– Tu te fous de moi? – вскрикнула Катрин, и тут же по привычке перевела. – Ты издеваешься?!

– Нет. Давай обсудим это.

Катрин и мысли не могла допустить, что Иван уедет. Он был ей нужен. Она любила этого мужчину. Женщина решила сыграть на мужском самолюбии.

– Я думала ты сильный, – сказала она, успокоившись.

– Значит, ты ошибалась. У нас разные представления о силе. Бывают обстоятельства, справиться с которыми в лоб не получается. Значит нужно изменить тактику. Пойти другой дорогой. Поэтому я и предлагаю свой вариант.

Катрин ничего не ответила. Она ушла в спальню и больше этим вечером с Иваном не разговаривала. «А вдруг отец прав? – думала она, свернувшись клубочком на большой кровати. – Нет, он не слабый, а очень сильный и очень умный. У него железная выдержка. Я это знаю. Другой на его месте уже давно бы начал скандалить с отцом, а Ваня не позволяет себе такой слабости. Вдруг он и, правда, задумал что-то нехорошее? Вдруг отец прав? Это странное предложение уехать в Россию, выглядит как проверка. Ему интересно как я среагирую. А я взяла и показала все свои чувства. Я сама сказала папе, что русские совсем другие. Но не могут же они, вернее он, быть совсем бесхитростным. В это сложно поверить». Подобные мысли стали всё чаще посещать женщину. Она, то склонялась на сторону Астора, то на сторону Ивана. Она металась, и это мешало ей заниматься наукой. Диссертация требовала времени и сил, а Катрин приходилось нервничать. Это отвлекало от работы.

Однажды Астор, как бы невзначай, бросил фразу о брачном договоре. Брак между Катрин и Иваном стал бы полноценным только с заключением такого договора.

– Если ты не собираешься с ним расставаться, – говорил Бенар, то почему вам не заключить брачный договор? Только имей в виду, дочь, потом развестись будет очень сложно.

Катрин сначала не очень обратила внимание на эту фразу отца, но потом задумалась над ней. А стоит ли так усложнять их отношения? А вдруг они решат расстаться? А почему они? Может быть, этого захочет одна Катрин? Без брачного договора расстаться будет гораздо легче. «Чёрт! – ругнулась Катрин про себя. – Зачем ты думаешь об этом? Ты же его любишь! Ты вспомни, как вздрогнуло у тебя сердце, когда Ваня предложил на время расстаться. Прекрати мадам Бенар, сомневаться. Он нужен тебе. Нужен и всё!».

Вечером Катрин не застала мужа дома. Он ходил на курсы французского днём. Каждый вечер встречал жену. Иван научился готовить. Он настоял на том, чтобы «фам дё минаж», по-русски домработница, к ним больше не приходила. Мужчина взял на себя обязанности по дому. Катрин это не очень нравилось, но пока она с этим мирилась. А не нравилось ей это, потому что она видела, как эти обязанности тяготят её мужа. Он пытается показать, что может быть полезен, но получается это неуклюже и опускает самооценку Чернова в своих же глазах.

Катрин обошла дом и участок, но Ивана нигде не было. Позвонила. Телефон был недоступен. На часах восемь вечера. Первая мысль, которая пришла в голову женщине – уехал в Россию. Втайне от неё купил билет, собрал вещи и уехал. Нет, как-то не верилось. Это совсем не похоже на Чернова. Он не будет скрывать такого намерения. Вторая мысль – что–то случилось по дороге домой. По-французски Иван говорит очень плохо. Возможно, задержали жандармы. Но тогда первым делом позвонили бы ей. Нет, это отпадает. Тогда самое неприятное. На него напали и он в больнице. Сейчас эти эмигрантские банды могут встретиться в любом, даже самом спокойном районе.

Катрин начала поиски. Позвонила в жандармерию, в справочную по больницам, и, на всякий случай, в авиакомпанию. Ивана нигде не было. Прошло полтора часа. Катрин сообщила об этом Астору. Тот выслушал, помолчал в трубку и недовольно фыркнул.

– Никуда твой Чернов не денется, – пренебрежительно сказал отец. – А если и денется, то так оно будет лучше.

Катрин не стала слушать дальше и положила трубку. Женщине оставалось только одно – ждать. Катрин включила телевизор и, поджав ноги, безучастно смотрела цветные картинки. Она даже не включила звук. На часах было уже половина одиннадцатого. Ожидание становилось мучительным, неизвестность ещё хуже. Катрин взяла трубку и позвонила своей подруге Жаклин. Она была немного старше и опытнее. Правда, муж у неё был канадец. Это совсем не Чернов.

– Алло, – ответила подруга очень тихим голосом.

