Стонущая Ольга срочно бросилась выключать воду, а потом ещё и наскоро вытирать пол, чтобы окончательно не затопить соседей. Казалось, в ванной мылся самый грязный из всех китайских буйволов, драные одежды царя обезьян валялись на стиральной машине, клеёнчатая занавеска с цветочками висела на двух колечках, а синтетическую мочалку в форме сердечка можно было смело выбросить на помойку.

– Ну… зеркало не разбил, раковину не сорвал, душ не выломал, и на том спасибо…

– Волшебный высокий сундук, от которого веет холодом, начал ворчать на меня, едва ты ушла, – предупредил её китаец, отсев от холодильника к раковине прямо на пол. – Что это за странная шумная магия?

– Это холодильник. Ты так и будешь продолжать издеваться, утверждая, что ты какой-то там Укун?

– Сунь Укун, – строго поправил её мужчина. – Прекрасный царь обезьян.

– Ага, Великий Мудрец, равный чему-то там. Я этот бред уже слышала, – утомлённо парировала Ольга, вытирая натруженные руки кухонным полотенцем, – А также про то, что ты из копилки вылез, как джинн из лампы. Теперь давай серьёзно. Кто ты? Откуда? Паспорт или справку об освобождении в твоих вещах я не нашла, так ты бомж? И прекрати сидеть на полу в мамином халате, я его только позавчера постирала. Пересядь к холодильнику, он не кусается. Сегодня уж точно.

Знакомец (незнакомец) послушно поднялся и осторожно присел на указанную табуретку. Холодильник, рыкнув на него последний раз, выключил мотор и затих, и китаец с облегчением прислонился к нему спиной. Так было гораздо теплее.

– Кто такой бомж? – поинтересовался он, не теряя нить разговора.

– Лицо без определённого места жительства, – пояснила блондинка, включив электрический чайник. Чайник зашумел, гость слегка напрягся, но совладал с собой и не вздрогнул от неожиданности.

– Нет, я не бомж. У меня есть место жительства. Мой дом – гора Цветов и Плодов. И я обязательно вернусь туда, чтобы встретить рассвет и закат, насладиться тонкими ароматами лотосов и вкусом бананов, свисающих так низко, что, даже лёжа в сочной траве, до них легко дотянуться рукой.

– Я счастлива за тебя, за лотосы и бананы, – ничуть не вдохновившись рекламой его исторической родины, ответила девушка. – Хоть какие-то документы у тебя есть?

– А что такое «документы»?

Прорычав, Ольга сходила за своей сумочкой и, достав оттуда паспорт, сунула его гостю под нос. Сунь Укун раскрыл документ, удостоверяющий личность, аккуратно пролистал, понюхал и даже чуть-чуть лизнул уголок.

– Дорогая бумага. Много явных надписей и тайных знаков, которые видны лишь на свету. Женщина на этом рисунке похожа на тебя. – Он ткнул пальцем в фотографию.

– Это и есть я.

– Поразительно, – покачал головой китаец. – Нет, такого документа у меня нет. Но это же всего лишь бумага. Бумагу всегда можно выправить. Нам нужно лишь обратиться к чиновнику, и он выпишет мне хоть сотню таких бумаг!

– Э-э… нет, это так не работает…

В последующий час, завтракая чёрным чаем и отварным рисом, несколько разочарованный царь обезьян узнал, что для того, чтобы «выправить такую бумагу», нужно показать чиновнику другую бумагу и даже не одну. Что в холодильнике нельзя спать в жару, а можно лишь хранить продукты. Что электричество – не магия, спички стоят дёшево, на дворе двадцать первый век и, что самое неприятное, зима тут ещё надолго.

– Теперь меня надлежит называть «несчастный царь обезьян». – Он надул губы, недовольно косясь на белые шапки деревьев за окном.

– Ага. Посуду помой, – ответила Ольга, вставая из-за стола.

– Не понял?

– А что непонятного? Я тебе готовила, на стол накрыла. А посуду мыть сегодня твоя почётная обязанность.

Сунь Укун с сомнением и отвращением покосился на грязные тарелки.

– Давай-давай, не тушуйся, – подбодрила его жестокая блондинка. – Процесс со времён Древнего Китая не сильно изменился. Вон губка, вон моющее средство, воду ты уже умеешь включать. Вперёд!

