Цитата из книги «США и борьба Латинской Америки за независимость, 1815—1830»

В 1820-е гг. именно Боливар оказался для мира воплощением всей латиноамериканской революции. И его трагические последние годы, отчаянная борьба против сепаратизма и утрата доверия на родине и в мировом либеральном сообществе окончательно убедили североамериканцев, что южные соседи им совсем не «братья»: для рациональных республиканцев США Освободитель стал грустным символом неготовности бывших испанских колоний к независимости, доказательством общей истины – в необразованной стране невозможна такая роскошь как свободное правительство. Порой (и все чаще) разочарование носило расистский и антикатолический оттенок – «папистские» потомки южан-испанцев и индейцев недостойны республики. Особое недоверие вызывали стремления сохранить традиционное влияние церкви, опереться на армию как мотор социальной реформы, законодательно сдержать натиск фритредерского капитализма. Образ Боливара как байронического романтического героя, гибнущего в схватке с судьбой, оказался чужд бодрому молодому духу Северной Америки.