Выхожу 1 ja на дорогу

Древний китайский мудрец Кун-цзи (никакого Конфуция никогда не было) коротко и просто описал технику путешествия автостопом. «Путь в тысячу ли, – сказал он, – начинается прямо под ногами». Так и есть. Это легко проверить. Нужно только встать с дивана, выйти из дома, на троллейбусе (без билета, разумеется) доехать до конечной остановки, перейти мост (он должен быть обязательно) и оказаться в чистом поле, оставив позади несерьезные мысли о самоубийстве и необходимость учить уроки. Паша допустил единственное отклонение от древнего канона – перед выходом на трассу заскочил в «Букинист» и обменял на десять тысяч рублей роскошный медицинский атлас, год назад подаренный ему предками в награду за поступление в универ.

Теперь он стоял, как положено, у выезда с заправки и ждал, подняв руку и воротник серого пальто. А перед этим звонил из телефона-автомата отцу и что-то врал о планах пересдачи летней сессии. «Ты откуда говоришь?» – спрашивал отец.

Была весна. Черные деревья вдоль реки, скованные невидимой цепью ветра, синхронно сгибались, передавая информацию о стоящих на дорогах и тех, кто их подберет. Человек на дороге рассматривал черные деревья, и душа его наполнялась мечтой о дальнобойном «КамАЗе», который везет тебя прямо к цели, куда надо, без дурацких пересадок в дурацких маленьких городках, где местное население добывает уголь, пьет водку и всегда готово набить тебе морду.

Но в этот раз с дальнобойщиками не сложилось. Паше досталась пошлая иномарка с простым мужиком, которому он представился буддистом, сказав, что едет в другой город на коллективную медитацию. Это должно было уберечь его от предложения дать денег «на бензин». Ежу понятно, что у буддиста не может быть денег.

Мужик не особенно удивился, только сказал:

– Я их видел в Корее – они ходят в желтых плащах, и все бритые. А ты волосатый.

– Скоро побреют, – ответил Паша.

– Понятно, – сочувственно вздохнул мужик. – А зачем она вообще нужна, эта медитация?

– Подготовка к переходу в другой мир.

– Нихера себе, – сказал мужик и закурил. – На тот свет, что ли? Ну ты даешь! А вот если, например, такой случай – пошел человек к знакомой бабе отдохнуть, а потом сел бухой за руль, и – в столб. У меня это с другом было. Помер не готовый совершенно, – и чё тогда?

– Если человек умирает, когда им владеют страсти, он перерождается в мире животных.

– В мире животных! – захохотал водитель и сбавил скорость, чтобы вытереть слёзы. – Ой, не могу. «В мире животных»! А может, «В клубе кинопутешественников»?

– Вы меня неправильно поняли… – начал Паша.

– Правильно-правильно, – перебил его водитель. – Это классно, что я тебя подобрал. – Он прибавил газу. – Ты еще рассказывай.

Паша рассказал ему о четырех благородных истинах, шести мирах перерождения и восьмеричном пути. Только про нирвану умолчал, опасаясь, что простой мужик расстроится, когда узнает, чем всё это заканчивается.

– Слушай, – перебил его мужик. – А вот у евреев – у них так же?

– Не знаю, – ответил удивленный Паша.

– А ты еврей?

– Нет.

– А вот у меня зять еврей. Сопляк, вроде тебя, хочет уехать в Израиль, чтобы в армию не идти. Ну, тут у нас понятно – чечня-мучня. Но ведь там тоже с террористами воюют. – Он опять закурил свой гнусный вонючий «Космос». – Значит, евреи животными не становятся? А русские?

Паша не успел ответить: на его счастье водитель заметил на обочине голосующую деревенскую бабку и остановился. Со стонами и вздохами благодарности престарелая автостопщица влезла на заднее сиденье. «Вот молодцы какие, старуху подобрали, наши не взяли, а чужие – взяли. Вот молодцы ребятки!»

– А мы, мать, буддисты! – заорал добрый водитель, испугав Пашу своей эмоциональной неуравновешенностью. – В Новосибирск едем. Будем учиться, как в гроб ложиться.

