– А я слышал, у драконов зрение как-то иначе устроено и они могут высмотреть свою добычу хоть в непроглядной мгле, хоть в густом тумане, – протянул Буриньо.

– Брехня! – кратко опроверг это утверждение старшина. – Ночью только сумеречники охотятся. Да и то все больше вечером и перед рассветом, когда хоть что-то видать.

– И что спорить зазря, – откашлявшись, проворчал Дед. – Ящеры енти крылатые в Смоллову долину, считай, и не заглядывают. Они все больше в таких местах, где ветер гуляет, крутятся, а тут вишь какой затишек… Туман вон даже не колышется.

– Значит, выходим на дорогу, – подытожил Ллойд.

Больше никаких заминок со сменой маршрута не возникло, а потому уже через три четверти часа мы шагали по нормальной дороге. Ну по относительно нормальной конечно же, учитывая, что она давным-давно заброшена. Без должного ухода когда-то неплохой торговый тракт практически исчез, превратившись в невесть что. Обочины, которым надлежало быть совершенно чистыми, заросли молодыми деревцами и кустарниками, а саму насыпь затянуло плотным травяным ковром. Вдобавок, прежде чем подвергнуться атаке растительности, дорога была буквально убита тяжелогружеными телегами, так что ям и колдобин на пути попадалось просто неимоверное количество.

Тем не менее темп мы здорово прибавили – за пару часов отмахали не менее четырех миль. А там и туман рассеялся. Пришлось снова прятаться под сенью леса. И дело даже не в оставшихся далеко позади драконах. Тут других хищников хватает. Двуногих и бескрылых, предпочитающих на дорогах промышлять. Здесь их, по заверению моих спутников, видимо-невидимо. Земли-то, считай, ничейные… Вот и расплодилась на них всяческая гнусь, из-за которой собравшейся на промысел четверке рудокопов пришлось с собой аж шестерых охранников брать. Причем не абы каких, а действительно знающих, с какой стороны браться за меч.

Ну а что еще делать римхольскому люду, коль разбойничьих шаек вокруг города – тьма-тьмущая? И ладно если бандюги только ограбят и отберут все вплоть до портков. Это, можно сказать, повезло. Бывает, бесследно исчезают ватажки удальцов, решивших малость подзаработать на освоении рудных шахт или промышляющих на руинах замков и селений, брошенных вскоре после пришествия магических драконов в эти края. Но дело отнюдь не в кровожадности местных разбойников, а скорее в их жадности. Цены-то на металл день ото дня только растут… Вот и ходят по Римхолу неистребимые слухи, будто где-то далеко-далеко, чуть ли не за самым перевалом, расположились черные рудники. Там-то и находят свое последнее пристанище бедолаги, коим не повезло попасться не тем бандюгам…

Меж тем уже и по лесу идти стало полегче. Не надо ломиться через кусты или кучи валежника да петлять, подобно зайцу, обходя упавшие деревья. Ллойд нас вывел на тропку. Малохоженую, но отчетливо видимую. По ней мы и потопали дальше. Шагали спокойно еще, наверное, с час, пока не вышли к ручью, берега которого были буквально оккупированы влаголюбивой ягодой ежевикой.

У этого источника воды мы и остановились, дабы передохнуть и если не поесть, так хоть напиться. К тому же совсем рядом с тропкой очень кстати и подходящее для привала место обнаружилось, где мог с комфортом расположиться весь наш отряд.

Однако сбросить с плеч треклятый мешок с рудой я не успел. Так и замер, держась за его лямки, остановленный неожиданно сорвавшимся с уст Деда ругательством:

– Ох ты ж… – Окончание которого он, впрочем, проглотил и ограничился тем, что в сердцах сплюнул. Выразительно так.

Проследив за взглядом старика, тут уж и я едва не выругался, обнаружив, что тропку нашу перегородила четверка доспешных и оружных мужиков, невесть откуда появившихся.

