«Не зови меня. Я заблудился в весне…»

 
Не зови меня. Я заблудился в весне,
До рассвета хочу я остаться в апреле.
А за окнами – стужа. За окнами – снег.
И давно уже птицы на юг улетели.
 
 
Я в весне, я в весне! И меня не спеши
Возвратить из времён, где я был с тобой прежде!
Только осень листвою коснулась души,
И осеннею стаей умчались надежды.
 
 
Как роса на траву, мне на душу легли
Эти строки, а ты по росе пробежала…
Сердце, сердце моё, ты всё где-то вдали,
И тебе миновавшего времени мало.
 
 
Но октябрь за окном, и в душе стынет грусть,
И стираю я с памяти слой серой пыли…
И я всё ещё чувств незнакомых боюсь,
Но звездой я пронзён, словно пулей, навылет.
 

Стихи в честь Настасьи

…Анастасия,

Дура в лентах, серьгах и шелках!

Павел Васильев.

 
Дней июньских щедрая награда —
Долгая вечерняя прохлада.
Город спит, хотя ещё светло.
Берег Иртыша, улыбки, хохот,
Заводской далёкий дым и грохот,
Ветреное летнее тепло.
 
 
В переулках делается тише.
Яблочный закат лежит на крышах,
И хмельна густая темень рощ.
Ангелы, которых мы вспугнули,
В синеву взмывают, словно пули,
И летит черёмуховый дождь.
 
 
Вот теперь, в черемуховой вьюге,
О тебе, Настёна, о подруге,
Речь я издалёка заведу.
Не суди меня, подруга, строго, —
Даже если я скажу немного,
Может, очень далеко зайду…
 
 
Речи о тебе вести непросто.
Эта тема только мне по росту, —
Ты уж не мешай, не прекословь.
Вижу я, как ветрено и зыбко
В уголках у губ дрожит улыбка
И лукаво изогнулась бровь.
 
 
Целый год, – а это, друг, немало, —
Мы корпели вместе над журналом.
Сух и глух литературный дух…
У меня, не правившего строки,
До сих пор горят румянцем щёки
От твоих весёлых оплеух.
 
 
Дикая моя филологиня,
Слушаю тебя я, как разиня,
Строфикой банальною греша.
Я, как царь Кощей, над рифмой чахну,
Но порой, измученный, как ахну —
До чего же, стерва, хороша!
 
 
Хороша, как молния шальная,
Хороша, как исповедь хмельная,
Глаз суровых тьмою и огнём.
Хороша, как слепнущие звёзды,
Хороша, как этот пьяный воздух,
Выносящий мозг одним глотком!
 
 
Не смотри, родная, лоб нахмурив.
Может, ты сочтёшь, что балагурю,
Только знаешь, – это всё всерьёз.
По твоей улыбке вниз стекаю,
Контур ветра ясно ощущаю
По движению твоих волос.
 
 
Был я князем – стал отныне нищим.
Ветер твой гудит над пепелищем.
Отчего с тобой мне повезло?
Медленно вышёптывает ветер
Эту поступь, легче всех на свете,
Этих пальцев смуглое тепло!
 
 
Отчего милы мне, хоть и грубы,
Нежно обзывающие губы,
Теплота зарозовевших щёк?
Ничего я, милая, не скрою:
Просто я, наверно, был с тобою
В дни, когда нас не было ещё!
 
 
Дорогой ценой даётся счастье.
Отчего ты часто снишься, Настя,
Хоть давно я стал на чувства скуп?
Отчего отдам я космос зыбкий
За одну упрямую улыбку
Этих тонких, этих дерзких губ?
 
 
Стали мне дороже эти речи,
Эти руки смуглые и плечи,
Эта россыпь шуток по судьбе…
Будь твой взгляд ещё стократ суровей —
Капля света в капле тёплой крови
Будет вечно помнить о тебе!
 
 
Этот вечер выдался на славу!
Ямки на щеках дрожат лукаво…
Я от этих ямок во хмелю.
Я сейчас, – но это между нами, —
Вижу не глазами, а губами,
Очень ясно вижу, что – люблю.
 
 
Ты молчи, молчи, не возражай мне!
Чувство хорошо, когда бескрайне,
За него тогда я всё отдам!
Милое чудовище, Настасья,
Дай мне только прикоснуться к счастью,
К смуглым и обветренным щекам!
 
