Кто, зачем и как?

История третья

До приезда в монастырь, жизнь в нём была скрыта от меня некой завесой таинственности, необычности и туманом предположений.

Я не знал, как туда попадают, почему избирают этот странный путь, что там ищут и чего хотят.

Первые пару дней в монастыре я просто наблюдал, приглядывался, прислушивался… Выбирал для себя оптимально приемлемый режим существования.

Распорядок дня прост. В шесть утра монахи собираются на утреннее правило в храме. Кто то читает молитвы и поёт на клиросе. Другие просто стоят, молятся и слушают в церкви.

Обычные люди, миряне, послушники, строители и гости могут на утреннее правило не ходить. Если нет на это особого благословения настоятеля. А могут и приходить, если есть желание или потребность.

В нашем общежитии рабочие в это время все просто спят. После пробуждения вереницей топают на завтрак в трапезную раньше всех.

А в церкви в это время уже идёт литургия, монахи кушают только после службы, и никак не раньше.

Два дня я просто спал, ел, гулял по территории монастыря, ходил в церковь ради интереса. Короче, успокаивался, обживался и не спеша становился своим.

На третий день почувствовал необходимость заняться хоть каким то полезным делом, а не просто болтаться тут.

Вечером, перед отшествием ко сну, все жители монастыря, монахи и приезжие паломники собирались в храме, чтобы взять благословение настоятеля на отдых. Иногда игумен давал при этом личное напутствие на работу, на отъезд домой или просто благодарил за что то… Можно было сказать о своей просьбе или задать личный вопрос… Самое удобное, спокойное и хорошее время для этого.

Когда подошла моя очередь подойти к батюшке, то я сложил ладони лодочкой, поклонился, поцеловал большой крест в руках священника и задал свой вопрос отцу Иоанну…

– Отец, благословите на какое-нибудь послушание, – негромко попросил я.

– Ну, а сам ты что хочешь?, – отец внимательно посмотрел мне в глаза.

– Не знаю, что скажете, то и буду делать

– Попробуй пока помогать на стройке, а там поглядим.

Я кивнул, поклонился и отошёл.

Вечером на улице так тихо, хорошо и спокойно. После церкви на улице весенняя прохлада, комаров ещё нет. Можно присесть перед сном на дощечку, побыть одному, посмотреть на небо. Как хорошо, когда нет волнений, мыслей, страстей, никаких тревог и срочных планов. Спешить совсем некуда и незачем. Жизнь идёт сама. Спокойна и проста.

Раньше никогда не думал, кто чаще всего населяет такие места. Кто живёт временно или всю жизнь при монастырях. Узнал только тут.

В основном это самые обычные люди. Чаще со сложной, извилистой судьбой. Те, кто сильно пил, страдал, потерял себя и не видел выхода. Или устал в миру и уже не мог и не хотел жить по законам суетливой цивилизации. Те, кто отсидел срок и потерял жильё. Те, кто потерял надежду, любовь, здоровье или близких. Те, кто устал носить маски и устал притворяться обычным. Те, кто был обманут, или те, кто боялись себя. Фанатично верующих адептов православия на самом деле тут не встретил.

Люди улыбчивые, часто молчаливые, спокойные, простые и искренние. У многих глубокие, грустные глаза. Ученых болтунов и умников тут тоже мало. Жизнь самая простая, тихая, без спешки, размеренная, самая обычная. Без чудес и важных событий. Каждый знает, что ему делать сегодня, завтра, и не суетится по пустякам.

Особенно это заметно, когда приезжают гости из городов, паломники или просто шумные «туристы». «Туристами» тут называют тех, кто сам не знает, зачем сюда прибыл. Не знает, что хочет. Не знает, что что ищет. Путешественники и искатели истины.

Чаще всего люди приезжают сюда с другими целями.

Найти успокоение от бед, безнадёги, исцелить больную, уставшую душу. Получить крышу над головой, тёплую одежду, поддержку, или просто кусок еды, чтобы выжить.

Есть такие бабушки и дедушки, которые принимают монашество, чтобы занять себя на старости лет, и почувствовать, что они ещё кому то нужны и полезны. Ощутить заботу и дать заботу другим… Подготовиться к смерти тела… Очистить душу покаянием от земных страстей и прошлых грехов…

С утра вышел на работу со строителями. Таскаем носилки с раствором и заливаем монастырские стены. Приятно стать нужным, полезным. Жара ещё не наступила. Месяц апрель.

