истинных дактили, наш предок! – он уважительно склонил голову перед барельефом. – То, что ты так великодушно подарил моему народу, – окаменевшая Искра его сути, единственная в этом мире. Ее так и зовут, – «Искра Шшлемхх Аинна», и лежит она теперь на последнем сохранившемся кусочке его кожи с крыла.

Для моего народа, – она не столько исторический раритет, сколько символ единения с памятью предков, прикосновение к которой, все равно, что прикосновение к истоку, питающему нас силой и уверенностью в завтрашнем дне! И ты нам ее вернул! И нет ничего, более значимого и желанного для меня, чем подаренный тобой невзрачный, по твоему извинительному незнанию, камушек! Ибо, нет будущего у того, кто отворачивается от прошлого! А в «Искре», наше прошлое овеществлено и осязаемо!

Не думал я, что мой квадрокоптер может преобразиться в пылающую комету. А дракон, на самом деле, вообще пролежал скованный цепями до самого конца сражения в шатре главного демона. Если идти по аллегориям дальше, то дикобраз, мечущий стрелы во все стороны, – это «Град» Всеслава и его команды.

– Расскажи мне, Массишшим, про тот бой. Как принял смерть Шшлемхх Аинн? И что это за метеорит? – вдоволь налюбовавшись барельефом, попросил я.

– Пойдем, сядем, с северной стороны карэсансуя, – значительно улыбнулся он, – и там я поведаю тебе о битве Доминанты!

– Погоди еще минутку! – я указал на «рыбнадзоровцев». – И про этих тоже, не знаю, как их назвать, расскажи, пожалуйста!

Массишшим всмотрелся в их предводителя.

– Абигор. Лучший из их воинов. Верхом на Басбане, неизменном его верном спутнике и помощнике. Невзирая на свои размеры и видовую принадлежность, – тот очень подвижен и временами, даже грациозен. Страшный дуэт!

Он отвернулся от барельефа.

– Пойдем. Расскажу все, известное мне. Только одно мне непонятно, откуда тебе их знать?

Я пожал плечами.

– Встречались. Недавно.

Массишшим удивленно дернул лицом.

– Странно. Говорят, после Доминанты все они сгинули. А это произошло спустя небольшое время после зарождения нашего мира Ассахх. В результате битвы Доминанты они покинули пределы наших Осколков и не должны более появляться. Таков был уговор.

– Тем не менее, я недавно встречал их на своей планете. Или в месте, очень похожем на нее, точнее сказать затрудняюсь. У нас, ее называют Землей, – и, видя непонимание со стороны короля, добавил, – Earth, голубой планетой.

– Мне нечего добавить, – развел руками король, – обычно подобные договоренности соблюдаются. Земля… Земля. А-а! Слышал о такой! Разумные повсюду, зовут ее Эаартессс! Красивая, сбалансированная по климату, – не в пример нашей Ассахх, насыщенная живительной влагой планета! Слышал. Но насколько я понимаю, находится она не в противоположном краю границ остатков Средоточия.

Пришла моя очередь пожимать плечами.

– Понятия не имею! Я, прежде чем… – я замялся. Пожалуй, не смотря на появившиеся родственные связи, все-таки не стоит ему говорить о моей роли в судьбе Уробороса. Может не понять. Вдруг тот – еще один из почитаемых дактили предков? – Прежде чем, попасть к вам, я прошел через пять рукавов Галактики Млечный Путь!

Массишшим явно удивился. Но постарался сохранить спокойное выражение лица. Интересно…

– Я верил в Предсказание, но никогда не мог подумать, что Объединителя проведут столь длинным кружным путем! Мы же соседи! – пояснил он, развеивая мои подозрения, разворачиваясь, и направляясь обратно к саду камней.

– Я думаю, ты еще больше удивился бы, скажи я тебе, что, покидая Землю, я оставил на ней свое настоящее тело, данное мне матерью при рождении! И, тем не менее, – оно при мне! – поделился я с ним, самопроизвольно вырвавшейся, не дающей мне все последнее время покоя, мыслью.

– А чему тут удивляться? – огорошил он меня, отказываясь принимать мои слова за бред сумасшедшего. – Все высшие дактили, к примеру, – метаморфы. И хотя ты к ним не относишься, но, раз уж Светоносный устроил все так, что ты оказался здесь и сейчас, – я думаю, способности к преображению и материализации нового тела из окружающей субстанции ты не лишен. Мы, конечно, не покидаем своих тел из праздных побуждений, хотя те же самые Спектралии, те из них, в которых течет хоть малая толика крови Изначальносозданных, могут это делать. И путешествуют они в аватарах в таких местах, что нам остается только слушать и завидовать, не смотря на недостижимость ими звания – Высший дактили по причине низкого рождения!

