– Что? – Хлюпнул вновь носом ребёнок, чуть ещё и дёрнув уголками губ вверх.

– «Живи – назло и вопреки»! – Не хватает ещё «потому что»; и заменить первое слово на: «люби»! И как у тебя – всё «сочетается», однако… Здравствуйте!.. Жить назло и причинять его – разные вещи! Да-да… Опять же, «повтор» – раз. И как и «любить» – два. Конечно!.. И чему ты учишь… ангела! Тому, чему бы неучила и не «ангела»! – Чтобы они не думали – как тебя легко сломать и что ты слабак, каких ещё поискать, и спасуешь: даже и не начав играть! Ты должен доказать, что ты – сильный и выдержишь всё это. И ты – справишься, даже если один! Тем более – если один и рядом никого! Ты один… и в поле – воин. Ведь и опять же – не один!.. Пусть я и такое, какое-никакое, но и поле же! – Как «самокритично»!.. Ты перестанешь «стелиться» или нет?!

– Да!.. У меня же есть – ты! – И широкая улыбка вновь озарила его лицо. А на моём же сердце – сразу потеплело; как и на и в душе – отлегло же и тут же полегчало.

– Вот!.. В таком случае – держись: и ради меня! – Улыбнулась в ответ и обняла.

– Ты ведь никуда-никуда – не уйдёшь и?.. Будешь всегда-всегда – рядом! – Прошептал он, взаимно и ещё сильнее-крепче – сжимая меня в своих маленьких ручках! Ну и что ж ты согреться всё – никак не можешь? Хотя и… О чём это я?.. Окон-то – нет!

– Буду! – Кивнула я и слегка отстранилась, протягивая ему свою левую ладошку. Можно было, конечно, и «кулачок». Но и лучше – рукопожатие! – Давай не прощаться?

– Давай не прощаться! – Закивал Максим, ответив ещё – и своею ладошкой.

И стоило мне только отпустить его правую ручку и взглянуть на свои чёрные наручные часы, как я внутренне обматерила всё, всех и вся же, на чём только свет стоял и тьма же лежала, девять часов вечера! А и только ж было – «шесть», да? Меня мать – убьёт. Просто – убьёт: проедется катком – и подорвёт на нём. Да и «вместе» же – с ним! Тут же, быстро открыв свою поясную чёрную сумку, что была перекинута через левое же плечо под кофтой, отставила бутылку и спички на некоторое время в сторону и достала из второго же её отделения свой телефон, не цепляя третье с синим кошельком и первое, где всегда лежали ключи и чёрный кейс с беспроводными наушниками «в цвет» гаджета, чтобы и включить-таки на нём звук и… Обомлеть? Нет. Это – моё слово! Двенадцать пропущенных! Всё! Пишите письма – мелким подчерком!.. Со словом: «Пропало!». Косплея параллельно ещё и самого уже Гарри Поттера!.. И туша же одновременно свет!

– Максимка, я побегу – мне мама никак дозвониться не может! – Встала на ноги я и убрала телефон уже и в правый передний карман своих джинс: чтоб уж точно на этот раз его услышать! А не «услышать» – так и задёргаться от вибрации, в конце-то концов!

– Ругаться – будет? – Закусил виновато нижнюю губу он! Ну, нет!.. Получила?

– Из-за того, что я не ответила? Сильно!.. – Округлила глаза я, будто и впрямь же боясь – до чёртиков! Что, собственно, так и было!.. Ждал меня – разбор полётов и капитальный разнос! Но и это же – не главное!.. Главное же как раз – то, что я вновь вызвала улыбку у него и отвлекла от… такой себе… темы: для нас обоих. А остальное, как и «правду», ему знать пока – не обязательно! Кстати, а как там поживает – «семя раздора»? Не сейчас! А «когда»?.. Когда – «подрастёт»! Во-о-от!.. А-а-а! – До завтра? – Вновь ненадолго присела перед ним, чтобы обнять и уйти, но он тут же пресёк мой порыв! – Подожди! – Встрепенулся, подпрыгнув на месте, и убежал за «ширму» – за моей спиной. Чтобы и вскоре, вернувшись, вновь окольцевать мою шею обеими руками, застегнув на ней небольшую, старую и покоцанную, серебряную бижутерию – в виде и двух круглых половин на небольшом и сломанном, серебряном замке: две половинки её были склеены обычным скотчем – у серебряной же и чуть окислившейся тонкой цепочки! – Это – тебе! – После чего – смущённо хихикнул и, ещё раз крепко-накрепко обняв, убежал из комнаты.

