Пролог.

«Ноль внимания, фунт презрения».

«– вайб и 100% осуждения с 0% понимания-принятия».

– Ой, товарисчи, чует уже и не только мой зад – лучше нам не возвращаться и к моему же дяде! – «Может, прям отсюда и… билеты-то всё заказать, коль уж и не улететь? Прибьёт же! Прибьё-ё-ёт… А за и ещё один пропущенный, вот, уже – и закопает, а там и сожжёт.., не поскупится. Но и попробовал бы он; и тут без сексизма, фак-ты; держать среднего ребёнка, девочку, за одну руку, нести младшую на второй и… отвечать, блин, на звонок. Часы уже скоро насквозь мне руку выжужжат, а гарнитура… А гарнитуры – нет! Я ж и так ещё, и без того глухая, куда мне и ещё что-то… помимо же всё и наушников… в уши пихать. И то, не пихать, а… большие и на голове всё носить. Впрочем, сейчас уже на шее и… по такой жаре, с солнцем в зените, так ещё и почти во всём чёрном, включая их же, футболку и комбез с кедами, это и прям – удавиться да и только… дети всё ещё здесь. И пусть и одеты куда легче, хоть всё и по цветовой нюдовой и пастельной гамме, семейный лук… Всё же! Одна ж, мадама, ещё и от панамы отказалась. И теперь – только мычит и фырчит в шею. Когда же и вторая – вполне себя комфортно чувствует в бандане, но и не среди народа. Понимаю! Сама его не очень-то и люблю, а сосуществовать как-то надо. Поэтому… Четырнадцать пропущенных! Дамы, нам – хана». – Может, домой, а?..

– А дорогу и сами – найдём? – «Справедливо, Дарина! Не зря я сама тебя ещё и в своей голове – разумом-то всё тринадцатилетним и прописала-нарекла. И пусть топографический кретинизм у нас – не семейное, но и… Пока я ещё тут взрослая, более-менее, ведь и под тридцать – дела у нас… хуже некуда и без того, а и тем более с ним». – Не подумай. Ничего личного! Просто… и его жена со старшим сыном – нас найти не могут, так что… Хотя, казалось бы, уже давно живут здесь, а так… ничего и не узнали!..

– Мы наш город тоже – не до конца знаем! – «Мой верный маленький пятилетний защитник-страж, сердечко, себя бы так защищала и не противилась головным уборам вначале! Теперь-то – что? Солнечный удар – получен. Решила догнаться и тепловым? Не говоря уж и о том, что… никто из нас и Москву-то, а там и по-настоящему своим городом назвать не может – я приезжая-переезжая, вы – и подавно…». – Дядя – злой, да?..

– Был, да! А теперь – просто в ярости, если уже и не гневе. – «Куда уж мне, так ещё и ребёнку врать? Сама ж ещё… увидит. Если, конечно, и увидит. И дело не в глазах, а… какие, порой, происходят вещи и за спиной, тем более за глаза, так ещё и не при детях – диаметрально противоположные». – Но и чего придумывать – пойдём уж да и… увидим!..

«Благо и обратный путь – ноги точно помнили! Хотя лучше бы: заплутали и…».

*

– Посол!.. Доброй, тоже мне, воли. Посол – в зопу… посол! – Бубнил себе под нос мужчина, в который раз набирая номер и, спустя тучу гудков без ответа, так же сбрасывая.

– Это он так – про свою племяшку? – Усмехнулся парнишка, шатен барабанщик, пока и все остальные молчали, но и так же всё следили за тем. – Ну, даёт… Кирьяныч!

– Я бы так к нему – не обращался! – Осадил его сразу же брюнет и ритм-гитарист.

– Если и вообще бы… хоть как-то… обратился. – Кивнула темноволосая девушка-менеджер, с соответствующей же ещё белой карточкой-пропуском на синим шнурке-верёвке и на шее. – Лучше и совсем его сейчас – не трогать! Здоровее – будите… все.

– А как же эта ваша всё: женская солидарность? – «Подпел» блондин, зависнув и уйдя в свой телефон, отсматривая их новый чёрно-розовый спортивный мерч, который почти и весь уже был на них, но и только всё сейчас появился на виртуальной площадке.

– Не уступает – вашей! – «Отбили» блондинки девчонки из подтанцовки, параллельно ещё отбивая ритм на своих барабанах. – Да и… шутите, что ли? Не был бы тот здесь боссом уже и нашего босса – точно бы по шее получил: за осквернение личности посла доброй воли, хедлайнера и амбассадора кучи фондов, как и детдомов, приютов… Девчонке лишь двадцать восемь, а она уже с Фондом и самим Хабенским… «братается»!

