– А есть фотографии тела? Я кое-что понимаю в характере нанесения ударов и последующих травмах, – Свечкин вертел в руке вилку, не подавая признаков заинтересованности. Тон вопроса был будничным.

– Есть, – Арсений встал и, пошатываясь, подошел к дивану, на котором лежала черная папка для документов. Он был пьян, но прекрасно соображал, что говорит и делает. Такие люди не бывают без сознания под действием алкоголя, слишком уж хорошие тормоза. – На! – он кинул на стол пять фотографий.

Когда Свечкин разглядел лицо трупа, у него не осталось сомнений, что это тот самый мужик из троллейбуса.

– Знаешь его? – Арсений заметил, как дрогнула рука с фотографией. Опер – что волк, чутье у него отменное.

– Нет, – Александр моментально справился с эмоциями. – Рана страшная, я просто представил себе тварь, которая имеет такие зубы. Как перекушено.

– Вот именно, перекушено. Не перегрызено, не разорвано, а перекушено, – Арсений кивнул сам себе. – Ты, видимо и в ранах разбираешься?

– Да нет, я пальцем в небо попал, – Свечкин мотнул головой.

– А что о следах ударов скажешь?

– Вот этот след, на печени – от кулака, вот они отметины от костяшек… Челюсть кто-то ногой свернул, даже ссадины от подошвы остались. Остальные отметины – это не следы ударов, они получены при падении, – Свечкин вернул фотографию.

– Эксперт так же сказал. Ты головастый.

– Учили… – отмахнулся Свечкин, и занялся салатом, чтобы поразмыслить об услышанном и увиденном.

Семеныч, до этого задремавший в кресле, проснулся и задал Сене какой-то вопрос, после которого тот переключил свое внимание на тренера. Александр думал о мужике, которого он помял в троллейбусе. По спине прошел озноб, потому как Свечкин верил майору, и склонялся к мистической составляющей дела. Девушка, труп и он сам… Нет, с той девицей явно что-то было не то… Он и сам не понимал, на чем основаны его подозрения, но они были непоколебимы. Мужик обижает девушку, и после этого гибнет при таких невероятных обстоятельствах. Случайности не случайны, как сказал какой-то мудрец. Конечно, это могло быть простым совпадением, но животная свирепость в глазах той девушки и мертвый холод ее рук заставляли задуматься, а вернее почувствовать какую-то злую природу, заключенную в ее образе. Да, именно злую природу ее происхождения, темень души. Такую злобу в глазах Свечкин не видел даже у пленных косовцев, которых они вели в допросную. Кстати, именно там, в бывшей Югославии он впервые столкнулся с мистикой.

