ОЧАРОВАННЫЕ ЧАРОЙ

 
    Зажали горные вершины
Низину Чарской котловины.
Здесь глухо уху, тесно взору.
И сходу, на какой-то миг
Покажется: сомкнулись горы
И выйти некуда. Тупик.
    А в сказках предков говорится,
Что раньше не было здесь гор.
Гуляли по дворам жар-птицы,
Шумел богатый ханский двор.
Но умер старый мудрый хан,
Державший двор и край в порядке,
И за наследство, в смертной схватке
Сошлись Кодар и Удокан.
Богатыри огромной силы,
Не зная равных на земле,
Подняли луки и вонзили
Друг другу в сердце по стреле.
И там, где рухнули батыры,
Хребты воздвиглись.
                              Как факиры,
Исторгнув грохот из земли,
Они богатства погребли.
    И с тех давно забытых пор
Здесь царство гор.
Неколебимо.
                             И не всякий
Пройдет на Чару, в глушь и тьму.
И все же, как «рубеж атаки»,
Здесь рельсы лягут.
                                Быть тому!
Андрею первым надлежит
Наметить трассы рубежи.
Тайга теперь ему знакома
От кроны и до корешка.
В тайге он, прямо скажем,
                                         дома.
А все-таки она – тайга!
Тут ни мечтать, ни песни петь.
Тут в оба надобно глядеть.
    Хотя беду на человека
Пророчить вовсе не с руки,
Напомним, что в сибирских реках
Нередко тонут моряки.
Самоуверенность их губит.
Куда забрался ты, Андрей?
Ты позабыл? Тайга не любит,
Когда не думают о ней.
– Без паники! Гадать не надо.
Иди где лучше, там тропа…
Но в глубине души досада:
– Как новичок в труху попал.
Но, ничего. Все обойдется.
Вот, кстати и тропинка вьется.
Лишь только б засветло поспеть…
    Спешит Андрей.
               Вдруг, стоп… Медведь!
Сопит, не чует. Что-то роет.
 

МЕДВЕДЬ

 
Андрей подумал: – Чтоб тебе!..
    Но, хорошо, что он спиною,
В кусты уткнулся головою…
А задней лапой – на тропе.
И куций хвост его мелькает
Туда-сюда… Туда-сюда…
– Куда ступить?
                          Андрей не знает.
Услышит зверь, тогда беда.
И сердце бешенно в груди,
Как будто бы ему там тесно…
    Тут, за спиной, как гром небесный:
– Михал Потапыч! Дай пройти!
    И мишка, голову сломя,
Подпрыгнул всеми четырьмя
Да как рванет напропалую
По кочкам, рытвинам,
                                  кустам.
Ручей перемахнул он.
На склон. Остановился там.
На лапы задние поднялся
И смотрит: кто его пугнул?
   И только тут Андрей вздохнул
И поневоле рассмеялся.
    А тех, что вышли из глуши,
Поди, попробуй опиши.
Один, потоньше, в узких брючках,
А ростом, нет, не исполин.
И молоток на длинной ручке.
 

ГЕОЛОГ

 
А у второго – карабин
Под мышкою, наизготовку.
Во всем решительность видна.
И понял вдруг Андрей неловко:
– Тот, первый, женщина она!
    Пахнуло чем-то позабытым.
Романтикой? Домашним бытом?
На трассе как-то недосуг.
Девчат, пожалуй, там с избытком,
А эта – женщина… в лесу.
И тут, второй, ее напарник,
С лица откинул накомарник
И беспричинно громогласно
Сказал, нарушив колдовство:
– Медведь, конечно, зверь опасный,
Но и пуглив…
                      Ну, вот – и все!
                                    И стих.
                                      Затих.
– Вы далеко? – она спросила.
– Да как сказать… На трассу мне.
Вот тут она и удивила.
– На трассу? Это очень мило.
Она в обратной стороне…
    Стоит Андрей оторопев,
А этих разбирает смех.
И сам Андрей, как ни старался,
Не удержался, засмеялся.
И смех, и слезы пополам.
– Куда ж я шел?
– Как видно, к нам.
Легко взмахнула молотком.
– Мы здесь стоим недалеко…
    Как в сказках старого расклада
Горит загадочно звезда
Над местом тем, где скрыты клады.
И ищут здесь их неспроста.
У края горного потока
Каркас обтянутый холстом.
Палатка.
                   Вроде одинока,
А все-таки надежный дом.
В кустах – поменьше,
                                то – ее.
Совсем не женское житье.
Но в ком живое сердце бьется,
Тому всегда везде простор.
Геологи-первопроходцы
Аборигены здешних гор.
Народ они по виду странный,
Уют не ценят ни на грош.
Живут в тайге как партизаны,
Другого слова не найдешь.
 