– Не хи-и-ило… – Присвистнул мужчина за синтезатором и только хотел добавить, как и в почти считай, что и подвальное помещение, но и при этом же всём вечерне-ночной бар, на манер… да и всё того же «Белого змея», так ещё и «под фешенебельным дневным рестораном», буквально ворвалась брюнетка и с… детьми же наперевес: – А вот и… мы!

– Оля!?

– Егор?!

– Кирилл! – Встал ещё и телом между ними мужчина, таким ещё образом загораживая троицу и отгораживая их от остальных… прямо и охиревших в моменте.

– «Если видишь в стенке люки»?.. – Хохотнул, как-то всё и истерично, барабанщик.

– Одной галлюцинации и на всех – не бывает! – Отдёрнула его менеджер и так же почти, но и уже именно дёрнулась за блондином, да и тот уже спрыгнул с импровизированной сцены и направился к двоим, а там и четверым: за разъяснениями.

– А можно немного – пояснительной бригады? – Подошла чуть ближе и к тем ещё шатенка с соло-гитарой, когда уже и почти все стянулись-подтянулись в одну точку.

– Ты же – позже пришла, точно! – Покивал почти и самый из них молодой, затем тише продолжил. – Дружили они, пока не потеряли связь и… Мутная история, короче! Поговаривали, что и встречались они… какое-то время… да и разошлись. Что там, что и э-там… В принципе! Ну и занялись – каждый своим… делом: до поры, вот, до времени.

– «Сегодняшнего момента»? – Хмыкнул рыжий бас-гитарист. – Не теряли они связь. Просто… перестали общаться. На время! Глядишь, счас всё перетрут – и вернут-ся.

– …Не кричи на меня! – Шикнула таким же «громким шёпотом» и тому девушка, чуть покачивая малышку и держа среднюю чуть уже и крепче, чтобы та не убежала, а там и через него самого не перебежала: она могла. – Я тебе уже говорила, что мне проще писать, чем звонить, тем более: когда ЧП и тебе самому надо отъехать к семье. Написал бы – я бы быстрее и с часов ещё прочитала, чем телефон достала из кармана… и ответила!

– А я и не поэтому ещё кричу – почему они как… неживые? Да и ты! Нагулялись?!

– Кхм-кхм, простите, что помешал и уже прямо отвлекаю вас и друг от друга, но…

– Это ты нас извини, Егор! Сейчас тут закончим – и… – И его прервал звонок. – Ну и хоть кто-то ещё – умеет телефоном нормально пользоваться. Минуту… Да, Оль!..

– Да лети уже – к ней и ним, Финист… Ясный сокол! Справимся тут… и без тебя.

– Сказала та, что и на звонок ответить не может. – Бросил он ей, между делом. «Подумаешь! Ложкой-то есть – умею». – И вот как я вас одних… всех… и тут оставлю?

– Ну, спасибо и на том, что хоть и никак не комментируешь мое недоматеринство и перебезответственность – в не ответе, опять же, и на твои звонки: право, трудно было бы сделать это – с двумя и занятыми руками! – Затем глянула на Егора и закатила глаза, грузно выдохнув. – Пока ещё не подходили, а там и после – всю же трубку нам оборвал.

– Ладно уж! Ей со старшим – тоже по делам надо. Младшего – не с кем оставить… Маш – за старшую, окей? Мог бы – и Егора, но и коль уж и ты есть… Наши же ребята – своё дело знают! К ним чисто – по просьбам: что убавить, прибавить.., а там и до-бавить.

– Поняла. – И вмиг на неё обратили внимание все. Буквально: все! И разом же обернувшись – в одном направлении. – Вот это меня сейчас мемом и ка-а-ак жмыхнуло!..

– Всё, полетел тогда… – И напоследок, поцеловав в макушки девчонок, глянул и на брюнетку. «Что?.. Меня – не надо!». – Следите – за ней, девчонки, договорились?

– Тоже мне… Будто я у неё – и эту самую панаму отбирала. Сама отказалась! И вот – солнечный и тепловой удары: на лицо. Точнее – в и голову! Честное… слово. – «И шуткануть бы на тему ещё и той отца, что и, видимо уже, так же не любил средства защиты, но и… Нет же? Нет! Морально больная я, а и не они». – Знакомьтесь и все – Дарина и София, от средней к младшей, сёстры. Из разных групп, но и одного детдома! И… Моё ещё такое-этакое – дело и новый проект, как бы ни звучало и что бы ни значило.

