В следующее мгновение копия исчезла, а Абулай задумался. Он долго размышлял в тишине, то и дело попивая из фэтлига (бокал сложной формы) сок из аквилов – местных фруктов, которые очень любил за вкусовые качества и тонизирующее действие. Слова советчика все-таки побудили Абулая серьезно задуматься о дальнейшем.

– Может, не надо было становиться на сторону Исимина? – размышлял Абулай вслух. – Правда, сейчас уже поздно об этом говорить, – сразу же ответил он сам себе. – Дело сделано. Осталось выжать из ситуации все, что можно. Магвин, конечно, скверное место. Там часто происходят коллизии, но Крао (так Абулай называл свою голограммную копию) прав, отговаривать Исимина от сражения в тех местах бессмысленно. Он, чего доброго, подумает, что я ухожу в сторону. Я бы с ним вообще бы дела не имел, но меня вынудили… Лукавишь, – сам себя поймал за руку Абулай. – Тебя никто вначале не заставлял сближаться с этим проходимцем. Сморчок высохший и дряблый с большой головой и крючковатым носом. Вид – противный благородному существу. Сурцина хоть статный мужчина. Исимин же на поганку похожий, да еще и дурно пахнущую. А приходится работать.

Абулай уже хотел встать и заняться неотложными делами, как вдруг прислушался, после чего слегка дотронулся пальцем до овальной пластины, закрепленной на обруче и закрывающей висок. На связь с ним выходил Обогай.

«Будет интересно переброситься несколькими словами», – подумал Абулай и разрешил связь.

В следующую секунду перед ним на расстоянии пяти шагов появилась в воздухе фигура Обогая, сидящего в удобном кресле. На него какое-то мгновение пристально смотрели, не мигая, глаза бывшего друга и соратника, после чего Обогай отвел взгляд в сторону и сразу же без приветствия перешел к делу.

– До меня дошла новость о том, что ты уже окончательно определился с тем, кого поддерживаешь. Если честно, я где-то так и предполагал. Нас с тобой многое связывало, но это все в прошлом. Никак не могу понять, почему ты выбрал Исимина. Ты бы мог возглавить сопротивление, но вместо этого помог получить должность нарциха мне. Видимо, ты уже тогда хотел уничтожить меня руками чатхов. Скажи, зачем? Мы ведь были друзьями. Ты был мне другом и старшим товарищем. Я равнялся на тебя. И что теперь? Каждый из нас пошел своим путем. Знай, я за тебя заступаться на Совете не буду.

После этого Обогай замолчал, обдумывая, что ему еще сказать.

– Ты скоро поменяешь тело, в котором находишься, – самоуверенно заявил Абулай.

– Возможно, но ты также не останешься в положении, которое занимаешь. Шансы выиграть сражение у коалиции под моим началом невелики. Сил у вас больше, но я сделаю все для того, чтобы чатхам не удалось победить. Тебе прощения не будет. Тем, кто пошел за тобой, если мы выиграем, возможно, будет оказано снисхождение…

– …Ты вначале победи, а потом будешь угрожать.

– Я не угрожаю, лишь констатирую факт.

– Ты слишком принципиален и узко смотришь на вещи. Хочешь, чтобы нас рассудила сила? Так я тоже не возражаю против такого исхода. Только на поединок не рассчитывай. Я в благородные игры не играю. Если ты попадешь ко мне в руки, тебя переделают, изменят личность, запишут другую программу, и мы с тобой продолжим дружить, но по моим правилам. Так что считай, что я твой вызов принял. И зря, что вы с Брадом науськали против меня Лакицию. Ее я не виню, а вот вы ответите за свое понуждение.

– Лакиция сама захотела тебе черкнуть пару строк. Я ее отговаривал даже.

– Вот как? – притворно изумился Абулай. – Так ты еще и делаешь вид, что честный. Вообще, как я посмотрю, у тебя масса достоинств. Ты увел у меня Лакицию. Как тебе это удалось сделать, я не знаю, но отвечать за проступки тебе рано или поздно придется.

– Нас рассудит сражение. Встретимся на поле боя.

– Не думаю, что будет так, – слегка прищурившись, произнес Абулай. – Мы с тобой встретимся при других обстоятельствах. Возможно, что ни ты, ни я рады этому не будем. Так я чувствую. Вот тогда мы друг другу и скажем последнее слово.

– Что ж, – согласился Обогай. – Значит, мы все друг другу высказали. И все-таки посоветуй Исимину не вступать в бой, а вернуться восвояси. Мы здесь как-нибудь с тобой и сами разберемся.

Абулай хищно оскалился.

– Боишься Исимина. Его многие боятся.

– Ты, я смотрю, тоже, – парировал Обогай.

– И помни, победитель забирает все, – довел до сведения Обогая Абулай. – Ты и твоя родня сполна заплатят за предательство.

Обогай в ответ рассмеялся.

– Ты наглец, – сквозь смех заявил он. – Сам нас предал, а меня изменником называешь. Я на Совете ничего говорить о твоих делах не буду. Все тэйоны и большинство даэнов и так знают, что ты предатель. На тебя равнялись, а ты обманул надежды тех, кто это делал. Каждый совершает ошибки, но есть роковые ошибки, которые невозможно исправить даже ценой жизни. Прощай и до встречи.

После этого изображение Обогая исчезло.

– Вот и выяснили отношения, – тихонько произнес Абулай. – Только мы с тобой, дружок, теснее связаны, чем ты думаешь. Твоя смерть мне не выгодна. Ты должен и будешь служить мне, и работать на меня. Зря, что ли, я столько средств и сил в тебя вложил? Наглец, захотел стать круче меня, не выйдет. Мы еще переговорим при других обстоятельствах.

Абулай замолчал, начал покусывать нижнюю губу, а я, Мадр Ас Кэпил, на этом эпизоде завершаю первую главу повествования, медленно, но неуклонно приближаясь к развязке.

Столкновения силы тогда было уже не избежать. Обогай, флэбы, коалиция и Абулай с союзными ему тэйонами вместе с чатхами и с Исимином готовились к решающей схватке, по итогам которой и должна была решиться судьба многочисленных содружеств в галактике Сэпилс.