Читать книгу «Добрый убийца» онлайн полностью📖 — Андрея Анисимова — MyBook.
image

– На размышленьице-с у вас не больше суток, – предупредил женоподобный доктор и утицей уплыл по коридору.

Безразличие медицинского персонала поначалу Надю обескураживало. Глубоко в сознании у нее крепилась мысль, что больница – храм здоровья, а врачи – жрецы этого храма.

Но в обыкновенной городской клинике она столкнулась с совершенно другой реальностью и стала понемногу к ней привыкать.

В отделении, где лежал Петр, еще соблюдался некоторый порядок, хотя и здесь лекарства приходилось выискивать по аптекам родственникам больных и привозить докторам.

Медсестре Надя сразу сунула приличную сумму, но на следующий день пришла другая смена и ситуация повторилась. Сестры постоянно менялись, и Ерожина не всегда была уверена, что они помнят, у кого и за что брали деньги.

От символического больничного питания Надя сразу отказалась. Готовить самой в гостинице возможности не было. Ерожину требовалась особая диета, поэтому еду для него приносила из дома Таня.

Свое мнение о Назаровой Надя вынуждена была изменить. При первой встрече на даче банкира Татьяна Назарова жене подполковника резко не понравилась. Одно то, что милиционерша готова была поверить мерзкой клевете на Петра, Надю взбесило. Потом она стала подозревать, что младший лейтенант на Ерожина по-женски обижена. Но когда случилось несчастье, Назарова проявила себя настоящим другом. Она взяла отпуск за свой счет, готовила для больного протертые супы, организовала с помощью своего отца гараж для ремонта разбитой машины, поселила в родительской квартире Глеба и Любу. Все деньги уходили на ремонт иномарки, и жить в гостинице Михеевы позволить себе не могли.

– Дочка, ты чего сидишь, доктор ведь с тобой поговорил, – перебила Надины мысли медицинская сестра.

– Я бы хотела повидать мужа. Мне нужно посоветоваться с ним об операции, – сказала Надя и полезла в сумку за кошельком.

– Денег не давай. Все равно не пущу. Больной от температуры в беспамятстве. Ты о себе подумай. Бледная как смерть. Сидишь тут сутками не жрамши.

Надя медленно побрела по коридору. Люба, как и эта пожилая женщина, ее тоже ругала.

Надя вспомнила, что сестра предлагала сменить ее и подежурить в больнице. Но Надя не согласилась.

– Лучше помоги своему Михееву с ремонтом. Он один в гараже загнется, – сказала она Любе.

Люба помогала – кормила мужика, носилась по магазинам запчастей, выискивая реле, проводки, термостаты и другие мало понятные для женского разумения детали. Глеб – механик и моторист, быстро разобрался с иноземной техникой, и ремонт вступил в завершающую стадию.

Надя не заметила, как спустилась по лестнице. Она вышла из больницы и остановилась.

Дальше идти не было сил. Мысль о том, что Петру могут ампутировать ногу, подкашивала ее собственные ноги. Надя присела на мокрую лавку при больничном скверике и достала мобильный телефон:

– Глеб, Петру собираются делать ампутацию.

– Перезвони через две минуты, у меня гаечный ключ в зубах, а сам я в «яме», – попросил Михеев.

Надя подумала и набрала московский телефон генерала. Грыжина дома не оказалось.

Галина Игнатьевна сообщила, что муж в новом офисе Петра Григорьевича. Надя не знала туда номера, телефон поставили только вчера. Бригада эстонских строителей лишь два дня назад закончила ремонт офиса и теперь восстанавливала их квартиру в Чертаново.

Генеральша долго копалась в бумагах и наконец продиктовала нужные цифры.

– Сыскное бюро Петра Ерожина, – услышала Надя знакомый бас генерала.

– Дядя Ваня, что делать?! Петру хотят отрезать ногу, – сказала она и заплакала.

– Погоди, он же оклемался! – удивился Грыжин и, услышав, что Надя расплакалась, добавил:

– Ты без этого… без паники. Когда назначили операцию?

– Они мне сутки на размышления дают.

Без моего согласия резать не будут, – ответила Надя.

– Сейчас тыкву напрягу. Дай мне полчаса времени. Старый стал – быстро не соображаю, – пожаловался Грыжин.