 
Это чувство вечно – вот досада!
Снова нет с ним никакого сладу,
Снова буйна и упряма кровь…
Нет ему конца и нету краю…
Я сто раз его, как храм, взрываю,
Но он восстаёт из праха вновь!
 
 
Много раз, к высоким чувствам строгий,
Я нырял в лирические строки,
Измерял собой их глубину…
Может, позабыть тебя и легче…
Только вечность после нашей встречи
Стала глубже – на тебя одну!
 
 
Может, кто-то – там, на белой туче, —
Мне послал сей стих, как дождь летучий,
Чтоб в него я окунулся вновь,
Чтобы полнокровно, полновесно
Забродило песнею чудесной
Небо, опрокинутое в кровь?
 
 
Всё, что было, всё, чего не стало, —
Всё июньским ливнем отблистало.
Слаще мёда стала даже боль.
Время лечит, раны – отболели!
Сладкой истиной в весёлом теле
Нынче напоить меня изволь.
 
 
Я такой любви хотел, – до гроба,
Чтоб – до слёз, до крови, до озноба,
Чтобы всё – взаправду, всё – всерьёз,
Чтоб горела в небесах над нами,
Встречами, разлуками, путями —
Вкрадчивая соль сибирских звёзд…
 
 
Строго смотришь ты – и я смолкаю…
Ожиданью нет конца и краю,
И в крови сожжённой – только тишь…
Но – ликующим стихотвореньем
Над моим позором и паденьем
Ты звучишь, – звучишь, – звучишь, – звучишь!
 
 
Лопнув, словно нерв, струна хмельная
Взвизгнет, вены мне перерезая,
Только «нет» сорвётся с милых губ, —
Сразу искренностью, жгучей, жаркой,
Красной, горькой, нестерпимо яркой
В солнечных лучах зальёт мой труп…
 
 
Ангел мой, душа, Анастасия,
Не печаль глаза свои лихие,
Просто посмотри – и улыбнись.
Просто лето бродит в наших жилах,
Мы ему противиться не в силах,
Это чувство и зовётся – жизнь!
 
 
Просто лето бродит в наших жилах,
В наших строчках – глупых, тёплых, милых,
И темени хмельных весёлых рощ.
Пусть же эти строки, лета краше,
Прозвенят светло над жизнью нашей,
Как слепой черёмуховый дождь!
 

Романс

 
Мои дворцы, угодья и поля,
Моей души сокровища и клады,
Стихов непобедимые армады,
Войска и замки, вся моя земля, —
 
 
Мои леса, чащобы и скиты,
Волшба, туманы, тайны без разгадки,
Звериный вой, тропинки, сумрак сладкий,
Стоцветные оттенки темноты, —
 
 
Моя скупая злая нищета,
Тряпье на теле, пыль, и прах, и глина,
С которыми земная плоть едина,
И жизнь, и смерть, и свет, и темнота, —
 
 
Всё это – ты. И я тебе служу,
Тобой воскрес, в твой рай я восхожу…
Но все слова сгорают, словно прах,
Когда ко мне по лестнице из дома
Через ступень бежишь, судьбой ведома,
И вот – твоя ладонь в моих руках!
 

Песнь песней

 
1
 
 
я хочу войти в тебя
как войско победителя входит в разорённый город
я хочу сойти по тебе с ума
нежно бережно и трепетно как ребёнок сходит босиком в море
по обжигающе горячему песку
я хочу чтобы бёдра твои метались как золотые рыбы на серебряном крючке
не умея сорваться
я хочу чтобы груди твои переполнялись солнцем до краев
как виноград ранней осенью
я хочу трогать млечный путь твоего тела тонкими и прозрачными телескопами чувствующих пальцев
и ощущать
как звёзды кипят в твоём теле от зноя палящего
я хочу чтобы руки и губы мои в темноте стали только неясными следами
прикосновений твоих
я хочу
чтобы ты простёрлась на небосводе моей постели
пространством одетая
как время обнажённая
и мрак ароматный овладевал тобой
и сны прятались под чуткими веками
и пульсы твои метались как бабочки в моей горсти
и ты расцветала
в моих грешных руках
как медленное чувственное пламя жизни
вечной жизни
жизни моей
 