Мы вышли на площадку с садом, обошли по кругу невысокий травертиновый заборчик – скамейку до места, откуда, с учетом положения местного светила, созерцать разложенные в особом порядке камни, оказалось лучше всего.

– Все мы, потомки Шшлемхх Аинна, – продолжил он, присаживаясь на забранную деревянным настилом верхнюю грань ограды и делая приглашающий жест, – владеем даром метаморфозы, как и наш великий предок.

– Так вы не… – я вовремя прикусил язык. Не хватало еще его ящерицей назвать. Обидится, однозначно! Значит, эксперименты по панспермии, о которых упоминал Демиург, и здесь имели место. И Ксюша, – не девоящерка обыкновенная, а настоящая дракониха, в каком-то там поколении. Вот свезло, так свезло мне, с невестой! Хотя это ничего и не меняет в моем отношении к ней. Что ж, вопрос закономерен: – Так вы, – драконоиды?

– В первую очередь, мы – дактили, – вздохнул Массишшим, прикрывая глаза, – и только потом, – потомки Шшлемхх Аинна. И раз уж мы здесь, давай посмотрим внутрь себя…

Он замолчал. Я, осознав серьезность его отношения к состоянию «безмолвного сознания», наблюдая ушедшего в себя короля, тоже расслабился и отключился от переполняющих меня мыслей. Входить в состояние медитации у меня раньше не получалось, однако после встречи с раздвоенной ипостасью Демиурга и успешного опыта сборки ее воедино, теперь это происходило с каждой попыткой все легче.

Я без проблем выскользнул из сознания, расширяясь и охватывая все большие и большие объемы пространства, достигая самых дальних уголков Галактики. Тут и умение «Прозревающий даль» включилось.

Передавать мои ощущения звуками, бессмысленно. Попробуйте сами. Вам тоже не хватит слов, будь Вы хоть самим Шекспиром, Толстым или другим, не менее великим и признанным мастером слова.

Внезапно я понял, – где-то за гранью моего восприятия, не в пределах расширения моего «Я», нет, – ведь я мог осознавать, только привычные категории четырех измерений: три координаты пространства и четвертую, – время, а где-то за ними, меня зовут. Без тревоги, без опасности. Просто зовут с надеждой, как бы проверяя, – а вдруг?

Я попробовал послать в ответ мысль, – все в порядке! Может быть, это Всеслав объявился? И все, – зов исчез. Тишина. Я обеспокоено начал вслушиваться и выпал из медитации.

– Ты спрашивал о метеорите, – вырвал меня из далеких далей голос Массишшима, увидевшего, что я пошевелился. – Это не падающий осколок кометы. И не заклинание «Огненная Звезда». Это Лассар на Бххеатта. Подруга и спутница Шшлемхх Аинна. Его жена, если это слово применимо ко второй половинке последнего из драконов.

Он замолчал, взяв горсть песка из-под ног, и стал пересыпать его из руки в руку.

Момент, обозначенный Массишшимом, я уже видел слегка в другой интерпретации. Кто бы мог подумать, – бедный «Карлсон», сконструированный мною из смартуотча, в сказаниях дактили трансформировался, ни много, ни мало, в обожаемую спутницу златокрылого дракона! Которого, главдемон уничтожил, вместе с огромной розовой жемчужиной, после чего время пошло вспять. Вот и верь после того легендам!

– Ее убил Абигор? Из той штуки, изображенной на Ленте? – ответ был очевиден. Демон на Ленте Свершений держал в лапах переносной зенитно-ракетный комплекс, сбивший «Карлсона» и пустивший время вспять.

– Да. Это страшное оружие, уничтожающее неуязвимых к любому другому воздействию драконов, есть у Драруггов, – хозяев тех низших полудемонов – наемников, о которых ты спрашивал. Откуда оно у них, я не знаю. Могу сказать только одно, – их раса настолько же древняя, как и драконы. И они не только любят воевать сами, но и не отказываются создавать условия для конфликтов. Они ими живут и черпают из них жизненные силы. Война придает смысл их существованию.

– А они, с какой планеты, откуда пришли? – поинтересовался я.

– Это знание мне недоступно, увы, – он высыпал песок обратно на волнистую поверхность карэсансуя. – Могу сказать с уверенностью, – они не наши. Как бы выразиться правильно? Спектралии называют место, откуда они приходят, Гранью. Но где эта Грань, что она из себя представляет, – то им не известно. В один голос они утверждают одно, – Драругги, не от мира сего. Не из наших Осколков они. Они – Чужие.

