Жребий, который тянули деятели культуры, для того чтобы определиться, кто на каком этаже поселится в новом только что сданном доме, расстроил Леонида Утёсова. Цифра «11» означала одиннадцатый этаж, а ему так хотелось поближе к земле. Да ещё и лифт не запустили, это такое мучение будет в его-то возрасте карабкаться по лестнице на такую верхотуру. Видя смятение великого маэстро, Виктор Драгунский, автор «Денискиных рассказов», к нему подошёл, и сказал:

– Леонид Осипович, не хотите поменяться. У меня «2» этаж, – и протянул бумажку, – Мы всей семьёй мечтали жить поближе к небу, а нам достался второй этаж. Поменяемся?

Так появилась знаменитая квартира на втором этаже, в которой часто собирались известные одесситы и москвичи и шумно и весело проводили время. Сегодня об этом напоминает запылившаяся овальная табличка на доме. Лёдя, так часто называл себя Леонид Утёсов, всегда был центром компании, шутил, рассказывал весёлые истории… После смерти артиста новые хозяева вывезли и сожгли всё, что было в квартире, и старый секретер с большим архивом писем, и военные фотографии, не осталось ничего, кроме памяти о великом таланте и выдающемся актёре…

Незадолго до этого трагического события Леонид Утёсов режиссировал один моноспектакль. В перерывах между репетициями и читками он много откровенничал, так бывает у пожилых людей, очень хочется поведать о том, что всю жизнь было за семью печатями, что скрывалось от внешних глаз, но являлось смыслом жизни, смыслом существования. Рассказывал истории, которые знали только его любимая супруга и он…

Однажды, читая очередную сцену спектакля, он провёл параллель между романом Булата Окуджавы «Путешествие дилетантов» и историей своей жизни. Лёдя рассказал, что в его жизни была такая же страстная любовь, как у героя этого романа, и тоже с польской певицей. Только в его повествовании были нотки неудовлетворённости и грусти, он сетовал на то, что со своей возлюбленной в отличие от героя Окуджавы он сбежать не смог… А дело было так…

Леонид Утёсов был очень влюбчивым человеком и часто говорил, что он влюбляется, потому что в него влюбляются. У него было много поклонниц, и со многими он открыто флиртовал…

Однажды страстные отношения вспыхнули между ним и польской певицей Казимирой Невяровской, с которой они вместе пели в «Сильве» – постановке Московского театра оперетты. Влюблённые проводили много времени вместе. Жена, Елена Утёсова, очень прозорливая женщина и очень умная знала об этой связи. Но не форсировала события…

Однажды в Ленинграде у Леонида Осиповича образовалась очередная пассия. Это было в декабре сорок первого года, в самый разгар войны. Утёсов часто засиживался в квартире у дамы, однажды в его отсутствии ей привезли целую машину дров. Это был в то время настоящий подарок судьбы. В замерзающем городе и целая машина дров. Рабочие быстро разгрузили ценный груз, а в конце передали записку. «Дорогая, эти дрова для того, чтобы вы хорошо отапливали квартиру. Лёдя часто болеет, и ему нельзя находиться в холоде. Он же мне рассказывал, что вы мёрзнете» Это было послание от жены Утёсова…

Отношения между Леонидом Осиповичем и польской певицей развивались стремительно. Пара буквально не могла существовать друг без друга. Нужно было женатому артисту срочно решать вопрос дальнейшего своего семейного положения. Но развестись одесситу было равносильно атомной войне, это понимал и Лёдя. Ему предстоял очень сложный жизненный выбор. Артист даже собрал вещи, чтобы последовать за Невяровской в Ригу. Провожать ветреного мужа Елена, его жена, вышла с дочкой Эдит. Была странная и печальная диспозиция. Он на две недели бросил все свои проекты и уехал в Ленинград. Что с ним происходило в это время, какая ломка в душе, известно одному богу. Это были четырнадцать невыносимо позорных дня…

Представляете, две женщины, влюблённые и очень красивые ждали решения маэстро. И сердце у артиста дрогнуло, он сделал свой выбор в пользу семьи. Когда он об этом рассказывал, в его словах чувствовалась тоска и разочарование, а по щекам катились слёзы. Как же ему хотелось вернуть всё вспять и поступить, как герой романа Окуджавы, но время всё расставило на свои места.