– Я царь… – на всякий случай грустно напомнил мужчина, но послушно поплёлся к раковине и аккуратно приподнял рычаг смесителя, чтобы открыть воду.

– Только хорошо тарелки мой, чтоб скрипели. И кастрюлю не забудь. А я пока электронную почту проверю.

Она раскрыла планшет и первым делом проверила сводки новостей, надеясь увидеть в разделе яндекс-новостей информацию типа: «Сегодня из психиатрического стационара сбежал псих азиатской наружности, считающий себя царём обезьян. Психиатры его ищут. Санитары по нему плачут. Таблетки и уколы скучают. Сунь Укун, вернись, мы всё простим!» Но, увы, нет. Ничего подобного ни в одном паблике не было.

– Мой-мой, тщательнее три посуду, – подбадривала девушка обиженно косящегося на неё китайца. Мысль о том, что с утра она вообще могла его испугаться, сейчас выглядела абсолютно нелепой. Милейший мужчина, и симпатичный, и послушный, и в хозяйстве полезный. Может, пока оставить его себе?

Задумавшись, Ольга автоматически открыла свой Инстаграм, чтобы добавить новую запись. Конечно, она слышала, что ведение электронного дневника – занятие небезопасное, так как выставлять напоказ свою жизнь неразумно и прочее, прочее, прочее. Она и сама не понимала, зачем ведёт эту инсту, которую и читают-то человек десять – двенадцать её знакомых, не больше, ведь ничего такого уж скандально-интересного в её жизни не происходит. И всё-таки…

– Эй, царь обезьян, посмотри на меня! – не очень вежливо попросила блондинка.

Сунь Укун нервно обернулся, капая на пол пеной с намываемой им кастрюли.

Щёлк! – сработала камера планшета.

– Отлично, ты крут. Продолжай мыть.

Мужчина, ничего не поняв, пожал плечами и отвернулся к раковине. Свежая фотография после наскоро проведённой коррекции тут же отправилась в девичий Инстаграм.

«У меня дома случайно завёлся царь обезьян. Вроде китаец. Как его вывести? Мелок от тараканов поможет или лучше сразу дихлофосом?

Вот, заставила его посуду мыть, хоть какая-то польза. А дальше что с ним делать?»

Выложив пост, девушка ввела в поисковой строке слова «Сунь Укун» и нажала кнопку поиска. Затем вышла по первой же попавшейся ссылке на статью из Википедии и быстренько пробежала глазами.

– Та-ак… тут написано, что ты вообще литературный персонаж, – уведомила она насухо вытирающего руки китайца.

Он заинтересованно изогнул правую бровь.

– Про меня написали трактат?

– Ага, юмористический. И родился ты не на вулкане. Тебя это, как бы поделикатнее сказать… Будда высидел… или Гу-ань-инь, – по слогам прочитала девушка.

– Что?! – сжав полотенце руками, вскрикнул мужчина, – Как это?!

– Ну типа кто-то из них сел на камень, нагрел его теплом своей… мм… в общем, своим теплом, а потом вылупился ты. Похоже, это был не камень, а яйцо. Так ты не обезьяна, что ли? Обезьяны живородящие, а не яйцекладущие. Ты утконос! Или, может, ехидна? – прищурившись, чтобы получше рассмотреть его, вслух рассуждала Ольга, – Хотя ни на ехидну, ни на утконоса не похож… А может, ты рептилоид? – озарило девушку. – Аннунак с планеты Нибиру?! Ты прилетел на Землю, чтобы поделиться с людьми знаниями и помочь человечеству совершить скачок эволюционного, социального и технического прогресса!

– Хи-хи-хи, – с самым злобным выражением лица холодно ответил ей гость. – Я Сунь Укун, прекрасный царь обезьян с горы Цветов и Плодов, рождённый на жерле вулкана из небесного камня-а! – срываясь на крик, напомнил он.

Блондинка умиротворяюще подняла руки.

– Ок, без вопросов, из камня так из камня, я не собираюсь менять систему твоего бреда, оно мне непринципиально. Давай лучше вот о чём подумаем. – Отвлекая китайца, она дипломатично перевела тему. – Надо тебя одеть по-человечески. Денег у тебя, конечно, нет?

Китаец промолчал, усаживаясь на свободную табуретку.