Он вновь задумался, устремив взгляд вдоль группы восходящих в обратной глиссаде камней.

Чужой. Как много в этом звуке для уха нашего слилось.

С легкой руки синематографа, – всех не высших дактили, однозначно стоило причислить к сонму чужих. Чуждых. Но, они – свои! Так же радеющие о благе близких, любящие родителей и детей. Верящие в безусловное торжество добра и непременное посрамление зла.

Да, кожа у них не такая, как у нас! Языки, глаза, и прочие несущественные отличия. Но, они – не чужие! Они – свои! В отличие от шестерок Драруггов – «рыбнадзоровцев», чужеродность которых чувствовалась с первого мгновения памятной встречи.

– Лассар на Бххеатта… – продолжил Массишшим. – Она оставила, не скажу – Шшлемхх Аинну, – он тоже ничего не успел предпринять и не познал радости отцовства, узнав о рождении сына слишком поздно, уже во время битвы. Она родила мальчика. Они ждали его появления много, очень много лет!

И надо же случиться такому, – буквально спустя день после его рождения, произошел прорыв сил Пустоты, приведший к битве Доминанты. Конечно, они оба, оба последних полноценных дракона, приняли в ней участие!

Лассар на Бххеатта погибла, а Шшлемхх Аинн, сбитый второй «Огненной Стрелой» тоже упал. После сражения не нашли, ни остатков сгоревшей еще в падении Лассар, ни его. Только фрагмент золотой кожи крыла. С тех пор Шшлемхх Аинна считают погибшим, так как никто не смог доказать обратного.

И мальчик остался с нами после их ухода на Пути Предков.

Все-таки, совпадение событий, произошедших со мной в глюканутой игре и пересказанных Массишшимом, неполное. Возможно, имеет место эффект отражений, доходчиво описанный Желязны в своем цикле про Амбер. А может быть, так распространяется волна изменений по сфере миров, проявляясь в соседних с явившимся источником возмущений мирах, – с некоторыми искажениями и вариациями.

– А ребенок, мальчик, – заинтересовался я, – что произошло с ним?

– А мальчик, впоследствии стал нашим первым королем и отцом первого Высшего дактили. Он был хорошим правителем! Этот народ вскормил его, воспитал, и сам сделал себе такого короля, которого заслуживал!

Уингшшайм Шшлемхх Аинн I. Он правил строго, но справедливо. Оставил после себя многочисленное потомство, – все самые знатные рода в Ассахх – ветви от его корня. Он построил величественные города и научил, как оживить мертвую пустыню. Он установил свое правление на всей планете. Народ любил его. Он смог все, кроме одного!

Я заинтригованно слушал, боясь пропустить хотя бы слово. Нужно же знать, с кем меня свел случай.

– И чего же он не смог? – слегка дернув за рукав, вернул я к разговору, вновь ушедшего в себя короля. Тот даже вздрогнул. То ли от неожиданности, то ли от моей наглости и настойчивости. Или у них так не принято, и я его тем самым оскорбил смертельно?

Да, ладно! Уж на нем, я точно жениться не стану! Тьфу, три раза!

– А не смог он, того, чего желал больше всего на свете! Того, к чему стремился всю свою насыщенную свершениями жизнь, – Массишшим достал из кармана желтый шарик, радостным глянцем боков напоминающий нашу земную жевательную резинку, показал мне, предлагая, я отрицательно помотал головой, он забросил его в рот.

– А хотел он одного – стать истинным драконом. Как отец. Как мать.

– И что же ему помешало? – не понял я. – Он же был рожден драконом!

– Родиться драконом и стать драконом, – это две непреодолимых разницы, – поведал мне Массишшим. И видя мое недоверие, продолжил: – Без инициации дракону так и суждено оставаться, или разумным гуманоидного типа, не скажу кем, просто не знаю, – не человеком, и не лизардом. Просто – драконом в гуманоидном обличье. Или большой ящерицей. Все зависит от выбранной матерью при родах ипостаси. Если рядом с ним не будет взрослого дракона и некому будет провести инициацию специальным Словом и касанием, в двуногой ипостаси, и тем же самым, а может быть и еще чем-то, в животной, – не быть тому истинным драконом!

– И что же стало с ним?

– Он прожил длинную и наполненную созиданием жизнь. К сожалению не оставив прямых наследников, только бастардов. Похоронен он в специально построенной усыпальнице на юге столицы. Да ты увидишь ее, едва выйдя из дворца. Если хочешь, мои ребята проводят тебя к ней.