Глава 3. «Добровольцы» и «партизаны»

Не только эшелоны с казачьими полками торопились через охваченную революционными беспорядками Россию к берегам Тихого Дона.

30 октября из Петрограда на Дон выехал генерал М. В. Алексеев, бывший начальник штаба главковерха, признанный лидер «правых беспартийных» генералов. Уезжая, Алексеев знал, что сами казаки не будут водворять порядок в России, но надеялся, что свою территорию они от большевиков защищать будут и тем самым обеспечат базу для формирования на Дону новой армии^[39]. 2 ноября 1917 года Алексеев прибыл в Новочеркасск, и этот день был отмечен белыми впоследствии как день рождения Добровольческой армии (вообще идея создать Добровольческую армию для борьбы с немцами появилась в военных верхах России в конце сентября 1917 года)^[40]. На Юг России началась переброска юнкерских училищ из Киева, Одессы. Политика советской власти усилила приток офицеров в эти области. Приказ Петроградского ВРК армейским комитетам от 25 октября 1917 года гласил, что офицеры, которые «прямо и открыто» не присоединятся к революции, должны быть немедленно арестованы «как враги»^[41], после чего многие офицеры поодиночке и группами отправились на Дон. В декабре 1917 года в Ростове-на-Дону было зарегистрировано 17 тысяч офицеров^[42].

Донской атаман Каледин, не уверенный в силах и способностях генерала Алексеева, на призыв последнего «дать приют русскому офицерству» выразил «принципиальное сочувствие», но, подталкиваемый рядом своих сподвижников, которые «по соображениям благоразумия» отныне решили маскировать свои цели, намекнул, что центром «Алексеевской организации» лучше избрать Ставрополь или Камышин^[43]. Тем не менее генерал Алексеев и его организация остались в Новочеркасске, прикрывшись принципом «с Дона выдачи нет».

Однако прибывшие на Дон многочисленные офицеры не спешили связать свою судьбу с генералом Алексеевым. Реально во второй половине ноября 1917 года генерал Алексеев и российские военные в Новочеркасске могли опереться на сводно-офицерскую роту (до 200 человек), юнкерский батальон (свыше 150 человек), сводную Михайловско-Константиновскую батарею (до 250 юнкеров) и Георгиевскую роту (до 60 человек)^[44]. Кроме того, в Новочеркасске с 8 ноября стала формироваться «Донская студенческая боевая дружина» силою до 2 рот. В декабре была сформирована 3-я студенческая рота. Количественно эти силы не шли ни в какое сравнение с казачьими полками, уже прибывшими на Дон. Тот же Алексеев в это время считал, что в случае необходимости можно будет опереться на 50 тысяч человек, имея, видимо, в виду личный состав казачьих полков.

Судя по цифрам, приводимым Алексеевым (50 тысяч), половина всех мобилизованных донских казаков к концу ноября уже была на Дону. Но когда дошло до конкретного дела, когда в самом сердце Юга России, в Ростове, высадился черноморский десант и восстали рабочие, даже здесь, у себя на Дону, казачьи полки попытались уклониться от борьбы. Были случаи братания между казаками и солдатами запасных полков. В самом Ростове сопротивление оказал лишь 6-й Донской пеший батальон. Его казаки во главе с ген. Потоцким защищались на эвакуационном пункте вокзала до 28 ноября^[45].

Казаки, пришедшие с фронта на Дон по российской и украинской территории, представляли, в общем, настрой масс, осознавали несопоставимость сил и, опасаясь войны между Доном и Россией, высказывались за Учредительное собрание и упрекали Войсковое правительство за узурпацию власти на Дону.

В ночь на 25 ноября ждали выступления большевиков в самом Новочеркасске, и Войсковое правительство концентрировало наиболее надежные части в здании штаба Добровольческой армии (Барочная, 26) и Новочеркасского казачьего юнкерского училища. Но запасные солдатские полки в Новочеркасске – 272-й и 273-й – были разоружены заранее, и выступления большевиков не произошло. Главной оставалась опасность со стороны Ростова, который почти целиком был в руках большевиков.