– Жаклин, извини, что беспокою тебя так поздно но, – голос Катрин дрожал. Ей хотелось плакать. – Но у меня…

– Катрин, – перебила подругу Жаклин, перейдя на шёпот. – Ты позвонила не вовремя. Ты понимаешь, чем в это время мы занимаемся с Лотером?

Катрин поняла, насколько неуместным был сейчас её звонок.

– Извини, – сказала она и выключила телефон.

Кому ещё позвонить, спрашивала себя Катрин, кто поможет пережить это томительное ожидание? Никому. Её переживания никому не нужны. Даже её близким.

На часах была почти полночь, когда Катрин собралась пойти в спальню. В этот момент громко щёлкнул дверной замок. Женщина бросилась к двери. Это мог быть только Иван. Ключа от дома больше ни у кого не было. На пороге стоял Чернов, а рядом с ним какой-то грязный, с избитым лицом человек. Катрин даже немного затрясло от брезгливости.

– Добрый вечер, Катя, – сказал с порога Иван, заметив гнев и недоумение во взгляде супруги. – Я сейчас тебе всё объясню.

– Bonsoir Madame! – поздоровался грязный человек и, приподняв слегка засаленную коричневую шляпу, наклонил голову.

Катрин не ответила незнакомцу. Она скривила недовольно лицо и обратилась к мужу:

– Это кто? Ты кого привёл в дом?!

– Это Поль. Я же сказал – сейчас всё тебе объясню.

– Почему у тебя не работает телефон? – продолжала возмущаться Катрин.

– Потому что у меня его больше нет, – голос Ивана стал звучать громче и резче. – Ты перестанешь задавать бесконечные вопросы? Ты выслушаешь меня?

– Вот что Иван Чернов я тебе скажу, – Катрин кипела от гнева. – Во-первых, убери этого человека из нашего дома. Второе: я сегодня не хочу с тобой говорить. И третье… третье… – у Катрин задрожал голос и она, заплакав, убежала наверх в спальню.

Чернов понимал, что огорчил жену. Но поступить по-другому он не мог. Несколькими часами ранее, возвращаясь домой после занятий на курсах, Иван вышел из метро и увидел, как группа молодых людей жестоко избивают пожилого человека. Парней было четверо. Все они были смуглые, поджарые, одеты бедно. Скорее всего, мигранты, мелькнула мысль у Чернова. Били отчаянно, ногами, не выбирая куда. Удары сыпались и по голове, и по туловищу. Мужчина, а судя по седым волосам правильнее сказать старик, свернулся клубочком и обеими руками прикрыл голову. Иван не терял время на раздумья. Он даже не просчитал, что будет, если случайно нанесёт тяжёлые травмы нападавшим. Их, как ни парадоксально, законы защищают надежнее, чем коренных французов. А он Чернов, вообще пока никто. Просто русский, без особых прав и привилегий в этой стране.

Чернов сделал два больших шага и в один миг оказался за спиной у мигрантов.

Он снял сумку с плеча и бросил её в толпу нападавших. От летящего предмета двое сразу уклонившись, отбежали в сторону. Ближнего к себе Иван, ловким движением сделав подсечку, сбил с ног. Тот, не понимая, что происходит, перевернулся на живот и закрыл голову руками. Его товарищ быстро обернулся и слегка присев, выхватил нож. Крикнув что–то на арабском языке, он прыгнул на Ивана. Но не ожидал парень получить жёсткий отпор. Иван, уклонившись от удара ножом, резко стукнул араба в область кадыка. Тот захрипел и, выронив нож, опустился на колени. Хрип, это единственный звук который он мог издать. Двое оставшихся переглянулись и встали в стойку, показывая, что с ними не так просто справиться. Чернов не хотел причинять людям зла. Он махнул от себя обеими руками, показывая, что надо оставить старика в покое и уходить. А ногу Иван поставил на спину тому, который лежал на земле. Вокруг собирались люди. Кто-то кричал, кто-то стоял, молча наблюдая за происходящим. Мигранты в этот момент напоминали звериную стаю, оставшуюся без вожака. Они никак не могли принять решение. В ситуацию вмешалась полицейская сирена.

Ивану и Полю, так звали пожилого бездомного, повезло. Очевидцы происшествия объяснили жандармам, что здесь произошло. Двое мигрантов захватив с собой сумку Ивана, кстати, в которой был телефон, убежали. А лежащего на земле главаря, того самого, который бросился на Чернова с ножом, жандармы задержали. В участок всё-таки проехать пришлось. Полю вызвали врача. Раны обработали. Через пару часов Ивана и Поля отпустили.

Чернов предложил бездомному переночевать у себя дома. По дороге Иван зашёл в магазин и купил бутылку недорогого вина.

– Надо же обмыть знакомство, – сказал Чернов, показывая бутылку французу.

– Oui, certes! – согласился Поль.