Подходим в паре к бетономешалке, накладываем в носилки раствор и идём по мосткам всё выше, чтобы наверху вылить содержимое в опалубку.

Говорить с напарником особо не о чем. Поэтому молчим и в уме молимся. Таскаем и молчим.

Время обеда. Топаем в трапезную. Кушаем. Потом у нас есть часик передохнуть. Это моё любимое время. Захожу в пустой храм. Ложусь на скамейку. И сладко так засыпаю.

Очнулся от голосов. На стройке уже кипела работа. Потягиваюсь, выхожу и присоединяюсь к напарнику. До темноты таскаем носилки, ужинаем. И на благословение к батюшке. Потом общага, кровать, сон. Так всю неделю. На выходные и в праздники не работаем, ходим на службу. А после обеда в воскресение иду гулять на берег. Сидеть на старой барже. Смотреть на движение большой реки. На чаек. Слушать успокаивающее бульканье и журчание воды. И молчать.

Через какое то время по выходным стал читать молитвы на клиросе и петь в хоре на службах. А в будни всё по прежнему. Стройка, трапезная, сон. Иногда заходят в голову мысли о прошлой жизни. О бывшей жене, о сыне. О матери. Это ненадолго будоражит нервы. Вызывает в душе горечь и боль. Тогда начинаю усердней работать и молиться. Сохрани моих близких Господь. А я им помочь уже не могу ничем. Я сам ещё очень нездоров душевно.

Монастырь это и есть Лечебница для душевно раненных, душевно больных, душевно уставших и исцеление тут идёт незаметно. Не быстро. Исцеляет тут сам Бог, покой и христианская тихая любовь окружающих.

Здесь нет истерик, очарований, разачарований, суеты, больших надежд и планов. Страхи и тревоги сами растворяются в простоте и чистоте обычной жизни…

Так в работе, службах, относительном спокойствии и смирении прошёл первый год. Потом прошёл второй, потом третий… Лето, зима, лето, зима, весна…

Великий Пост на исходе. Скоро Пасха. Конец апреля. Пригревает. Птички поют. Солнце искрится в куполах. Тепло и тихо.

Воскресение. Сижу во дворе. Смотрю на небо. Сегодня не работаем. Выходной.

Прислушался к себе. Что чувствую? Тишину, свободу и покой.

Подходит молодой парень. Он иногда тут помогает нам на стройке. А в выходные гоняет по деревне на мотоцикле.

– Привет, Андрей. Тут у меня дело к тебе.

– Говори…

– Мать Ольга просила тебе передать, чтоб ты зашел к ней домой. Садись на мотоцикл, я подвезу..

– Да нет, ты катайся, я пешком прогуляюсь, недалеко…

Я несколько удивлён. Зачем меня приглашает эта послушница? Обычно мы даже с ней только здоровались, но никогда не разговаривали ни о чём. Странно..Но, раз просит, зайду.

Когда зашел в дом, всё сразу понял. На столе бутылка самогона… Ольга уже пьяная.

Сел. Молчу. Потом тихо выдавил из себя – Зачем звала?

Ольга глянула мутными глазами и молча положила голову мне на колени.

Первая пришедшая мысль «Пропал. Вот я и пропал»

Без лишних слов наливаю полный стакан, залпом опрокидываю в себя. И слушаю свою Душу. Душу не слышно. Её перебивает колотящееся сердце. Сразу захотелось курить. Очень..Очень…

Дальше можно не рассказывать. Итак всё понятно. Но расскажу…

Я не устоял. Был блуд, был секс, был грех…

Послушница Ольга расслабленная, вялая, мирно спала, захрапев на полу. Поднял её, перенёс на кровать. Укрыл. Пусть спит.

Абсолютно протрезвел… Стою. Не знаю, что теперь делать. Мыслей ноль, в голове тупняк и опустошение. На сердце мрак, в душе холод. Даже страха нет, как буду рассказывать это на исповеди… Пустая голова и полная тупость.

Курить расхотелось. Вышел из дома. Медленно побрёл обратно в монастырь. Тихий покой, спокойная радость и свобода улетучились. Это работает грех…

Так прошёл этот безумный день. Потом бессонная ночь…

Утром подошёл к настоятелю и спросил благословения покинуть монастырь. Он ничего не ответил, просто отошел от меня, будто глухой…

Увидел во дворе матушку игуменью, настоятельницу Ирину… Она подошла ко мне, перекрестила.

