«… научное понимание нашей системы невозможно. Тут все спрятано, размазано. И что самое поразительное – оно никому не нужно. Оно особенно не нужно критике нашего общества».
А.Зиновьев
Эта книга – не публицистика (вроде хрущевской Программы КПСС[1]), а научное исследование, хотя я хочу, чтобы она была доступна и интересна не узкому кругу юристов-советологов, а всем, кого волнуют проблемы современного общества и тенденции его развития.
Но если я признаю сказанное А.Зиновьевым, то могу ли я претендовать на научность? Придется разъяснить: наука исследует факты, но в нашей системе данные, относящиеся к социальной жизни либо секретны, либо настолько искажены, что делать по ним выводы рискованно. Возьмем экономику: данные, публикуемые Центральным статистическим управлением (ЦСУ), как правило, фальсифицированы. После смерти Сталина нам сообщили, что все прежние данные об успехах сельского хозяйства – ложные, а урожаи никогда не достигали уровня 1914 года. Значит ли это, что в дальнейшем публиковались правильные цифры? Несколько лет данные об урожаях не публиковались вообще. А если бы нам удалось их получить? Это тоже ничего не даст, поскольку приписки (фальсификация) делаются на всех уровнях, от колхоза, района, области, республики до самого ЦСУ.[2] Ну а если бы фантастическим образом мы достали сведения о сдаче продуктов каждым колхозом? Это тоже ничего не даст: десятилетиями проникают в печать сообщения о том, как для выполнения плана колхозы закупают, например, масло в магазинах, а затем его снова сдают государству. Таким образом, один и тот же продукт сдается и попадает в сводку несколько раз.[3] В свое время (точнее, в хрущевское) Ларионову, секретарю Рязанского обкома партии, где такие повторные сдачи превысили «разумные» пределы, пришлось застрелиться. Не исключено, что ему в этом «помогли».
То же самое происходит в промышленности, где наряду с простыми приписками практикуются «бестоварные поставки»: директор завода, не выполняющего план, договаривается с другим заводом, что он тому якобы высылает готовую продукцию. Выписываются необходимые документы, счета направляются в банк и т. д. и эта несуществующая в природе продукция входит во все сводки ЦСУ. «Бестоварные поставки» настолько распространены, что законодательством (пост. Совмина СССР от 22.8.73.) предусмотрен штраф в пользу банка в размере 7 % от суммы «поставки», когда такой случай вскрыт.[4]
Вот и попробуйте изучать советскую экономику на основе таких данных! И все же западные экономисты ухитряются ее изучать и некоторые (не все, конечно) дают в целом верные ее оценки.
О советской правовой науке серьезно говорить вообще нельзя, ибо она целиком подчинена надуманным и часто меняющимся концепциям партии и с жизнью не имеет ничего общего или, во всяком случае, очень мало общего.
Так, все юристы знали (просто знали), что преступность у нас постоянно росла.[5] Но это противоречит марксизму, утверждающему, что преступность порождается социальными условиями антагонистического эксплуататорского общества. При социализме же социальные причины преступности отпадают, следовательно, преступность при социализме должна сокращаться. А раз она должна сокращаться, значит, она постоянно сокращается. Цифры преступности были абсолютно секретными, хотя, казалось бы, хоть в этой области было бы полезно показать всем неверующим преимущества социализма. Так как же советские юристы доказывали, что преступность у нас сокращается? Либо никак, ибо аксиома, как известно, доказательств не требует, либо так: «Для состояния и динамики преступности в этот период (период социализма и строительства коммунизма. Авт.) характерно общее постепенное и одновременно неравномерное снижение. Преступность за последние 20 лет сократилась на одну треть по сравнению с довоенным периодом. В частности, число осужденных на 100 тыс. населения сократилось по сравнению с 1940 г. более чем в два раза, а с 1928 г. более чем в 3,8 раза. Судимость в 1963-1965 гг. была самой низкой за последние 30 лет».[6] И автор делает вывод о «колоссальных успехах советского государства и общества в преодолении преступности»! И за это получает степень доктора юридических наук, а в 1985 году и Государственную премию!
В исследовании я буду опираться на известные мне факты. Но сколько фактов можно привести в обоснование каждого высказанного положения? Сто? Тысячу? В пределах разумного объема книги это невозможно. Но даже тысяча фактов не убедит западного «социалиста», если он не хочет видеть правду, и не избавит меня от обвинения в «клевете на советский строй».
