Читать книгу «Моя вторая первая любовь» онлайн полностью📖 — Андрея Ромма — MyBook.
image
cover

Так и не вспомнив, как она перекладывала злополучную папку в сервант, Виктория вспомнила сцену из какого-то голливудского фильма, в котором главный герой пытался взбодрить свою память с помощью ассоциаций. Раз десять, если не больше, она брала папку из шкафа в спальне и несла ее в гостиную, несла быстро, несла медленно, один раз даже зачем-то сунула под халат, но так и не смогла вспомнить, как перепрятывала ее на самом деле. Хотела позвонить Альбине, чтобы посоветоваться, Альбина была не только единственной близкой подругой, но и врачом, правда, косметологом, но быстро раздумала. Не хотелось рассказывать никому такое о себе. Хотелось как можно скорее забыть об этом досадном, пугающем, нехорошем инциденте. Забыть так качественно, как забыла она про папку в серванте. В тот вечер Виктория места себе не находила, но и Валерке тоже ничего рассказывать не стала. Валерка, конечно, заметил ее состояние, но, скорее всего, списал на обычную, привычную причину. Во всяком случае, вопросов задавать не стал. А утро следующего дня выдалось таким солнечным и ласковым… А на работе Хозяйке посчастливилось отхватить очередной суперзаказ, куратором которого стала Виктория… А вечером их с Валеркой так сильно потянуло на любовь, что они и поужинать-то толком не успели… А потом Виктория успокоила себя тем, что в жизни любого человека хоть раз, но случается какой-нибудь полтергейст, вот и с ней случился. Будет, о чем потом внукам рассказывать. Если, конечно, с детьми все получится. Справочник, зарядку и папку Виктория тогда вместе не связала, как-то в голову не пришло. Спустя неделю успокоилась настолько, что рассказала случай с папкой Альбине. Та в ответ вспомнила, как однажды нашла в морозилке вставные челюсти своей первой свекрови. Виктория обиделась на то, что ее, молодую и здоровую, сравнивают с какой-то выжившей из ума старухой. Первый муж Альбины был на четверть века старше ее, соответственно, его маменька была вообще в преклонных летах, Альбина возразила, что такой ясности ума, как у первой свекрови, она ни у кого никогда не замечала и разговор ушел куда-то в сторону, а ведь Виктория в глубине души надеялась получить от подруги медицинский совет. Пусть Альбина косметолог, но ведь психиатрию она в институте изучала, должна что-то там помнить.

Пазл сложился в тот несчастный и ненастный (одно к другому) день, когда весы показали прибавку в целых четыре килограмма. До этого Виктории больше недели было не до взвешиваний. Много работы, очередное обследование в Центре акушерства и гинекологии, да вдобавок Валерка свалился с ангиной и все свободное время проходило в хлопотах над его бренным, горячим как печка телом. Виктории казалось, что от всей этой суеты она должна была похудеть как минимум на два килограмма, а тут на тебе – плюс четыре, да еще с весомым таким хвостиком. И ведь не ела ничего такого, ни мучного, ни сладкого, разве что одну шоколадку, но разве с одной шоколадки столько прибавишь? Заподозрив, что весы сломались и врут, Виктория решила свериться с «эталоном» – своим первым и единственным свадебным платьем, в котором она выходила замуж за Константина. Платье было единственным, потому что с Валеркой они сочетались браком без всякой помпы и нарядов специально не покупали. Валерка надел синий костюм, она – светло-голубой, получилось неплохое, «фотогеничненькое», как выразилась Альбина, сочетание. Платье после свадьбы ни разу не надевалось для выхода, потому что было чисто свадебным, не подходившим для иных случаев, но иногда использовалось в качестве эталона. Замуж за Константина Виктория выходила «девочкой-тростиночкой», с тех пор немного раздалась вширь, и если сейчас удавалось застегнуть молнию хотя бы на выдохе, то это уже можно было считать достижением. «Наказав» бесстыдно врущие весы легким пинком, Виктория полезла на чердак за платьем. На чердаке у нее был свой, особый, закуток, островок хаоса в безбрежной Валеркиной галактике порядка, каморка, в которой хранились папки с рисунками, старые вещи, которые по тем или иным причинам рука не поднималась выбросить, несколько памятных видеокассет, обломки найденного на помойке кофейного столика, до реставрации которого никак не доходили руки и тому подобные «сокровища». Сторожил их одноглазый плюшевый мишка Тихон, друг детства, поверенный самых сокровенных тайн. Вообще-то коробку с платьем, которое иногда надевается, удобнее было бы хранить в спальне, под рукой и пылиться будет меньше, но Виктория нарочно убрала ее на чердак. По ее мнению, второму мужу, даже такому спокойному человеку, как Валерка не стоило лишний раз напоминать о своей первой свадьбе. Даже с учетом того, что он был на ней свидетелем. Константин пригласил. Не то по простоте душевной, не то из изощреннейшего коварства. Когда-то Виктория думала, что все же по простоте, но сейчас склонялась к версии с коварством; всем известно, где водятся черти – в тихом омуте. Если выходишь замуж второй раз, то правильнее всего делать вид, что первого раза не было. Был сон, наваждение, морок, протяженностью в несколько лет, не более того.