Усмехнувшись такому милому и заботливому жесту, я покрутила в руках кулон: то ли и сворованный у своей же матери, то ли и сворованный мачехой у неё, а после – и им… Надо же на «что-то» – покупать всю эту дрянь! Круговая порука воровства… А может, и найденный на улице? Главное – чтобы не на мусорке!.. Хотя и куда уж мне, посидевшей уже на полу, в побелке и штукатурке, фыркать и размышлять о высоком и чистоплотном?! И, пообещав себе открыть его всё же дома, поправила сумку с кофтой и удалилась, наконец, из квартиры: по пути же лишь – ещё раз взглянув на тушу под столом! Надо же – уже практически и пришла в себя! Бывает же!.. Ну да!.. Судя всё – и по тем же неоднозначным, но и точно нелицеприятно-нецензурным звукам, вылетавшим по пути и таки «вылетевшим» полноценно и мне же вслед, «на прощание», когда я уже закрыла дверь с другой стороны; не забыв прихватить где-то между – ещё и свои ключи с тумбы!

Убрав их в нужное отделение и проверив всё же наличие и «работу» телефона в кармане, я быстрым шагом начала спускаться с лестницы, перепрыгивая через две, а там и «три» же ступеньки, попутно извлекая уже его и набирая непосредственно маму. Ой, что щас будет!.. Ничего не будет! «Поначалу»… Или забыла уже принцип: «Не дозвонилась она – не дозвонюсь и я»? Она – та ещё… кар(м)а. Да-да!.. И, как по правилу же и без исключений, трубку взяли – с третьего гудка, четвёртого же набора… в молчании! Ждёт!..

– Мам?..

– Тебе для чего вообще – телефон нужен, а?! – Взревела маман. А я, чуть отодвинув трубку от правого же уха и молча закатив глаза, перепрыгнула несколько оставшихся ещё передо мной пролётов и выбежала на улицу, припустив к дому и вдыхая-впитывая же на бегу: тёмный вечер и свежесть воздуха с прохладой ветра! «Обученная жизнью и подобными, как и «не», всеми же «с ней» ситуациями в целом, повторяющимися из разу в раз, «исключительно» по моей же ошибке и вине, как и «своему» же желанию «откреститься от всего мира-войны», а и желательно же ещё – на подольше, дальше и предусмотрительно же – я шла молча, лишь изредка поддакивая или мыча что-то: неразборчивое – для неё; и понятное же – мне…». О да!.. Говорить же с ней сейчас – не было никакого смысла!.. Во-первых, она не послушает, а уж и тем более – не «услышит» и «выслушает». Инфа – сотка! А во-вторых, не хотелось оглохнуть – в свои, полные – по паспорту; и неполные же всё – по жизни, «совершеннолетние», недавно и… правда, девятнадцать лет! А уж если ещё и вспомнить про, наверное, уже и «икающий» каток и добавить к нему её же способность «с каждой новой моей фразой, летящей «будто бы» и наперекор-перерез ей, повышать громкость голоса «в ответ», то получится интересный микс: способный вскрыть черепную коробку – за секунду! Поэтому – лучше не рисковать и держаться изо всех сил… Молча! – …Как же мне всё это надоело!.. Тебе так трудно взять телефон, когда звонит: «Мама»? Почему ты уменьшаешь громкость?!.. Тебе так хочется, чтобы я получила нервный срыв?.. Заработала… Схлопотала… инфаркт? Я не понимаю!.. Почему у всех дети, как «дети», а у меня – такая овца, а?! – А как же: «суперзвезда»? Скорее: п… – Где ты шлялась?!