Сколько миллионов людей погибло в 1930-1933 г. от организованного властями голода на Украине? Вдумайтесь в эти слова: «голод на Украине» – «житнице России»! Еще живы свидетели трагедии, но когда в 1988 г. канадцы украинского происхождения подняли этот вопрос, советское посольство в резкой форме заявило о лживости таких утверждений, сопровождая заявление оскорблениями канадцев. И правительство Канады снесло оскорбления. Неужели все население Украины должно было погибнуть, чтобы сейчас этот факт был сквозь зубы признан со ссылкой на «погодные условия»?[7]
В период горбачевской «полугласности» в периодической печати стали появляться частичные свидетельства о голоде на Украине. Интересны, в частности, воспоминания вдовы Н.Бухарина, который в то время был на Украине и толпе голодных детей «отдал всю свою наличность» – типично советское явление: сначала довести до голода, а потом организовать «благотворительность», подавать милостыню. По возвращении в Москву Н.Бухарин рассказывал об увиденном отцу жены и при этом «рухнул на диван в истерических рыданиях» (0. 1987, N48). Не лишне заметить, что этот воитель за дело рабочего класса был в то время членом политбюро, т. е. верховным правителем государства, видным публицистом, но нигде публично по поводу голода на Украине не сказал ни слова.
Появились рассказы о восстании в Новочеркасске, хотя совсем недавно люди попадали за это в лагеря. Но мне пока не попадались в печати рассказы о восстаниях в Темир-Тау, Черкасах и многих других.
На Западе есть книги о советском праве, обнаруживающие компетентность авторов и знание предмета. Естественно, диапазон тенденций их весьма широк: от восхваления до враждебности. Взгляд извне, с позиций иного права очень полезен; эти книги помогли мне многое увидеть в «родном» праве, чего я не замечал («лицом к лицу лица не увидать»). И все же взгляд «изнутри» более точен. Но таких книг нет. Советская юридическая литература в большинстве представляет собой лживую апологетику. Избежать этого можно только в узкоспециальных вопросах, иначе работы просто не увидят свет. Известные мне западные книги о советском праве либо трактуют его в целом, т. е. характеризуют его принципы и источники, либо отдельные институты догматически и статически (то, что в сравнительном правоведении называется «книжным правом»). Используеиая практика в советских изданиях отпрепарирована и имеет мало общего с подлинной практикой. Хотя последнее время западные юристы все больше внимания уделяют социологии и материальным условиям жизни общества, догматика и привязанность к букве норм пока еще остаются «в крови».
Я же хочу познакомить читателя с «живым правом» и, по возможности, в его истории, в динамике и развитии. Поэтому наилучшую картину советского права следует рисовать именно с марксистских материалистических позиций. Контраст теории и практики «научного коммунизма» получится более рельефным.
Наконец, любой западный юрист в силу своего юридического воспитания и мышления, независимо от идеологической позиции и отношения к социализму и к советскому праву, рассматривает советское право как некую логическую систему, плохую или хорошую, но систему. Между тем, главное и определяющее в советском праве – АБСУРД, в целом и в деталях, вытекающий из абсурдности всей социально-экономической системы.
Фантазия Свифта, Гоголя, Оруэлла бледнеет перед фантастикой советской жизни. В ней все перевернуто, стоит вверх ногами. Не поняв значения абсурда советской действительности, нельзя его даже заметить: человек с нормальным мышлением просто его не воспринимает. Сталкиваясь с абсурдом, человек полагает, что чего-то не понимает и потому просто пропускает мимо.
Конечно, абсурды встречаются всюду: разве не абсурд, что 40 лет США на деньги своих налогоплательщиков содержат на своей территории советских шпионов? Только недавно это осознали и предпринимают робкие, и пока безуспешные попытки избавиться от этого бремени. А разве не абсурд, что Запад тратит огромные средства на вооружение, не скрывая, что оно направлено против потенциального врага – «социалистических» стран, но в то же время кидается им на помощь, когда они попадают в гибельное положение (Эфиопия, Польша, СССР)? И так было еще в 1917-1922 гг., когда Запад тратил деньги налогоплательщиков для спасения тех, кто расстреливал и грабил народ и ставил задачей организовать мировую революцию и уничтожить «буржуев».
Однако повсюду абсурд – исключение, у нас же абсурдна вся система как общее явление и потому воспринимается как норма.
Поэтому и для советского читателя основная идея книги окажется новой, – он, живя в абсурде, привыкнув к нему, например, к паспортной системе, к неплатежам заработной платы месяцами и годами, естественно, считает их нормой.
Хотя положение это далее повсюду развивается, необходимо все же привести некоторые примеры, чтобы ввести читателя в курс советской жизни.
В разгаре горбачевской «перестройки» директор одного совхоза в Ярославской области глубокой ночью поднимал людей с постелей, вызывал их на совещания, где жестоко всех распекал за неумение работать, выталкивал людей из кабинета, вскакивал на стол, плясал на нем, приговаривая: «Я директор! Я выше всех»! И только когда он убил двух работниц, окружающие «догадались», что директор – сумасшедший! (СР 16.7.89.) Его поведение было известно не только подчиненным работникам совхоза, но и районному начальству, которое через своих осведомителей знает все, что происходит в районе. Но в том и дело, что его поведение всеми – начальством, партийной организацией и, тем более, рабочими, – воспринималось как нормальное!
О проекте
О подписке