Надя поблагодарила его и позвонила Вере.

– Господи! Что за напасть на наших мужиков! – запричитала сестра. – Моего сегодня, слава Богу, выписывают. Теперь с твоим беда. Погоди, я с Севой посоветуюсь и перезвоню. Ты по мобильному говоришь?

Надя встала со скамейки и побрела по больничному скверу к выходу с территории клиники.

На проспекте ветер сдувал с ног. В кожаном пальто становилось холодно, но Надя не чувствовала погоды. Она не знала, куда ей идти, что делать. Ехать в гостиницу, когда Петр лежит в своей палате и ему грозит ужасная операция, Надя не могла. Тут она рядом с ним.

Ей казалось, что от ее присутствия мужу легче. Первым отзвонил Глеб:

– Ты чего затихла? Я вылез из «ямы» и жду твоего звонка. Рассказывай по порядку.

Надя подробно пересказала разговор с доктором.

– Мы сейчас к тебе приедем. Жди. Будем минут через пятнадцать, – пообещал Глеб.

– На чем приедете? – не поняла Надя. От набережной Фонтанки, где находился гараж, до больницы в Купчино добираться городским транспортом нужно было не меньше часа.

– Машина на ходу, – бодро сообщил Михеев.

Надя вернулась в сквер лечебницы и спряталась от ветра за одноэтажный домик котельной. Взглянув на унылое здание больницы, она заметила справа от главного входа, у железных ворот, странное скопление людей. Надя подошла поближе. Человек двенадцать стояли молча, явно чего-то ожидая. Надя внимательнее оглядела створки ворот и заметила мрачную табличку с надписью «морг». Пока она гадала, чего ждут эти люди, подкатил автобус с черной полосой. Ворота раскрылись, два мужика в синих халатах и клеенчатых фартуках выкатили на тележке гроб и поставили в автобус.

«Как же обыденно заканчивается жизнь! – промелькнуло в голове Ерожиной. Только на секунду она представила, что вот так вынесут и ее Петра, и поняла, что согласна на операцию. – Пускай без ноги, но живой. Только бы не стоять у этих ворот! Пусть будет все, что угодно, только не это».

Надя подняла воротник и направилась к главному входу. Она приняла решение и готова была дать письменное согласие на операцию.

– Надя, ты куда? – Глеб стоял возле машины и с удивлением смотрел, как жена его шефа идет мимо, не обращая на него никакого внимания.

– Ой, Глеб, как ты быстро! – удивилась Надя. – Я же сказал, что мы будем через пятнадцать минут. Вот и приехали.

Дверцы «Сааба» раскрылись, и из них вышли Люба с Таней. – Подождите меня, я сейчас, – попросила Надя. – Только напишу согласие на операцию.

Реакция Глеба, как всегда, оказалась мгновенной. Он сделал два огромных шага, взял Надю на руки и, не обращая внимания на ее протесты, усадил в машину. Таня и Люба с удовольствием вернулись в салон «Сааба».

– А его мнение тебя не волнует? – поинтересовался Михеев, продолжая держать свою огромную лапу на Надином плече.

– Петр бредит. У него высокая температура, и меня к нему не пускают. Без операции Петя может умереть, – сказала Ерожина, пытаясь освободиться от руки Глеба.

– Такой вопрос надо решать без эмоций, – поддержала Назарова.

– И посоветоваться с другими врачами, – добавила Люба.

У Нади зазвонил мобильный телефон.

– Убери свою лапу, я должна достать мобильник, – потребовала супруга Ерожина.

Глеб нехотя повиновался. Звонил Сева Кроткин.

– Надька, давай Петра Григорьевича заберем в Москву! Ермаков его вылечит и ногу сохранит. Ермаков – кудесник. Меня уже выписали, – кричал в трубку Сева. Кроткий, который во время болезни говорил слабым и сиплым голосом, вновь обрел знакомый бархатный баритон.

– Карлсон, ты в своем уме? У него температура под сорок! Петр не выдержит девяти часов дороги, – от возмущения наивностью родственника Надя вспомнила его шутливое прозвище.

– Выдержит. Он мужик крепкий. И… потом… почему девять? Три часа… и он в Москве – настаивал Кроткин.

– Это как, на ковре-самолете? – не поняла Надя.

