Составитель Анатолий Аркадьевич Корниенко

ISBN 978-5-4498-1166-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

.

Составитель А. Корниенко

Региональное литературное объединение «Ковчег»

организовано В. Л. Растёгиным в 1995 году.

В этом году «Ковчегу» исполнится 25 лет. Этот сборник

юбилейный.  И 3 года, как умер Владимир Растёгин.

Авторы:

 
В. Растёгин
Е. Демидович
М. Петрова
С. Серткалиева
А. Удовицкий
М. Капашев
Т. Спивак
А. Спивак
А. Корниенко
Г. Максимова
А. Антонов
Л. Голубева
Н. Ковтун
С. Онча
Е. Преображенская
О. Дубиковская
В. Пыжевский
 
 
©Ковчег
 
 
2020 г.
 

От составителя

Три года назад УМЕР ПОЭТ ВЛАДИМИР ЛЕОНИДОВИЧ РАСТЁГИН. Через 180 лет после смерти великого А. С. Пушкина почти день в день – 15 февраля.

«Ковчег» уже 3 года без Владимира Растёгина, известного в Казахстане и за рубежом Костанайского литератора, председателя общественного объединения – Ассоциации литераторов Северного Казахстана, главного редактора литературно-художественного журнала «Берега kz», руководителя регионарного литературного объединения «Ковчег» и молодёжного объединения «Крылья»,

Он один создал все эти литературные объединения и «КОВЧЕГ» его детище и все мы его ученики и последователи. Владимира Растёгина мы помним не только как прекрасного поэта и организатора литературной жизни в Северном Казахстане, отдававшего всю свою жизнь служению русской литературе и самому прекрасному её воплощению – ПОЭЗИИ. Мы сейчас, читая и обсуждая его стихи, понимаем, что от нас ушёл русский казахстанский поэт-классик, которого будут читать, изучать и помнить не только мы, но ещё многие поколения любителей русской поэзии. Он автор 12-ти сборников стихов, автор, вышедшего перед его кончиной трёхтомника «Избранные стихи», автор многочисленных статей в литературных журналах и прессе, создатель «Антологии современной костанайской поэзии». Лауреат многих региональных литературных конкурсов в том числе конкурса меценатов. Награждён медалями за литературный подвиг от АЛСК. Это был скромный, но очень энергичный человек, болеющий литературой, отдававший всё время служению ей. Как всегда бывает с высокоталантливыми людьми, он многим был неудобен и подвергался молчаливому, а порой и откровенному неприятию. Но он непреклонно шёл к признанию и победил. Этому свидетели многочисленные его последователи, как в Казахстане, так в России, в Украине, в Белоруссии, Грузии, Армении, Эстонии, Швеции, Франции Великобритании, Германии, Израиле, Мексике. Он организовал это сообщество прекрасных людей – поэтов, прозаиков, которые участвовали в международных конкурсах и в качестве конкурсантов, и в качестве членов жюри. И мы, его друзья и молодёжь, вышедшая из-под его крыла благодаря его победе сейчас получили признание в областной литературной среде, возможность общения друг с другом и с читателями «Толстовки», проводить конкурсы, семинары, литературные чтения. Особая заслуга Татьяны Ковальской – нового руководителя «Крыльев» и координатора литературного процесса. Созданная ей новая «крылатая» армия молодых поэтов настолько большая и талантливая, что их произведения не вошли в этот сборник. Совместно с бывшими «крыльевцами» – прекрасными поэтами и прозаиками – членами «Ковчега» и «АЛСК»: Александром Колесниковым, Александрой Лыксовой и Алексеем и Ангелиной Ковалёвыми, и др. будет создана другая КНИГА, в которой будут прекрасные стихи и проза.

Огромная благодарность авторам, чьи стихи и проза вошли в данный поэтический сборник. Это авторы разных возрастов и специальностей. Сборник уникален тем, что благодаря этой разности, можно ощутить внезапные литературные открытия, почувствовать экзотику в обычных вещах, наполниться энергией чувств, переживаний авторов. Кто-то, как поэт Сергей Есенин, разговаривает с берёзкой, кто-то пишет о подвигах «авганцев», кто-то выращивает новые сорта картовеля, кто-то выращивает «культуру», кто-то лечит людей или воспитывает детей, внуков или выдаёт читателям книги, или пишет умные тексты, или просто «пашет» и добывает как Владимир Маяковский необходимую всем «словесную руду», а потом ловит рыбу и поёт свои песни. Всё это вы прочтёте или почувствуете в этой книге. А главное наверно это то, что все они любят жизнь, и хотят передать эту любовь читателю.

