Вот это он правильно отметил. Ленке неймётся. Хоть она и ровесница Эмилии и Влекомова, а энергии, цепкости, расчётливости у неё – на дюжину таких простофиль хватит!
Эх, запоздала малость перестроечна! А то бы Елена Николаевна и Абрамовича за пояс заткнула! Ну, хорошо, хорошо! Будем считать это заявление художественной гиперболой. Но за карьеру её тёзки Батуриной не поручился бы.
Уж если кто-то чего-то добился за последние полтора десятка лет, то это – она! В материальной сфере, разумеется. При сопоставимых условиях, естественно.
Пенсионерка – а у неё за этот период три мужа перебывало! В том числе – один олимпийский чемпион.
Да что мужья!
Заиметь мужа – не проблема, проблема – поиметь с мужа.
Как умеем – так и имеем.
И эту проблему Елена Николаевна блестяще решила. Не только с мужем.
Не подумайте дурного. Квартирки сделала и себе, и дочке с зятем, и внучонку.
– Откуда? – изумилась Эмилия после второй (квартирки).
– Помнишь, у меня тётя Маша была? – ответствовала Ленка. – Она мне завещала свою.
– У тебя вроде тётя Аня была, – пробормотала Эмилия, напрягая память. – Так её не стало ещё до перестройки.
– Тётя Аня – само собой! – пояснила Елена. – А это тётя Маша! Старенькая уже была, под девяносто. Я за ней столько лет ухаживала!
«И ни разу не пожаловалась!» – добавила мысленно Эмилия.
– Три года ездила на Гражданку, продукты возила, купала. Столько сил извела! – покачала головой Елена. – Всё-таки тётя! Хоть и двоюродная.
– Тётя Лёля завещала, – скорбно поведала она после третьей. – Я за ней столько ухаживала! Продукты возила, лекарства. Купала… Всё-таки тётя, хоть и троюродная.
Эмилия понимающе качала головой. Попутно выяснилось, что и два последних мужа тоже были… двоюродные, что ли. Незарегистрированные, словом. «Они прошли, как тени», – сказал по сходному случаю Есенин. И исчезли тихо, без фанфар. Даже олимпиец.
А Елену Николаевну постигла тихая грусть. Ибо жизнь без любви – не жизнь, а дожитие.
Каждой женщине хочется большого и светлого, пусть даже в тёмной цветовой гамме.
И не терпящая бездействия и пустоты Елена Николаевна направилась на приём к известной (в специфических кругах) целительнице, предсказательнице и указательнице бабе Глаше.
– На той неделе пойдёшь в гости – и встретишь его, – сообщила баба Глаша. – Сердце подскажет. Но учти: помешать тебе может один человек! Какой? А вот сойдётесь, и кто первый тебе позвонит – тот твой тайный недоброжелатель и помеха счастью!
И ведь всё сбылось, как Глаша огласила!
Пошла Елена на день рождения к подруге по работе ещё на фабрике наглядных пособий Лидочке Сапрыкиной. Елена Николаевна там мастером приёмки служила во времена оны и дослужилась до председателя профкома – должность такая выборная была для прохиндеев и дебилов.
Дебилами признавались те, кто должностью пользоваться не умел. Чего о Елене Николаевне сказать было нельзя.
Основными задачами председателя профкома являлись: призыв трудящихся к трудовым подвигам и укреплению трудовой дисциплины, умелое распределение материальной помощи и дешёвых санаторно-курортных и туристических путёвок.
Очень уважаемым человеком был председатель профкома.
Подруга Лидочка была тогда заместителем Елены Николаевны. Сколько вёрст было накатано и налётано ими по историческим и курортным весям СССР! Всем хороша была подруга, за исключением одного маленького недостатка: любого мужика могла заговорить и уложить.
Ленка не без оснований считала себя привлекательнее Лидочки. Но коммуникабельность подруги превосходила все разумные, а иногда и неразумные пределы, опровергая даже научное утверждение: мужчины любят глазами.
Впрочем, наука в последнее время отмечает феминизацию мужского поголовья. Может, с этим связано усиление роли органов слуха мужчины в пробуждении влечения к особям не такого уж слабого пола.
Не меньше, чем предсказание бабы Глаши, влекло Ленку в гости известие Лидочки о проведённой косметической операции. Даже сердце заныло – опередила! А откуда деньги у неё взялись?
Войдя из прихожей в комнату, Елена увидела Его. Рост – под метр девяносто. Рожа – красная. Глаз – похотливый. ОН!
Чей он – Ленка не спрашивала. Неважно чей – будет её! Потом выяснилось, он – принадлежность дальней Лидочкиной родственницы. Но там тоже что-то недооформленное было – брак, но гражданский. Зато дети от первого брака уже взрослые.
Словом, через неделю сошлись. А насчёт подтяжки Лидкиной даже не слушала, что она бормотала. Главное – увидела, что неудачная операция: у Лидки физиономия стала как арбуз.
