Ночевала тучка золотая

У меня есть виртуальный друг. Он из Чечни. Гордый, справедливый, но миролюбивый, насколько можно судить по меркам интернет-общения. Если на форумах речь заходит, пусть даже косвенно, о конфликте или войне, он просит тему закрыть или призывает к миру. Я его понимаю, очень понимаю. И ценю. Когда читала эту книгу, вспоминала его, понимала, что его народу несладко было. Было, есть и будет. Вот такое маленькое отступление.
Книгу я увидела несколько лет назад на Ливлибе, поняла, что будет интересно прочитать ее. Но откладывала. Теперь я понимаю, что эта щемящая душу история будет навсегда в моем сердце. Она прошла сквозь меня, оставив след. Да и кого может оставить равнодушным история двух детей-близнецов? История советской страны, где много народов и где по мановению "усатой" руки вершатся судьбы. Малоизвестный факт о расселении народностей по всей территории СССР заставляет задуматься. Лично у меня был шок, с самых первых строк. Он усилился, когда в деревянном вагоне люди кричали "Хи!", когда взрослые люди, спасая свою "шкуру", подставляли детей. Голод толкает людей на совершение плохих поступков. Но они оправданы войной, они оправданы сиротским детством. Но нет оправдания взрослым в их поступках, нет! Как вы могли!!!???
Колька, Сашка, Саск... Вы - лишь капелька в море миллиардов жизненных историй. Были ли вы на самом деле? Хочется верить, что нет. Не хочется верить, что Сашка уехал далеко вот таким вот образом, что не было директора колонии, кормящего своих собак детским пайком. Когда читала, я не плакала, просто не могла оторваться от чтения, я гнала себя вперед и вперед, строчка за строчкой. Прошли пара дней и я пишу этот отзыв. Пишу и плакать хочется, вспоминая сюжет. Хочется крикнуть на весь мир: Люди!!! Не надо!!! Пожалуйста... Не надо войны, не надо голода, давайте жить дружно и все мы одной крови...
Бис, Бислан из Грозного. Я не скажу тебе, что я прочла эту книгу. Я знаю, что бы ты сказал по поводу нее. Ты не любишь жалость, ты гордый и умный как лев Аслан из Хроник Нарнии. Я оставлю эту книгу для себя. Она будет рядом с тобой в уголке моей души. И,надеюсь, все будет хорошо. Там, где ночевала тучка золотая...

С невосполнимым опозданием получаем мы правду; нехватка ее — в основе многих наших бед.

Самое странное в этой книге знаете что?

Стоп! Нет, я вопрос неправильно сформулировал. Конкретно в том издании, какое я читал - знаете что самое странное? Отвечаю. Указание - "для старшего школьного возраста". Да какое "старшего школьного" нафиг? Это самое что ни есть для всех возрастов! Кроме младшего школьного, пожалуй. И только так. Более того, мне кажется, что "Ночевала тучка..." относится как раз к тому разряду книг, которые иногда, раз в пять-десять лет надо перечитывать. Обязательно. Потому что вот такие произведения, если читать их внимательно, с умом и сердцем, не позволяют человеку освинячиться и оскотиниться. Ну и понять такие вещи, какие сами по себе трудно поддаются пониманию.

К примеру, как большинство из нас воспринимает чеченцев? Даже не тех, которые до сих пор в горах скрываются и регулярно остальным жить нормально мешают, а просто всех подряд, в общем смысле? Согласитесь, в целом у общества к ним отношение прямо скажем настороженное. Во-о-о-о-от. А у них к нам? А почему? Да потому, что исторически так сложилось, что и они от нас (в смысле русских), и мы от них мало что хорошего видели. Потому что регулярно друг друга изводили - то холодным оружием, то горячим. И уже никогда не подсчитаешь, кто кого обидел больше, и кто вообще первый начал.

А мотив раздора с чеченцами - это лишь один из мотивов романа.

Книга получилась... как бы вам сказать... О войне, но с такой её стороны, с которой очень редко кто заглядывал. Читал я за последние пару лет достаточно романов и повестей и с передовых позиций, и тыловых, и заградительных. А вот со стороны детей войны что-то не приходилось. Это при том, что с живыми детьми войны мне общаться периодически случалось. Особенно в прошлом году, когда отмечалось 70-летие Победы. Я журналист, и газетные очерки о детских судьбах в сороковых годах написал достаточно. Их будет всё меньше и меньше - ветеранов уж почти не осталось, да и поколение их детей стремительно редеет.

