Глава II
Бебета

Грозно потрясая кулачком, из окошка первого этажа норовила выпасть наблюдательная старуха. Изборожденное морщинами лицо подрагивало больше от старости, нежели от негодования. Глубоко посаженные зрачки вытаращились насколько смогли.

– Пошто стены бьешь?!

Руслан облегченно выдохнул, ухмыльнулся.

– Бабуль, а слыхала, тем, у кого под окнами такие клинья можно не сдавать деньги на утепление?

– Да ну?!

– Точно!

– Ой, мила-ай, вот хорошо-то!

– Токо, бабушка, ты это… следи! Чтоб никто не сломал конструкцию, а то придется сдавать. – Юноша сотряс воздух указательным пальцем.

– Я теперь и днем и ночью следить буду, не сумлевайся. У меня бессонница. Никто не тронеть твову хонструкцию. Пасиб тебе, мила-ай!

Забаровский подхватил тетрадку и за угол. Перейдя проезжую часть, он пролез под забор, вышел на поле по тропке мимо котлована, скамеек, турника. Солнце грело по-летнему жарко, внедряя в кожу витамин «D». На другом конце поля гоняла мяч детвора, обозначив ворота палками и кирпичами. На полуразвалившейся трибуне молодежь распивала горячительные напитки. По беговой дорожке сновала легкоатлетка лет двадцати восьми в плотной штормовке для сбрасывания веса через пот. Рядом с сектором под «угловые», на подросшей травке примостился Глеб.

– Что так долго?

– Извиняй, дружище, надо было одно дельце провернуть. – Руслан раскрыл тетрадь. – Кто у нас сегодня играет?.. «Ювентус» – «Барселона».

Друзья разыгрывали еврокубки, чемпионаты мира и Европы. Выбрали команды, определили составы, предусмотрели трансферы. Каждому клубу назначили бюджет виртуальных долларов. Малышев задорого скупил лучших футболистов, сбыв товарищу ненужных по дешевке. Прижимистый Забаровский скрупулезно считал деньги, даже игрушечные, испытывая удовольствие от обладания надуманным богатством.

Ребята прошлись вдоль бровки к стоящим поперек поля воротам без сетки, поменьше основных. Рядом на газоне расселись три дамы бальзаковского возраста. На выцветшем пледе разместилась эмалированная посуда с салатиками, хлебная нарезка, завалившиеся на бок одноразовые стаканчики, бутылка красного вина. Вокруг играли в догонялки два мальчика и девочка дошкольного возраста. Соседство – безрадостное, но пришлось смириться – аналогичные ворота на другой стороне оккупировали мужики, разминающиеся к вечернему междусобойчику.

– Первый полуфинальный матч Кубка Чемпионов. – Руслан сверился с тетрадью. – Играем в Турине. Становись.

Глеб послушно занял место в воротах, натянув испачканные с ранней весны строительные перчатки.

– Ой, мальчики, а вы в футбол собрались играть? – На готовящееся обратила внимание мамаша пожирнее. Пухлые щечки надулись улыбкой, карие глазенки расширились до бровей, черная смоль «каре» поднялась дыбком. Бочка живота под летним пиджачком втянулась насколько возможно.

– Глянь, какие серьезные. Даже не смотрят в нашу степь, сразу видно – делом заняты, – поддержала подруга с кожей, рано состарившейся от частых мужских ласк. Женщина, упакованная в серую кофточку и потертую кожу юбки, сочетала худобу с большеразмерной грудью. Она усмехалась желтозубым ртом, пинг-понговые глазки нагло щурились. Орлиный нос набекренился к плечу, игриво подернувшемуся до подбородка. Брюнетистая коса скользнула по четвертому размеру груди, обнажив эльфийское ушко с серебряной сережкой. На левом безымянном сверкало обручальное кольцо. Развод стройнит женщин.

– Делом они еще не занимались. – Обернулась фривольно возлежащая матрона с высоко задранной юбкой. На подтянутом лице с прогалинами серо-зеленых глаз, сардельным носом и бантиками губ царила уверенность и показное равнодушие женщины, видавшей виды.

Опытному глазу девственность видна сразу. Подруги залились скабрезным смехом, точно угадав несовершеннолетие футболистов.