Анатолий Корниенко

Посвящается Владимиру Леонидовичу Растёгину

Растёгин Владимир Леонидович

 
* * *
Синичка, маленькая птичка,
твой чёткий очерк, юркий звук
сгорает средь снегов, как спичка,
аллеи празднуя досуг.
 
 
Железом по стеклу петь в голос
попробуй до ночной звезды,
когда затяготится логос
доступной смыслу наготы.
 
 
Так почему же, почему же,
как откровение души,
тот странный писк в морозы нужен,
кому нужна основой жизнь.
 
 
И, значит, прав миропорядок,
что дан тем птичкам от Творца,
лелеять взор и тешить взгляды,
вернее, в стужу греть сердца.
 
 
* * *
 
 
Всего-то надо объясненье,
чтоб взгляд был знаком в другоряд,
а дружба, как заклад без денег,
когда не понят – говорят.
 
 
По направленью в одиночку
идти к холодным полюсам —
не значит ли, поставить точку,
ослепнуть в белизне глазам.
 
 
Мы ностальгируем по будням
о выходном, что не пришёл,
уверявши – раз смертны люди,
так каждый сам себе большой.
 
 
И каждый в одиночку тужит,
рутиной горькую пия,
а одиноким быть за дружбу,
равно, как злату не сиять.
 
 
Мы, к сожалению, не птицы,
нам стаей не встаёт заря.
Всего-то надо – объясниться
хотя б, о том не говоря.
 
 
***
Десь инкунабулы, – как тля ей
прикосновенья. Хуже трат
в пыли библиотек гуляет
околоречевой разврат.
 
 
Скудеют старческие плечи,
они не подлинны без дел,
в проулках злых противоречий
и Фауст, верно б, поседел.
 
 
Труды, что отдадут младенцам
от их самовлюблённых пра-,
пристрастием не тронут сердце,
когда судьбу слепит игра.
 
 
Поэзия, мы жизнью платим,
нам ветер не щекочет нос,
за радость не полушки ради,
за боль шипов венка из роз.
 
 
Ты, зашифрованная Богом,
ведёшь в ненастья, в неуют,
где этой речью, шифром-слогом
нам с неба ангелы поют.
 
 
***
Переборов в себе терпимость,
я крикну, выйдя в снегопад:
Не попадёшь в меня, я – мимо
тебя и всех, кто мне не рад!
 
 
Слепая колкая досада
иных полощет, как вода,
а мне как будто горя надо,
дразнить собак – моя беда.
 
 
Клыками полосуйте сплетен,
кровавый заметайте след,
злым пеплом, что подарок Лете,
хромой тщетой своих побед.
 
 
От вас не скрыться, пятой точкой
припаянные вы в свой стул,
а мне бежать в буран за строчкой
сквозь снега вал и ветра гул.
 
 
От вас я – мимо, мимо, мимо,
как в понимании пробел,
и где предел мне – Бог вестимо,
а вам пределом – беспредел.
 
 
Возраст любви
 
 
Двух одиночеств закавыка
и скорой близости затор —
привычка ёжиться и выкать,
и говорить совсем не то.
 
 
С налётом чувственного страха
искать для встреч любой предлог,
идти друг к другу, как на плаху,
под стук сердец, не чуя ног.
 
 
Что нас роднит в судьбе, что разнит
в том вряд ли кто-то виноват.
Наш разговор, как тихий праздник —
в молчанье слышится виват.
 
 
И столько смысла меж словами,
как световых лет про меж звёзд…
Два берега, и вот над нами
уже проложен первый мост.
 
 
Его лелеем мы и тешим
себя, что он спасенья суть,
с ним все превратности и бреши
исчезнут вдруг когда-нибудь.
 
 
Со стороны, как вид недуга,
привязанность иль эпатаж:
и жить нельзя нам друг без друга
и хлипок этот мостик наш…
 
 
Всё об осени
 

Всё об осени… Все об осени

разговоры, стихи. И стихи,

словно камешек в воду бросили

на приманку сердец глухих.

