Глава 3. Три подковы

Шипели, падая в огонь, капли жира с тушки ягненка. Потрескивали факелы. На брёвнах стен застыли тени. Ярл Эймунд сонно кивал, Йеран дышал на перстень, протирая его рукавом, Овар расчёсывал бороду. Маргит подмигнула Вишене, кивнув на дверь. На дворе слышалось металлическое побрякивание и тихие голоса:

– Подожди со своим спором, Бальдр, гость рассказывает сагу. Ярл слушает.

– Хорошо, вернусь утром…

Рагдай на мгновение прервался, оглянулся на Имра, и скальд ударил по струнам, протяжно и звонко. Рассказ продолжался:

– Победив в войне, властелин Поднебесной не смог управлять страной. Он болел и быстро старел. Его старшие сыновья жили рядом с отцом, сладко ели и вволю спали. При этом не забывали увеличивать поборы в казну. И очень не любили своего младшего брата, который жил вдали от столицы, среди воинов. Люди уважали того за отвагу и ум, а братья… братья много раз хотели отравить.

На одном из пиров во дворце ему подсыпали особенно много яда. Он после этого долго болел, но не умер, а лишь укрепился духом… Тогда братья упросили императора ещё раз призвать к себе младшего сына, желая окончательно расправиться с соперником. Соратники отговаривали от поездки, но он не посмел ослушаться отца. И вот со своим другом воеводой и воинами приехал в крепость. Не говоря ни слова, старший брат пустил стрелу из лука, но промахнулся. А средний не успел выстрелить. Воевода с быстротой молнии поразил его копьём. После этого крепость оказалась во власти младшего сына, и старик император, выслушав рассказ о заговоре братьев, назначил его наследником. Через два месяца тот стал новым императором и принял имя Тайцзун.

– Хорошо. Молодец этот младший, – сказал Йеран, довольно разглядывая перстень.

– Очень похоже на легенду о том, как Свенд стал конунгом на Гломме.

– Да, но Свенд убил ещё и отца. И Один потом наказал его за это. Сколько бы жена и рабыни ни рожали ему детей, все они появлялись на свет без ногтей и с поросячьими хвостами. Клянусь Фрейром, ужасная кара, – отозвался Эйнар, весело подталкивая Вишену локтем. Он уже давно заметил призывные знаки Маргит и подзадоривал друга: – Она тебе хочет сказать что-то важное. Иди к ней.

Вишена, однако, с места не двинулся. Покосившись на отца девушки, хмурого Бертила, он повернулся к Рагдаю:

– Так что было дальше? Не томи, рассказывай.

– Новому императору досталось плохое наследство. Страна была полностью разорена. Много народу умерло от голода и войн. Кочевники-тюркуты не давали покоя. Тайцзуну нужны были союзники и… золото. Но, как и его отец, властелин Поднебесной не мог разыскать сокровища прежней династии Суй. Эти сокровища исчезли сразу после убийства императора Ян-ди. И когда стало известно, что мятежный воевода Лян Ши Ду, засевший в крепости Шофан, расплачивается со своими воинами золотыми монетами, император собрал всех своих людей и пошёл на Шофан.

Потеряв надежду на спасение, соратники воеводы принесли императору его голову и были неожиданно прощены. Однако золота в Шофане не оказалось. За любое известие о нём властелин Поднебесной объявил награду, а затем, в погоне за ускользнувшим богатством, двинулся в земли тюркутов и взял область Ордос. Племена одно за другим складывали оружие. Наконец, после ночной битвы у Гороянлина был пленён сам каган Кат Иль-хан… но золота по-прежнему не было. Тогда Тайцзун объявил награду за каждого сторонника Суй, укрывающегося в тюркутских кочевьях. Ему быстро привели столько беглецов, сколько иголок на ели. И наконец в Турфане, на восточных предгорьях Тянь-Шаня, золото династии Суй было найдено. Теперь оно попало в главную крепость Тайцзуна – Чанъянь. Ещё немного – и золото увезли бы по шёлковым тропам через Урумчи, Манас в долину, а потом и дальше… Тех, кто прятал золото, по приказу императора закопали в землю. В Поднебесной настал мир. Пришло время процветания…

Закончив рассказ, Рагдай потянулся, с хрустом расправив плечи. Имр ещё некоторое время перебирал струны, затихая, словно убаюкивая мелодию:

– Клянусь Фрейей-сказительницей, хорошая сага. Только вот имена сильно режут слух. Как лай собаки. Но там, на краю земли, наверное, и должно быть так. Наверное, люди там трёхрукие и трёхглазые, летают на драконах, дружат с ётунами и цвергами, а по ночам пьют кровь младенцев.