Реальных сил у Каледина под рукой было ничтожно мало: сотня казаков, две полевые батареи и отряды юнкеров, кадет, студентов. Все они были сведены в особую бригаду полковника Юдина^[46]. У большевиков было явное превосходство в артиллерии, на подошедших черноморских тральщиках стояли орудия калибром 120 мм и 6 дюймов.

В таких условиях Войсковое правительство спешно созывает Войсковой круг и 26 ноября обращается за помощью к Алексееву. В тот же день Георгиевская рота направляется на образовавшийся новый «фронт».

Бои начинаются с того, что алексеевцы атакуют окраины Ростова, а казаки регулярных полков митингуют и отказываются наступать.

Вслед за георгиевцами 26 ноября вечером под Ростов и Нахичевань выезжает офицерская рота (200 человек) и юнкерский батальон (150 человек) под командованием полковника Хованского, которые атакуют Нахичевань, но получают отпор и закрепляются в ст. Александровской и на станции Кизитиринка. В первом же бою на правом фланге был перебит весь 1-й взвод юнкеров капитана Данского^[47]. По данным В. Матасова, взвод состоял из кадет Одесского и Орловского корпусов. «Найденные трупы мальчиков были изрешетены штыковыми ударами»^[48].

В ночь с 27 на 28 ноября туда же под Ростов направляются Михайловско-Константиновская юнкерская батарея (без орудий, в качестве пехотной роты), спешенная сотня донских юнкеров и сотня 6-го Донского пешего батальона^[49].

Несколько дней бои идут с переменным успехом. По воспоминаниям юнкера-константиновца В. Терентьева, 28 ноября их батарея (сменившая юнкерский батальон) вела ружейную перестрелку с большевиками и потеряла 1 юнкера убитым и 5 ранеными. Юнкера были в Александровской, большевики – в Нахичевани, у кирпичного завода. После полудня пошел дождь, а в сумерках – снег. Вечером батарею сменили донские юнкера.

29 ноября юнкерская батарея вновь вела перестрелку и отбила атаку большевиков. Вчерашние студенты, ставшие юнкерами, в бою и команды отдавали соответствующие. Так, когда их стали обходить, последовал приказ: «Правофланговому отделению занять положение, перпендикулярное существующему»^[50].

За два дня из строя выбыли 5 убитых и 28 раненых (по другим данным – убиты 5 юнкеров, ранены 5 офицеров и 29 юнкеров)^[51]. Ночью константиновцев и михайловцев сменили новочеркасские студенты (студенческая дружина), а вместе с ними – старики Аксайской станицы и добровольцы 6-го Донского пешего батальона. В. Терентьев отмечает постоянный артиллерийский огонь с черноморских тральщиков, стоявших в порту Ростова. Но снаряды все время рвались где-то сзади, многие падали в Дон и даже попадали на другой (левый) берег^[52].

Из всех описаний боев явствует, что с той и другой стороны участвуют по несколько сотен человек. В основном это офицеры и юнкера-алексеевцы и черноморские моряки. Остальная масса – казачьи и солдатские полки – уклоняется от боев, «не хочет кровопролития». Сам Каледин, во многом подпавший под влияние донской интеллигенции и разделявший некоторые аспекты ее отношения к классовой борьбе, говорил: «Вы, может быть, спросите, почему же мы не покончили с большевиками одним ударом. Сделать это было нетрудно, но страшно было пролить первыми братскую кровь…»^[53].

Как видно, даже через месяц после октябрьских событий глава антибольшевистского движения считал «классовых врагов» «братьями», в то время как главный противник – большевики – стоял на строго классовых позициях и подобным колебаниям давал строго классовую оценку: «…Мелкий буржуа боится классовой борьбы и не доводит ее до конца, до самого главного»^[54].