– Посмотрите, какие крепкие ножки, наверно, выше тоже крепкое. – Разведенка мечтательно закатила глазки, вызвав новый приступ хохота.

Ребята поджали губы. Женщины явно заигрывали, но опыт общения с дамами постарше отсутствовал.

– Бьет Роберто Баджо. – Забаровский ушел на угол воображаемой штрафной, подальше от пикника.

Суть игры проста: пробивалось пять ударов по полукругу. Голы шли в зачет команде Руслана. Менялись, и Глеб забитыми мячами окончательно формировал счет в таблоидной тетради.

– Роберто, Роберто, – перешушукивались подружки. Парни явились бесплатным представлением и объектом насмешек. Дамы забыли о детях, умчавшихся за перила вдользаборной аллеи.

Присутствие веселушек раздражало Забаровского. Он со злости пробил левой – специально тренировал, не желая прослыть «одноногим». Кожаный шар звонко врезался в дальнюю крестовину и срикошетил в ворота. Глеб не шелохнулся.

– Отличный удар, – сдержанно восхитился Малышев.

– У итальянца других не бывает. – Руслан подмигнул товарищу, скрывая удивление.

Роберто Баджо – единственный футболист «Ювентуса», оставленный себе, несмотря на постоянные уговоры продать. Бьющий передвинул мяч ближе к центру.

– Жулио Сезар.

Забаровский считал: штрафные и пенальти должны бить исключительно нападающие и атакующие хавы, привыкшие забивать голы. Современные защитники умеют лишь выносить мяч куда подальше. Реальный Жулио Сезар поставил крест на надеждах бразильцев вновь стать чемпионами мира, пробив в штангу на мундиале восемьдесят шестого года в послематчевых пенальти с французами. Но Руслан ценил этого защитника, всегда ставил в состав, как и Андреса Эскобара.

– Чем тебе так нравится колумбиец? – недоумевал Глеб.

– Цепкий защитник, уверенная игра, достойное поведение.

– А фамилия… наркокартельная.

– Ну и что? Может, в Колумбии Эскобар, все равно, что у нас Иванов.

«Жулио Сезар» пробил с правой, кроссовок зацепил газон, вырвав клок дерна. Мяч лягушкой запрыгал по траве.

– Ну, что ж ты так слабо, Роберто? – посочувствовала толстушка.

– Отстаньте! – выплеснул досаду Забаровский.

– О-о, какой агрессивный, ураган просто! Интересно, во всем ли? – Разведенка прикрыла смеющийся рот.

– Хочешь проверить?!

– Хочу! – Большая грудь с готовностью подалась вперед.

«Ювентусец» взял мяч и установил по центру. Связываться с бабами – себя не уважать. Жаль, на «пушку» не повелись, уже б отвязались.

– Клаудио Каниджа! – провозгласил Забаровский аргентинца, недавно перешедшего за символическую плату из руслановой «Ромы» в русланов «Ювентус».

– Теперь Клаудио. А Роберто куда делся? – Все смешило подруг, ко всему цеплялись.

Плотный удар. Траектория в девятку. Вратарь «Барселоны» в отчаянном прыжке перевел за ворота.

– Молодец, розовощекий! – Толстушка переключилась на Малышева, обидевшись на «отстаньте».

– Ничего, ничего, сейчас мой Роберто забьет! – подбодрила разведенка.

Женщины негласно определились с предпочтениями, лишь матрона взирала на происходящее с высоты безучастности.

Глеб сбегал за мячом и вернул приятелю. Руслан слегка сместился к кумушкам, испытывая нервозность от вынужденного соседства.

– Анди Меллер!

Немец слыл мастером штрафных. «Субисаррета» пропустил.

– Два-ноль, – констатировал «ювентусец», неохотно приближаясь к «болельщицам» для пробития последнего удара.

Веселушки поутихли, перешептывались с короткими смешками, обсуждали юниорский вид сзади. Оценивающие взгляды иглами нервозности вонзались в спину. Юношеская наглость сменилась мальчишеской робостью.

– Бебето, – буркнул Руслан.

