Ночь выдалась жуткой. Жара. Костя смог заснуть лишь тогда, когда лёг на пол и обернулся влажной простыней. Это ему Бауэр подсказал. Утром от стука дверь запрыгала, задребезжала и вся мебель в квартире. Костя вскочил с дивана и, широко расставив руки, чтобы не наткнуться на угол, подошёл к двери.
– Кто? – спросил Немирович.
– Товарищ Немирович, – взволнованным голосом говорил человек за дверью, – срочно в отдел. У нас ЧП.
Костя посмотрел на часы. Половина шестого. Хорошо начинается его служба в Прибрежном. Не успел приехать уже ЧП.
По пустым утренним улицам кондового южного городка Немирович пешком дошёл до отдела. На крыльце у входа стоял Ильин, теребя в зубах жёваный «Беломор». Константин подошёл ближе и увидел лицо начальника. Оно показалось Константину сильно взволнованным. Ильин протянул Немировичу руку.
– У нас убийство, – вместо приветствия сказал он.
– А мне дежурный сказал ЧП, – не без удивления ответил Немирович.
– А что, не ЧП?! – нервно рявкнул начальник. – Это у вас в Москве убийство обычное дело. А у нас ЧП!
– У вас что, никого не убивали? – продолжал удивляться Костя.
– Хватит уже! – сорвался Ильин. – Устроил викторину. Убивали, но такого не было, – Николай Иванович махнул над головой рукой, словно шашкой. – Сейчас машина будет. Вези группу на осмотр. Осмотришь – доложишь. Следователь будет позже.
Ильин ловким движением метнул окурок в канаву и исчез за входной дверью. В эту минуту, визжа тормозами, к входу подъехал УАЗ «буханка». Техника, видавшая виды. Костя нырнул в салон. Напротив уже сидел мужчина в выгоревшей текстильной кепке. Он протянул Константину руку:
– Глущенко Валентин.
Немирович пожал сухую, жилистую кисть Валентина.
– Костя, – ответил он.
– Это я знаю. Тебя вчера Иваныч представлял в отделе.
– А, ну да.
– Во, – кивнул Валентин в сторону входа в здание, – Верочка идёт.
Из дверей отдела вышла молодая женщина. Она была в зауженных бежевых брюках, хорошо подчёркивающих её красивую фигуру и тёмно-зелёной блузке с рукавами-фонариками. Это была Вера Мохова, эксперт-криминалист. Немирович тотчас оживился. Теперь, в компании такой симпатичной девушки, это утро ему уже не казалось таким уж неприятным.
– Ты, Костя, на неё особо-то глаз не клади, – тихо, перехватив искрившийся взгляд Немировича, сказал Валентин.
– Не понял?
– Потом объясню, – отмахнулся Глущенко и распахнул дверь для Веры.
Мохова подала Глущенко чемодан и забралась в салон «буханки». Лицо девушки было слегка бледным, глаза тусклыми. Это было неудивительно, ночное дежурство подходило к концу. Вера посмотрела на Константина.
– Вы новенький из Москвы? – спросила она.
– Костя, – представился Немирович. – Временно исполняю обязанности начальника Угро.
– Да?! – глаза Моховой открылись широко, и она посмотрела на Валентина.
– Саша, – крикнул Валентин водителю, – что стоим? Поехали.
Саша с металлическим рыком воткнул первую передачу и «буханка», дребезжа всем старым кузовом, помчалась к месту происшествия.
Одинокая телефонная будка, с одним, непонятно каким чудом уцелевшим стеклом, стояла на дороге, ведущей в тупик. Справа была роща, за рощей гаражи. Слева высокий кирпичный забор. Костя подошёл к таксофону и увидел такую картину: на полу будки, положив голову на колени, сидела девушка. Вернее, труп молодой девушки. Уже побледневшие голые руки, безжизненно опали и лежали ладонями кверху. Подол простенького ситцевого платья был в крови. Кровь была и на полу будки. Рядом с таксофоном валялась дамская сумочка, скорее всего, принадлежавшая погибшей.
– Разрешите, – отодвинув Костю, попросила Вера и, подойдя к таксофону, присела к убитой. – Товарищи, не топчитесь тут. Отойдите.
Немирович подошёл к участковому, он первый прибыл к месту убийства.
– Кто обнаружил? – спросил Константин.
– Вон, – младший лейтенант кивнул в сторону человека в соломенной шляпе, сидевшего на бревне от упавшего дерева. – Федотыч.
– Что говорит?
– Ничего не говорит. Мычит.
Костя в недоумении посмотрел на участкового.
– Товарищ неместный, – вмешался в разговор Валентин и пояснил участковому. – Константин Сергеевич только вчера приехал. Федотыч глухонемой, – разъяснил Валентин уже Немировичу. – Он дворником в районной больнице работает.