– Да. Я однажды видел настоящий шёлк, – согласился Йеран, вставая, чтоб размять затёкшие ноги, – на нём красные драконы и лица без глаз, только дуги бровей на лбах.

Дом ярла наполнился чавканьем, урчанием разливаемого вина и медовухи, хрустом луковиц и разгрызаемых куриных костей.

– Странно, почему они называют себя Великой Поднебесной, – сказал Йеран, медленно прохаживаясь вдоль стола, – ведь они ближе к Хелю, царству мёртвых, и должны называться Приподземной.

Все расхохотались, даже черноглазая рабыня, и только Эйнар недоумённо пожал плечами:

– Не понимаю, а при чём тут сокровища Рейна?

Опять все засмеялись, кто-то, изнемогая от смеха, рухнул на пол.

Утирая слёзы, ярл Эймунд прорыдал:

– В том-то и дело, что золото Рейна тут ни при чём. Эта сага о том, как за тремя горами, тремя морями и тремя степями приходит и уходит время великих императоров. Да по сравнению с нами франконский король Дагобер, Альфред Английский, Гарольд Данский, король лангобардов Ротари просто карлики. Только император ромеев Ираклий ещё как-то похож на властителей Поднебесной.

– Да ещё, пожалуй, на Востоке, – кивнул Рагдай, зачерпывая ладонью кроваво-красную клюкву, – там каждый второй – Аттила и каждый свиреп, как хунну.

– Говорят, там одна женщина в день делает четверть куска шёлка, – сказал Овар, поймав наконец в своей бороде маленького паучка и заставляя его бестолково бегать по ладони, – мне бы пару таких рабынь, и через месяц можно было бы сшить шёлковый парус. Пурпурный. С драконами из огня.

– Кроме рабынь тебе потребуется ещё ведро шёлковых червей, что дают нить, – усмехнулся Бертил, поглядывая то на своих хмурых сыновей, то на Маргит и Вишену.

– Один торговец из Страсбурга, – осторожно заметил Эйнар, – рассказывал, будто император Ираклий, чтоб не покупать втридорога шёлк у персов, послал в Поднебесную отборное войско, добыть шёлковых червей. И вроде теперь имеет собственный шёлк. Клянусь Одином, мы бы тоже смогли сходить туда.

К его удивлению, никто даже не улыбнулся.

– От ромейской границы до дальнего моря девять месяцев пути. Отсюда до земель Ираклия, если идти на ладьях, три месяца. Всего в одну сторону ровно год. Туда и обратно два года, – сказал Рагдай и задумчиво склонил голову. – Можно, конечно, пойти. Но не многие вернутся назад. Клянусь всеми богами, жаль, что реки не текут с запада на восток, а только с востока на запад. Да и то у этих рек жёлтые лица, длинные копья и косматые лошади.

– О чём ты? – поднял брови Йеран.

– О реках, конунг. Сначала пришли готы, потом – гунны и авары, теперь булгары. И нет конца потоку. Я хотел бы увидеть исток этой реки.

– Идти туда? Это слишком, – отчего-то заволновался Вишена, – ты ведь говорил, Рагдай, что склавяне под началом Стовова собирают дружину на Рейн.

– Это так. И если нам не помешают боги, мы пойдём, – согласился Рагдай, – Стовов со своими людьми будет ждать нас в устье, во второй половине месяца трав. Только не говори, что ещё не решил. Ты всегда ждал такого похода. Ведь ты викинг!

Вишена хотел что-то возразить, но воины одобрительно загудели:

– За удачу великого похода! За славного конунга, берсерка Вишену! За ярла Эймунда, хозяина гостеприимного крова!

– Хорошо, я буду думать над твоим предложением, Рагдай. – Вишена поднялся со скамьи.

– Да о чём тут думать-то? – Эйнар тоже поднялся, намереваясь выйти вместе с ним, но Вишена остановил его.