И вот утром, ни свет ни заря – одиннадцатый час всего – телефонный звонок. И кто бы, вы думаете, звонит? Тамарка Ульянова! Лучшая подруга ещё с техникумовских времён! Мастер спорта международного класса. Призёр первенства Европы по трековому велосипеду. Какого года – неважно. У неё до сих пор темперамент двадцатилетней. Преподаёт физкультуру в колледже и всех молоденьких девчонок на дискотеках переплясывает.
Вот она, угроза, предсказанная Глашей!
– Ты что это с утра пораньше? – строго спросила Елена. – Приключений ищешь?
– Мать, ты что? Не с той ноги встала? – изумилась жизнерадостная Тамарка по прозвищу Томагавк.
– С той, не с той, а ты – постой! – отрезала Ленка и положила трубку. И с этого момента отлучила Томку от себя. Согласно учению бабы Глаши.
И зажила счастливо с Жорой. И даже скрепили они свой союз в загсе. И поселила Ленка Жору у себя. А его комнату уговорила продать, а вырученные деньги отдать в общак. В смысле – в банк под проценты, с обоюдным доступом, естественно.
Жора с ней жил – не тужил. Целых девять месяцев.
А за девять месяцев даже сперматозоид способен стать человеком.
В данном же случае, по утверждению Елены Николаевны, произошло обратное.
Не то чтобы Жора превратился в сперматозоид. Это ещё можно было перенести. А то, что дохода не приносил – это было невыносимо. К своей профессии недавней, дворника, поостыл. Другая работёнка как-то не подворачивалась.
Мало того, он позволил себе удивиться и даже высказать некое подозрение по случаю появления у Ленкиного внучка Славика новенькой иномарки. Жора побежал в банк и застиг там останки своего вклада. Взвыл.
– У нас общее хозяйство, я тебя пою-кормлю, имею право пользоваться общим вкладом! – пресекла его завывания Елена. – Да, Славе немного не хватало на машину, и я ему добавила. Сколько? Десять тысяч долларов. Что ты волнуешься? Там ещё пять осталось!
Жора в расстроенных чувствах уехал в Сибирь проведать родню, утешиться. Утешение состоялось, но затянулось.
Ленка от расстройства выписала его из своей квартиры, сумела. Брак расторгла из-за неисполнения мужем супружеских обязанностей. У Жоры были прекрасные данные, но недостаточные всё же для исполнения указанных обязанностей на расстоянии три тысячи километров, надо понимать.
Суд понял. Ленка стала свободной и в очередной раз прокляла мужское коварство. Зато Томку реабилитировала. Но общалась больше с Эмилией. И теперь бескорыстно(?) раскрывала перед ней широкие перспективы лёгкого обогащения.
На самом деле, не будет же Ленка лить свечи по десять рублей за штуку! Это что-то вроде надомного сбора пустых бутылок – тоже грязная работёнка.
Стратегическое мышление Ленки отличалось масштабностью, цели – величавостью. В размере, например, трёхсот тысяч рублей. Ленка почему-то была уверена, что этот самый Макс фон, как там его, от неё не отвертится. Именно от неё – соперничества Эмилии в деловой сфере она не опасалась. Сделала жест доброй воли, привлекла к делу.
Денежки-то Макс с широкой общественности собирает. А общественность несёт их по доброй воле.
Как говорится, по доброй воле принесла в подоле.
Нет, это, кажется, из другой оперы.
По пути домой Влекомов купил «Аргументы плюс факты», многоуважаемый, как чеховский шкаф, еженедельник. Всё на местах – проблемная статья В. Костюкова, медицинский раздел – лечение чего угодно от чего угодно препаратами и аппаратами – от тупоумия до импотенции. Впрочем, не исключено, что эти недомогания тесно связаны.
А вот – здрасьте! – Макс фон Ригель с тем же призывом не стесняться, заказывать денежку в размере трёхсот тысяч рубликов.
«А+Ф» рекламирует жуликов? Ведь такое мероприятие не может не быть жульничеством! Но раз уж такая серьёзная реклама, значит, народ покупается! Но на что? На что покупается?!
Загадку отгадают все, кто чуть выше дебильного уровня. Десять процентов самых отсталых из них пошлют свои отгадки. А откуда возьмутся денежки заплатить хотя бы одному из наивнюков? Надо выдоить остальных!
И хоть известно – дураков нам не жалко, но и мошенников не жалуем. Кроме Остапа Бендера. Надо выявить их тактику и – разоблачить! Поймаю на живца! Пусть живцом буду я!» – размышлял Влекомов.
И он сделал этот шаг. Шаг самопожертвования.
Ответ пришёл быстрее, чем ожидалось. После россыпи комплиментов клиенту и самому себе Макс фон Ригель предлагал приобрести за скромную плату амулет, гарантирующий практически вечное блаженство.
– Ага! – обрадовался Влекомов. – Вот он, источник обогащения этого «фона»! Как простенько!
Даже неинтересно.