Спустя пару лет Невяровская трагически погибла при пожаре в поезде. Это была странная и страшная трагедия. Её камеристка неудачно разожгла керосиновую лампу и обе девушки заживо сгорели. Об этом была напечатана небольшая статья в одной из газет. Фотографию и вырезанную статью всю оставшуюся жизнь Лёдя хранил в старом секретере. Елена о них знала, но сумела унять в себе ревность к уже почившей сопернице.

Монах

В психоневрологическом диспансере находились ребята, у которых на судьбе одноминутно появился крест. Лечением наркозависимых в нашей стране занимаются многие клиники, но лишь в государственных чаще всего положительный результат превосходит ожидаемый…

В палате лежало человек семь. Двухъярусные кровати с синими одеялами и огромными капроновыми ремнями. В момент кризиса больного привязывали к кровати, в зубы давали деревянный толстый карандаш и ждали. Ждали, когда ломка пройдёт. И так несколько дней… Ремни делали из пожарных шлангов, разрезали их на две части, прочнее материала было не найти, да и следов от них на теле прочти не оставалось.

У каждого своё время, отведённое на то, чтобы избавиться от этой болезни молодёжи двадцать первого века. Надо терпеть и верить в себя, в свои силы и в тех, кто тебя ждёт там, за решёткой… Кто-то лежал месяц, а были и такие, которые и за полгода вылечиться не могли… Процесс тонкий, индивидуальный и сложный… Главное потом не сорваться… Второй раз всегда сложнее и длительнее первого… Для многих второго раза не бывает, умирают от слабой воли и бесхарактерности…

Его звали Монахом. У него были чёрные волнистые, всегда ухоженные и причёсанные волосы, смуглый цвет лица украшали большие чёрные глаза. Его тело было плотным и тренированным, но при этом не казалось атлетическим. Всегда выпущенная помятая льняная рубашка с завёрнутыми рукавами и джинсы, идеального цвета, также подвёрнутые до колен. Все руки и ноги в наколках, но не вызывающих отвращения и ненависть, а умиротворяющие: пейзажи, храмы, львы и тигры, но с добрыми моськами. С его лица не сходила улыбка. Она была открытой и доброй.

Монах всё время говорил о боге и ходил в молельную комнату. Молитв он не знал и читал что-то своё, шептал какие-то слова, неслышимые и поэтому непонятные… Когда больные просили его помочь и почитать им, чтобы стало легче, он зажигал свечи и что-то начинал шептать, рукой притрагивался ко лбу, и этого было достаточно, действительно становилось легче…

Он много говорил о боге, о том, что нужно жить в единстве с природой, что нельзя сквернословить и насыщать атмосферу отрицательными эмоциями, надо делиться с окружающими всем материальным, даже если его у вас мало, душевным теплом и внутренним состоянием. А у него оно было всегда светлым, наивным и добрым…

Монах сам пришёл в клинику. У него не было ни средств, ни душевных сил справиться со страшным недугом. Врачи поместили его на вторую полку. Десять страшных, мучительных, трудных во всех отношениях дней. Потом стало понемногу отпускать. И он рассказывал о своей жизни на воле…

Он страстно любил девушек. Эта тяга часто переходила в безумие, но молодой человек не мог с ним справиться. Животные инстинкты преобладали над человеческими. Однажды он попросил своих друзей закопать себя. Помните фильм «Белое солнце пустыни» и одного из героев, которого откопал красноармеец Сухов. Так и нашего Монаха закопали, оставив на поверхности только голову. Раз в день ему приносили поесть. Всё остальное время он пребывал в раздумьях и придумывал всякие молитвы…