– Сейчас тебе позвонит Грыжин. Мы с генералом уже все обсудили, – сообщил Сева.

– О чем вы спорите? – поинтересовалась Люба, когда сестра закончила разговор с Москвой.

Надя озвучила предложения Севы. Друзья не успели отреагировать, как позвонил Грыжин.

– Где Михеев? – без предисловий спросил генерал.

– Рядом со мной в машине.

– Ты сейчас дашь трубку парню, я с ним обо всем договорюсь. Ваше дело исполнять приказы Михеева. На время болезни Петра я как заместитель Ерожина назначаю его начальником.

Надя без слов передала Михееву трубку.

О чем говорил Иван Григорьевич с молодым человеком, друзья не слышали. Глеб же отвечал одной фразой: «Понял, товарищ генерал».

Закончив разговор с Грыжиным, Глеб рассеянно вернул трубку Наде и задумался. На вопросы женщин он не реагировал, а лишь внимательно смотрел на часы.

– Во сколько основной персонал заканчивает работу в больнице? – наконец заговорил Михеев.

Надя, изучившая режим лечебницы досконально, уверенно сообщила, что жизнь в клинике начинается рано – с восьми часов, а после обеда обычно остаются лишь дежурные врачи и санитары.

– Таня, сейчас мы едем к тебе домой, ты берешь простыни, находишь спальный мешок и всех нас кормишь. Если, конечно, что-нибудь найдешь. У нас всего час свободного времени.

Назарова кивнула. Надя и Люба обменялись недоуменными взглядами, но вопросов задавать не стали. Глеб завел машину и рванул с места.

– Набрось ремешок. У меня нет доверенности на машину, и встречи с инспектором нам не нужны, – сказал он Наде.

Ровно через час они вернулись к больнице.

– Вы, сестрички, оставайтесь в салоне и ждите, – приказал Михеев Наде и Любе. Затем он взял свернутый спальный мешок и вместе с Таней вышел на улицу. Сестры пронаблюдали в окно, как Глеб с девушкой решительно зашагали к главному входу.

– Это же безумие, – прошептала Надя.

– Если доктор сказал, что ты имеешь сутки на раздумье, лучше эти сутки использовать на дело, а не на ожидание, – успокоила сестру Люба.

Надя вздохнула и замолчала. Прошло двадцать пять минут. В машине время тянулось дольше. Надя смотрела на часы и переживала. Ей казалось, что стрелки замерли. Прошло еще десять минут.

Огромная фигура Глеба возникла неожиданно. Михеев плюхнулся на водительское место, завел «Сааб» и, дав задний ход, заехал в ворота клиники. Затем по двору обогнул здание и остановился возле входа без всяких табличек или надписей.

– Когда я появлюсь, сразу вылезай и помогайте его устроить, – выходя из машины, бросил Глеб и исчез за таинственной дверью.

Минут через десять он появился снова. На этот раз с Таней. Они вместе вынесли спальный мешок с Ерожиным. С помощью Назаровой и сестер Михееву довольно быстро удалось пристроить Петра Григорьевича на заднее сиденье. Иномарка при всей своей вместительности не была приспособлена для транспортировки лежачих больных. Для Тани места не осталось, и она, пожелав друзьям удачи, направилась к метро.

Михеев вырулил из больничного двора и помчал по проспекту.

– Надя, звони Грыжину в офис! Он ждет, – потребовал он, сосредоточенно объезжая ухабы.

Надя обтирала мужу лицо платком и не сразу поняла, что от нее хотят.

– Ты что, уснула?! – раздраженно крикнул Михеев. Окрик подействовал. Надя достала телефон, потом начала искать номер, который она записала со слов генеральши.

– Что говорить дяде Ване? – спросила она, нажимая на кнопки мобильного аппарата.

– Скажи, что Петр Григорьевич уже в машине и мы выбираемся на московскую трассу, – приказал водитель.

Надя доложила генералу обстановку. Тот понял все с полуслова:

– Жмите до поста, что на выезде из Питера. Инспектора предупреждены. Как он?

– Весь в жару. Но, по-моему, в сознании, – ответила Надя.

– Хорошо, что район Купчино рядом с Московским шоссе. Через город, по питерским ухабам, мы бы его добили, – проворчал Глеб, объезжая