Александр служил в составе многонациональной оперативной группировки MNTF-N с кодовым именем Север под командованием Франции, в городе Косовска-Митровица на севере Косово. Это был небольшой город с населением около восьмидесяти тысяч человек, из которых ¼ часть были сербы, живущие в северных кварталах, а ¾ были албанцами, проживающими на оставшейся территории. Северные кварталы от остального города отделяла река с необычным названием Ибар, и что сербы, что албанцы старались не пересекать эту естественную границу без особой надобности…. Беспорядки начались 14 марта 2008-го с того, что сербы захватили здание суда, недовольные приговором двум рабочим, обвиненным в террористической деятельности. Менее чем за сутки волнения охватили весь город, очагами распространившись в кварталах. Силы НАТО подавляли эти волнения трое суток и лишь к утру 18 марта справились с обстановкой. Те трое суток надолго запомнились Александру. Статистика официальных властей была суха и поверхностна: тридцать миротворцев получили ранения, равно как и около ста сербов. Какой ад был в этом городе на самом деле, Свечкин знал как никто другой, и реальные цифры потерь, как военной полиции, так и местного населения были куда выше. Не в том суть. Александр был в патруле ночью с 16-го на 17-е, они как раз охраняли подступы к мосту через Ибар. Были слышны одиночные выстрелы, небо над северными кварталами слабо освещали всполохи далеких пожаров, и в холоде подмерзающего воздуха четко различались любые звуки движения машин. Часа в три утра к Александру подошел капитан Матье. Он разговаривал с польскими миротворцами, расположившимися на албанской стороне моста, и сказал, что у них на людей напала паника, в результате которой четверо солдат ушли с поста, оставив лейтенанта и капрала, и исчезли в городской застройке. Поляки просили пару легионеров для расстановки сил на позициях, пока из штаба в пригороде не прибудет подкрепление, а посему всего на пару часов капитан Матье им великодушно предоставит Анри Дю Труа и капрала Пери. Уже на месте Александр, он же Анри, хоть и не любивший поляков, но, тем не менее, заинтригованный побегом солдат, любезно расспросил лейтенанта Гженского о причинах такого явления. Тот, немного разомлевший от выпитой сливовицы, которую, скорее всего, пил для успокоения, поведал странную историю. Около одиннадцати вечера они задержали двух албанцев, пытавшихся пересечь Ибар на лодке, и до утра посадили их в подвал дома, где располагалась штаб-квартира польской военной полиции. Подвал само собой никто не посещал, окон он не имел, и дверь, ведущая в него, была одна, спрятана внутри здания. В два часа ночи сержант делал обход, когда заметил конвойного с синим лицом, сидящего на стуле перед дверью в камеру. Он был мертв. Сержант вызвал лейтенанта, чтобы тот удостоверился в кончине подчиненного, и после этого решил проверить, как поживают задержанные. За дверью на полу лежали два точно таких же трупа с синими лицами без видимых повреждений. На шее у каждого, прямо на яремной вене, были две четких раны, судя по всему от зубов. Пока лейтенант осматривал трупы, сержант, не теряя времени, сбегал за дежурившими на посту солдатами и предупредил их о случившемся. Суеверный сержант, заметив раны на шее, сделал определенные выводы, и потому разговор с солдатами у него шел в уже намеченном ключе. Капрал, присутствовавший при этом, рассказывал потом лейтенанту, как белый от ужаса сержант подлетел к соотечественникам с одной лишь фразой, гласившей, что Марека и двух албанцев убил казлак, как в свое время в деревнях Восточной Европы называли упыря. Один поляк отправился проверить эту информацию, и прибежал обратно буквально через минуту. Солдаты по выражению его лица поняли сразу, что сержант не врал, и пустились наутек. Капрал даже не успел ничего сообразить, настолько быстро это все произошло. Анри удалось осмотреть трупы. Он убедился в словах капрала. В подвал ни одно живое существо проникнуть не могло, окон не было, а в вытяжку пролез бы разве что таракан. Только через дверь, но находившийся в соседней комнате сержант, вызвавший панику, ничего не видел до того как наткнулся на труп сослуживца. Как ни крутил Свечкин в голове эту загадку, он так и не нашел нужного ответа. Польский лейтенант пояснил Александру, казлак по их поверьям мог проходить даже через замочную скважину, и только такое объяснение могло пролить свет на разгадку….

– Чего загрустил? – спросил Семеныч, тронув Свечкина за руку.

– Да весело у вас тут… – произнес Александр, вздрогнув от прикосновения. Он сидел молча уже пару минут.

– Ну да, а главное, все это на нас вешают… – Арсений тяжко вздохнул. – Но это еще не все!

– Что, еще и привидения с чертями досаждают? – Свечкин хихикнул. – Или на кикимор с лешими в розыск подают?

– Да ну тебя… – майор чертыхнулся и постучал по столу. – Юморист мне, тоже. Ни леших, ни кикимор, ни ведьм… – добавил он через пару секунд. – Наоборот, чудесные спасения людей. Целая серия. Удивляюсь, что газетчики не связали эти случаи между собой в единую цепочку, и не выдали как феноменальную сенсацию.

Арсений ожидал, что его слова вызовут какой-либо ажиотаж, но ничего подобного не произошло. Семеныч с Александром лишь вяло кивнули и погрузились в свои мысли.

– Это не новость, такое всегда было, – тренер резал хлеб.

– Да? А когда человек с 9-го этажа падает и не разбивается? Только синяки и вывих ноги, – Сеня сделал жест, означающий: «Ну как вам?».

