Цитаты из книг автора «Анатолий Мариенгоф»

Как-то я зашел к приятелю, когда тот еще валялся в постели. Из-под одеяла торчала его волосатая голая нога. Между пальцами, короткими и толстыми, как окурки сигар

Мне удобна эта темнота и пустынность, потому что я могу радоваться своему счастью, не боясь прослыть за идиота. Если верить почтенному английскому дипломату, Иван Грозный пытался научить моих предков улыбаться. Для этого он приказывал во время прогулок или проездов «рубить головы тем, которые попадались ему навстречу, если их лица ему не нравились». Но даже такие решительные меры не привели ни к чему. У нас остались мрачные характеры. Если человек ходит с веселым лицом, на него показывают пальцами. А любовь раскроила мою физиономию улыбкой от уха до уха.

Внизу на Театральной редкие фонари раскуривают свои папироски. – Предположим, что ваша социалистическая пролетарская революция кончается, а я любим… Среди облаков вспыхивает толстая немецкая сигара. – …трагический конец!.. а я?.. я купаюсь в своем счастье, плаваю по брюхо, фыркаю в розовой водичке и в полном упоении пускаю пузырики всеми местами.

Мне непереносимо хочется взбесить его, разозлить, вывести из себя. – Эсеры, Муравьев, немцы, война, революция – все это чепуха… Сергей таращит пушистые ресницы: – А что же не чепуха? – Моя любовь.

Если верить почтенному английскому дипломату, Иван Грозный пытался научить моих предков улыбаться. Для этого он приказывал во время прогулок или проездов «рубить головы тем, которые попадались ему навстречу, если их лица ему не нравились». Но даже такие решительные меры не привели ни к чему. У нас остались мрачные характеры.

Экземпляр для переиздания примерно через четверть века.