Всё, что потом произошло, показалось Вишене сном из грохочущих мгновений. Медленных, гулких, неотвратимых. Он вышел, чувствуя за спиной лёгкие шаги Маргит. Повинуясь её шёпоту, свернул направо, к навесу перед кузницей. Там обернулся и обнял её:

– Мне не хочется уходить отсюда, Маргит. Но прошу тебя, не веди себя так, словно мы уже помолвлены. Дай мне свободно делать выбор. Клянусь нитью богини Инн, наши судьбы уже соединены!

Он поцеловал девушку в горячую щёку и ладонями отвёл назад её волосы, упавшие из-под перевязи. Маргит смотрела на него испытующе и подозрительно. Отражённые звёзды неверно мерцали в её глазах.

– Отпусти меня, – сказала она так громко, словно это должен был услышать ещё кто-то, – отпусти или я позову на помощь!

В голосе девушки был испуг, надежда, радость и отчаяние. Одновременно её била дрожь.

– Да что с тобой, Маргит? – Вишена отпрянул от неё, но не увидел на лице девушки ни признаков помешательства, ни действия колдовских трав.

Неподалёку возникли и стихли, удаляясь, голоса Эйнара и Сельмы, служанки Эймунда. Где-то очень далеко, в скалах завыл волк, и вслед за этим луна ушла за облака. Из темноты двора возникли две тени. Одна из них властно приказала:

– Отпусти её и следуй за нами!

– Ты опозорил нашу сестру и должен быть осуждён общим тингом By, – добавила другая, и тени приблизились.

– Эрик и Акара? – Вишена отпустил девушку и отступил под навес, досадуя на свою неосторожность. – Маргит, это очень походит на западню, клянусь Одином!

– Да, Вишена, а хоть бы и так! Братья хотят, чтобы ты объявил о нашей помолвке. – Маргит коротким движением выдернула шнуровку ворота платья, и её полная грудь обнажилась. Взлохмаченная, растерзанная, с блуждающим взором, теперь она и впрямь стала похожа на жертву. – Пойдём, это нужно сделать сейчас!

– Не упрямься, Вишена. Род Бертила имеет много земли и золота, – сказал Акара, надменно задрав подбородок, – тебе, безродному, это честь. Клянусь Инн и её путеводной нитью.

– Погоди, не зли его, – перебил брата Эрик, – пусть он опомнится. Благодари богов, что его меч остался под трапезным столом.

– Да погляди, он жмётся к горну, как испуганный пёс, – Акара обидно рассмеялся, – хватит. Хватаем его и ведём. Правда на нашей стороне.

Вишена лихорадочно выискивал глазами хоть какое-то оружие, но всё было не то и не годилось для боя: дубовое ведро, крупное берестяное сито, обломанная рукоять от лопаты, горсть мелких гвоздей, короткие клещи и молот, слишком тяжёлый, чтоб с ним можно было свободно передвигаться.

Он видел, как Акара сделал шаг навстречу, а Эрик, вздохнув, начал вытягивать меч из ножен. Маргит же закрыла глаза рукой и отвернулась.

– Это подлость, недостойная воинов. Даже женщине это непростительно. Слышишь, Маргит? Я ненавижу тебя, волчица! – Вишена наконец увидел в траве то, что могло стать смертельным оружием. Справа валялись несколько подков. Он схватил три из них и спокойно продолжил: – А впрочем, ладно, пусть будет так, как хотят боги. Правильно, Акара?

– Ну, вот и хорошо, – удовлетворённо кивнул Эрик, – видимо, Один вразумил тебя.

Он всунул обратно до половины вынутый меч. В этот же миг Вишена крутанулся волчком и из его руки молниеносно вылетел свистящий веер из подков.

– Ха… – Голова Акары дёрнулась назад, словно он на бегу ударился лбом о притолоку двери. Он сделал несколько шатких шагов, пытаясь сохранить равновесие, и рухнул, раскинув руки, прямо под ноги Маргит. Ещё не упала на землю последняя подкова, а Эрик уже обнажил меч и выставил его перед собой. Но Вишена, не обращая внимания, как порыв ураганного ветра двинулся на Эрика и мощно ударил его плечом в грудь. Они оба рухнули на каменистую землю двора.

– Сюда! Сюда! – Ужас наполнил душу Маргит, она рванулась прочь, чувствуя, что Вишена уже поднялся над телом Эрика и глядит ей в затылок.