(Когда все началось, в некоторых странах разъяренные толпы даже принялись громить институты и лаборатории, почему‑то решив, что именно «яйцеголовые очкарики» все беды и накликали).

Россия только‑только начала выползать из тех несчастий, что обрушились на нее в конце предыдущего XX века, и надо ли говорить, что все это стало малоприятным сюрпризом.

Стремительно поднимающееся море наступало на берега и уничтожало порты. Вечная мерзлота, по которой проходили дороги, трубопроводы, линии электропередач и где стояло немало городов, начала таять, превратив огромные пространства в исполинское болото. И в этом болоте в буквальном смысле слова утонули и промыслы, и целые поселки, и рудники, и даже несколько малых городов. События эти не миновали и Эвенкию, в короткий срок лишившуюся почти всего населения, сбежавшего прочь – подальше от непроходимых трясин и туч комаров с осу величиной.

Бывшая сырьевая кладовая была потеряна.

К счастью, как раз тогда совершенно случайно нашли изрядные запасы нефти в Средней России, что породило даже движения за независимость от Центра, самым заметным из которых был «Урюпинский фронт освобождения России от Москвы». Не одна Россия, впрочем, страдала от разгула стихий.

Ведь именно тогда разразился первый всемирный кризис, затронувший почти все страны. Миллионные потоки беженцев и переселенцев буквально сносили государственные границы. Правительства сменяли друг друга со скоростью ракеты. За семнадцать лет в тогдашней России поменялось девять президентов, два регента и даже один царь.

Все главные валюты одна за другой обратились в прах, и Даниил с удивлением прочел, что в течение полугода мировым расчетным средством был монгольский тугрик (тогда в Монголии как раз разворачивалось «Великое желтое возрождение»).

Потом, когда все более‑менее утряслось, власти долгое время не знали, что теперь делать с этими огромными просторами.

Радикал‑националисты, например, предлагали переселить туда латышей и эстонцев, массово бежавших в Россию от наступающего на их страны Балтийского моря. Партия Истинного и Верного пути – учредить в тех землях особую страну – Беловодье, естественно, под своим собственным управлением.

И тут вдруг к тогдашнему Президенту явилась депутация каких‑то людей в малицах и унтах и сообщила, что они представители славного и древнего эвенкийского народа и требуют закрепления за ними прав на исконные земли.

Глава государства изрядно удивился и не сразу им поверил – эвенки считались уже лет тридцать как благополучно ассимилировавшимися. Но вожди во главе с шаманом Тэр‑Эр‑Гэном сумели доказать свои права и подлинно эвенкийское происхождение, после чего, видимо все еще не придя в себя от изумления, Президент подписал указ о передаче этих земель во владение непонятно как возродившегося народа.

Кстати, на вопрос журналистов, как им все‑таки удалось выжить, Тэр‑Эр‑Гэн, хитро улыбаясь, сообщил, что боги его предков сжалились над своими детьми и позволили избранным пережить все бедствия в другом мире, куда провели их невидимыми путями. (Тут Даня насторожился, что‑то это ему напомнило. Надо будет как‑нибудь посоветоваться с Упуатом на эту тему, решил он.)

Давно закончился Первый кризис, миновал и Второй, и вдруг оказалось, что из края гиблых трясин и хлябей Эвенкия превратилась в весьма благодатное место.

Вода сошла, и поднялись молодые леса из амурского и сибирского кедра (почти исчезнувшего). Меж деревьев натянулись лианы, а поляны покрыли растения, прежде считавшиеся редкими, а то и вымершими. В лесах появились кабарга и пятнистые олени, бурые и гималайские медведи, а лоси и кабаны так вообще стали обычным зверьем. По льду Берингова пролива (это были последние годы, когда он еще замерзал) пришли гризли, пумы, койоты. Появились и соболя с куницами, бежавшие со звероферм, разгромленных во время последней вспышки экологического терроризма. Свили гнезда разнообразные птицы – от орлов до куропаток. Из Приморья пришли почти истребленные тигры и леопарды. Прилетели и летучие мыши, включая и больших тропических, сумевших как‑то прижиться в незнакомом климате.

Одним словом, на нескольких миллионах квадратных километров возник целый мир дикой природы, какой она была за тысячи лет до появления человека.