Так и шли они вдвоём пешком к дому Катрин. Иван, используя скудный запас французского языка, рассказывал старику о том, как попал в эту страну, какая хорошая и красивая у него жена, и как тяжело ему даётся французский язык. Из-за чего Иван никак не может найти работу. Поль время от времени кивал, как будто понимал, о чём рассказывает русский. Иногда вставлял какие-то фразы. И если видел, что Иван не понимает, останавливался и жестами объяснял.

– Вот же, чёрт! – восклицал Чернов. – Я же всё понимаю, что ты говоришь.

– Allez, je vais t'apprendre.

– Ты меня научишь? – переспросил Иван.

– Oui, – кивнул Поль.

Старик разговаривал на таком простом французском, что Ивану не составляло труда его понимать. Более того, Поль настолько «красноречиво» жестикулировал, что французский язык в глазах Чернова приобретал визуальный смысл. Так, разговаривая каждый на своём, новые друзья подошли к дому Катрин. Поль, увидев перед собой весьма приличный дом, встал как вкопанный и категорически отказывался заходить внутрь.

– Non non, c'est impossible, – упирался бездомный парижанин, показывая жестами, что это невозможно.

– Почему «ампосибль»? – не понимал упрямства Поля Иван и продолжал тащить француза за рукав. – «Энтрэ». Заходи, заходи!

Поль был уверен, что со стороны жены – француженки тёплого приёма не будет. Непринято это в ее стране. Да и в других, наверное, тоже бомжей в приличных домах не принимают. Но под давлением Чернова, француз сдался и пошёл. Не зная русского языка, на котором с мужем разъяснялась Катрин, Поль понял, что лучше ему покинуть дом. Не хватало еще, чтобы хозяйка вызвала жандармов. Но Чернов похлопал гостя по плечу и повёл его в ванную. Сам занялся на кухне приготовлением позднего ужина.

Катрин появилась сзади Ивана с покрасневшими от слёз и обиды глазами.

– Ты должен немедленно его выгнать, – твёрдо сказала жена.

Чернов обернулся, снял фартук и, подойдя близко к супруге, попытался её обнять. Та выставила руку вперёд и сделала шаг назад.

– У нас так не делают! – Катрин указала пальцем в сторону ванной.

– Катрин, – Чернов старался говорить спокойно и убедительно, – это всего лишь дань уважения к обездоленному человеку. Почему это тебя так взбесило?

– Как у вас говорят про правила в монастыре?

– Не лезь со своим уставом в чужой монастырь.

– Очень правильно. Здесь, во «Фронс», свои правила. Для этих бездомных есть приюты. Там их кормят, дают одежду, лекарства. Если он захочет жить нормально, он найдёт работу. Ты не сможешь спасти всех! Всех накормить и отмыть! Ты поступаешь глупо.

Иван отвернулся, надел опять фартук и продолжил готовить.

– Почему ты мне не ответил?

Чернов ещё немного подержал паузу, потом повернулся к жене и сказал:

– Всем я не помогу. А ему, – он кивнул в сторону ванной комнаты, – могу. И ещё знаешь что, ваши правила меня совсем не устраивают. Этого беднягу избивали четыре молодых мигранта. Понимаешь, что такое, когда лежащего пожилого человека, старика, бьют четверо молодых отморозков?

– Что это – отморозков?

– Отморозки – это особи, которые измываются над слабыми и беспомощными. Потому что те не могут ответить силой. У отморозков одно правило – никаких правил. У них нет ни чести, ни морали. Они животные, волки. Поняла?

Катрин распознала не все слова из эмоциональной речи своего мужа, но то, что Иван спас от избиения или даже гибели Поля, она поняла. В глубине души она приветствовала поступок Ивана, но терпеть в своём доме чужого, возможно даже больного мужчину, Катрин Бенар была не готова.

– Сейчас он вымоется. Накорми его и отправь в приют, – продолжала настаивать Катрин. – Деньги на такси я дам. Кстати, где твой телефон?

– Украли, – продолжая готовить еду, ответил Чернов.

– Кто украл? Ты заявил в полицию?

– Украли те же мигранты, которые избивали Поля. В полицию я заявил.

Иван разговаривал с женой, не поворачиваясь к ней. Это давало понять Катрин, что Чернов с ней не согласен. А если он не согласен, значит, сделает по–своему.

– Я проснусь утром и этот твой clochard должен исчезнуть, – твёрдо сказала Катрин и пошла в свою комнату.

– Этому, как ты сказала, клошару, – кинул вдогонку жене Иван, – я обещал приют на несколько дней. Пока он не оправится от побоев.

– Répète ce que tu viens juste de dire, – от возмущения Катрин перешла на французский.

Чернов посмотрел на злое лицо супруги. Из тирады, которую она произнесла, он понял главное слово – «репет». Значит, она требовала повторить.