– Бебета! – в один голос вскрикнули дамы и покатились со смеху. Колокольчиком звенела толстенькая, с хрипотцой большегрудая.

Забаровский сжал зубы, быстро пробил прямо в руки голкиперу, и бегом к воротам – меняться. Липкие перчатки с трудом слезали с ладоней Малышева. Руслан, помогая, буквально сдирал потные тряпицы. Глеб сохранял внешнее спокойствие, просто плыл по течению, подчиняясь обстоятельствам. Перчатки поддались агрессивному напору, затрещали, натягиваясь до запястья вратаря «Старой Сеньоры».

– Совсем нас не хотят замечать, – сокрушенно вздохнула толстушка. – Давайте выпьем, что ли?

Белые стаканчики подставились под струйки красной жидкости. У противоположных ворот грянул громоподобный хохот, собравший взгляды присутствующих. Чиркая асфальт, мимо промчалась легкоатлетка, намотав очередной круг. Глеб добрел до точки «Баджо». Удар получился слабым, мяч стал легкой добычей «Перуцци», второй и третий аналогично.

– Кто у меня там бьет? – Малышев сместился на левый фланг.

– Ромарио, – процедил Забаровский, отошедший от стычки с отдыхающими, но ожидая новой порции нахальной «заботы».

Глеб пробил пыром. Руслан отбил кулаками. Мяч взмыл вверх. Друзья с ужасом следили за падающим снарядом. Шар плюхнулся на плед, роняя обелиск вина, переворачивая тарелки с остатками закуски. Малышев отшатнулся в сторону, будто ожидая смачного хука от крепких дам. Забаровский сжал зубы, вытаращил глаза. Беда – разворошили успокоившийся «улей». Женщины заохали, восстанавливая порядок. Матрона схватила мяч, гневно развернулась в сторону горе-футболистов, готовя «гром и молнии» на головы ребят. Но, увидев испуганные лица, смягчилась – на чуть приоткрытых губках заиграло высокомерие.

– Ну, кто смелый? Иди, забери.

Руслан мотнул головой Глебу. Тот лишь глупо улыбался, стоя, точно истукан. Подавив тяжелый вздох, Забаровский побрел к дамам, словно на Голгофу.

– О, мой Бебета идет! – Разведенка выхватила мяч из рук подруги.

Кругляш пикантно поместился между грудей, широкий рот растянулся до ушей, глазки жеманно потупились. «Перуцци» остановился в шаге.

– Ну, отдавай мяч.

– А ты забери. – Обладательница «трофея» приглашающе качнула грудью.

– Что, детство в попе заиграло? Давай! – Руслан протянул руки, но соблазнительница спрятала снаряд за спину.

– Как давать? – Разведенка игралась с неопытностью.

Вспышка ярости затуманила мозг, Забаровский ринулся на кокетку, будто бычок на строптивую корову. Согнувшись, он оказался на одном уровне с противницей. Мальчишеские руки грубо сжимали объятья, пытаясь выхватить мяч. Прикосновения податливых грудей не волновали.

– Давай, Забор, трахни ее! Будь мужиком! – По беговой дорожке шли пацаны постарше, направляясь в дальний конец для вечернего распития.

Самое обидное – к компании примазался одноклассник Степа Скрипкин, с «петухами» ершистых волос, щучьими глазами из-под тучных бровей, обветренным лицом. Несмотря на субтильность, Скрипкин отличался редкой задиристостью, снискал славу сильнейшего в школе и доступ в компанию старших.

Разведенка вскрикнула, заваливаясь наземь. Шар выскользнул и укатился к бровке. Забаровский хотел рвануть вслед, но придержали мягкие ручки.

– Куда же вы, мужчина? Мы же только начали…

– Отвяжись! – рявкнул Руслан, вырываясь.

Мяч стал добычей Сереги Медведева, ПТУшника с прыщавой физиономией. С криками «опа-опа» он косолапо задриблинговал в лакированных туфлях. Андрюха Сувалкин, игравший за сборную школы, но променявший футбол на сигареты, мгновенно обокрал собутыльника. Оба с удовольствием забегали в «А ну-ка, отбери!»

– Э-э, Руслик, – просвистел заводила компании Вовка Поздняков, ученик токаря с ножевым шрамом на щеке, – баба сама просится, а ты бежать.