Кое‑кто начал было разрабатывать проекты промышленного освоения ставших вновь доступными богатств, но эвенки решительно воспротивились, ссылаясь на президентский указ, позже подтвержденный Верховным Судом.

Так что и государству, и многочисленным частным компаниям, уже пускавшим слюнки, пришлось поумерить свои аппетиты.

Новые хозяева, вернувшиеся к образу жизни предков, не стремились пускать к себе в страну внешний мир. В Эвенкии (куда вошли еще и северные регионы бывшей Якутии и Чукотки) был разрешен только экологический туризм.

Причем каждую экскурсию сопровождал проводник‑надсмотрщик, зорко следивший, чтобы туристы не загрязняли тайгу. И за брошенную банку, пластиковый пакет или разведенный без разрешения костер нарушителю грозил штраф, а то и трехмесячные исправительные работы на женьшеневых плантациях.

Единственные, кроме немногочисленных ученых, кого допустили в эти края, были сотрудники Сибирского Центра восстановления древних видов, созданного в середине прошлого века.

В свое время шаманы, посоветовавшись с предками и Сэвэки‑тэгэмером, решили, что воскрешение священного зверя их пращуров – дело угодное и духам, и богам.

Центр этот, правда, достиг мало‑мальски весомых результатов всего два десятка лет назад, когда уже почти все потеряли надежду на успех, истратив чуть ли не на два миллиарда геоларов пожертвований, собранных по всему миру.

Но зато теперь к обитателям эвенкийской тайги прибавились и мамонты, а глава Сибирского Центра академик Бакалов‑Синицкий на радостях торжественно пообещал до конца нынешнего века клонировать еще и шерстистых носорогов, а возможно, даже динозавров. Одним словом, путь экспедиции лежал в места по‑настоящему дикие, каковых на Земле, пожалуй, больше и не осталось.

Капитан (пока еще капитан) Владилен Кириешко, забившись в самый дальний уголок бара салона третьего класса, исподлобья наблюдал за ведомыми объектами.

Края, куда был откомандирован бравый сотрудник Министерства государственного порядка, почти не занимали его родной 13‑й отдел МГОП. Приходившие оттуда сообщения о крылатых вампирах объяснялись большими колониями летучих мышей. О леших, заставляющих туристов беспомощно блуждать по тайге в двух шагах от лагеря (правда, преимущественно рассказывали личности, склонные к употреблению спиртного в повышенном объеме). Сведения о призраках и домовых, просящих случайно забредших в покинутые города и селения людей унести их в большой мир, разносили сталкеры, без разрешения проникающие в заповедную зону в поисках всякого антикварного добра из XX века. (Этих храбрецов не пугали даже женьшеневые плантации тамошних шаманов…)

Ну и, конечно, побасенки о жутком колдовстве, древней магии и снежных людях.

Были еще истории, связанные с поисками Тунгусского метеорита, но все, связанное с космосом, находилось в ведении сектора полковника Злотникова, а Кириешко же в основном занимался вещами потусторонними, логическому осмыслению не поддающимися.

Да и не до всяких тайн этого края ему было сейчас!

Весь полет Владилен Авессаломович размышлял. И даже теперь, меньше чем за час до посадки, он не мог отвлечься от этих мрачных мыслей.

…После того как столь, казалось бы, многообещающее дело с этим пришельцем из прошлого лопнуло, точно пыльный музырь… тьфу, мыльный пузырь (уже и заговариваться стал со всей этой чертовщиной)…

Так вот, когда это дело лопнуло, как… Одним словом, взорвалось, Кириешко, погоревав и позлившись, написал отчет о завершении операции (как положено, в электронном и письменном виде), сдал его в канцелярию да и постарался выкинуть из головы это странное происшествие, доставившее ему столько хлопот и разочарований. А ведь он почти поверил, что действительно наткнулся на гостя из иного времени!

Так прошел почти месяц. Капитан погрузился в повседневную рутину и начал уже забывать о Даниле Горовом.

Гром грянул, когда из отпуска вернулась начальница отдела.

К счастью, как раз тогда Владилен Авессаломович был откомандирован под видом независимого журналиста в Новосибирск на XXX ежегодную Всемирную конференцию духовидцев. Командировка продлилась три дня, и, когда капитан прилетел в столицу, главное уже миновало. Будь он в Москве, когда Протопопова воротилась из своего тихоокеанского турне, еще неизвестно, что бы произошло.

