– Николай Иванович сказал, что нужно три сеанса.

– Да. Мне придется посетить вас еще дважды.

– Быть по сему, – император встал. Следом вскочил и Николай. – Попрошу вас, князь, не покидать пока Москву. Вам сообщат, когда я вас приму. А чтоб вы не скучали, предлагаю посетить прием у внучки по случаю ее совершеннолетия. Там будет молодежный бал, познакомитесь с ровесниками – для князя это нужно. Возможно, с кем-нибудь подружитесь. Билеты вам пришлют…

К особняку адмирала обоих Несвицких и Марину отвез служебный лимузин двора – советник императора имел возможность им воспользоваться. Дорогой разговаривали, подняв перегородку, отделившую их от водителя.

– Государь неважно выглядит, – заметил Николай в салоне. – Он болен?

– Как все, кому за семьдесят, – ответил дед. – Сказывается возраст, к тому же работа на износ. Такой страною править… Излечишь его хвори?

– Попробую, – пожал плечами Николай. – Эффект от процедуры пока что не изучен.

– Мне помогло.

– И мне, – добавила Марина.

– Что не означает абсолютной эффективности процесса, – заметил Николай. – Тут надо накопить статистику, поэкспериментировать с воздействием. Пока мы ничего не знаем толком. Четыре случая – не просто мало, это ни о чем.

– Говоришь как врач, – хмыкнула Марина. – Статистика, эксперимент…

– Так я жених врача, – Николай развел руками и принял виноватый вид. – С кем поведешься…

Марина засмеялась, дед поддержал. Николай не мог им объяснить, что в прошлой жизни дотошно проштудировал десятки медицинских книг. Ему хотелось знать, что происходит с организмом старика, как справиться с болячками, что стали проявляться с возрастом. Тем более, врачи из поликлиники, которую он посещал, говорили разное. То ставили диагноз, то после отменяли. Один прописывал лекарство, другой же говорил, что эти вот таблетки ему употреблять никак нельзя. Со временем он плюнул и перестал ходить к врачам. Сам определял, что у него и почему болит, сам подбирал лекарство. Что интересно, никогда не ошибался. «Ты знаешь больше них, – говорила Николаю покойная жена. – Хороший был бы врач…» Но с этим не срослось, теперь же Николай желал использовать возможность. Неплохо было бы окончить медицинский вуз, но если не получится, то будет волхв при медицине, что тоже хорошо.

Лимузин привез их к дому. Вице-адмирал Несвицкий жил неподалеку от Кремля в особняке, стоящем в парке на берегу Москвы-реки. Гнездо князей Несвицких, возведенное в позапрошлом веке. Когда-то построенный из кирпича в один этаж, дом был реконструирован впоследствии. Надстроили еще этаж, участок обнесли забором, убрали печи, заменив батареями, снесли сараи и поставили гараж. Парк – вотчину Несвицких – сделали открытым для москвичей. Будь князь не столь заслуженным, снесли бы и дом – земля в столице дорогая, а тут такой участок, да еще в прекрасном месте! Построить несколько многоэтажек, продать квартиры – это же какой гешефт! К князю не раз подкатывались с предложениями, сулили кучу денег.

– Хрен им! – ответил дед, рассказавший это Николаю. – Пусть в поле строят, там земли хватает. Спекулянты! В этом доме я родился, рос, в нем и умру. И ты не продавай!

– Не буду, – пообещал Несвицкий-младший.

В особняке их встретили кухарка и слуга. Аграфена Юрьевна с Силантием Матвеевичем, муж и жена, служили князю уже много лет, и тот считал их близкими людьми.

– Как съездили, Николай Иванович? – спросил слуга, немолодой мужчина с заметной сединою в волосах. – Что император? Принял вас?

– Все хорошо, Силантий, – ответил адмирал. – Принял, обласкал. Знакомься: новый князь Несвицкий, – он указал на внука. – Теперь уже официально.

– Поздравляю вас, ваше сиятельство! – слуга склонился перед Николаем.

– И я вас поздравляю! – нагнула свою голову его жена. – Какое счастье, Николай Иванович! – воскликнула, распрямившись. – Наконец-то заживем большей семьей: внук, внучка, правнуки. Когда смеются в доме детки, на сердце так светло!

– Внук скоро нас покинет, – вздохнув, ответил адмирал. – Дела в Царицино. Надеюсь, будет навещать.

– Как же так? – нахмурилась кухарка. – Едва нашелся и уже уедет?

– Я офицер, – вмешался Николай. – И обязан прибыть к месту службы, как и Марина Авенировна.

– В Москву перевестись нельзя? – спросил Силантий. – Сомневаюсь, что советнику царя откажут в этой просьбе.

– Посмотрим, – буркнул адмирал. – Обед готов?

– Конечно, – сообщила Аграфена. – Прошу в столовую, сейчас все подадим.