Так вот. Ещё живые дети войны рассказывали мне всякое. Вот честно, сколько комов в горле стояло, когда старики и старухи говорили мне и про Ленинград, и по Украину, и про Москву... Но у всех так или иначе была семья. Двое ли родителей (крайне редко), одна ли мать (чаще всего), просто приютившая родня - но был кто-то, кто давал кров, одеяло и кусок хлеба. Лишь один дед мне попался, который вырос в детдоме, но его история была ещё относительно счастливая - детдом эвакуировали в Куйбышев, в 12 лет его поставили учеником слесаря на заводе, а к неполным 14-ти война закончилась. Нигде я не нашёл такой пронзительной истории, как в романе Приставкина. И не найду. Знаю, что не найду, хоть коллекционирование человеческих судеб - это моя профессия.

Кто испытал, тот поверит: нет на свете изобретательней и нацеленней человека, чем голодный человек, тем паче, если он детдомовец, отрастивший за войну мозги на том, где и что достать.

Крепость, не хлеборезка. Так известно же, что нет таких крепостей, то есть хлеборезок, которые бы не мог взять голодный детдомовец.

Два брата-близнеца, Кузьменыши, два детдомовца переживают все ужасы военного существования в тылу. Голод, холод, страх. Им легче, чем другим - у них по две пары глаз, рук, ног, а побои приходятся напополам. Но читать это горько. Особенно в эпизодах, где голодные пацаны пытаются пролезть в хлеборезку, в то время как директор детдома ворует этот самый хлеб и кормит собак. Приставкин не сдержался, назвал имя этого директора - очевидно, неслучайно единственное имя так названо на всеобщее осуждение.

Примите же это, невысказанное от моих Кузьменышей и от меня лично, запоздалое из далеких восьмидесятых годов непрощение вам, жирные крысы тыловые, которыми был наводнен наш дом-корабль с детишками, подобранными в океане войны…
Владимир Николаевич Башмаков, так звали одного из них.

А потом их везут на Кавказ, где солнце, много фруктов. Чего бы не жить, чего бы не восстанавливаться?

Да чеченцы, вот и весь разговор. Чеченцы не дают! И совсем не потому, что не прошла у них у русским ненависть со времён имама Шамиля. А почему - в книге тоже дан ответ.

И когда один брат теряет другого, то как ему жить? Он нашёл единственный правильный ответ - назвал братом другого человека, и не просто другого, а - чеченца. Словно в насмешку, словно назло (а на самом деле потому, что выбора другого не было) действительности, при которой чеченцев отстреливали, а пойманных увозили в товарняках на другую землю, не слыша, как те кричат из вагонов "ХИ"!

Что такое "Хи"? Ищите в книжке ответ.

Она очень страшная. И именно потому её надо читать. И перечитывать. Хоть иногда...

***************
Ночевала тучка золотая
На груди утеса-великана;
Утром в путь она умчалась рано,
По лазури весело играя;

Но остался влажный след в морщине
Старого утеса. Одиноко
Он стоит, задумался глубоко
И тихонько плачет он в пустыне.

М.Лермонтов

Страшная, очень страшная книга! Настолько, что мне пришлось растянуть ее на два вечера, хотя она и небольшая, просто не смогла прочесть в один заход. Тяжело, тоскливо, серо после нее на душе!

1944 год. Подмосковный детдом, в котором живут не дети, живут желудки. Пустые, вечно голодные, мечтающие о запахе хлеба как о чем-то несбыточном и волшебном. Хотя бы понюхать, хотя бы лизнуть...

Дальше путь лежит на Кавказ, "сытый край", где с продуктами дела обстоят лучше чем в Подмосковье. Но есть одно "но". "Чечмеки". Остатки чеченцев, спрятавшиеся от переселения в горах. Они не захотели уйти из своих родных мест, из мест, где находятся могилы их предков, где стоят их дома и горы. Но то зло, которое они пережили или переживают, не дает им никакого права творить зверства над детьми! Им нет оправдания! Страшная сцена расправы над ребенком даст фору любому фильму ужасов, к сожалению((( Не имеют права взрослые люди, что бы с ними не произошло, воевать с ни в чем неповинными детьми!!!

Больше ничего не скажу по поводу этой книги. Слишком тяжело...Слишком горько... Слишком больно...