– Ну да, – кинулся объяснять младший лейтенант. – К пяти утра приходит на работу. Он один весь двор больницы подметает. А там территория о-го-го. Если он…
Немирович не выдержал словесную метель младшего лейтенанта, развернулся и двинулся в сторону Федотыча. Костя подошёл к дворнику и присел на корточки напротив. Федотыч плакал. По смуглым, впалым щекам ползли слёзы и застревали в поседевшей щетине.
– Здравствуйте, – сказал Костя и сделал характерный для глухонемых жест приветствия. – Вы её знали?
Федотыч вытер слёзы ладонью и жестом показал, что он не был знаком с этой девушкой.
– Почему тогда плачете? – Костя показал на слёзы.
Федотыч начал жестикулировать и Немирович понял, дворник сожалел о том, что погибла такая красивая и молодая девчонка.
– Ты чего, – услышал Немирович голос Глущенко сзади, – язык глухих знаешь?
– Не знаю, но общаться могу.
– Откуда?
– Потом расскажу. Валя, а за забором этим что?
– Так это и есть больница.
Немирович опять присел напротив глухонемого.
– А кто звонил в милицию? – спросил Костя, сопровождая речь жестами.
Федотыч активно задвигал руками. Костя понял, что звонила дежурная сестра из больницы.
– А вы кого-нибудь видели здесь? – продолжал Немирович. – Кто-нибудь проходил?
Федотыч отрицательно покачал головой. Здесь он никого не видел. А вот там за рощей он видел мужчину.
– Он шёл отсюда?
Немой пожал плечами. Он не был уверен.
– Как выглядел мужчина? – спросил Костя.
Федотыч красноречиво показал, что мужчина был высокого роста, крупный и сильный.
– Запомните меня, – показал немому Немирович на своё лицо. – Если что-то вспомните или увидите этого мужчину, найдёте меня в милиции.
Федотыч кивнул и при этом фыркнул.
– А теперь идите, идите, работайте, – Костя показал в сторону больничного двора.
Дворник ещё раз сделал жест, означающий, что он сильно сожалеет и пошёл прочь.
– Валентин, – сказал Немирович Глущенко, – отправь лейтенанта опросить дежурную сестру, и походи здесь вокруг. Вдруг что в глаза бросится. А я Вере помогу.
– Понял, – спокойно ответил Глущенко и пошёл инструктировать участкового.
Костя вернулся к таксофону, где Вера Мохова тщательно искала улики.
– Ну что, Вера. Чем порадуешь?
– Следы пальцев есть на трубке, на наборном диске и тут, на двери.
– Это уже хорошо.
– Следы свежие.
– А что по девушке?
– Скорее всего, – ответила Вера, – убита она прямо здесь, в будке. Следов вокруг таксофона нет. И кровь только внутри. Вот тут, – Вера указала на рычажок телефонного аппарата, – я нашла волосы. Похожи на волосы убитой.
– Думаешь, её убийца толкнул спиной на аппарат?
– Думаю, она уже выходила из будки, а он её затолкнул обратно. Ударил ножом в грудь и потом уже посадил её на пол. Поэтому кровь только на платье и на полу. Подробнее судмедэксперт Иван Игнатьевич нам расскажет. Теперь сумочка. Ни денег, ни кошелька, ни документов. Есть ключи, наверное, от комнаты или квартиры, и разные женские принадлежности. Всё.
– Ограбление, – сделал вывод Костя.
– Да. А вот и прокуратура, – Вера показала в сторону перекрёстка.
К месту убийства подъехала светло-серая «Волга». Из машины вышел полноватый мужчина с круглым лицом и острым маленьким носом. Загорелая лысина была замаскирована копной волос, зачесанных набок. Эта маскировка вызвала невольную улыбку Немировича.
– Бычков, – тихо сказала Вера. – Сейчас ему сразу всё станет понятно.
– Так, – бодро сказал Бычков и наклонился над убитой.
Мохова отошла чуть в сторону, чтобы не мешать следователю. Бычков покрутил головой, оглядел будку, повернулся к Моховой и сказал:
– Ну здесь всё понятно.
– Что понятно? – поинтересовался Константин.
Бычков обернулся к оперативнику и скорчил недовольную физиономию. Кто это посмел сомневаться в аналитических способностях опытного следователя городской прокуратуры?
– А вы кто? – сделав шаг в сторону Константина, спросил Бычков.
– Капитан Немирович, – представился Костя. – Исполняю обязанности начальника розыска.
Бычков как-то брезгливо скривил рот и, посмотрев в сторону Веры, спросил:
– Это ссыльный из Москвы?
– Да. Если вам так нравится это слово, то я ссыльный из Москвы, – вместо Моховой ответил Немирович. – Так что вам понятно, товарищ следователь?
