Ничего удивительного в том, что он хвалил прекрасное, но почему же он цитировал эту тираду, словно собственное откровение, словно он, Гийом Фонтен, стал этим Титом, оплакивающим Беренику, с которой его разлучила «ширь необозримых вод»?
О проекте
О подписке