– У меня одноклассник с десятого сорвался, по бельевым веревкам прошуршал, – Свечкин перевел взгляд на Прохоровича. – И ничего, переломом руки и отбитой селезенкой отделался…

– Да? А его кто-то невидимый держал в полете? – опер не сдавался.

– Сеня, тебе бы не в опера, а в батюшки идти. Вместо майора уже бы архимандритом стал, так складно лепишь, – Семеныч почесал шею. – Ха… Ну ты и даешь!

– Чего? – Прохорович стушевался под издевкой Семеныча. – Я про чудо говорю, а вы…

– Может, то наркоман летал? Так их и пуля не берет, – Александр развел руками.

– Только серебряная! – тренер прыснул со смеха. – И кол в сердце…

– Да ну вас… – опер замолк.

– Да ладно, Сеня, мы ж шутим, – Семеныч налил коньяк. – Без обид, что за чудеса?

– Да что… – сухо начал майор – Один, как я уже сказал, выпал из люльки, висевшей на уровне 9-го этажа, когда мыл окна. Страховка не была пристегнута, пролетел почти тридцать метров, куякнувшись об бетон! И ничего, целехонек. К нему народ подскочил, думали не жилец, а этот за секунду пришел в себя, и на ноги, скачет: «Я живой…». Плакал, бедняга от пережитого. Когда его осматривали врачи, он им все время рассказывал, будто кто-то невидимый и крылатый подхватил его на руки и положил на землю. Потом, видимо, придя в себя и поняв, что за такие признания его могут упрятать в психушку, парень отказался от своих слов…. Но я от себя скажу, люди в состоянии аффекта очень редко говорят неправду. Как вам такая история?

– Ну да! Есть над чем задуматься, – кивнул Александр. – Мой одноклассник падал по бельевым веревкам, и не на бетон, а на землю. Веревки-то его и спасли. А так, если с девятого на бетон без страховки, то даже у кошки шансов не будет.

– Сеня, а ты говорил, чудо не одно было? – Семеныч заинтересовался.

– Не одно, – опер отпил коньяк, чокнувшись перед тем без тоста с тренером. – Вот еще одна история. Трасса М-4 Дон, Крестовый перевал, ночь, дождь, март месяц. У машины, в которой едет семья из четырех человек, лопается одно из колес, водитель не справляется с ситуацией и улетает в откос, четырежды перевернувшись. Машина приземляется на крышу, ее мнет, двери заклинивает. Водитель теряет сознание в тот момент, когда кто-то отрывает дверь…

– Открывает, – поправил Семеныч.

– Да нет, отрывает, вместе с замком и петлями, – майор поднял палец. – Я знаю что говорю. Мужик в тишине, так как все кроме него отключились еще в полете, слышал хлопанье огромных крыльев…

– Дождь же шел! – возразил Александр. – Тем более в такой ситуации мало ли что послышится…

– Ладно. А как тебе это: очнулся мужик в пятнадцати метрах от горящей машины, вся его семья лежала рядом. Жену не спасли, перелом основания черепа со всеми вытекающими. Дети живы, только немного поломаны. МЧС вызвали проезжающие мимо, когда заметили горящий в кустах автомобиль. Саму аварию никто не видел, знаете же, в марте в три утра на перевале движение не очень-то оживленное.

– А мужик не мог сам на автомате выбраться из машины и всех вытащить? Временная амнезия… – Свечкин закурил, получив на это разрешение Семеныча.

– Не мог. Ему перебило ноги… Ты не видел ту машину. Как консервная банка, которую переехал каток. Ты успел забыть, какие склоны на Крестовом? – майора передернуло.

– Помню, – Александр кивнул, вспомнив перевал и бесчисленные памятники на обочинах. – Не зря перевал так назвали.

– Вот и я о том же.

– Это и все чудесные спасения? – тренер пододвинул к себе новую бутылку с коньяком.

– Нет, у меня целая стопка вырезок собрана. За год почти тридцать эпизодов.

– Ого!!! – Свечкин уважительно покачал головой. – И везде хлопанье невидимых крыльев?