Меня даже зло взяло. Ну ладно я городской житель, от меня в лесу толку нет почти, но куда остальные-то смотрели?! Особенно Ллойд, уверявший всех, будто он чуть ли не первейший в этих местах следопыт и любую засаду за милю учует. А сам проморгал…

Медленно опустив руки и расслабив плечи, я позволил лямкам мешка скользнуть вниз. И глухой шмяк, который издала моя ноша, упав наземь, вроде как стал сигналом для начала разговора.

– Ну здравы будьте, гости дорогие! – выступив немного вперед и широко расставив руки, как бы предлагая подойти и обняться, радостно поприветствовал кряжистый мужик, щеголяющий в полном доспехе из вываренной кожи, усиленном стальными пластинами на груди и плечах. Немного помедлив и не дождавшись от нас ни слова, он продолжил: – Что же вы все лесом ходите, дорог избегаете? Прямо как не родные! – Судя по всему, он весело оскалился. Не видно просто – рожи незваных гостей скрывают тряпичные личины.

– Волки лесные тебе родня! – скрипнул зубами Дед.

– Вот всегда так, – с притворным огорчением обратился к своим сотоварищам велеречивый разбойник. – Как в таверне какой выпивкой за наш счет угощаться – так мы им лепшие друзья, а как приходит время положенную пошлину платить – сразу волки!

– Какую еще пошлину?! – возмутился расхрабрившийся Гэл. Похоже, парень посчитал, что стоящая перед нами четверка – это вся разбойничья шайка.

– Так подорожную! – мигом нашелся с ответом заводила, снисходительно пояснив для непонятливых: – Вы же по нашей дорожке ходите? Ходите! Значит, платите!

– А велика ли та пошлина? – скучающим голосом поинтересовался Ллойд, демонстративно положив правую руку на оголовье меча. – Может, вам четверым ее и не унести?

– Так мы друзьёв кликнем! – осклабился старший разбойник. – Они помогут, ежели что! – И залихватски свистнул.

Через мгновение из-за деревьев слева, справа и позади нас вышагнули еще бандюги, полностью окружив наш отряд и сравнявшись с нами числом. Если забыть о том, что у нас всего шестеро бойцов, и счесть еще и рудокопов…

– Считаете, одолеете? – усомнился наш старшина, оглядывая новых гостей, в отличие от первых не впечатляющих своим видом, надо сказать. И броня у них похуже, потрепанная какая-то, и в руках – простые деревянные щиты-самоделки да боевые топоры. Не иначе не ведают лиходеи лесные, как обращаться с благородным мечом, и прихватили то, что попривычней.

– А что, думаешь, мало будет? – спросил предводитель шайки, вроде как озадачившись нашей уверенностью в своих силах. – Ну хорошо-хорошо, уговорил… – Он вновь свистнул. А затем громко, взахлеб заржал, глядя на наши вытянувшиеся рожи, когда к уже имеющимся разбойникам присоединилось еще полдюжины.

– Вот попали в переплет, – тоскливо протянул стоящий слева от меня Джим, не успевший вследствие внезапности встречи натянуть свой лук и оттого схватившийся за охотничий нож.

– Ну что, старшой, понял, что силы не равны и артачиться не в ваших интересах? – насмешливо обратился к Ллойду бандюга и деловито предложил: – Так что давайте скидавайте наземь свои мешки, оружие и броню.

– Чтобы вы нас потом, безоружных, вырезали, как овец? – криво усмехнулся наш старшина.

– Да нешто мы тати какие?! – делано оскорбился ведущий переговоры разбойник. И торжественно провозгласил под хохот сотоварищей: – Мы честные мытари! И людей не режем!

– Ага, так мы и поверили! – хмыкнул Ллойд.

– Слово даю, что убивать никого не будем! – веско обронил главарь бандюг. – А мое слово крепкое. У кого хошь спросите. Все знают: Кнут сказал – Кнут сделал! Давайте-давайте, бросайте оружие да скидавайте мешки. Быстрей разберемся – быстрей разойдемся, – поторопил он наш растерянно переглядывающийся отряд.