С гоготом зрелых мужиков старшеки проследовали дальше. Медведев, отчаявшийся отобрать мяч у мастеровитого приятеля, присоединился к компашке.

– Малыш, лови на головку! – Сувалкин пнул в сторону Глеба, но цивильная обувь не смогла поднять мяч в воздух. Кожаный шар прикатился в ноги «Ромарио».

– Трус потому что! – Вернулась в положение «сидя» разведенка, отвечая на заданную укоризну. – Бабу никогда не лапал.

Кровь прилила к голове, Забаровский резко обернулся и зло прорычал:

– Пошли в кусты!

Большегрудая живо огляделась в поисках детей, шепнула подругам: «приглядите за моим», быстро поднялась. Отряхнувшись, цепко сжала запястье юноши, поволокла к аллее.

– Зачем же в кусты? Пойдем в кроватку.

Гнев улетучился, ярость сменилась растерянностью, но отступать поздно. Старшеки попеременно оборачивались, следя за развитием. Эмоции стоят дорого. Женщина крепко сжимала руку юнца, таща, точно теленка на привязи. Странная парочка пересекла беговую дорожку, тормознула у желтых перил по пояс, отделяющих аллею от поля. Забаровский, на миг освобожденный от «оков», с легкостью перемахнул через преграду. Дама присела на шершавую перекладину, стараясь перекинуть ногу.

Руслан молниеносно оценил ситуацию. Хороший момент для побега. Пусть считают трусом. Скрипкин будет насмехаться и черт с ним! Глеб не осудит – сам еще мальчик.

– Ну, что же ты, Бебета? Не видишь? Даме нужна помощь, – призвала к джентльменству разведенка.

Забаровский неохотно подал руку. Женщина с грациозностью буренки перевалилась через перила, якобы случайно прижалась к груди спутника, обдала перегарцем. Она снова схватила «добычу», потащила к забору, прекрасно ориентируясь в местных прорехах.

Глеб улыбался, словно болванчик, – происходящее развивалось слишком стремительно для малышевской нерешительности.

– А ты, розовощекий, пойдешь в кусты? – Толстушка подмигнула.

– Нее, я с мячиком… – Юноша подхватил кожаный шар и бегом к подкопу, едва не сбив легкоатлетку.

Руслан просочился сквозь раздвинутые прутья забора, помог спутнице. Разведенка проделала перильный фокус – прижалась к груди. Прелюдия давно началась, а неискушенный пацан шарил взглядом по сторонам, ища шанс для достойного бегства. Большегрудая опять схватила старшеклассника за руку и, будто ребенка, перевела через дорогу. Солидный прохожий осуждающе посмотрел на мезальянсную парочку. Глеб наблюдал сочувственно и растерянно.

Забаровский озирался, боясь попасться на глаза знакомым. Куда она меня тащит? Неужели она живет в моем доме? Не может быть, я ее раньше не видел… Прошли пристрой, завернули за угол… Может, она меня тащит в магазин? Хороший предлог ретироваться, я – непьющий! Ан нет, свернули во двор… Второй подъезд… Значит, живет в этой серой пятиэтажке. Может меня увидеть в школу или со школы. Если, конечно, окна выходят на стадион… Второй этаж.

Обшарпанная, некогда зеленая дверь, скрипнув, впустила в квартиру. Маленькая прихожая через пару шагов перешла в единственную комнату. Дама встала напротив окна, Руслан застыл посреди комнаты. Справа от юноши разместился потертый диван, слева – вишневый гарнитур в царапинах. Кошачий запах резал нос, отлинявшая шерсть белыми хлопьями укрыла бордовый палас.

Хозяйка сбросила кофточку, обнажив посеревший от долгого ношения лифчик, в ожидании скрестила руки под грудью. Забаровский прикинулся статуей.

– Ты что, в первый раз? – На левой руке сверкнуло кольцо.

– Нет, а что?

– Как зовут-то тебя, Бебета?

– Руслан, а тебя?

– Оля.

Она заложила руки за спину. Щелкнула застежка. Бретельки сползли с худых плеч. Лифчик упал на пол.

– Иди сюда.