Так он провёл целый месяц. Монах надеялся, что греховные мысли отступят, и он сможет жить нормальной жизнью… Месяц воздержания, месяц пыток духовных и физических, тридцать дней наедине с собою и со своими мыслями… Не каждый сильный человек это выдержит, а парень выдержал и переосмыслил всю свою прожитую жизнь… Он как будто заново родился. По-другому стал смотреть на девушек, иначе с ними себя вести…

Как он появился в клинике, никто не знает. Но его существование немного сглаживало трудные, порой невыносимые ситуации. Его повадки и сущность жизни передавались пациентам. Он, как и все больные, лежал в палате, полка была у него верхняя, единственная без толстых ремней. У него всегда было отличное настроение, которое с шутками и прибаутками передавалось остальным. Он дарил добро, где бы ни появлялся, становилось как-то празднично и хорошо…

Однажды в клинике сменился главный врач. Мужчина был жёстким в отличие от предшественника, со всеми разговаривал грубо, не стыдился употреблять матерные слова. Если кто-то пытался возразить или ответить вслед, получал оплеуху в лучшем случае, в худшем ремнями приковывался к кровати. Монах ходил от палаты к палате и успокаивал пациентов. Он много и часто шептал какие-то слова. Всем становилось чуточку легче.

Врачу сразу не понравился Монах и, недолго думая, главный врачеватель решил от него избавиться. Дал на сборы одну ночь…

Утром все были ошарашены увиденным. Монах лежал на своей кровати на спине, широко раскинув руки, знаете, как солнышко, нарисованное в альбоме малышом. Он как обычно улыбался своей красивой улыбкой, но это была не живая улыбка. Его глаза как обычно были широкими и большими, но это были неживые глаза. Парень умер…

Тип, топ…

Дорога от Москвы до Ейска в небольшом микроавтобусе была спокойной. Пассажиры, занявшие места поздно вечером, моментально заснули. Только водитель и один из попутчиков не спали. Нужны были хоть какие-то разговоры, чтобы в кромешной тьме, на засыпанной снегом трассе не вильнуть на обочину или не поймать юз…

Водитель начал свой длинный и прерывающийся остановками рассказ…

– Тип, топ. Сегодня хорошо, буйных нет. А то на прошлой неделе так попал, так попал. Ни пером описать, ни топором вырубить, или как там у Пушкина. Позвонил мне товарищ, ну, как товарищ, пару раз пересекались по делам… Сейчас здесь заправимся и дальше поедем… Водитель достал из загашника пачку денежных купюр, обслюнявил палец, небрежно их пересчитал и вылез из автобуса…

– Тип, топ, готово, хорошо на карточке деньги есть, у них пересмена, наличные не берут…, – вытер руки полотенцем и продолжил своё повествование. – В общем, попросил меня перевезти одну семейку из Москвы в Саратов: бабушка с внучками и отец с женой. Подумал, а что не перевезти. Тип, топ, всё равно дома сижу, а тут денежку заработаю. Тип, топ и готово. Подготовил машину, незамерзайку залил, масло проверил, салон привёл в порядок, навёл чистоту. В назначенное время подъехал к дому. Куча вещей, всё в пакетах, больших и маленьких, ужас… Но Армагеддон и настоящий ужас начался, когда семейка загрузилась в автобус. Они начали доставать из пакетов еду, чистый салон превратился одномоментно в мусорную свалку. Ко всему этому добавились невозможно громкие голоса пассажиров. Мне показалось, что они хотят перекричать друг друга… – Водитель вновь притормозил около какой-то безлюдной площадки, заглушил автобус. —Тип, топ… Сейчас я быстро в туалет, отолью и куплю незамерзайки и поедем дальше… – и исчез в темноте…

Прошло минут двадцать. На холоде температура в салоне начала быстро падать. Соседи зашевелились, натягивая на себя куртки…

– Тип, топ, замёрзли. Сейчас поедем дальше. – Слегка повеселевший в кабину залез наш водитель. Его лицо от мороза покрылось пятнами, но от своего словесного потока он не отказался. История и присказки из него лились, как ливень в летний жаркий день, бурно и густо.