– Матушка Ирина, как думаешь, скучает по мне моя бывшая жена?

– Да что ты? Давно забыла она о тебе. Столько лет прошло. Жизнь ведь не стоит на месте. В миру заботы, хлопоты, проблемы, разных дел куча. Не до тебя ей, – с доброй улыбкой ответила монахиня.

Вдруг что то прояснилось в уме. Как озарение какое то. А я ведь и правда понапридумал себе, целых три года фантазировал, что нужен семье до сих пор. Что приедут за мной. Или позовут. Простят и попросят вернуться домой, к сыну. Да никто меня там не ждёт. Только матери и Богу ещё нужен.

Следующим солнечным утром уже шагаю на паромную переправу. На душе снова спокойно, легко и пусто. Меня уже ждёт новая мирская жизнь. Бороду потом, дома, сбрею. Мне 30 лет. Молод, здоров, бодр, красив.

Монастырская эпопея закончилась. Душа не болит больше… Лечебница душе помогла. Спасибо ей…

На прощание настоятель, давая мне деньги на проезд, негромко заметил – А умирать всё равно в монастырь вернёшься…

Я не ответил. Я был уже не здесь… Я живой…

Прощальный взгляд на великую сибирскую реку, ставшую родной. Фото из личного архива автора.

Рассказы

Сибирский дальнобой
Рассказ.

Посвящаю моему трагически погибшему другу детства ИЛЬЕ СЕРГЕЕВУ.

В монастыре то жизнь, конечно, попроще. Коммуна. Деньги не нужны. Накормят, оденут, обуют, и спать есть где.

А вот в обычном мире понятно, что без финансов никуда. Вернулся я из монастыря и побрёл работёнку искать. В стране безработица, хаос, кризис и полный бардак. Вот эта история примерно в то время и приключилась. Расскажу, как было, без лишних предисловий.

Был у меня лет десять назад друг. Звали Игорем. Почему «был», в конце рассказа сами поймёте. Познакомились мы с ним в автоколонне завода одного. Шоферили вместе. Он там на КамАЗе в гараже, а я на машине помельче. Ну, сами знаете, у шоферов пятница – день святой. Нервы расслабить, потрепаться обо всём. Короче, в одну такую шоферскую пятницу и сдружились.

Сидели с мужиками после работы, выпивали, колбаской с зелёным лучком хрумкали. Как водится, никто никого не слушает, каждый про своё, наболевшее норовит вставить. Перекрикивают друг друга, обычные такие посиделки пятничные. Народ основательный, понимает, что пятница не вечная, за ней похмельная суббота, а в воскресение всухую нужно отлёживаться. Потому все стремятся в пятницу по полной оторваться после трудовой недельки.

Я тоже что-то пытался своё в общий разговор ввернуть, но были и по-горластей и по-опытней меня водилы. Вижу бесполезно, и просто сижу, накатываю.

Смотрю, не один я такой. Есть ещё мужик, тоже малоразговорчивый. Оказывается, он мало говорил, не потому, что ему нечего сказать было. Просто заикался он сильно от контузии. Но пил и закусывал не меньше.

В Армии в горячую точку попал и и выручал взвод своих солдатиков из-под огня, потому, что прапорщиком служил. Там и случилось у него контузия с осложнением на речь. Затем комиссовали его по профнепригодности из войск и подался Игорь шоферить.

Мне скоро пьяные базары коллег надоели, предлагаю Игорю, мол, давай продолжим от толпы подальше. А сидели мы в чьём-то личном гараже, недалеко от завода. И на природу захотелось, по нужде как раз…

Попрощались с коллективом до понедельника, взяли маленько в магазине местном, и закусь, и чем её запить. Отошли в перелесок возле железной дороги. Присели на корягу, там и рассказал Игорёха мне свою историю. Про горячую точку ту, про заикание, про свою мечту заветную и вообще нормально так посидели. Уж и не помню, как домой дошли.