Бычков ещё ближе подошёл к Константину и, высоко задрав голову, тихо сказал:
– Ограбление. Я не вижу здесь её вещей. Дамской сумочки или хозяйственной сумки. Женщины всегда ходят с сумками. Или вы возражаете, товарищ исполняющий обязанности?
– Нет, – быстро ответил Костя. – Я с вами согласен. Сумочка с девушкой была.
– Не понял, – Бычков обернулся к Моховой. – А где она?
– Я уже упаковала сумку, – виновато ответила Вера. – Так надёжнее. Там наверняка следы есть.
– Могла бы меня дождаться, Мохова, – строго сказал Бычков. – Осмотрела сумку?
– Да. Документов нет. Кошелька нет, денег тоже.
Бычков опять повернулся к Немировичу.
– Ну вот вам и мотив, – сказал он. – Теперь надо искать свидетелей. Это уже ваша забота, товарищ капитан.
– Неплохо было бы личность установить, – возразил Костя. – Могут появиться и другие мотивы.
– Личность установим, – уверенно сказал Бычков. – В нашем маленьком городе это раз плюнуть.
– А если она приезжая? – предположил Немирович.
– Ха-ха, – засмеялся, сморщив маленький нос, Бычков, – приезжая! Вы на платье посмотрите. Такой ситец у нас на комбинате выпускают. Тут каждая вторая девушка так одета. Местная она, местная.
Немировичу ничего не оставалось, как только поверить следователю. Костя дождался, пока вернётся Валентин. Глущенко отвёл Константина в сторону.
– Вот такие у меня мысли, Константин Сергеевич, – рассуждал Глущенко. – Картина рисуется такая. Девушка шла из точки «А» в точку «Б». Точка «Б» пока нам неизвестна. Выясним личность – поймём.
– Логично.
– А вот точка «А», скорее всего, улица Лазо.
– Я плохо ориентируюсь на местности, – сказал Костя, – но почему ты так решил?
– Смотри, – Валентин присел на корточки, взял из кармана спичечный коробок и спичкой стал рисовать на песке. – Вот будка. Здесь её убили. С этой стороны гаражный кооператив. Там сторож, собака, и ограждение. Шла бы она здесь, её бы заметили. С этой стороны больница. Насквозь пройти не получится. Ворота закрыты. Я проверил. Значит, в этот тупик она могла попасть либо отсюда, то есть со стороны центра, либо оттуда, из-за рощи.
– А улица Лазо где?
– Там. За рощей. Внизу. Только там есть жилые дома. Я уверен – оттуда она и пришла.
– А почему не из центра? – спросил Костя.
– Смотри, – Валентин повернул ногу и показал Косте подошву ботинка. – Глина.
– Ну и?
– Там, по дороге к роще, идёт стройка. Видать вчера копали, глину вывалили на дорожку. Подсохнуть она не успела. Я наступил. И девушка тоже наступила. Посмотри на левой туфельке.
Действительно, на подошве левой туфельки был след от глины.
– А если бы она шла из центра, – продолжал Глущенко, то обувь была бы чистая. Там уже всё заасфальтировали.
– Значит, улица Лазо, – задумчиво повторил Немирович.
– Контейнерную станцию, вокзал и ремонтный завод я исключаю. Что бы она делала там ночью?
– Знаешь что, Валентин, давай отправим туда опера. Пусть возьмёт фото и пройдётся по этим точкам. Маловероятно, но вдруг она там была ночью. Остальных запусти на улицу Лазо. Опросить всех кого можно. Сам возьми на себя больницу. Ну а я к экспертам и устанавливать личность.
Всю дорогу, пока ехали обратно в отдел, Костя рассматривал Мохову. Он особенно этого и не скрывал. Немирович уже строил планы по поводу свидания с экспертом. Почему нет? К тому же, как показалось Константину, Вера тоже смотрела на него с интересом. Когда подъехали к отделу, Костя взял из рук Веры чемодан и понёс его в экспертный отдел. Мохова не возражала.
– Устала с дежурства? – спросил Костя, открывая дверь перед девушкой.
– Конечно, устала, – ответила Мохова, – но придётся задержаться. Надо оформить всё. Убийство всё-таки.
– Я уже понял, что в Прибрежном убийство это редкость?
– Редкость, – подтвердила Вера. – По пьяной лавочке случалось. Хулиганы друг друга резали, тоже бывало. А вот так ночью девушку ограбить и убить, это не про наш город.
– А можно неприличный вопрос? – лукаво улыбаясь, спросил Немирович.
Вера ничего не ответила. Она только посмотрела в лицо Константина и едва заметно улыбнулась одним уголком губ. Костя понял, что девушка ждёт.
– А что ты делаешь сегодня вечером?