Ллойд промолчал, выразительно играя желваками, и, обведя взглядом окружившую нас честную компанию, сокрушенно покачал головой. А затем убрал руку с оголовья меча… Помедлил чуть и, расстегнув поясной ремень, бросил оружие на землю. Чем несказанно меня удивил. Нет, ну ладно, если отсечь рудокопов, нас всего шестеро против шестнадцати разбойников, но сдаваться-то отчего? У них ведь даже арбалетов нет! А у меня стреломет! Я-то думал, мешки сбросим да ввалим этим мытарям как следует! Вряд ли они что-то существенное собой представляют! И разбегутся сразу, как только поймут, что добыча оказалась слишком кусачей!

– Ой дурак, – практически беззвучно, одними губами прошептал Дед, глядя на разоружившегося старшину. Единственного разоружившегося.

– А до остальных что, туго доходит? – грубовато обратился к нам главарь разбойников, видя, что мы не спешим следовать примеру Ллойда. – Вам же ясно сказано: оружие – наземь! Быстро!

И дело пошло… Бросили оружие Джо Финнер и его младший братец Джек. Затем избавился от меча Бурс. Вздохнув, потянулся к пряжке пояса стоящий чуть слева и позади меня Джим Шмилс.

– Вы что? – потрясенно выдохнул я, обращаясь к собратьям-охранникам. Меня просто оторопь взяла. Неужели все такие трусы? Увидели, что разбойников немногим больше нас, и сразу спасовали?

– А что делать? – глухо спросил Джим. – Не одолеть ведь нам вшестером, считай, полторы дюжины ворогов… Как пить дать положат нас тут всех, если вздумаем геройствовать. – Тяжко вздохнув, обозначил рукой примерно в двух футах от земли: – А у меня дома вот таких трое… Кто их кормить будет, коль отца не станет?

Укоризненные слова в адрес этих трусов тут же застряли у меня в горле. Забылся я… Что давно уже не в «Магнусе» служу и что моим нынешним сотоварищам есть что терять. Не мне упрекать их в трусости. Кто знает, как бы я повел себя в такой ситуации, понимая, что ставлю на кон против мешка с рудой не только свою жизнь, но будущее своей семьи.

– Не тупи, Кэрридан, – вывел меня из состояния задумчивости горячий шепот Ллойда, сдвинувшегося с переднего края в глубь наших рядов. – Бросай оружие. Отдадим им то, что они требуют, да уберемся отсюда живыми и здоровыми. А руда… Да бес с ней! Еще раз сходим! Не стоит из-за нее шкурой рисковать.

Я не стал ему отвечать. Прав он в принципе. Никакая руда не стоит того, чтобы стоять за нее насмерть. Хотя и обидно солидный прибыток терять. Вот только все равно не могу я бросить оружие… Просто не могу. Ведь лишь благодаря наличию серьезного, по местным меркам, вооружения и отличной брони я вообще смог подрядиться на эту работенку, получить которую никому не известному человеку не так-то легко. Если останусь без фальшиона, стреломета и доспеха, о новом найме в качестве боевой единицы не стоит и помышлять. Не выйдет из этого ничего путного. А Дед вряд ли возьмет с собой кого-то из горе-охранников во второй раз. Да еще всем своим друзьям и знакомым наверняка поведает о том, как мы проявили себя в походе. После такого можно рассчитывать прибиться к какому-нибудь отряду только в качестве носильщика…

И ладно бы я владел хоть каким ремеслом, помимо стражницкого, а так… Где я еще денег достану? У меня ведь на данный момент даже медяка завалящего за душой нет! Последние монеты, оставшиеся от платы за охрану торгового каравана, с коим я прибыл в Римхол, ушли на припасы да на этот куцый клочок шерсти, по недоразумению названный теплым плащом.

Но угроза остаться ни с чем – не единственная причина категорического неприятия идеи добровольно сдаться на милость разбойников. На этот счет иные соображения имеются… Надо лишь удостовериться в правильности своих рассуждений. Впервые за долгое время я сам обратился к бесу:

«Слушай, рогатый, а как бы ты с нами поступил на месте главаря разбойников? Убил бы или отпустил?»