Короче, в понедельник врачиху в гараже проходить – а мы в полном порядке. И без давления, и без запаха. Мечта у Игоря была – стать дальнобойщиком. В стране, как всегда, безработица, кооператоры, ООО, ЗАО, заводы или не платят или банкротятся, ну и всякая такая хрень. Дальнобойщиком можно только по знакомству, не иначе…

Ушёл вскоре Игорь с заводского гаража, там какие-то задержки по зарплате начались. Ну и я куда-то в другое место свалил оттуда. Но дружить не перестали. По пятницам встречались на нейтральной территории, сидели за пивком и покрепче тоже не брезговали. Он неженатый, и я такой. Ещё третий парнишка к нам почти сразу прибился. Тоже шофер. Смешливый, неунывающий. Но глаза грустные. Худой весь, щуплый. Потом узнал, что он тоже в десанте служил, как и Игорь.

Летом ездили на природу к Игорю на дачу. Тащили сумки с провизией и «горючим». Игорь такой «бык» по виду. Шея короткая, походка вразвалочку. Покушать весьма любитель. А вот я и Ромка мало ели. И пьянели быстрей…

Дача недостроенная, зато с крышей. Печка там русская, три кровати, бельё сыроватое, но чистое в шкафу, холодильник старинный «МОСКВА», стол круглый. Воздух сосновый, освежающий, но зимой туда не пробраться. Вся дорога заметена снегом с самой станции электрички. А вот летом собирались мы там частенько, неразлучных три товарища-водилы и замирали на время.

Особенно в долгие праздники там хорошо было. Хотя и баня там развалилась и за водой далековато на колонку ходить. Но это терпимо, в общем мелочи. Главное, покой и тишина. Вечерами песни под гитару пели, закусывали картохой варёной с килькой в томате. Такой русский рай. Правда, без женщин. В дефиците приличные мадамы. Бывало, вечерком выйдем на крылечко – красота… Можно даже в трусах… Если соседей нету…

Но вот мечта та у Игоря не прошла. Нашёл какого-то коммерсанта со старой «фурой», двадцатитонная вроде машина «КрАЗ» с будкой. И начал её перебирать, под себя ремонтировать. А коммерсант за это обещал его на дальнобой в Якутию с товаром отправлять. И по зимнику и по летнику.

Однажды звонит Игорёха и говорит:

– Слушай, мне через неделю в Мирный (Якутия) ехать. Напарника нет. Ты как?

– Ну, как? – отвечаю. – Если зовёшь, я с тобой.

К слову добавлю, что в то время не один я жил а с дамочкой. Она может и любила меня, не знаю. Но хозяйственная, отзывчивая, нравился я ей очень. Короче жили уже года два.

Думаю, как ей сказать-то? Этот рейс ведь не на один день. Придётся с работы увольняться. Да и на вряд ли встретит эту новость радостно. А мне так хотелось на дальнобой, романтики шоферской, Сибирь, тайгу посмотреть и людей новых. Да и не ездил я на грузовой машине так далеко. Заработок Игорь пополам обещал.

Вечером пришла дамочка с работы, докладываю ей прямо, как есть…

– Игорь собрался в Якутию груз везти, меня напарником зовёт. Одному ему тяжеловато, шесть тыщ километров и без охраны. Подзаработаю заодно.

Короче, гражданская жена против, типа:

– Едешь в такую даль, опыта нет, там на дорогах грабежи и холод. Пропадёшь там, с этим Игорем. Вечно тебя тянет в сторону от дома. Это даже не работа, а глупая затея и пустое.

Но, что поделаешь? Захотел в рейс и другу отказать не могу. Через неделю собрался и поехали.

Сразу скажу, что «КрАЗ» – это карьерный самосвал. Совершенно не приспособленный к дальним рейсам. К нему просто приварили рефрижераторную будку. И набили продуктами под завязку. Машина мощная, но не скоростная. В кабине шум, хуже, чем в тракторе. Спать негде. Игорь на сиденьях, я на полу. От шума голова не своя. И ползём с перегрузом. Но не довезти права не имеем. В дождь, и в грязь, по глине и песку, по щебню. Из области в область скрипим, но не ноем. Думаю :

– Когда же Игорь то мне даст рулить. Ведь вторые сутки почти без остановок шпарим. Завариваем доширак, чай литрами хлюпаем, деньги экономим. Магнитофон сломался. Радио в глуши нет. Только рёв двигателя.

– Игорь, ты же устал, давай я порулю. – предлагаю.