– Ясно, я так и думала. У меня тоже, знаешь ли, бюджет органичен, я скромная аспирантка, а не дочь олигарха. На какие-нибудь штаны и куртку в секонд-хенде я наскребу, но на большее не рассчитывай. Собирайся.

Девушка встала и вышла с кухни.

– Куда? – крикнул ей вслед Сунь Укун.

– В магазин, сказала же!

– Холодно! Женщина, ты смерти моей хочешь?! Купи мне одежду сама, а я подожду тебя здесь и с благодарностью её приму.

Он доковылял до комнаты, путаясь в полах широкого халата, и с любопытством уставился на хозяйку, решительно открывшую одёжный шкаф.

– Ага, конечно! Чтоб я тебя тут одного оставила? И вернулась в пустую квартиру, из которой ты вынесешь всё, что не приколочено? Нет уж, пойдём вместе.

– Я не обворую тебя, женщина. Я же царь обезьян! – Мужчина присел на диван и гордо задрал подбородок вверх. – Я умею быть благодарным тем, кто мне помогает.

– Вопрос закрыт, идём вместе, – обрезала Ольга, вытаскивая из шкафа тоненькую дублёнку. – И не мог бы ты не называть меня женщиной? Я девушка вообще-то…

– Девушка?

– Ну да. Это, наверное, разумный эквивалент французской «мадемуазель» или английской «мисс».

– Как много лишних слов для обращения к женщине… Зачем? – недоуменно пожал плечами китаец. – Есть женщина, есть мужчина. Всё просто.

– Ок, тогда называй меня по имени, – примирительно предложила блондинка.

– А какое у тебя имя?

– Ольга.

– Аоэрцзя? – переспросил китаец.

– Чё?! Нет! Оль-га! – по слогам повторила девушка.

– Ао-эр-цзя, – так же по слогам повторил её гость.

– Охренеть, – невольно восхитилась блондинка, – Но я на эту непроизносимую комбинацию букв отзываться не буду. Давай попробуем ещё раз. Оль-га. Оля.

– Аолия! – радостно предложил узкоглазый, захлопав в ладоши, – Такой вариант кажется тебе более благозвучным, о взыскательнейшая из женщин?

– Ну… да, это ещё куда ни шло. А как мне тебя называть?

– Я – Сунь Укун!

– Помню, в курсе. – Девушка побежала в прихожую и, опустившись на корточки, принялась рыться в обувном ящике. – А какой-нибудь более короткий эквивалент этого имени есть?

– Ты можешь звать меня «господин Сунь».

– Сдурел? – Ольга даже на минуту прервала свои поиски, чтобы посмотреть на него и выразительно покрутить пальцем у виска, – Это что ещё за БДСМ? Нет, так не пойдёт.

– Тогда ты можешь звать меня по-корейски – Сон О Гон, – дипломатично предложил её собеседник.

– Самогон?! – удивлённо переспросила девушка.

– Сон О Гон… – по слогам повторил царь обезьян.

– Всё равно на «самогон» похоже. К нам все алкаши сбегутся! Не-э, так не пойдёт… Буду звать тебя Укун. Вроде в Википедии написано, что это значит, что ты что-то там познал.

– Пустоту, – напомнил он.

– Точно. – Девушка извлекла из ящика старые растоптанные кроссовки, вытягивая их за шнурки, и бросила на пол. – Держи! Отец оставил, а я всё выбросить забываю. Ну вот и пригодились, не зря лежали. До магазина как-нибудь дойдёшь, а там новую обувь найдём.

– Поможешь мне одеться? – уточнил узкоглазый гость.

– Ага, конечно. Всю жизнь мечтала, – неудачно съязвила Ольга, потому что китаец тут же счастливо протянул ей одну кроссовку и выставил вперёд босую ступню.

– Вообще-то это был сарказм. Сам оденешься.

– Я же царь… – деликатно напомнил он.

– А у нас тут давно демократия. Монархия пала, ваше величество, – не очень вежливо буркнула девушка. – О, смотри, вот эти носки на тебя налезут? Штанов у меня нет, забирай свои старые из ванной.

– Они грязные, а я вымылся…

– Можешь пойти без штанов!

– Какой несовершенный мир, какие жестокие нравы… – вздохнув, признал царь обезьян и начал переодеваться.