– Повторяю! – голос его стал ещё твёрже. – Я обещал! Если я обещал, значит, я сделаю. На этом всё.

Катрин взорвалась. Она вернулась на кухню и, размахивая руками, громко ругалась на французском. Иван и не собирался вникать. И так было ясно, что это скандал. Через пару минут непрерывного возмущения Катрин на мгновение умолкла и потом перешла на русский.

– А я тебе обещать вот что, – сказала она, – если утром я увижу его в этом доме, то я уеду. И не появлюсь, пока он не исчезнет. Это моё последнее слово. Adieu!

Поль появился из ванной, когда семейная битва уже закончилась. Он, одетый в большой махровый халат Ивана, поблагодарил своего молодого друга за возможность насладиться горячей водой вдоволь. Поль заметил, что Иван был чем-то расстроен.

– Je pense que je devrais partir, – виновато опустив голову, сказал гость о необходимости покинуть дом.

– Не думай, Поль, – поставив перед гостем тарелку с салатом, сказал Иван, – не надо тебе уходить. Сейчас я открою вино, и мы обмоем наше знакомство.

Чернов взял штопор и ловким движением освободил горлышко бутылки. Поль в это время, растопырив локти, помогая себе хлебом, уплетал салат.

– Месье, Поль! – прервал трапезу гостя Иван. – Бери бокал, и выпьем за наше знакомство.

Француз, скорее всего не понял, за что предлагал выпить хозяин, но то, что сказано было от сердца, он почувствовал. За этой бутылкой вина друзья просидели часа полтора. О чём они говорили? Может быть каждый о своём, может быть об одном и том же, для них в этот вечер это было неважно. Важно, что они общались. Иван устроил гостя на ночлег в свободной спальне, а сам улёгся в гостиной на диване.

Утром Катрин поняла, что клошар никуда не исчез. Она собрала вещи и, не прощаясь с Иваном, уехала. Чернов определил это когда проснулся. Звонить не стал. Он решил дать время Катрин остыть и возможно понять его позицию.

Шли дни. Катрин не появлялась и не звонила. Поль постепенно выздоравливал. Он оказался человеком воспитанным, даже образованным. Иван перестал ходить на курсы французского. Общение с Полем давало ему гораздо больше. И было это намного дешевле. Поль работал за еду и кров. Но продолжаться так долго не могло. С момента ухода Катрин прошло уже почти две недели. Иван должен был принять какое-то решение. Всё больше и больше он склонялся к тому, что из его брака с Катрин Бенар ничего не получится.

В один из вечеров в доме появился Астор. Его сопровождал молодой человек в строгом костюме и массивных очках. Астор не поздоровался ни с Иваном, ни, тем более с Полем, а лишь слегка наклонил голову, мол, и этого достаточно. Обойдя неторопливым шагом дом, Астор сказал человеку в очках короткую фразу. Тот обратился к Чернову на русском языке.

– Месье Бенар интересуется, чем вы собираетесь оплачивать проживание в этом доме?

Из этой фразы Иван понял цель визита отца Катрин. Это означало, что пора сворачиваться и покидать жилище. А скорее, это равнозначно тому, что надо брать билет и улетать в Россию, пока ещё на счету Чернова есть деньги.

– Я понял господина Бенара, – ответил Иван. – Скажите ему, что я сегодня же соберусь, и завтра утром меня здесь не будет.

Молодой человек перевёл слова Чернова.

– Ça va! – одобрительно кивнул Астор.

– Месье Бенар удовлетворён! – перевёл молодой человек.

– Ещё бы! Это не переводите, – попросил Иван.

Бенар неожиданно достал из кармана портмоне, взял оттуда пластиковую карту и, что–то быстро сказав, передал её переводчику.

– Это вам, – переводчик протянул карту Ивану. – Здесь деньги необходимые на первое время.

Иван недоумённо посмотрел на Астора.

– Переведите месье Бенару, что я оценил его жест, но денег не возьму.

Очкарик не успел сказать ни слова, как Поль взял из его рук карту и, в низком поклоне поблагодарив Астора, сказал, что месье Чернов не может принять деньги от Бенара напрямую. Поэтому карту возьмёт он, Поль, а потом передаст ее по назначению.

– Il ne prendra pas. Parce que, tu sais, il est Russe, – мотивировал своё предложение Поль.

– Вы понимаете, что он сказал? – спросил Ивана переводчик.

– Поля я понимаю. Он прав, деньги я у месье Бенара не возьму. Но не потому, что я русский. Потому что я мужчина.

Бенар посмотрел на всё это и ничего не говоря, вышел из дома. Карта осталась у Поля. Если бы старик знал, какую роковую роль сыграет этот кусок пластика в его жизни, он бы даже не думал прикасаться к нему.