– Нет. Тут слишком опасно, У тебя опыта такого нет. Перегруз большой. Дороги кривые, скользкие, перевернёмся легко. Обратно поедешь ты.

И правда, смотрю, на обочинах то «фура» вверх колёсами лежит, то бортовую в откос снесло… Ладно, едем, молчу…

Добрались до парома в Усть-Куте, по Лене плыть суток несколько. Дождище хлещет. Но в кабине хорошо, тепло и тихо. Капли по крыше тук-тук. Ветер возле речного причала мусор носит. Летает разная гадость. Пакеты целлофановые рваные, мокрые, пустые пачки из-под сигарет, обрывки газет, шматки туалетной бумаги, банки пивные жестяные сами с собой в футбол играют. Красота и сюрреализм в духе Стругацких. Стоим, ждём погоды и очереди на паром. Нам хорошо. Дальше нас повезут по реке. Затарились водкой, гуляем и спим… Теперь можно. Отдых…

Наконец то заехали на паром. Весело, машин много. Шофера все разные, со всей страны… Из машин музыка орёт, кто-то по видео кино смотрит. И красоты сибирской реки неописуемые, когда отплыли… Наслушался там баек дальнобойщиков матёрых… Хоть роман пиши…

По Лене сплавлялись, наверное, дней пять. Эти места прекрасны и в штиль и в грозу.

Природу описать не смогу. Это видеть надо. То скалы отвесные, то холмы, то перекаты опасные, бурные, то мели тайные, скрытые. Медвежата на берегу разок играли, сам видел. …Кстати, в тех местах снимали прекрасный советский фильм «УГРЮМ-РЕКА», там Синильга была – даже на берегу памятник ей есть. В общем, места странные, заповедные, малолюдные, дикие.

На пароме тоже интересно.

Много якутов, и уже учёных и совсем дремучих. Водилы все перезнакомились, сдружились. Один друган мой ходит, как туча мрачный. Молчит или огрызается…

Я всегда на берег хожу, когда мы в селения местные причаливаем, наблюдаю за людьми, животными, домами, хозяйством. Так всё необычно, своеобразно. Например, никогда не видел в деревнях наших столько чистокровных лаек, больших, пушистых, наверное ездовых. Ещё заметил, к подходу парома все сельские жители готовились, как на праздник. Важно так, местные национальности одевали бусы, а мужчины сапоги блестящие…

Игорь в основном не ходил на причалы. Обычно в кабине спал. Правда, потом меня приютил на время сплава один добрый водитель, он ехал один и у него, в СУПЕРМАЗЕ было два спальника.

Ещё вот достопримечательность. Есть посередине реки Лена остров. Небольшой островок, с песчаными отмельками, тихими заводями, без скал, поросший скудной растительностью, за исключением нескольких высоченных корабельных сосен.

Так вот. Рассказывали местные, что на том невеликом островке свил себе гнёздышко старичок-лесовичок. Дед Фёдор, кажется. И, если хорошая погодка, может тот древний отшельник выйти на бережок островка и приветливо помахать проходящим судам или паромам.

Ещё рассказывали бывалые дальнобойщики, что весной на пароме страшный случай был. С перепою или недосыпу сел водитель за руль тяжёлой гружёной «фуры». Завёл машину и поехал на перилы. Перескочил через рельсу ограждения и бултых в Лену. Так и ушёл на дно. Потом, конечно, вытащили утопленника, чтобы домой отправить и захоронить. Лена шуток не любит.

Вот небольшая справка из Википедии:

«Ле; на (якут.;л;;нэ, бур. З; лхэ) – река в России. Лена самая крупная сибирская река. По мировым меркам она десятая по длине река в мире. Длина реки, от истока до устья, 4 400 км. Впадает в море Лаптевых Северного Ледовитого океана. Лена – самая крупная из российских рек, чей бассейн целиком лежит в пределах России. Также это крупнейшая река в мире, полностью протекающая в районе вечной мерзлоты.»

В итоге, пришвартовались мы к причалу назначения. Название не помню. То ли Якутск, то ли Ленск, то ли ещё какой там причал. Съехали с парома. И тут началось самое весёлое…

Вся трасса от причала до Мирного разбита тяжёлыми грузовиками, бензовозами, «фурами» и тракторами.

Перевернуться тут «нефиг» делать. А у нас перегруз несколько тонн долбаной колбасы и остального скоропортящегося барахла.