– Да. Мама нам – не родная! Но и мы – родные. И… Всё равно счастливы! – «Надо же, даже и не заикнулась. Буквально! Хотя и всё как-то недоверчиво, со скепсисом реагирует на них, чуть ещё и за меня зайдя, может, позже будет легче, когда акклиматизируются, расслабятся и… сама я как-нибудь и тем же всё им помогу, расположу-подстрою, не боясь и… спокойно реагируя на всех». – И да, доверяем друг другу. И не лжём!.. Что ещё и обе – с патологиями, так нам ещё сказали и сами врачи. София – с ПТСР и нежеланием чужих касаний: после травм от прошлых семей и… с буквальным ещё переходом из рук в руки, от одних родителей к другим, последние уже из которых держали её ещё как собаку в подвале и на привязи, с грязными плошками и талой водой, остатками от своей еды, вроде и тех же всё костей. С хроническим гастритом! Ну а я – с пороком сердца, СДВГ и лёгким РАС, в результате чего ещё небольшим заиканием: при прям и излишнем уже к себе внимании; впрочем, как и у «мамы», только при желании угнаться за мыслью. – «А малышка – всё подмыкивает и хлюпает, сипя в шею. Лучше и легче ей будет, ну да. Как бы и… правда! Ну а средняя, о, так и шпарит, так и… не скажешь, что проходили-прогуляли под палящим солнцем, днём… болтает ж, вон, без продыху. Внедряется! Впрочем, старшей из детей «Мамы» – тоже было проще, чем и… С половинчатой, а и не почти полностью отсутствующей социализацией! Средняя – скорее аутист, со скрипом, но идущая на контакт, чем и младшая, что ещё и социопат. Маугли. Но хоть и не Тарзан. Хотя и… Какая уж разница! Как и в разрезе – кто и у кого вновь спёр».

– Вот это я понимаю: полная… биография! – Крикнул барабанщик, а и всё же заменивший последнее слово… «синонимом» – под и строгим ещё всё взглядом Марии.

– Записывал? Нет?.. Ну и правильно – оно и тебе тоже не надо. А дети больны ровно настолько – насколько и сами себе ещё это позволяют. – И глянула в сторону бара, где и как раз ещё орудовал мелированный бармен, протирая стойку. – Тим, не в службу, а в дружбу – дашь, пожалуйста, пару-тройку кубиков льда: чуть-чуть малышню охлодить?

– Под кондеем – не простынет? – Сразу же нашёлся и Егор.

– Поэтому: и чуть-чуть. На пару же всё и тройку кубиков… – И переняла их затем и к себе – с помощью Дарины, снявшей ещё до с себя бандану, без слов-прошений, и завернувшей их в неё. – А и не весь пакет! Плюс – она ещё любит почти такое мороженое.

Ну а мелкая уже – почти что и прям замурчала, промакивая меж делом своё лицо и… полизывая кубики, как и капельки влаги: обещаясь – греть их и во рту какое-то время.

– Так я тебе и поверила! Заболеешь – клин клином не вышибет: мигом уйдёшь на карантин – не только без сладкого, но и раздражения, а и мороженого охлаждения… Напомню – сейчас ещё и лето! Чисто: дополнительный стимул – не делать лишних глупостей. – И пощекотала девчушку, уж и не будучи слишком настырной, как и строгой: но и всё же. – Ну а теперь – можно и нам перекусить, что ли, как и всё считаешь, Дарик?

– Стол на втором этаже готов. – Подошла к ним уже и официантка, в том же светлом верхе и чёрном, как и фартук, низе, но и бритая налысо, так ещё и с тёмными татуировками на голове, уходящими на шею и переходящими в цвет затем на спину, как и с пирсингами на лице, что и зависть прошибает: ко всему. – Только вас – и ждали-ждём!

– Спасибо большое! – И только когда она от них отошла, совсем уже затем и уйдя-поднявшись на второй этаж, всё-таки залипла, взглянула на блондина, что и, походу, ещё и сам не отлипал, только уже и от неё самой. – Дыру просверлишь. Что?.. Так изменилась?

– Не припомню, чтобы и у тебя была – эта самая мечта, которая… ещё и сбылась!

– Зато, и наверняка же ещё-уже помнишь, почему мы расстались. – «Впрочем, так нормально и не повстречавшись, так что… И это – спорно!». – Забавно, да? Сбылась мечта… идиота. Идиотки! Шут-ка. Да и не так уж прям карьерой мнила, чтобы и теперь…

– …я ещё и сам тебе что-то такое-этакое предъявлял, да? Что ж, согласен! Но и… всё же. Я ведь тоже не был, как и сейчас не против – приютов и… детдомов.