– Это как же? – ахнула пассажирка.

– Да вот, записались на бесплатные курсы, типа, экскурсия на тот свет.

– Хорошо вам, молодым, – помираете даже понарошку. А тут ждешь, ждешь, всё уже готово… – она порылась в кармане и вытащила записную книжку. – Как звать-то вас?

– Паша, – сказал Паша.

– Вадим я. А тебе, мать, зачем?

– Помянуть, – объяснила старуха. – Тут ждешь, ждешь, а молодые, гляди, уже шуруют вперед… Понарошку, гляди…

От бабки избавились с удовольствием. Битый час, до самой своей Козюльки, она в подробностях рассказывала, что и как приготовила себе на похороны. При этом она уважительно поглядывала на охреневших Пашу и Вадима, словно ждала, что ей подскажут что-нибудь дельное или укажут на какое-то упущение.

– Интересно, – сказал Вадим, когда старуха покинула салон автомобиля. – А это не вредно?

– Что?

– Да ладно! Не вреднее водки.

Они поехали дальше. Водитель задумался о чем-то своем и оставил Пашу в покое. Паша опустил спинку кресла, вытянул ноги и устроился так удобно, что все его мысли, спутавшись в клубок, укатились из головы куда-то вниз, в кроличью нору, во внутренние покои, где на чем-то вроде стены висела панель телевизора и какая-то темная фигура сидела перед экраном в позе лотоса. Она махнула ему рукой, чтобы он садился и отвечал на вопросы викторины: с чем бьется сердце? почему такая форма? и зачем это всё? Ответов он не знал. Тогда фигура переключила канал на документальный фильм о путешествии простого мужика с ненастоящим буддистом. Фильм был немой и сопровождался субтитрами, которые переливались радужным сиянием, отчего текст непрерывно менялся. То «путешествие простого мужика с настоящим буддистом». То «непутешествие непростого немужика с ненастоящим небуддистом». То еще как-то. Потом НЕ мигнуло, окончательно растворившись в сиянии. Фигура толкнула Пашу локтем в бок и произнесла осмысленный текст:

– Середина пути. Просыпайся – отдохнем.

Хлопнули дверцы. Водитель и пассажир зашли в бесплатный туалет, отлили в мрачную бездну, прополоскали руки под ржавым краном, в кафе через дорогу взяли по два теплых хачапури.

– По пивку? – спросил Вадим, но Паша, как Штирлиц, выдерживая легенду, ответил, что ему не позволяет религия.

– Здоровеньким помрешь, – Вадим заказал, получил и отхлебнул мутно-желтый напиток с легким запахом стирального порошка. – Много на свете чудиков, я даже удивляюсь. Вот у меня, например, в этом районе, в деревне неподалеку, живет кореш. Как-то раз гулял я у него на свадьбе. Пили, ты не представляешь, спирт в канистрах, пиво флягами… короче, до победного конца. На третий день вышел я на улицу подышать и сцепился с местным жителем. Сначала хотели подраться – а потом нашли общий язык. Он – немец, вся семья у него свалила на историческую родину, а он не захотел. Съездил один раз в дойчланд – и заскучал. Я спрашиваю: а чем тебе немцы не понравились? Он говорит: не знаю, вроде нормальные люди – пьют, курят, помирают. Но чё-то там не то… Короче, пришли мы к нему домой, сидим на кухне, бражку кушаем, – и вдруг в углу, под раковиной, чё-то завозилось. Я говорю: «Че у тебя там, Володя?» А он говорит: «Орел». Представляешь? Мужик подобрал раненого орла, вылечил и с ним живет. Размах крыльев – кухня, клюв – как молоток, таким долбанет – и всё: прощай, семья, бизнес. Я говорю: «Нахрена он тебе?» А он говорит, что орел ему типа лучший друг и собутыльник, тут же наливает стакан и орлу в клюв опрокидывает. Через пять минут эта зверюга сидит, между нами, на третьей табуретке, кивает башкой, а когда надо смеяться – клекочет и плечами трясет. Чё-то мне стало жутко, ушел я от них. А сейчас думаю: наверное, этот орел раньше тоже был человеком…