Рукотворное стихобедствие

тридевятых страшней валов —

обостренье

до сумасшествия

не привыкших терять умов.

Все от дворников да вершителей

чудных дел, чья тверда стопа,

вдруг почувствовали, увидели, —

как листва тает их судьба.

У природы есть провокации,

есть моменты, когда она

у страстей проверяет фракции:

как, зачем и какого рожна?

Только осенью мир в катарсисе,

каждый мокнет в её вине,

через год чтобы в том же градусе

петь, как Бог положил, о ней.

* * *

Не продаётся вдохновенье,

но рифму требует отдать

за золото листвы осенней

святая парка благодать.

Попробуй не пойди на это —

не подвести ни в чём черты,

скудельником пойдёшь по свету,

не понимая красоты,

ни в чём не ощущая славы

невиданной до сих поры,

смыв листопадные октавы

печалью – правилом игры.

Что значим мы в ней,

сходу вызнай!

Природа мимо нас идёт

как ей задумано, капризный

наш норов не беря в расчёт.

Она берёт своё в потребе

и отдаёт, за что взяла,

не мы её, она нас терпит

сгорая осенью дотла.

* * *

Огонь загородительный

обид не трать в себе,

он отметёт губительно

твой праведный успех.

Назло, мстя и свирепствуя,

душа найдёт надлом.

Есть в мире сила крестная —

отмщение за зло.

И слово, что воробышком

сорвётся невзначай,

вернётся, как хворобушка,

чтоб рубануть сплеча.

Живи, весь век кумекая

как обойти Содом…

Есть в мире сила некая —

за зло платить добром.

* * *

Случай выпал родиться,

быть на этой земле

человеком, не птицей,

но о том не жалей.

Крыльев Бог всуе не дал;

только как не взгляни,

у души где-то в недрах

всё равно есть они.

Их найти и расправить

должен каждый в себе,

воспарив мыслью к славе

под небесный пробел.

Всем присуще нам свойство

стать, как славный Икар,

отличиться геройством —

от рождения дар.

Пусть сочтётся за пафос

эта речь. Хуже – ныть!

Пешим быть, словно страус,

тучной курицей быть.

Растреножьте усилья, —

через тучи – на свет!

Да несут ввысь вас крылья,

как без них жить, поэт!

* * *

Да, полон мир несовпадений,

но откровеньем иногда

к нам ласточка влетает в сени

и ток стыкует провода.

Любви ни возраст и ни сроки

не в счёт; есть право у души

слагать до судных дней эклоги

на равных с вечным правом: жить.

И осенью вдруг распускают

цвет вишни пуще, чем в весну,

пусть им ветра с широт Биская

грозят расправой за вину.

Разбросаны, как половинки

одной судьбы, одной зари,

мы, словно Кай, сдвигаем льдинки,

чтоб слово «вечность» сотворить.

* * *

Пришла пора быть горьким

как рябина

перед осенним холодом зари,

со счёта сбившись века серпантина,

что не сбылось, о том не говорить.

Пришла пора ответствовать за Дело,

за Слово дань отплачена давно.

Оно когда-то зубом отболело,

с годами стало крепче, как вино.

Ночами пусть названья

дальних станций

зовут мечтою, как заветный приз,

пришла пора таким

как есть считаться,

не до показов мод,

не до харизм…

 
Из окна – в ночь
 

Разлетается муть, и глухой чернозём

ночи кажется мозгом Софии.

Мы когда-нибудь все в эту лузу уйдём,

как шары под ударами кия.

Вот и время писать мемуары, Года!

Я доверю бумаге наследство,

если много горланишь, гори, мол, звезда,

значит вечная ночь не по сердцу.

И с глотком ли спиртного, с надсадою ли,

где глумились в степях наших гунны,

припишу я к своей единице нули,

наберу вечных бубликов лунных.

Ну, протрите же зренье. Не видеть не зги

Им позволил один лишь Сусанин.

Если взгляд оттянул у пространства соски,

то не зреет ли буря в стакане?

И в бесшумной ночи ты увидишь свой страх

Как огонь двухфарный совиный,

Как корабль ищется жизнь в неизвестных мирах,

так и он доконал наши спины.