– В том-то и дело, что везде, – Арсений развел руками. – Почерк один и тот же. Крановщик слышит голос, приказывающий ему спуститься на землю, хлопанье крыльев. Само собой он скован страхом и не в силах противиться приказу. Спускается, кран падает. Как потом оказалось, под одной из опор был старый подвал, закрытый землей. Опора проваливается, чудом все живы.

– Да… – тренер многозначительно протянул это слово.

– Еще одно. Пожар, крыша, пожарный становится на край кирпичной стены, чтобы спрыгнуть на шифер, а по нему перебраться к смотровому окошку. Но не тут-то было, обе его ноги словно врастают в кирпичную кладку, он не в силах их оторвать. Взрыв, крыша рушится, и самое интересное, пожарника даже не цепляет взрывной волной. Как он потом признался товарищу, в зареве пламени было крылатое существо, закрывшее собой пожарного от осколков шифера. У спасенного даже одежда не загорелась, не говоря уже о том, что его не посекло осколками. Не чудо ли? Все эпизоды один другого удивительнее.

– А откуда это у тебя? – Семеныч кивнул на вырезки.

– Ты же знаешь, у меня есть любовница…

– Я понял, – он кивнул. – Я и забыл, что Регина доктор и по своим каналам могла легко узнать о чудесах. Она подогнала информацию?

– Ну да. Она считает меня скептиком и специально собирала все это, дабы я поверил в чудеса и высшие силы…

– И как? – тренер улыбнулся.

– Поверил. Не поверишь тут… – Арсений отвел глаза.

– Молодец, баба. Я от тебя этого уже лет пятнадцать добиваюсь, – Семеныч ухмыльнулся. – Крещение не хочешь принять наконец-то? Хватит уже нехристью ходить. А я-то думаю, напился Сеня, раз про оборотней загонять начал.

– Да в норме я, Семеныч! – майор приосанился. – А ты сразу пьяный, пьяный… Да, думаю покреститься, – честно признался он, – но пока только думаю.

– Понятно, – тренер махнул рукой, мол, тебя не исправишь.

Посиделки затянулись до самого вечера, и только в восьмом часу после полудня Арсений соизволил покинуть гостеприимный дом. Семеныч при помощи Александра убрал со стола остатки еды, и они сели друг напротив друга в кресла, согревая в руках по чашке кофе. Молчаливое созерцание друг друга первым нарушил Свечкин. У него уже давно вертелся на языке вопрос.

– Семеныч, сколько тебе лет? Я, если честно, очень боялся, вернувшись сюда уже тебя не встретить.

– Семьдесят пять мне. А ты изменился, Саша. Повзрослел – то понятно, но и каким-то более живым стал.

– По поведению? – не понял Свечкин.

– Нет. Лицо нервное, эмоциональное, быстрое, что ли. Правильно говорят, наша жизнь отпечатки накладывает на внешности.

– А ты стал философом. Семьдесят пять. Мне казалось, больше. Наверное, потому, что я совсем пацаном был.

– Наверное. Где остановился?

– В гостинице. Сунулся в отчий дом, а дядя там уже не живет. Наверное, с отцом теперь… – Свечкин вздохнул. – Иногда даже жалею, что не пью. Может, легче бы стало? Хотя, как вспомню, что водка с людьми делает, так желание напиться пропадает сразу.

– И не пей, Саша. Я видел, как хорошие бойцы на стакан садились. Лучше совсем не родиться, чем обгаженным в подворотне лежать. Дядя твой пропал без вести. Через три года после твоего отъезда. Говорят, он квартиру на водку променял, на десять ящиков, что ли? В общем, его видели потом на районе пару раз в течение месяца, а потом зима. Может, замерз, а может и жив сейчас, да только возвращаться некуда.

– Все возможно. Вот страна у нас! Я же владелец квартиры получается, и дядя никак не мог ее продать без моего согласия…

– Если ты жив…

– Чего?