– Тип, топ… Часа через два у меня так болела голова, а семейка не просто кричала. Маленький ребёнок не спал и вместе со всей этой компанией усугублял ор. Я остановил автобус, вышел и позвал главу семейства на улицу. Сказал, что меня их ор отвлекает от дороги и что так дальше ехать невозможно. Знаешь, что она мне ответила? Говорит: «Вы что, это ещё у нас тихо!» Тип, топ, но эту поездку я запомню надолго… Я всю жизнь в авиации инженером отработал, всякое слышал, но громче этой семейки ни один реактивный двигатель не работал…

Утром мы приехали в Ростов-на-Дону. Наш водитель практически спал за рулём. Пару раз мы чуть не оказались в кювете, какое-то чудо нас спасало от переворота, ещё несколько раз мы едва не врезались в идущие впереди автомобили. Громкая музыка из динамиков не спасала от нахлынувшей усталости…

– Тип, топ… После той поездки не спасает даже музыка…

Мозги и деньги

– Мария Михайловна, вот представьте: перед вами стоят два мешка. Один с мозгами, другой с деньгами. Что вы выберете? – спросил вдруг шестиклассник на перемене свою учительницу.

– Я бы ничего не выбрала, у меня всего в достатке, – ненадолго задумавшись, ответил педагог. – А ты бы что выбрал?

– Я бы выбрал мозги, – с чувством собственного достоинства и самоуважения произносит ученик, надеясь на похвалу со стороны старшего. Но вдруг в разговор вступает вездесущий Захар, ученик, у которого никогда не закрывается рот:

– У кого что болит, тот о том и говорит.

«Как хорошо, что я не выбрала мозги, – подумала в этот момент Мария Михайловна- а ведь так хотелось»…

Как можно быстро попасть в армию

Игорь учился в институте на заочном отделении. Времени свободного было хоть отбавляй. Куролесил, работать не хотел, мотался с друзьями по увеселительным заведениям, периодически выезжал за город на рок-фестивали.

Гордостью и показателем нашего товарища были его длинные волнистые волосы, за которыми он ухаживал, каждый день мыл и смазывал гелем. Его причёска всегда вызывала фурор у окружающих, с ним фотографировались, старались познакомиться девушки. Наш герой всегда был в центре тусовки. Иногда казалось, что на важное мероприятие приглашают не Игоря, а его шевелюру.

А безумие и пивной алкоголь полностью затуманивали память, так что студент не мог вспомнить, что с ним было в течение недели…

Бесшабашная жизнь, вечные каникулы, праздное проведение времени не могли пройти бесследно, и на очередной тусовке наш герой со своим товарищем попал в руки полиции. Для идентификации личности попросили предъявить паспорт. Его у Игоря не оказалось… Звонок маме не дал результата. Она документ в доме не нашла. Повезло нашему студенту абсолютно случайно, богатые родители друга вытащили обоих, не захотели, чтобы их чадо отчислили из института…

Ещё раз проверив в своём жилище места, куда мог быть помещён главный документ, и не найдя его, студент задумался: «Без паспорта жить сложновато». И тогда он решает идти в полицию и восстанавливать паспорт.

Написал заявление, сфотографировался, даже госпошлину заплатил – всё за один день. Пришёл со всей кучей бумажек к специалисту…

А дальше всё пошло не по его плану. Начальник службы проверил списки уклонистов от военной службы, позвонил военкому, и уже через тридцать минут молодого человека везли на распределительный пункт. Какое-то туманное состояние длилось недолго: в военной части прекрасную причёску, гордость студента, ликвидировали, выдали шинель, гимнастёрку, пуговицы, шевроны, погоны и нитки…

А вечером позвонила мама… Он не мог ответить на звонок. Телефон сотовый забрал командир взвода, который и обрадовал Игоря: «Танцуй, твой паспорт нашёлся! Он лежал в твоей старой куртке»…