О, мой момент!.. Пора – вступать. Мам, тёть Марин, для своих же всё сорока лет – вы, конечно, до сих пор: в ударе и угаре!.. И дай же мне бог-дьявол: дожить до вас – по цифрам, но и не стать же вами – по крови; знатно увеличившись в размерах: как форм тела, так и эго!.. Но и дайте же мне уже вставить пару своих «дёгтевых копеек» в эту вашу «медово-приторную копилку-свинью» – ради всего же «вашего» и «нашего» не святого! Ну хоть – и не «в вас»!.. Серьёзно? Ещё и «инцест»! Точнее – Эдипов… Завали!..

– Я была на «нашей» старой квартире – у той… «новой» семьи! – И её же «диалог», уже и на фоне, тут же оборвался, повесив ещё и напряженную, но и такую «звонкую» пауза, что даже и её же дыхания – не было слышно! И… Я решила – продолжить!.. Прерывая уже и окончательно тираду в стиле: «Я – идеальная мать. Ты – никчёмная дочь!». – Прости-и! – И немного даже ещё и протянула слово – для полноты же «картины» и эффекта «повинности»: в бартере – между её несуществующей жалостью и моей же несущественной скорбью. – Знаю, что уже – не «в первый раз»… Но и я же просто хотела вновь – побыть наедине… с собой! Впереди же – сессия!.. Подумала – немного откреститься… от всего же и всех. Вся! Спокойно – подумать!.. Да и Максим…

– Стоп! – Прервала уже и она меня, так ещё и никак не скрывая удивления и шока – в своём голове! – Максим?.. Сын – Маргариты и… Максима?!

– Ну… да! Мы с ним разговорились – и я просто потеряла счёт времени… Опять же и… Снова! Прости-и-и… – Ещё раз, да и куда дольше, проныла я, прыгнув на серый бетонный бордюр: пропуская тёмно-бордовую глянцевую машину – идущую навстречу.

– Ты с ним – говорила?.. А с Ритой?!

– И с ней… вроде того. Мам!.. Зачем ты вторишь – моим же словам? Связь же – хорошая!

– Катерина, ты не могла говорить с… Максимом!

Ка-те-ри-на! Ну да. Ну да!.. Пошла «Катрин» – нахер! Прямо-таки и… Доброго же времени суток!.. Что ж… Мать на то и м… «мать», чтобы при- и… Заземлять!

– Почему хоть?.. Если эта шва… бра не даёт нам общаться – это ещё не значит!..

– Да послушай меня!.. – Вскрикнула вновь мама и… резко замолчала, заставляя уже и меня, пусть и пока задним умом, почувствовать и прочувствовать – что-то неладное.

– Мам?.. Не пугай меня! – Усмехнулась я, но и скорее нервно-истерично, чем и «весело».

– Ты не могла с ним и… ними же… говорить!.. Ты ведь не слушала меня – за обедом, да?.. Опять! То есть… Снова! Да!.. Как обычно… Всё, что нужно ей – изъяла; а остальное – да и пусть катится к чертям!.. В кого ты такая – самовлюбленная эгоистка?!

– Что?.. О чём ты?! – Спасибо!.. Мне тоже приятно иметь с тобой дело, после того, как и делила же с тобой одно, твоё, тело – из разу в раз! А уж и со-стоять в одной таблице в графах: «Семья» и «Родственники»… «Блят-ота»! Конкретнее и ближе к теме!

– Они – погибли!.. Два дня назад… – Подорвалась и тут же подвела черту мама, будто и окатив же холодной водой из металлического скрипучего и проржавевшего ведра. Следом – надев же ещё и его же мне на голову… Ну а под занавес же – дав уже и по нему: пыльным же белым пешком… с застывшим серым бетоном внутри! Сама же просила – конкретнее и ближе к теме. Просила!.. Получила? Распишись!.. Кровью из ушей… И носа! Ну а я же, подавившись от резкости «выстрела» фразы, срикошетившего от всех стенок моей черепной коробки, вылетевшего через рот с металлическим привкусом себя и моей же крови, где-то между ещё захватив спёртый и выбитый, выжатый воздух, закашлялась, но и всё же попыталась кое-как выровнять дыхание – надо же узнать: «Что это за бред?!».