– Как и не был против: родных. Я… помню! Всё и прекрасно ещё помню, Егор. – «Не уверена, правда, что и это – дети тоже должны слышать. Не столько и из-за секретов, тайн, сколько и в принципе, но и они… как-то всё и от меня ещё, видимо, научились-переняли выключение, по крайней мере, и до того момента, пока не будет названо и озвучено их имя, так что… А чего они и ещё не знают? Дарина – так уж и точно! А София – по прошествии времени и своих ещё лет… до-знает». – Только и я уже – была против!

– Как и «есть»?

– Как и… есть. – «К сожалению ли, счастью – но и это уже не от меня зависит. То есть, выбор, да, ещё и от меня! Но и не ДНК. Как и тот ещё… Такой же генофонд!».

– Кто «отец»?

– Папы – тоже: нет. Им выступил, пусть и ещё временно, но и мой… новый менеджер. Так и с позволения уже – его девушки, конечно! – «Как не била семьи, так и не собираюсь… ещё и своё счастье на их горе строить, точнее, херить: спой-лер!». – Ну а ты?.. Как твои дела и за то ещё время, когда мы и вовсе-то ещё никак не контактировали?

– Как и за это – где мы и уже контактируем, хоть и так же всё почти, никак, время от времени. – «Сильно же ты обижен, да? А я ещё – и соли на раны…». – Дела… пошли в гору! И после того ещё… небольшого творческого кризиса – всё вроде бы и наладилось.

– Рада… за тебя. – «И прости! Помимо же и имеющихся проблем – я ещё, походу, стала той, кем становиться не хотела – вечно настороженной и осторожной… матерью».

– Хотя бы одну причину – назвать можешь? Тогда – ты и этого… не смогла!

– Ты знаешь: какие у меня траблы с доверием и… избегающим типом привязанности. – «Было. Слы-шал. Ну, конечно! Но и надо же мне было – с чего-то хоть и начать, как и… к чему-то всё такому ж подвести». – Семья? Дерьмовая наследственность?

– С «вопросами»? Так ещё – и прям при детях. – «Ну, хотя бы и улыбнулся – и на том, знаешь, спасибо». – Ни черта ты не изменилась! Поменялась? Да. Но и… если хочешь позже – давай позже. Просто… Ты ведь и тогда, да всегда ещё и прямо всех науськивала на то, что и надо, прям обязательно и должно, нужно говорить, разговаривать, а сама?..

– «Сапожник без сапог»? В этом я – уж точно не поменялась и не изменилась…

– Я скучал.

– И я! – «И даже не столько по внешнему нашему теплу, сколько по твоему и…».

– Что ж… – «И прям вернулись в прошлое, где я ещё не стесняюсь, а ты – уже…».

– Перекусим… вместе? – И глянула за его спину. – Все вместе!..

И получив одобрение – глянула уже и на своих девчат.

– Только и перед этим – надо помыть руки… Софи? Дар?

– Мне – не надо. Я уже помыла! Так ещё – и попила. – И под ещё и смех, как и улыбки окружающих – показала всем свои чистые руки, как и уже «отошедшее» лицо: не бледное, но и не красное, что аж пар и от него ещё почти шёл!.. После – и «спрятавшись».

– Ла-а-адно. Малина за «Худшую мать года»: в количестве одна. Вторая – будет?

– Давай, как всегда, по очереди?.. Сначала сходишь ты, я подержу Софу, а потом пойду я – и ты уже её подержишь…

– Зачем так сложно? Могу и я… – И тут же попал под сощуренный серо-зелёный взгляд старшей русоволосой девчонки с длинной шевелюрой и задумчивый карий брюнетки с каре. – Тихо-тихо. Я то-же помню! Но мы познакомились, значит, не чужой?

– Дрожит? – Глянула на девушку сестра младшей.

– Да. Но и это же уже скорее не из-за смены температур, как и акклиматизации, а и ей ещё тяжело пока коммуницировать долго и социализироваться, тем более – по щелчку.

– Если она сама согласится, то да. – Решила всё же дать ему и ей, им, шанс Дарина.

– Софи? – Обратился уже и к самой малышке блондин. – Тебя же ещё и так сокращённо – можно называть?.. Как и обращаться: на ты? Пойдёшь ко мне на ручки?..

И девочка сначала молчала, какое-то время ещё и это всё обдумывая, но и затем всё же повернулась и, будто уже и прям «просканировав» его чистые и буквально, ещё чище и