– Если ты жив, говорю, – Семеныч сказал громче. – Одного моего знакомого родные дети так подкололи, как чужого дядю не опрокидывают. Для начала, сбивает человека машина, темный переулок, никого в свидетелях. Думают, насмерть, зачем-то отвозят на кладбище, и там выкидывают. Человек приходит в себя, документов и сотового с собой нет, травма головного мозга, амнезия. Поменяв десяток казенных учреждений, он оказывается в специализированной лечебнице, где ему восстанавливают память. Так проходит почти два года. В конце концов, когда он вспомнил свое имя, и через какой-то благотворительный фонд связался с детьми, оказалось, ребятишки родного отца уже успели похоронить, а квартиру продать. Даже место на кладбище было с его фотографией. Если бы не телевизионщики с общественностью, так и остался бы он на улице. Черные риэлторы, по-моему, так их называют, постарались.

– Понятно, значит и я уже несколько лет чист перед государством. Слушай, а можешь Арсения попросить пробить меня через их базу?

– Уже. Твоя могила где-то под Ханкалой.

– Но мне же дали документы на выезд!

– Значит, свидетельство о смерти делали задним числом, когда твой дядя продавал квартиру.

– Неужели никто не нашел данных, что Александр Свечкин покинул пределы РФ в 2001-м?

– Россия, – развел руками Семеныч. – Чего хочешь? Да и кому искать? Дядя знал, где ты, а я поверил базе данных МВД. Вот и все. Кто-то оценил твою двушку в центре города, задаром купил ее у дяди-алкоголика, дал кому-то на лапу пару тысяч евро за неточную запись в базу данных, может, еще кого подмазал, потом сделал ремонт и продал втридорога. Вот и все. Это рутина для таких мошенников.

– Ну да. Что ж, я доказывать ничего не буду, это даже удобнее. Все равно я простился со старой жизнью.

– Что делать будешь? – Семеныч отставил чашку с кофе.

– Смотри, какая беда. Есть деньги, я хочу купить здесь квартиру или дом. Купить без паспорта я не могу, соответственно нужны документы.

– А паспорт не дают без прописки. Так?

– Так. Замкнутый круг какой-то. Я хочу открыть свой бизнес, еще только не решил что именно. Ну а без документов это невозможно.

– Возможно. Все возможно, – Семеныч хитро ухмыльнулся. – Ты же знаешь, что братство спортсменов значит? Знаешь. А учеников у меня… ой-ёй-ёй, – он значительно покачал головой.

Миновав широкие ступени крыльца, Александр вошел в дверь красного дерева, выводящую в обширный холл. Охрана уже объявила о приходе гостя, и Игорь Борисович, которому Семеныч рекомендовал Свечкина, встречал гостя стоя в широком домашнем халате. Мокрые седые волосы, зачесанные назад строгим пробором, указывали, что хозяина дома, скорее всего, вытащила из бассейна или сауны, где он коротал время. Это был высокий мужчина крепкого телосложения, не смотря на свои годы достаточно подтянутый и молодо выглядевший. На вид ему было около пятидесяти, хотя Александр знал, Игорь Борисовичу уже далеко за шестьдесят. Проницательные карие глаза, жесткое волевое лицо и осторожность во взгляде выдавали незаурядную личность. Первым нарушил молчание хозяин дома.

– Здравствуйте, ваше имя Александр, если не ошибаюсь?

– Здравствуйте, Игорь Борисович. Вы не ошиблись. Хотя охрана, несомненно, вам продиктовала другое имя.

– Да, Анри дю Труа, если мне память не изменяет. Ярослав Семенович мне рассказал о вашей проблеме с восстановлением паспортных данных. Это все решаемо. Но вы бы хотели не восстановить старое имя, как я понял, а получить новое?

– Жить в России с французским именем трудновато, а Александр Свечкин уже умер. Так что, если возможно.

– Все возможно. Максимум через неделю паспорт будет готов.

– А возможно ли точно так же сделать и водительские права? Озвучьте цену…

– Молодой человек, этот вопрос я решаю бесплатно, и не надо больше о деньгах. Меня коробит общение в таком духе.

– Прошу простить меня, я уже отвык от России, – Свечкин ожидал, что сейчас будут вопросы личного характера, но он ошибся. Игорь Борисович не был любопытным человеком, и все что не касалось лично его дел, он считал лишней информацией.

– Ярослав Семенович рекомендовал вас как человека, который помимо незаурядного ума обладает еще и навыками идеального ликвидатора проблем.

– Он так сказал? – Александр изумился.