Хозяйка квартиры, вновь вернувшись на кухню, уткнулась в планшет, просто проверить, как и до которого часа в выходные работает секонд-хенд.

Через пять минут китаец вышел к ней одетый как лондонский денди! Дырявые штанины тоненьких брюк, в которых он и появился у неё дома, заправлены в шерстяные носки. На ногах убитые кроссовки, на плечах искусственная дублёнка, которую откуда-то привезла ей мама. Она целый год провисела в шкафу и висела бы ещё, поскольку оказалась изрядно великовата для стройной девушки, но подтянутому китайцу такой размер оказался как раз впору. Ну или почти впору, пуговицы на животе всё-таки не застёгивались…

– Класс! – Ольга подняла вверх оттопыренный большой палец. – Сиди тут, я быстро!

Она наскоро переоделась в комнате, влезла в сапоги и белый пуховик, натянула на голову вязаную шапку, а Сунь Укуну торжественно вручила белую ушанку в цветочек (подарок тёти из Москвы), помогла правильно надеть на голову и замотать горло изящным белым шарфом кружевной вязки.

– Ну извини! – ответила она на немой укор в его взгляде. – Я тебя не ждала, не успела мужскими вещами запастись. Предупредил бы заранее, что придёшь, я бы…

– Выбросила мою керамическую тюрьму на ближайшую свалку?

– Да! – честно призналась Ольга.

На улицу они спускались в напряжённом молчании. Каждый из наших героев был по-своему не доволен ситуацией. Ведь вряд ли в Древнем Китае мужчины носили кружевные шарфики и шапки в цветочек. Да и женщины не вели себя с ними так бойко, отвечая на равных и даже диктуя свои условия. Но, с другой стороны, и в современном мире как-то не принято, чтобы из любого разбитого горшка или копилки выпрыгивал неизвестный мужчина, объявляя себя царём, с которым теперь непонятно, что делать и как быть…

– Кстати, да, что мне теперь с тобой делать? – спросила сама себя Ольга, когда они вышли из подъезда и бледно-лимонное зимнее солнце, отблескивая от сугробов, ослепило их, заставив на мгновение зажмуриться.

– Поклоняться, – тут же, не задумываясь, откликнулся царь обезьян.

– Облезешь, в смысле обойдёшься, – без улыбки ответила девушка, хрустя по снегу сапожками. – Но не это имела в виду.

– А что тогда?

– Ну вот, смотри… Допустим (только допустим!!!), что ты на самом деле царь обезьян из Древнего Китая, а не псих с Алтын-горы. Кстати, ты точно не оттуда? Там у нас хороший психодиспансер, врачи профессиональные, медсёстры добрые, санитары улыбчивые, лекарств успокоительных много… Тебе там помогут!

– Нет, я родился на горе Цветов и Плодов, – видимо до конца не поняв, к чему мягко клонит эта милая блондинка, слегка постукивая зубами от холода, ответил Сунь Укун. – И никакой горы Алтын не знаю, мне не приходилось там бывать.

– Ну, может, ещё будешь… – предположила его спутница и продолжила: – Я к чему клоню. Положим, ты и правда царь обезьян. Попавший не в свою страну, не в своё время, не в свою среду и не сумевший перенестись назад на облаке, на ветре или на мимо пролетающей вороне. Вот что теперь делать? Документов у тебя нет, а без документов ты здесь, в этом мире, никто. Денег у тебя тоже нет. И у меня, кстати, их нет! Я тебя содержать за свой счёт не собираюсь, имей в виду. – Девушка на всякий случай меркантильно расставила все точки над «i». – Билет на самолёт в современный Китай ты без паспорта и денег не купишь. Идти тебе некуда. И что, ты собрался у меня жить?

– Да, – спокойно ответил китаец.

– В смысле – «да»?! – Ольга аж остановилась от неожиданности.

– Пока да. Царь обезьян не столь чопорен, чтобы не позволить тебе предоставить ему кров и стол. А потом, как только я смогу перенестись в свою прекрасную страну, я с наслаждением покину и навсегда позабуду этот заснеженный город. Кстати, что это за город такой, о женщина?

– Саратов.

– Долго ли нам ещё идти? Я замёрз в этих бескрайних снегах.