«Нет, убивать бы я вас не стал, – задумчиво почесав рог, помотал башкой бес. И, выдержав паузу, огорошил: – Но и отпускать тоже не стал бы!»

«Отчего же?» – изобразил недоумение я.

«Надо же кому-то серебро добывать, – ехидно осклабился поганый бес. – На моем новом руднике!»

– Вот и я так думаю, – забывшись, произнес я вслух. Будь у нас железо в мешках, все могло сложиться иначе. А с серебром… Вряд ли нас отпустят на все четыре стороны, как некоторые надеются.

Жаль только, кроме меня и беса не нашлось других разумных в нашем отряде. Разве что Атеми-старший… Он тоже не бросает нож, хотя, наверное, понимает, что пытаться отмахаться им от толпы серьезно вооруженных разбойников – дело абсолютно безнадежное.

– А ты, старый пенек, глухой, что ли? – тоже обратив внимание на старого рудознатца, насмешливо прикрикнул Кнут. – Кидай свою безделицу, пока не порезался!

Дед отрицательно покачал головой и презрительно сплюнул. А выхваченный нож наземь так и не бросил.

– Не доходит, – вроде как с сожалением хмыкнул старший разбойник и повелительно крикнул: – Талш, вразуми!

Тут же пронзительно щелкнула тетива, и Дед глухо вскрикнул, схватившись за голову левой рукой. А я выругался про себя, глядя на стрелу, вонзившуюся в землю совсем рядом со мной.

Разбойники-то не так просты, как показалось на первый взгляд. А я – остолоп. Наивный. Не посчитавший значимой угрозой окружившее нас войско из недавних крестьян. А зря… Да, действительно чего-то стоят в качестве бойцов скорее всего только те четверо в добротных доспехах, что находятся на другом берегу ручья, а остальные – просто мясо, но… Но со своей задачей связать на некоторое время боем угодивших в ловушку бедолаг они явно справятся. А больше ничего от них и не требуется. Лишь дать возможность прячущимся где-то в кронах деревьев стрелкам сделать по паре-тройке выстрелов. И можно начинать обирать трупы…

– Вот же дурень старый! – тихо выругался Ллойд, глядя на Деда. Тот плотно прижал руку к задетому выстрелом лучника уху, пытаясь остановить кровотечение. – И что ерепенился?

– Да, не стоило ему хвататься за нож, – вынужденно согласился я с нашим старшиной, глядя на тонкие струйки крови, что пробились меж стиснутых пальцев старика и устремились вниз, по рукаву его куртки, к локтю. – Это же наше дело – разбираться с разбойниками, а не его…

– Шнырь, – развернувшись тем временем вполоборота, негромко обратился к кому-то из своих подчиненных Кнут.

– Ага, я щас, старшой! – Вперед выкатился какой-то недомерок без брони и даже без снаряжения. Но бесстрашный без меры. Быстро приблизился к нашему отряду и, не обращая на нас никакого внимания, занялся сбором брошенного оружия. Скинул все в кучу подальше от нас, но на этом не успокоился. Протиснувшись между Гэлом и Сивом, зачем-то подхватил с земли срезанный разбойничьей стрелой кусочек уха Деда. Демонстративно оглядел со всех сторон и ловко припечатал ко лбу старика со словами: – Держи, дома пришьешь!

Разбойники громко загоготали над этой совсем не смешной и довольно жестокой шуткой, а мои сотоварищи все как один стиснули кулаки.

– Ну что, еще кто-то не догоняет, что рыпаться без толку? – с угрозой обратился к нам Кнут, едва стих гогот его дружков. – Мне ведь все это может надоесть. Просто вода в ручье холодная, замаемся вещички потом ваши от крови отмывать.

– Стайни, не дури, – тихо сказал Ллойд, видя, что я схватился за рукоять фальшиона и почти вытащил его из ножен, дабы зарубить глумливого недоростка. – Шансов у нас нет.