ЛАГЕРЬ ГЕОЛОГОВ

 
В дыму походного костра
Кружит, танцует мошкара.
И женский голос чары множит,
В душе волненье теребя.
Он и ласкает, и тревожит,
И что-то хочет от тебя.
Ты – гость, тебе подали чаю.
Их дом – твой дом.
                            Таков закон.
И ты внезапно замечаешь,
Как удивительно кругом.
Зубчато горные вершины
Угрюмо держат ледники.
В низине – дюны, как в пустыне,
И бьют живые родники.
Звезда в ночное небо канет
И рыкнет в темноте медведь…
 

ЛАГЕРЬ ГЕОЛОГОВ

 
А на хребте, на Удокане,
Большая, ох, большая медь.
Ее руда лежит пластами,
 Запас велик и сорт хорош.
Бери хоть голыми руками.
Да только как ее возьмешь?
    В природе мудро все и просто.
В костре мерцают угольки,
А в поднебесье звезды… звезды…
Как в темном поле васильки.
И невесомость в сильном теле,
И чьи-то шорохи во мгле.
Ты будто бы у колыбели
Всего живого на земле.
И чувство радости и силы
вселяет в сердце эта тишь.
Тебя природа сотворила,
Сегодня ты ее творишь.
Дорога?
                    Будет здесь дорога!
Через болота и снега
Она идет сюда с востока,
Но не дошла еще
                            пока.
Еще раздвинуть надо горы,
Болота, мари осушить.
Природе надо послужить,
Как эта женщина,
                             которой
Ты был бы рад стихи сложить.
 

ОГОНЬ КОСТРА

 
    Заря таранит тьму с востока.
А может, то костров огни?
Сейчас костров на трассе много,
Да что там, не они одни.
И смотрим,
                смотрим на восток мы,
Там горы ниже,
                          реже лес.
Блеснули рельсы у Олекмы
Однако, скоро будут здесь.
 