– Нет, минут пять. Перелезай через вот этот сугроб, так короче будет.

Сунь Укун попытался поудобнее поставить ногу, вытянувшись почти в шпагат и провалился в сугроб почти до пояса, а потом, не удержав равновесия, ещё и вспахал снег носом. Ольга, не выдержав, расхохоталась почти до слёз!

Она смеялась, когда тащила его за шиворот из сугроба. Смеялась, когда он, молча прожевав снег, попавший ему в рот, глухо зарычал, протирая запорошенные глаза. Смеялась, когда он, усевшись в соседний сугроб, пытался пальцами выковырять из кроссовок забившийся туда снег. Она просто стояла и хохотала над царём обезьян, громко, весело, до хрипа, на всю улицу, привлекая внимание прохожих к его несмываемому позору…

Должно быть, это самые северные земли бескрайнего мира. Ведь сугробы вдоль здешних странных жилищ поднимаются выше человеческого роста. В Поднебесной такие снега можно встретить лишь высоко в горах. О-о, коварный У Мован, рогатый демон, быкоголовый уродец, ты поплатишься за то, что отправил меня сюда, ты горько пожалеешь, что посмел так шутить с Великим Мудрецом!

А эта бесстыжая и необразованная… Аолия. Её волосы светлы, а в глазах отражается небо. Как бесстыдно и злорадно эта северная женщина потешалась надо мной, когда я, измождённый холодом, упал в этот проклятый сугроб…

Я мог бы прямо сейчас одним движением руки раздавить её тонкую шею, как раздавливают головы мелким рыбёшкам желтолицые китайские рыбаки, весь день простоявшие по колено в воде полноводной Хуанхэ, а после заката солнца решившие развести костёр и подкрепить свои силы частью улова перед долгой дорогой до своих бедных лачуг. Но пока эта женщина помогает мне. И если я отомщу ей сейчас, мне не у кого будет просить помощи, чтобы вернуться домой. А я должен вернуться, должен…

– Не спи, замёрзнешь. – Тронув его за плечо, Ольга вернула китайца в реальность. – О чём задумался?

– О своей прекрасной стране, – не очень-то и соврал Сунь Укун.

– Хватит мечтать, мы почти пришли. Вэлкам!

Она приоткрыла дверь магазина, на которой висела табличка с надписью «Все по 100», и прошла первая. Дверь чуть не закрылась перед носом царя Ообезьян, но он успел поймать её и ловко просочился внутрь, поднимаясь по ступенькам вслед за девушкой.

В магазине было полно людей – в основном женщин, некоторые притащили с собой детишек. Мужчины попадались тоже, но заметно реже. Играла громкая и динамичная музыка, которая по идее должна была настроить покупателя не выбирать долго, а хватать побыстрее. Замёрзший царь обезьян, более походивший на фашиста под Москвой, как раз таки никуда спешить не хотел в надежде как можно дольше выбирать одежду, чтоб не покидать это уютное и тёплое место. Дурак он, что ли?

Однако его спутница, наоборот, судя по всему, не собиралась тратить на царский гардероб много времени. Ольга быстро-быстро перебирала пальчиками всяческие одежды в поисках подходящих вариантов. Периодически она что-то снимала с вешалок и оборачивалась к китайцу, прищуриваясь, чтобы на глазок прикинуть размер.

Буквально через десять минут царь обезьян, с трудом удерживая на руках кучу джинсов, свитеров, рубашек, футболок, зимних курток и шарфов, был отправлен в примерочную, чтобы… встать там в длинную очередь.

– Извините, а вы нас не пропустите? – Постучав Сунь Укуну по спине, обратилась к нему молодая женщина. Царь обезьян обернулся. – А то видите, я с ребёнком, она устала и капризничает.

Рядом с женщиной действительно стояла маленькая девочка трёх-четырёх лет. Девочка хныкала, капризно размахивала по сторонам пластмассовой вешалкой и уже готова была разреветься.

– Видите? – ещё раз, с нажимом сказала женщина.

Китаец кивнул и прижался к стене, чтобы пропустить их перед собой.

– И меня, и меня пропустите, мужчина, мне тоже надо, я тороплюсь, на работу опаздываю. – Тут же, пока Сунь Укун не успел опомниться, за женщиной с ребёнком вперёд него протиснулся долговязый мужчина в очках.