Можно было скинуть халат и надеть платье прямо на чердаке, но Виктории захотелось полюбоваться на себя в зеркало, поэтому она спустила коробку вниз, на второй этаж. И хорошо, что спустила, потому что, обнаружив платье изрезанным на ленты разной ширины, испугалась настолько, что почувствовала слабость и противную дрожь в коленях. Вряд ли в таком состоянии она смогла бы благополучно спуститься с чердака по приставной лестнице. Непременно свалилась бы и что-нибудь себе сломала.

Платье было изрезано обстоятельно, ножницами или острым ножом, сверху донизу, от лифа до подола. Собственно, то, что лежало в коробке, уже нельзя было называть платьем. Виктория зачем-то разложила обрезки на кровати, собирая из них платье, как пазл из кусочков, и убедилась, что ничего не пропало, все было здесь. Постояв с минуту около своего пазла, она рухнула на него, потому что ноги окончательно отказали, и горько заплакала. У нее не было сомнений в том, кто мог это сделать. Конечно же, сама она. Кому же еще? Но зачем? И, главное, когда?

Вот тут-то и пришлось взглянуть в глаза реальности, сложить вместе справочник, папку с документами, платье, осознать, что столкнулась с проблемой и полезть в Интернет за сведениями. Амнезия на нервной почве ответила на вопрос «как?», но вопрос «зачем?» некоторое время оставался открытым и пугал больше, чем сама амнезия. Одно дело папку с документами с места на место переложить и совсем другое, испортить собственное платье. Хорошенько пораскинув мозгами, Виктория объяснила все так. Развод был болезненным, поэтому все, что напоминало о Константине, ей хотелось поскорее забыть. Папку она упрятала подальше, потому что в ней лежало свидетельство о разводе, платье изрезала, чтобы больше никогда не надевать (почему не выбросила его это уже другой вопрос, на который ответа искать не хотелось), а справочник по семейному праву читала для того, чтобы набраться полезных знаний на будущее. Не потому что опасалась каких-то проблем с Валеркой, а просто для того, чтобы восполнить пробелы. Все вертелось вокруг развода, как планеты вокруг Солнца. Викторию такое объяснение полностью удовлетворило. Шероховатости она предпочла не замечать. Известно же, что гладко бывает только на бумаге, в жизни без шероховатостей не обойтись, да другой версии у нее не было. К собственному здоровью Виктория относилась с должным вниманием (были на то причины) и всегда считала, что лучше «перебдеть», нежели «недобдеть», но это правило касалось телесных заболеваний, а не психических.

Нашедшаяся спустя несколько дней зарядка только подкрепила версию. Виктория вдруг вспомнила, что телефон ей подарил Константин, и объяснила припрятывание зарядки выражением желания избавиться от телефона, бессознательно напоминавшего ей о первом муже. Почему не спрятала сам телефон? Потому что не успела или не хотела оставаться без связи. Возможно, кто-то из профессиональных психологов счел бы это объяснение надуманным или, даже, глупым, но Викторию оно полностью устроило, потому что целиком и полностью укладывалось в рамки ее версии.

Виктория купила новый телефон, а старый выбросила. Платье она сожгла вместе с коробкой в мангале, пепел, как принято, развеяла по ветру. Очень хотелось сжечь заодно и свидетельство о разводе, но это был документ, который мог еще пригодиться. От греха подальше, Виктория запечатала его в конверт и попросила Валерку положить его в банковскую ячейку. У Валерки, как и у любого адвоката, была ячейка, в которой он хранил рабочие документы особой важности. Валерка немного удивился просьбе (а, может, и тому, что конверт был таким тонким – одна бумажка), но вопросов задавать не стал. Если не знать Валерку хорошо, так, как знала его Виктория, то его деликатность можно было бы принять за равнодушие. Валерка вообще был из числа тех людей, которые раскрываются во всей красе только при близком знакомстве. Под маской флегматичного педантичного Знайки скрывался восторженный и преданный рыцарь Ланселот.

Слово «преданный» очень подходило к Валерке. В обоих своих смыслах. Он был предан Виктории и всю жизнь, как сам утверждал – с первого класса, любил только ее, а она его предала. Дважды предала – в первый раз, когда вышла замуж за Константина, а во второй раз, когда вышла замуж за него, потому что выходить замуж за любящего тебя человека без любви равносильно предательству.

Труднее всего было расстаться с архивом прошлой жизни, тремястами гигабайтами фотографии и видеофильмов, снятых за время совместной жизни с Константином. Рука не понималась запустить форматирование диска, но вычеркивать из жизни, так вычеркивать, к тому же Виктория прекрасно понимала, что никогда в жизни не станет ничего пересматривать. Слишком уж больно, лучше забыть.

На отформатированный диск она тут же переписала несколько проектов из ноутбука. Хотелось не просто стереть, но и сразу же заполнить диск чем-то, неважно чем, как будто это действие могло заполнить зияющую в душе пустоту.

...
8