Цитаты из книг автора «Андрей Рубанов»

В раздевалке можно подслушать разговоры, где звучат слова “геополитика”, “дизайн”, “разница температур” или “экономически нецелесообразно”. Те же люди, когда предстают перед своими руководителями, специально изображают тёмных морлоков: “ничего”, “нормально”, “зарплату платят вовремя”.

Мы с Твердоклиновым – не друзья меж собой. Коллегами нас тоже нельзя назвать: слишком интеллигентно звучит. Мы – “с одного цеха”. Примерно как однополчане. То есть, ты можешь знать человека только по имени, но, если ему на голову будет падать дубовый брус весом в двести килограммов – ты оттолкнёшь, вытащишь, и спасёшь ему жизнь, и он потом каждый день будет с тобой здороваться, хотя вы друг другу – никто, всего только работники одной фабрики.

В тюрьме лучше не следить за календарём. Дни и месяцы похожи, время летит быстро – зачем подгонять?

Изволь добыть шапку, валенки. Изволь питаться жирным и горячим – нужны калории.

Что бы делал Платон, окажись он зимой в городе Пскове? Чем бы добывал себе хлеб и кров? Зимой во Пскове не обойтись крышей из пальмовых листьев. Здесь ты должен ежедневно бороться.

Дом нависал чудовищем: писательская хибара, лачуга философа-минималиста. О, эти древние философы, Платоны-Сократы-Диогены, жители берегов благодатного Средиземного моря, – зачем они ввели тысячелетнюю моду на гордую нищету?

А вот мороженому повезло. Микоян потом очень гордился тем, что приучил советских людей есть мороженое. Концепция мороженого, как пищевого продукта, была особенная. Эту концепцию Микоян сам сформулировал и потом упорно продвигал. «Мороженое, — говорил Микоян, — это не еда. Человек покупает мороженое только для удовольствия, когда у него хорошее настроение. По объёму продаж мороженого можно судить о том, насколько граждане счастливы».

но бывало так, что учитель не мог дать разъяснения, и тогда ученик постигал ту или иную книгу самостоятельно.

потребитель культуры с детского возраста подключён к мировой сети и привык воспринимать только аудиовизуальную продукцию. Разум читающего ребёнка был устроен иначе. От текстов элементарных, примитивных, помещённых в букварь, читающий ребёнок, по мере развития, переходил к текстам всё более и более сложным, непрерывно расширяя свой словарный запас, пока, наконец, не переходил к изучению полноценной взрослой литературы. Культура была логоцентрична, знание хранилось только в тексте.

Концепция героя, совершившего подвиг и овеянного славой — для истории ключевая. Без героев цивилизация не может существовать.