НА ЯКУТСКОМ ТРАКТЕ

 
А за Олекмой синеглазой
Лежит обширная земля
И в ней несметные запасы
Железа,
                золота,
                               угля.
И мраморы,
                          и апатиты…
Уже в поселке Нерюнгри
Разрезы угольные вскрыты —
Копни, нагнись и подбери.
Уже японцы согласились
Под этот уголь дать кредит.
И всем понятно, что в России
Кредит и им не повредит.
Дороги там не очень… Север.
Но с внешним миром есть контакт.
От станции Транссиба «Невер»
Ведет туда Якутский тракт.
Пылит, петляет, треплет нервы —
Один-единственный пока.
    Там возникает самый первый
Южно-Якутский Т П К.
Пока он только на бумаге.
Пока лишь угольный разрез.
Пока лишь кочки да овраги
И неизвестность: точно ль
                                    здесь?
Да и других вопросов масса,
Но главный – обустройство трассы!
И чтоб решить все «Да» и «Нет»,
На месте, в гуще дел,
                                    в глубинке,
В поселке звонком – Золотинке,
Собрался высший Спецсовет.
Ты был, Андрей, на том Совете
И за него теперь в ответе.
    А едешь ты сейчас домой
И чтоб скорее – на попутке.
Шофер – парнишка молодой,
Спешит. В пути вторые сутки.
– Ничто! До Тынды доберусь,
На двое суток завалюсь…
    Шуршит под шинами дорога,
Машина стелет пыльный след.
И до хребта уже немного,
А вот и Становой хребет.
Дорога сразу круче стала.
За поворотом поворот.
А справа от дороги – скалы,
А слева – столбиков черед.
Еще чуть-чуть – отступят горы,
А там уже и Тында скоро.
Ты отдохнул бы… Но, увы!
Совет нейдет из головы.
Ты нес к нему свои заботы,
А как пришел, как посмотрел…
В сравнении со стройкой, кто ты?
На стройке столько важных дел.
И то, что для тебя барьеры, —
Такая мелочь, мельче нет.
Сюда собрались инженеры —
«Минстрой», «Минуголь»,
                                 «Минчермет»
И первый секретарь обкома,
И академик из Москвы.
Кто с трассы, те тебе знакомы,
А остальные все – увы!
    Так думал ты еще вначале,
Когда повестку зачитали,
Когда в уютном Малом зале
Все сели за большим столом.
А что потом?
Возможно, что ошибся некто,
Не смог все трудности учесть.
Одно, что пишется в проектах,
Другое, что на месте есть.
Но все же! Где же общность темы?
Куда ни кинь – одни проблемы!
И непонятно почему?
Винят энергии нехватку,
И надо ж, кто подумать мог,
Все говорят, что «нет порядка»
И что, мол, «плохо без дорог».
Но что такое бездорожье,
Когда, послушай, что несут —
Кирпич завозят из Заволжья!
И не хватает шпал – в лесу!
С таким порядком странно даже,
Хоть что-нибудь, как ни
                                     «химичь»…
Тут председатель: – Ваше мненье?..
    Ты встал, замялся… Вспомнить
                                            страшно.
Начальство все же, как никак.
В руке готовый текст бумажный.
Так по бумаге и дурак…
А зал заполнен голосами
И каждый в зале – о-го-го!
Они прекрасно знают сами,
Что на бумаге у него.
    Записку скомкал в кулаке.
– Товарищи! Мы где? В – тайге!
И всем вопросам здесь вопрос:
Как можно действовать вразброс?
Проекты,
                планы,
                              цифры,
                                            факты…
Картина с виду хороша.
Но где же в комплексе душа?
Одни искрящие контакты.
А трасса, забывать не будем,
Не полотно, и не мосты,
Не рельсы, не дома,
                            а люди.
И к ним решений нет простых.
Не за рубли, не по приказу,
Мы шли на эти рубежи.
Мы здесь не просто строим трассу.
Мы здесь живем и будем жить.
Солдаты стройки мы, и вроде
Немного видно нам в походе,
Но строить надо, наш совет —
С любовью к людям и к природе,
И с перспективой на сто лет…
    И вдруг увидел: тихий зал
И множество серьезных глаз.
– Я что-нибудь не так сказал?
– Нет, отчего же? В самый раз!
    А в кулуарах встали рядом,
Он и начальник. Тот сказал:
– Шагаешь ты в строю солдатом,
Командуешь, как генерал.
   Что говорить, ты «кинул речь»
В один присест.
                          Как ношу с плечь.
А ведь не слыл ты многословом.
 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

 
И вот обратно на разъезд,
Но будто бы в обличье новом.
Колеса крутят километры,
Так, словно их относит ветром.
Автодороги полотно,
Хоть и не ровное оно,
С шуршаньем шин одноголосым
Стремглав несется под колеса.
А справа вдоль дороги скалы
Сплотились черною стеной.
А слева столбики мелькают —
Пунктир белеющий по краю
Предохранительной чертой.
   Но вдруг почувствовал Андрей:
Машина все быстрей… быстрей…
Взглянул: водитель молодой
 

НА ТРАКТЕ

 
Не совладает сам с собой.
Вцепился пальцами в «баранку»
И мчит вперед, подобно танку.
А взгляд невидящий, пустой.
Хотел Андрей сказать: – Постой!
Сбрось газ! Здесь надо ехать тише…
    Но сам себя он не услышал.
Взметнулись столбики, как четки,
Разорванные посередке.
Автомобиль пошел на взлет,
Как самолет…
    Такое даже не приснится.
Закрыл глаза…
                        Открыл глаза.
Молочно-белый свет больницы
И чьи-то темные ресницы,
Глаза в глаза.
А в них слеза.
Глаза, а в них такая боль.
– Ну что ты, милая сестрица!
Ведь я живой. Ну, что с тобой?
Короткий отдых не помеха.
Бывает хуже на войне.
Вот только жаль, что в Тынду
                                       въехал
На «Скорой», а не на коне.
Что смотришь?.. Видно я «красив»?..
А как шофер?..
– Он тоже… Жив…
Андрей не знал, что в этот раз
Его приветил женский глаз.