И Влекомов успокоился. На три дня. Ибо на день четвёртый он получил ещё одно письмо, от какой-то фирмы. Его называли победителем и предлагали дать согласие на получение тех самых трёхсот тысяч. Надо ещё только заказать что-нибудь из прилагаемого каталога.
Влекомов прибалдел – победитель?! У них там лотерея какая-то? Он их неправильно понял? Он повертел в руках конверт – что это внутри напечатано петитом?
Оказалось – самое главное. При помощи лупы (очки спасовали) удалось узнать, что победителем именуется любой, кому фирма высылает каталог. То есть каждый, кто имел неосторожность послать фон Ригелю отгадку.
Процентов двадцать, прикинул Влекомов, разорвут, как я, конверт и узнают, что «победитель» – каждый. Из остальных восьмидесяти процентов двадцать – тридцать могут сделать заказ в надежде на удачу. Цены в каталоге завышены – так что прибыль фирме обеспечена. Он почему-то подумал об Эмилии.
Не зря подумал – она тоже получила такое же письмо. И уже витала в облаках. Победительница! Вот закажет сейчас… эту занавесь для кухни… нет – пароварку, она нужнее. Эх, дороговата… Ладно, пароварку! Триста тысяч ведь скоро заплатят! И ещё подарок добавят – телевизор за то, что пароварка дорогая! Вот так, Влекомов, Фома неверующий!
Эмилия тихо засмеялась. Можно будет за границу съездить. В Германию, на прародину отца. С Влекомовым? Ну-у… Можно и с ним… Он по-немецки немного разговаривать может… Но ехидный он, доведёт своим языком до кипения или другого греха.
Тогда, может, с Ленкой махнуть? Только чтобы она не знала, откуда вдруг денежки взялись. Не то – слопает! Не её выбрали!
Нет, всё же лучше с Влекомовым. Денежек у него, правда, негусто, но так и быть, поделимся. Впрочем, время ещё есть, надо подумать. Главное – судьба ей улыбнулась! И не криво, как обычно. А во весь рот! «И, полагаю, заслуженно», – подвела Эмилия промежуточный итог своих размышлений.
Каждый в душе считает себя достойным большой удачи. Большой любви. Большой зарплаты. Большого… А имеет – чем бог наградил.
А Ленка тем временем времени не теряла. И предложение Макса фон Ригеля её перестало интересовать. Вот так-то. Нет, она не отказалась бы от трёхсот тысяч рубликов, но вырисовывалась более манящая перспектива.
Человеку свойственно в стремлении к большому идеалу попирать более мелкие. Вспомните строительство коммунизма и капитализма.
На горизонте, как авианосец на морской глади, вырастал большой идеал. В облике небольшого, но плотного мужчины с небольшой, но плотной щёточкой усов. На верхней губе, естественно.
Да, он был вдвое мельче недавно осчастливленного и покинутого Жоры, но – в десять раз крупнее по валютному курсу. Попросту говоря, это вам не дворник, а капитан дальнего плавания.
Хотя очень часто идеал велик на удалении, но скукоживается при приближении. Вспомните, опять же, строительство коммунизма, да и капитализма…
Хорошо иметь много друзей. Пусть даже подруг. Вот пошла на масленой на внезапную свадьбу к Ляльке Крутогиной, тоже подружке с незабвенных профкомовских времён. Подруге удивительной – до сорока шести лет не сумевшей побывать замужем. Хотя бы разок. И это при нормальной, пусть и не выдающейся, внешности и тихом нраве.
Единственная дочь одинокой матери. Таких называют домашними девочками.
Вообще-то таких домашних Ленка недолюбливала: многими комплексами страдают. Но Лялька была девкой простой, без комплексов, без подвоха. Отец умер, когда ей было девять лет. А любимая мамочка, испугавшись одиночества, стала дочку всячески оберегать от лиц противоположного пола и, главное, от замужества. И вообще – от мужиков, от беременности и прочих излишних хлопот.
Ляльке, правда, удалось тайком лишиться невинности и даже пару раз сделать аборт, но в остальном маме перечить не смела.
В прошлом году маму призвал Господь, и Лялька осталась одна в трёхкомнатной квартире.
Её зарплата на нынешней работе – менеджер торгового зала в супермаркете – при всей многозначительности названия должности не соответствовала занимаемой жилплощади в условиях непрерывного совершенствования работы ЖКХ.
Да, большинству граждан, чтобы стать скромнее, надо брать пример со своей зарплаты.
И, глядишь, привела бы Лялька свою жилплощадь в соответствие со своей зарплатой с помощью добрых людей, той же подруги Елены Николаевны, к примеру, да недосмотрела Ленка за младшей подругой, утратила бдительность.
Вокруг Ляльки закрутился некий Пейсахович, по должности – отставной майор милиции, в душе – поэт. А менту-поэту взять под контроль женскую душу вместе с сопутствующими материальными ценностями – что два привода совершить. Второй из которых – в загс.
О проекте
О подписке