Полковник отличалась взрывным характером и полным отсутствием тормозов, если ее что‑то злило. Рассказывали, что, еще будучи старшим лейтенантом, она выкинула в окно полковника, который после праздничного банкета попытался залезть ей под форменную мини‑юбку. К счастью для полковника, это был всего лишь первый этаж.

Владилену Авессаломовичу поведали, что когда шефиня бегло просмотрела услужливо подсунутый ей канальей Шумерским отчет об операции «Странник» (именно такое название Кириешко дал попытке выволочь из клиники Виттмана этого Дже‑ди‑Горового), то с нее за несколько секунд сошел весь замечательный гавайский загар. А затем последовали такие выражения, каких, наверное, эти старые стены не слышали со времен, когда хозяевами тут были революционные балтийские матросы.

Ситуация усугубилась еще и тем, что, по закону подлости, как раз в тот же день из клиники Виттмана на Лубянку пришло требование выплатить компенсацию за испорченный хакерами МГОП портал заведения. Особенно подчеркивалось, что пострадал еще и сайт «Basted.ru», посвященный лечебным кошкам, очень популярный и особенно любимый детьми. Сумма была названа порядка ста тысяч геоларов.

(Ну, «Полосатый призрак»! Ох же и сволочь! Всех сдал, как только на него чуть нажали! А еще хвалился, мол, никто ничего не отследит и концов не найдет!)

Следом курьер доставил служебную записку от разгневанного вице‑премьера, курирующего силовые структуры, чья дочка‑школьница была поклонницей упомянутого кошачьего сайта.

Скандальчик вышел еще тот – сам министр лично звонил полковнику и требовал «разобраться с этим капитанишкой!».

И тот факт, что кабинет Протопоповой находился на седьмом этаже, мог сыграть в судьбе оного «капитанишки» не самую благоприятную роль.

Но Владилен Авессаломович оказался в родной конторе только на следующий день, когда кое‑что в ситуации изменилось, и поэтому ничего страшного не произошло.

«Мариелена Прекрасная» просто вызвала его к себе, дала пару пощечин, назвала дураком, ишаком и еще менее приятными эпитетами и сообщила, что если в своей дальнейшей карьере сторожа или дворника Кириешко проявит такие же деловые качества, то ей заранее жалко его несчастных работодателей.

Сунув ему под нос записку вице‑премьера и письмо Виттмана, начальница «чертедюжинного» отдела елейным голоском предложила капитану либо выплатить всю сумму иска самому, либо же немедленно написать рапорт об увольнении. Причем еще и с припиской о добровольном аннулировании пенсии, льгот и выслуги, поскольку‑де он, Кириешко, понял, что пятнадцать с лишним лет занимался ненужными вещами и боролся с несуществующими аномальными явлениями.

Чуть не плача про себя, он написал треклятый рапорт.

Затем Протопопова спрятала роковую бумагу в сейф и сообщила, что, может быть, не даст ей ходу и даже порвет на глазах Владилена Авессаломовича. Ибо за четыре часа до возвращения капитана сверху – она многозначительно указала пальцем в потолок кабинета – пришло распоряжение: срочно взять под наблюдение аспиранта ИНКА Даниила Сергеевича Горового и, что особенно подчеркивалось, его пса неустановленной породы, именуемого Упуатом.

Более того, ей намекнули, что дело это особой важности.

И она, взвесив все, решила, что раз Кириешко занимался этим делом, то ему и заканчивать его. По крайней мере, он единственный, кто хоть что‑то знает про фигуранта.

И капитан приступил к выполнению ответственного задания. За полторы недели он собрал достаточно материала, чтобы как минимум задержать объект для дачи подробных показаний.

А потом внезапно началась вся эта непонятная свистопляска, когда едва ли не весь его отдел вместе с кучей коллег из других звеньев родного министерства вдруг перебросили в эту злосчастную Эвенкию, где местные шаманы что‑то такое нашли.

Он запросил было указаний, не стоит ли ему отложить охоту за парнем и его псом и не присоединиться ли к большинству, раз уж все это так важно?

На связь с ним вышла лично Протопопова и непривычно серьезно приказала продолжать наблюдение любой ценой, ибо это может быть не менее существенно.

И вот ему опять предстоит пасти этого чудного парня с его странной собакой. Практически одному, в диких краях, не имея внятного представления как?

И – что не менее важно – зачем?