Тяжёлый человек

– Я снимал фильм о Ландау в Харькове. Не смотрели? О, сколько денег было отмыто при съёмках… Вы себе представить не сможете… Рабочего назначили администратором. Вчера он собирал краны для видеокамер, а сегодня продюсер с мешком денег. Вы где-нибудь такое видели? Он одну пачку денег налево, другую направо, а одну себе в карман… Все воруют, каждый съёмочный день новые администраторы, операторы… Фильм должны были сдать три года назад, а его и сегодня в прокате нет…

Интеллигент с небольшим рюкзачком, маленьким ноутбуком появился, принеся с собой резкий запах дешёвого одеколона и кучу историй о съёмках фильмов, рекламы, журналистских зарисовках. И все они с долей негативной иронии и отрицательной энергии. Мужчина сидел за компьютером и внезапно начинал разговор.

– Недавно мы работали над одной картиной, документальной. Старик пережил войну, получил ранение в сорок первом, перенёс кучу операций, у него снесло практически половину лица, но дожил до девяноста четырёх лет. Представляете? Сейчас известный художник-реалист. Работал при Хрущёве, потом при Брежневе. Нужно было писать о сельской жизни, о работах колхозов, но вы же понимаете, показывать было нечего, коровы ходили по полям полудохлые, так, для того чтобы нарисовать картину, их подвешивали на ремни…

– Привирает ваш художник, нормальные были коровы, на селе только и выживали благодаря тому, что в домах были бурёнки… – кто-то из невольных слушателей пытался внести долю позитива…

Мгновенно наш интеллигент переключался на другую тему. Но о чём бы он ни рассказывал, всё было в негативных тонах, всё ему не нравилось, веяло какой-то отрицательной энергией. Ни разу за всё время наш товарищ не улыбнулся. И голос такой писклявый, противный, с оттенками толерантности…

– Вчера купил пакет еды. Сегодня его украли. Здесь вообще кто-нибудь отвечает за порядок? Плита не работает, интернет не работает, ещё и воскресенье и шесть часов утра… В комнате душно, на веранде холодно…

И вот так целый день. Портит ауру и настроение, которое и так не очень-то хорошее. И всё это как-то интеллигентно и не придерёшься, без мата, но как-то так, что хочется уйти и не слушать несчастного, убитого обстоятельствами человека.

– Пока фильм снимали, три месяца в командировке, жена из квартиры выписала. Теперь без денег, без жилья, без жены…

– Так, а чего без денег-то? – кто-то в очередной раз пытается утихомирить разрыдавшегося в голос несчастного.

– Фирма обманула, обещали заплатить одно, в результате ничего не заплатили. Сейчас новый проект начинаем. Заплатил пятьсот рублей за гостиницу, купил еду, а её украли. И нет никаких обязательств у администраторов. Я же вип-клиент, сейчас должен оставить отзыв, а какой он будет? Сами понимаете, хорошего не напишу, ведь всё не по-человечески. В три часа ночи пакет оставил на лавочке, а в семь утра его и след простыл…

– А что было-то в пакете? – вдруг снова кто-то из рядом находящихся перебил интеллигента.

– Коробка с яйцами, упаковка сухого печенья. Теперь приходится всех подозревать. Вот вы яичницу едите не из моих ли яиц? – обратился он внезапно.

Мужчина чуть не поперхнулся. Остальные начали хихикать от непроизвольно вылетевшей фразы.

– А может вам хорошо посмотреть в шкафчиках и в холодильнике? Может, какая добрая душа убрала, чтобы ваш товар не испортился? – решил отреагировать всё тот же быстро уплетающий со сковородки…

– Нет, я больше так не могу. Всех подозревать не хочется, но жить в этой гостинице не буду. Я уезжаю, – делая всем гигантское одолжение, интеллигент направился к выходу…

– Земля круглая, может, ещё увидимся? – отреагировали радостным взглядом провожающие…

– С вами никогда, – кинул последнюю фразу так, что у всех мурашки по коже пробежали…

«Ну и слава богу», – промелькнула мысль у одного из присутствующих, у него тоже на полочке лежала купленная упаковка яиц…