Донцы все это время собирали силы под командованием полковника Юдина у Кизитиринки (Донская особая казачья бригада). В. Падалкин подсчитал, что под командованием Юдина собрались:

3 сотни юнкеров Новочеркасского училища – 450 чел. – есаул Н. П. Слюсарев;

2 сотни слушателей общеобразовательных курсов – 320 штыков – полк. Дубенцов;

1 сотня 1-го Донского запасного полка – 138 шашек – хорунж. И. Г. Цыкунов;

2 сотни 6-го Донского пешего батальона – 320 штыков – есаул М. А. Самохин;

1 сотня 5-го Донского пешего батальона – 148 штыков – хорунж. А. П. Агапов;

сводный казачий батальон (Новочеркасская дружина) – 967 штыков – ген. М. Н. Никольский;

сводная батарея Донского запасного дивизиона – 6 трехдюймовых орудий и 150 казаков— войск. старшина Шульгин.

Всего – 2493 бойца, 49 пулеметов, 6 орудий^[55].

30 ноября на фронт приехал сам Каледин с полковником М. И. Бояриновым, с ними прибыли 6 бомбометов^[56], 4 орудия Запасной батареи (батарея была казачья, но номерами стали юнкера, казаки воевать не хотели) и пулеметная команда 5-го Донского пешего батальона.

Силы у Каледина появились к 2 декабря, когда спешно собранный Войсковой Круг подтвердил намерение Каледина подавить восстание в Ростове. Ранее нейтральные полки поддержали атаку алексеевцев. Как вспоминал участник боев есаул И. Г. Сафонов, «наступление на Ростов кроме указанной цифры добровольцев в 300 чел., со стороны Армянского монастыря вела:

1) Бригада казаков в полном боевом составе 46-го и 48-го Донских казачьих полков, около 2000 чел. под командой полк. Краснова при командирах полков полковниках Дукмасове и Цыганкове.

2) От ст. Александровской: 5-й пеший батальон, юнкера Новочеркасского казачьего училища, слушатели урядничьих курсов, кадеты, гимназисты и старики казаки – добровольцы от ближайших к Ростову станиц.

3) По бугру от станиц Аксайской и Александровской шла батарея есаула Попова Вас. Вас.^[57]

4) От станицы Гниловской наступал с артиллерией не какой-то Назаров, а последний расстрелянный большевиками атаман Всевеликого Войска Донского»^[58].

Общим наступлением руководил сам Каледин, его охранял отряд полковника Н. Н. Упорникова. Всего, по подсчетам Падалкина, для наступления на Ростов было стянуто 4526 штыков, 2117 шашек, 12 орудий, 4 броневика (подтянутые гужевым транспортом) и 400 «добровольцев»-алексеевцев^[59].

В. Терентьев уточняет состав отряда, наступавшего от Александровской, – 3 сотни донских юнкеров (по другим данным – 2 сотни, 1-я и 3-я, под командованием войскового старшины Кучерова и есаула Слюсарева), сотни 6-го Донского пешего батальона, дружина стариков станицы Аксайской, пулеметная команда 5-го Донского пешего батальона; от Алексеевской организации – юнкерский батальон, офицерский отряд, Константиновско-Михайловская батарея (без орудий).

От Кизитеринки на Нахичевань наступали без дорог. В Нахичевани захватили несколько солдат, которые не сопротивлялись, ссылаясь на «нейтралитет». «На вопрос, зачем они здесь, они отвечали, что, собственно, ни за чем, а просто ночевали у девочек»^[60].

От Таганрога на высоты у ст. Гниловской 2 декабря подошла и встала батарея под командованием А. М. Назарова – 2 орудия и 900 бойцов – (при ней пулеметная команда 51-го Донского полка) и сразу же перекрыла тральщикам выход из Ростовского порта в Азовское море. Батарея укрылась в котловине за железной дорогой, наблюдатели расположились на самой насыпи. Первая же очередь шрапнелью по тральщикам вызвала 10-минутную панику, после чего флотилия ушла^[61]. Ударный отряд из 11 сотен (одна из них – кубанская) прорвался в город со стороны Олимпиадовки, где сопротивление большевиков было сломлено конной атакой.