– Да сам знаю! – зло отрезал я, мучительно соображая, что же делать дальше. Вот ведь… И сдаваться не резон, и биться бесполезно. Ладно был бы я один – можно было бы рискнуть, а так… Лучники сразу положат бездоспешных рудокопов, которых я обязался защищать.

– Ну смотри тогда сам, – безразличным тоном проговорил Гальбо и, разведя руками перед обратившим на нас внимание главарем разбойников, дистанцировался от меня.

– Бросай фальшион. Да машинку свою стрелометную наземь клади, – тут же по-доброму обратился ко мне Кнут. – Не доводи до греха.

– И броньку тоже скидавай! – добавил стоящий чуть позади него разбойник и пояснил обернувшемуся вожаку: – Добрая бронька-то.

И как только разглядел мой практически полностью скрытый плащом доспех? Но это они еще стреломет мой во всей красе не видели: я его от холода да чтобы незаметнее был, простыми льняными тряпицам обмотал.

На долгое мгновение над поляной повисла гнетущая тишина. Все ждали от меня действий, а я колебался, не в силах склониться к тому или иному решению.

– Эй, Талш, этого тоже вразуми малость! – бросил наконец предводитель разбойников, когда ему все это надоело.

Глухо щелкнула спущенная тетива, и меня с силой ударило в правый висок. Да так, что в глазах помутилось, а в ногах возникла слабость. Не устояв, я упал на колени. Едва не распластался вовсе, но успел выставить левую руку вперед и, когда она соприкоснулась с землей, оперся на нее. В этой раскоряченной позе и обрел равновесие. Удивленно моргнул, взирая на плывущее перед глазами, двоящееся и троящееся изображение длинной оперенной стрелы с шаровидным железным наконечником. Ожесточенно помотал головой, пытаясь прекратить выкрутасы зрения, но не слишком в этом преуспел. Стрел все одно то три, то две, но никак не одна.

– Отличный выстрел, Талш! – донесся до меня возглас Шныря, четыре изрядно потрепанных и грязных сапога которого через короткий промежуток времени возникли в поле моего зрения. Ну хоть от неясного количества стрел меня избавил, подняв их тремя правыми руками с земли.

Но вот дальнейшие его действия…

– Эй, ты как там, живой? – участливым тоном осведомился он и, не дождавшись ответа, глумливо постучал наконечником стрелы мне по голове. – Эй, дурашка – родня тупого барашка, ты вообще слышишь меня?

– Слышу, – прошипел я, перехватывая свободной рукой руку урода. Не стоило, конечно, этого делать, но остановиться я уже не мог. Взметнувшаяся из глубины души ярость гасила любые доводы разума и толкала на необдуманные поступки.

Не глядя на остальных, я медленно поднялся с колен, продолжая удерживать руку разбойника и выворачивая кисть так, чтобы наконечник зажатой в ней стрелы смотрел строго вверх. Прямо под подбородок недомерка.

– Ты попутал, вояка?! – взвизгнул Шнырь, обнаружив, что при всем желании не может пересилить меня, даже схватившись двумя своими руками за одну мою. Железный шар уже уперся ему в ложбинку под челюстью, продолжая двигаться вверх и заставляя задирать голову. Недомерок еще и на цыпочки встал, будто это как-то могло ему помочь.

Конечно, тупой наконечник стрелы был не в состоянии рассечь кожу и какое-то время просто вдавливался в плоть Шныря. А затем и вовсе замер, не двигаясь ни туда ни сюда. А все потому, что перепуганный разбойник мертвой хваткой вцепился в мою руку и буквально повис на ней. Даже когда ноги недомерка оторвались от земли, стрела не изменила своего положения относительно его тела.

Я недовольно нахмурился. А затем гнусно ухмыльнулся и начал поднимать Шныря повыше. Чтобы потом резко расслабить руку и посмотреть, успеет ли это ничтожество отреагировать и не вонзит ли само себе стрелу в горло.