 
2
 
 
это ещё свершится
рассвет омоет тебя парным молоком лучей
заря оголит тебя
как нетерпеливую землю
и груди твои острые от желания поранят мои пальцы
и солнце станет ненасытным обнажённым мужчиной
и обдаст тебя неутолимым жаром
на ложе бесконечного сна
простёршуюся
и чёрной травой покроет
и придёт
и снова исчезнет
и я возьму тебя
как земля берёт корни деревьев
как вода отражает утреннюю зарю
и когда на губах у ветров перелетных
замрёт твой крик
в своём теле которому нет предела
я почувствую холодную ярость прибоя
 
 
3
 
 
любовь открывается как книга твоих ладоней
где каждая страница мучительно чиста
и по базарным площадям листов
идет обнажённое чувство
и глаза твои сверкают сквозь белизну памяти
глаза твои что купались в солнце
когда я сорвал с тебя платье упавшей тьмы
глаза твои в которых восходит время любви
закрой их
не говори о том что злит тигра в твоём паху
где к лесам предвечной тишины приводят бедра
и наши тела золотыми колосьями августа горят переплетясь
на поле жатвы
выплавляя мозг из живого золота
в мире где дождь сочетается браком
с полем
любви моей
сбрось же эти тесные одежды сна
и приди ко мне в мою укромную темноту
где я увижу как твои алчные волосы лижут мои плечи
и неистовое пламя твоего тела светится сквозь спутанные космы похоти
которые я закидываю в небо
и красная птица вырывается из них и мечется в едином теле нашем
разрывая нас и ударяя крыльями в сердца
и я буду искать сладкий страх в ложбинке между твоими грудями
и сорву наконец тёмную упавшую ночь
с твоего вожделеющего
лона
любовь моя
любовь
любовь
любовь неистовая
открывающаяся
книгой твоих ладоней
 
 
4
 
 
ты не откликалась на мои слова но звёздная пыль сверкала
в твоих глазах
в которых читалось кораблекрушенье и кровью политая ночь
и в теле твоём бродило солнце как бродит крепкое вино
а я накрыл тебя зябкими прикосновениями мрака
и глазами ночи видел как зерно уроненное мной в глаза твои
даёт всходы в твоей груди
и мир отступал за контуры приплюснутых гор
и небо содрогаясь низвергалось в чёрное озеро в низине тела твоего
и глаза мои медленно опускались на дно
оставляя зрение чутким пальцам и телу
касавшемуся мучительно напряжённой истины
разрождающейся спелым как плод августа криком
готовым упасть на землю тела моего
и я сорвал твою любовь зелёной с трепещущей тонкой ветви
там
где ты шептала полную ужасов тайну в исповедальне сердца
под крики алой птицы бьющейся в тебе
и ночь была полна
полна
мучительно полна
как чаша причастия
любви нашей вечной
солнечной как звёзды
обжигающей как мрак
тесной как время
и просторной как крик
освобождения!
 
 
5
 
 
как я хочу
правду и ложь сорвать с тела твоего
обнажить плоть и душу живую
ведь бог – любитель всего обнажённого правды душ и тел
и я угрюмый ваятель правды
обжигая пальцы творю изваяние из пламени тела твоего
и ангелов почти не видно над нами
ибо они в нашей крови затаились
выдавая себя трепетом нагих ветвей в глубине тела моего под ударами грозы ранней
на обочине ночи
где пыльная буря плоти захватит нас
и ослепит,
и дыхание заслонит на мгновение
и отпустит – небо всё, без остатка, единым вздохом вдохнуть
когда на приливе пены небесной
на берег ложа нашего
и распахнутся створки тела твоего
и жемчуг примут!
 
 
6
 
 
ты ушла в пугающий запах крови из тесных одежд бытия
золотые колокольчики лучей над твоими сосками —
как они звенят от горячего ветра поцелуев моих!
междуречья любви текут в тебе и мне
и медные раскалённые планеты вращаются во мне и в тебе
отражая сияние друг друга
и планета любви греет под солнцем свои обнажённые материки
одень же меня как дерево корой
как тропинку травой
произрасти сквозь меня как росток сквозь почву от жары пересохшую
потрескавшуюся
окаменевшую от жажды солнечной