В сумерках юнкера, наступавшие от Александровской, вошли на Большую Садовую и встретились с кубанцами, едущими от вокзала. Обгоняя их, въехал в город автомобиль Каледина. Как отмечали участники штурма, «город жил своей жизнью, и обыватели совсем не понимали происходящих событий»^[62].

В это время (в начале декабря 1917 года) большевики начали планомерную вооруженную борьбу с «контрреволюций» на Юге. В. А. Антонов-Овсеенко был назначен командующим войсками внутреннего фронта. При его участии Ставка, где теперь уже было новое, поставленное большевиками командование, создала Революционный полевой штаб с задачей координации военных операций против украинской Центральной Рады и против Дона, «по передвижению и переброске войск со всех фронтов, не останавливаясь перед снятием таковых с позиций»^[63]. Сам Антонов-Овсеенко двинул на Юг войска из Центра. Снятые с фронта воинские части и красногвардейские отряды выходили к границам Дона с четырех сторон: со стороны Донецкого бассейна, от Воронежа, от Царицына; на юге области, на станции Торговой стали революционные солдаты, прибывшие с Кавказского фронта. 156-й Елизаветпольский полк и местные крестьяне организовали здесь СНК по примеру Петрограда. В Торговой шел отсев солдат, бегущих с Кавказского фронта. «Тут они сдавали оружие, а наиболее революционные элементы оседали в формирующихся частях»^[64].

Навстречу красногвардейцам и солдатам к границам области атаман Каледин выдвинул все те же казачьи полки. Создавалась новая система управления войсками. 3 декабря командующим ростовским районом был назначен ген. Назаров. 13 декабря он стал походным атаманом.

Донские казачьи полки, прибывшие с фронта и выставленные к границам области, брались большевиками на учет как сила противника. 1 (14) декабря Антонов-Овсеенко сообщил, что казаков под ружьем 50 тысяч, «происходит мобилизация стариков. Ежедневно прибывают новые казачьи части. В некоторых казачьих частях брожение по поводу этой мобилизации, так как пехотинцев увольняют»^[65]. Прикрывавшие границы части надежностью не отличались. По мнению белогвардейцев, во фронтовых казачьих частях «внутренний надлом в сторону развала уже произошел»^[66], они заболели «шкурным вопросом» и «стремлением к отдыху… от тяжелой страды боевых дней…»^[67].

Впрочем, особых надежд на казачьи полки вожди контрреволюции и не возлагали. Казаки должны были лишь удержать границы области, дать возможность развернуть здесь новую Добровольческую армию, которая и двинется на Москву и Петроград.

Организационным центром всех антибольшевистских сил на Дону стал Донской Гражданский совет, который, по мысли генерала А. И. Деникина, должен был стать «первым общерусским противобольшевистским правительством^[68]. Одним из решающих факторов создания Донского Гражданского совета стало прибытие в Новочеркасск 10 декабря 1917 года представителя Франции полковника Гюше, который 11 декабря сообщил Алексееву, что французы выделили для антибольшевистских сил на юге 100 миллионов франков^[69].

Во главе Донского Гражданского совета встал «триумвират» – М. В. Алексеев, прибывший в Новочеркасск 6 декабря Л. Г. Корнилов и А. М. Каледин. Консул США в Москве сообщал 9 января 1918 года: «Алексеевым, Корниловым и Калединым подписано соглашение, по которому первый из вышеназванных лиц берет на себя политическое руководство и оставляет за собой обязанности военного министра; второй снова возглавит Добровольческую армию и командование всеми войсками после того, как военные действия будут перенесены за пределы Донской области, а третий берет на себя командование укрепрайонами и оборонительными операциями в границах Донской области»^[70].