– А ты, Костя, неоригинален. Разочаровываешь.
– Согласен. Глупо. Замах на рубль, удар на копейку. Я просто подумал, почему бы не встретиться вечером. Ты показала бы мне город.
– Ха-ха-ха, – в голос засмеялась Вера. – Какой город? Прибрежный? А что тут показывать?
– Неужели так всё плохо?
– Даже не представляешь как плохо и скучно, – потянувшись к уху капитана, прошептала Вера. – На весь город музей задрипанный и один ресторан, а публика там… как бы тебе понятнее объяснить?
– Не надо объяснять. Я уже всё понял. Тогда замена предложения. Я беру торт и прихожу к тебе в гости.
– Вот это уже неприличное предложение. Исправляетесь на глазах, товарищ Немирович.
– Я способный.
Костя взял девушку за руку. Вера невольно вздрогнула, но руку не отдёрнула.
– Я жду ответа, – с придыханием произнёс Немирович.
– Если найдёте в этом городе вкусный торт, то милости просим.
Костя поцеловал руку Веры, улыбнулся, облизнулся как кот и сказал:
– Торт будет. Жди.
Неужели он не сможет найти вкусный торт в городе? Быть такого не может. Костя проходил мимо приёмной начальника и вспомнил про худую строгую секретаршу. Уж она-то должна знать, где можно купить хороший торт.
– Здравствуйте, Инна Васильевна, – приоткрыв дверь, улыбчиво поздоровался Немирович. – Можно у вас поинтересоваться?
Инна Васильевна медленно повернула голову в сторону гостя и не очень добрыми глазами посмотрела на Костю поверх очков.
– Я не отвлеку вас надолго, – оправдывался капитан.
– Слушаю, – сухо, даже грубо, отозвалась секретарша.
– А где в этом городе можно купить вкусный торт?
Инна Васильевна сняла очки и всем корпусом повернулась к москвичу.
– Это вам не Москва, – чеканила она каждое слово. – Про слово «вкусный» вообще забудьте. Торт можно заказать в ресторане. Но не советую. Гадость, как и вся их стряпня.
– Ничего себе, – удивился Немирович. – А если вам надо, вы где торт берёте?
– Сама пеку. У нас все так делают.
– Спасибо, – прошептал Костя и закрыл за собой дверь.
Практически это крах всех надежд на вечернее свидание с прелестной Верой. Константин шёл в отдел и успокаивал себя. До вечера ещё далеко. Может быть, что-нибудь он ещё придумает.
В отделе Немирович застал лишь Витю Бауэра. Виктор сидел за своим столом и что-то усердно писал.
– Доброе утро, Константин Сергеевич, – со своей светлой улыбкой приветствовал Немировича Витя.
– Здравствуй, Витя. А где все?
– Так Валентин Глущенко всех озадачил. Разбежались как тараканы. Убийство всё-таки.
– Понятно. А ты почему остался?
– А я на трубке. Мало ли, начальнику надо доложить или ещё что. У нас так заведено, – пояснил Виктор.
– Это правильно. Я тогда тоже составлю тебе компанию. Всё равно ждать результатов. Эксперты работают.
Костя сел за свой стол, откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и прикрыл глаза. Витя какое-то время рассматривал Немировича, а затем спросил:
– Вы что, расстроены? Из-за девушки? Из-за убитой?
– Я? – такой вопрос застал Константина врасплох. – Да, я расстроен. Не так чтобы очень. Вернее очень, но не по этому поводу.
Бауэр вытянул шею и слегка закинул голову назад.
– Вам не жалко девушку? – в вопросе Виктора прозвучали нотки возмущения.
Костя открыл глаза. На лице Бауэра крупным шрифтом было написано непонимание, и даже осуждение. Капитан встал со стула. Молодому оперативнику надо было разъяснить, почему Немирович не принимает близко к сердцу гибель молодой женщины. Константин подошёл к Виктору.
– Конечно, Витя, мне очень жаль эту девушку. Когда я в первый раз, ещё лейтенантом, увидел изнасилованную и убитую девушку шестнадцати лет с изуродованным лицом, я написал рапорт на увольнение. Знаешь почему?
– Потому что испугались?
– Где я и где испугался? Нет, конечно. Я подумал тогда, что если мы найдём этого гада, то я не выдержу – убью. Убью и изуродую его лицо точно так же. Вот тогда я понял, что мне не место в милиции. Мы не имеем права выставлять напоказ гнев, ненависть, личные обиды и чувства. Если не можешь с этим справиться, иди в театральный. Там оценят. А мы, легавые, должны ненависть к убийце только помнить и держать чувства при себе. Чтобы поймать гада, надо иметь трезвый ум. Иначе мы его не переиграем.
О проекте
О подписке
Другие проекты