– Шутишь?.. Не может быть – такого!

– Может!.. Кто-то поджёг квартиру, вместе с жильцами, и… Они – сгорели, Катерина!.. Сгорели – все.

И тут же прям и споткнувшись, я резко осела на землю, невзирая на боль разбитых коленей в дырках порванных же уже и наверняка джинс, и отодвинула вновь телефон от уха, обернувшись и взглянув над правым же плечом на балкон квартиры! И как я «этого» не заметила сразу? До этого же… Бело-синий балкон!.. С синей же металлической «обёрткой-опорой». И на сером же бетонном полу… В белых же деревянных рамах со стёклами. И под покатой же металлической крышей… Сейчас же!.. Был – весь чёрный. Выгоревший… С выбитыми окнами и… Зиял, как чёрная же дыра в космосе! В моём же всё случае – в белом доме! И мысли же вновь с оглушительной скоростью – стали формироваться в картину, как пазлы одной мазайки!.. Выбитая дверь… Разбитые окна… Сгоревшая бумага – на полу и тумбах… Жжёные спички… Боже!.. Дьявол!.. Ну не он-и!..

– Катерина!.. – Кричала мама, пытаясь всё же дозваться до и меня – через вакуум, поглотивших всё и вся, всех же, мыслей. – Ты меня слышишь? Это – правда! Пожарным пришлось даже взламывать железную кодовую дверь – её заело: и они – просто снесли её!.. Поздно добрались до крыши и окон – по своим лестницам… Но а когда разбили и их, влезая в дом, было уже бесполезно что-либо делать!.. Вся семья – сгорела! Взрослые – были в отключке… Да и поздно сообразили изначально – что к чему! А ребёнок… Он – не мог… да и не смог бы ничего сделать: он же – не был обращён и… «принят», как они!.. Хоть и они – ничего не сделали, имея свои силы!.. Они же были – никакие и… бессильны же на момент, считай!.. Ведь и сгорая – ещё и задохнулись угарным газом… с серебряной пылью!.. Всё будто было – против них! Прямо же: назло и вопреки. Их было – не спасти!

– Это… Этого просто – не может быть! – Прошептала-повторила вновь и хрипло же я. – Я же… Я же – видела! Видела – Максима и… Риту. Я говорила – с ними, мам!

– Нет, Катерина!.. Ты – не могла. Они – погибли! Все!.. У тебя просто – стресс… Иди лучше домой! Я тебе чай успокаивающий заварю… Ты поспишь и… Всё – наладится!

– Нет, это просто… Какая-то шутка! Да, просто… Просто – какой-то бред! – И громко всхлипнула, утерев слёзы левой рукой в рукаве кофты, схватив ей затем и кулон. – Откуда тогда и он у меня сейчас – если их уже нет?.. Не мог же он и из воздуха – взяться!

Отключившись, наконец, и убрав телефон обратно в сумку, я оторвала кусок скотча и, аккуратно раскрыв половинки ожерелья, пробежалась мутным взглядом по небольшой фотографии: меня и Максима! Единственная фотография! Помятая и… затёртая. Надорванная – у углов и голов, но… Наша! И с двумя же улыбающимися моськами! Первая и последняя – за всё то время, что мы были вместе… И, еле сдержав крик боли и отчаяния, всё же закрыла рот правой рукой, посмотрев уже и на вторую половинку украшения, где лежал небольшой кусочек белого листа без разлиновки… С чуть обугленными краями! Развернув его негнущимися пальцами, я прочитала весьма и коряво же написанные, но и его же всё-таки, так ещё и прямо-таки уже и недетские слова, сформированные в один единственный вопрос – и захлебнулась в рыданиях: «Давай не прощаться?». И, тут же захлопнув бижутерию, закрыла лицо обеими руками, заревев уже и в голос! Почему?.. Кто – это сделал?! За что?!.. «Что. Это. Максим?». «Тебе – не нравится?». И, только же заслышав это вновь, закрутила головой из стороны в сторону, попытавшись хоть так и выкинуть же всё из головы! Но воспоминания, как и мысли, назойливыми мухами – всё жужжали и бились о черепную коробку: ещё больше – зля и выводя же меня из себя. Не говоря уж – и обо «мне»!.. Сейчас взлетим, мать, прекращай!

– Нет!.. Это – не он. Кто угодно, но… Не он! Он же… Он же – ребёнок! – Шептала я и себе же уже под нос. – А если… Возможно ли, что я просто пережила тот день – вместе с ним?.. И то, что я видела, это правдивые события – переданные самим же Максимом… мне! – Да ну… И правда – бред какой-то! Призраки?.. Ангелы и демоны – ещё ладно: это – моя жизнь! Они все – возрождаются-перерождаются! Либо – переходят в «высший сан»: вроде «хранителя» – для кого-то определённого и одного. Но – и все и из чистилища! За исключением лишь – «неестественных» смертей: вроде «суицида»!.. Тогда – только «небытие»!.. А «призраки»?.. Серьёзно?! – Катрин, не майся фигнёй!.. – Рявкнула вдруг и сама же себе, начиная уже и полноценную баталию-препирательство – с самой же собой. – Ты, и правда, уже «сгорела» – со всеми этими парами и сессией! Но… Тогда откуда – ожерелье и?.. – и голос вновь же сник – до шёпота и хриплого сипения, – …образ Максима! Я ведь – видела его! Чёрт!.. Невозможно! Нереально!.. «Мученик»?.. «Ангел-хранитель»?.. – Прохожие – «прожигали» меня взглядами, не понимая: что происходит, почему я говорю сама с собой, всё ещё сидя на земле, и как мне помочь! А я – и не нуждалась в их помощи, посылая всех «лесом» – уже и не только внутренне, но и внешне! Они – не поймут!.. Никто – не поймёт! Да и я же сама ещё – не понимаю. Куда уж?.. И им! – Ладно!.. – Хлопнула ладонями по асфальту, почти смирившись, и кивнула сама же себе, продолжая затем – вновь спокойно и рассудительно. – Ладно… Предположим, что… это – действительно правда и Максим… каким-то образом… показал мне тот день! И где я не смогла его отговорить – только потому, что противиться времени, как и судьбе, карме, нереально! Никто не может! Ни он и такие же, или почти, как он! Ни высшие!.. Ни и тем более – низшие существа! Только же так – можно держать… и «сдержать» же всех: в рамках!.. Не закона, так… «Морали» и… «Приличия»! Вроде и… невечности вечного! Я просто не могла вмешаться в происходящее и ход событий – потому, что меня там не было: в тот момент!.. Но и тогда же всё… – и, вновь же подняв кулон на уровень своих же глаз правой рукой, я сощурилась и прокрутила его меж пальцев несколько раз, – …каким образом это – оказалось на мне? Ушедшие – не контактируют с живыми и… предметами! И два дня – слишком маленький срок… для перерождения. Одна же бумажная волокита и бюрократия с переоформлением – чего стоят!.. – Да вашу ж мать!.. Ощутив очередное же лёгкое касание к своему правому плечу, уже и двадцатое за эти несколько минут, я вновь собиралась послать эту «помощь» на все четыре же стороны, да ещё и лично же уже карту «на хуй» нарисовать, чтоб этот «помогатор» случайно нигде «не там» не свернул, но и стоило же мне полностью ощутить эту холодную ручку и её же касание к своему же ещё пока теплу, как и я же сама похолодела! А и после же трёх слов, а и точнее «вопроса»… с таким же ещё и до боли же буквально знакомым детским хихиканьем – из-за и со спины же затем… и вовсе же даже волосы на голове, а там и самой же спине – встали дыбом! «Ты… холодный!». «Умылся – холодной водой… Пойдём!.. Покажу – кое-что…». – Давай не прощаться?