Едва расселись за столом, как прибежала кошка Муся. С короткой шерстью, серая в полоску и с желтыми глазами. Встав у стола, просительно сказала: «Мяу?»

– Брысь! – шикнула кухарка. – Кормила ведь.

– М-мяу! – возразила кошка. Мол, сколько было той еды? Не видишь, что голодная?

Марина не стерпела, взяла с тарелки ломтик ветчины и сунула его несчастной. Муся подскочила, схватила лакомство и убежала, задрав победно хвост. Кухарка лишь вздохнула и стала подавать горячее.

К обеду приготовили простые блюда: солянка сборная, мясная, бефстроганов с картофельным пюре, салаты, ветчина. Но очень вкусные. Опять явилась Муся, но выпрашивать еду не стала: сев на ковре, принялась умываться. Мужчины выпили по рюмке, Марина отказалась от вина – беременна. Чтоб не травить ее табачным дымом, дед с внуком вышли из столовой и покурили на террасе, сев там за столик. Перед этим накинули шинели – мороз в Москве стоял хотя не жгучий, но и не сляклый, давая себя знать. Здесь Николай и сообщил о приглашении на бал.

– Вот как? – воспринял новость дед, после чего задумался. – Нам нужно это обсудить с Мариной. Приглашение почетное, но вы там никого не знаете и, чтоб не произошла неловкость, я объясню вам, как себя вести.

– А с нами не поедешь?

– Бал молодежный, – усмехнулся адмирал, – там старикам не место.

В гостиной они расположились в креслах, и дед начал разговор.

– Екатерина Алексеевна не просто внучка, а наследница царя.

– Почему не кто-то из детей? – удивился Николай.

– У императора две дочки. Так получилось, что к избранию его царем обе вышли замуж и не желали садиться на трон. К тому ж их не растили, как наследниц. Никто не знал, что их отец однажды станет императором – Рюриковичей много. Мы, кстати, тоже род ведем от Рюрика, – дед усмехнулся. – Одна из дочерей царя – искусствовед, другая – химик. Екатерина – старшая из внучек (у царя их трое), и вот ее уже воспитывали как будущую императрицу. Обучали всему, что может пригодиться при будущем правлении. Девица необычная. Любит рукопашный бой, стреляет, управляет танком, что нравится ей больше, чем танцы и наряды.

– Красивая? – спросила Марина.

– Ну… – дед почесал в затылке. – Похожа на мальчишку. Высокая и крепкая. Коротко стрижется, резкая в манерах. Увидите, короче. На днях исполнилось ей восемнадцать. Совершеннолетие наследницы означает, что ей придется потихоньку обучаться управлению страной – не на словах, а практически. Поручат ей какой-нибудь участок. Этот бал – не просто праздник по случаю совершеннолетия, но одновременно способ помочь Екатерине присмотреться к молодежи, найти сподвижников. Поэтому попасть туда – особый знак доверия.

– Подарок нужен? – поинтересовался Николай.

– Желателен, – ответил дед.

– Что ей преподнести? Украшения, произведение искусства?

– Не выйдет, – дед пожал плечами. – Указом Александра Третьего члену императорской семьи запрещено преподносить подарки ценою больше, чем в пятьсот ефимков. А за такие деньги ты украшение не купишь, если не считать бижутерию. Картина тоже не годится. Дешевую мазню дарить ей стыдно, а работы признанных художников, как понимаешь, стоят дорого.

– И что же дарят?

– Выкручиваются, кто во что горазд. Духи, к примеру. Хорошие, французские, примерно столько стоят. Набор косметики из-за границы. Восточную бижутерию в серебре – она не дорогая, но красивая – китайцы возят. Есть пройдохи, которые обходят императорский запрет, – дед усмехнулся. – К примеру, известный мастер напишет на заказ картину, пройдоха выведет на ней свою фамилию и уверяет всех, что сам ее писал. Или мастерица свяжет шелковую шаль, а дарительница уверяет, что сама трудилась. Но это вещь опасная: узнают – более не позовут. Думай! Нужно что-то оригинальное, чтобы великая княжна запомнила, а после отличила вас от остальных.

– А если песню?

– Песню? – удивился адмирал. Задумался. – Хм, действительно оригинально. Не помню, чтобы кому-то из княжон на день рождения дарили песню. О чем споешь?

– Конечно, про любовь.

– Только попробуй! – Марина погрозила пальцем. – У тебя есть, кого любить.

– Так я же понарошку.

– Пускай споет, – вмешался дед. – Конечно, не такую, как пел тебе на Рождество, но что-нибудь лирическое. Она ведь все же женщина.

Николай сходил, принес гитару – ту самую, укулеле, с которой выступал в Царицыно. Сел в кресло, тронул струны.

 
Мне тебя сравнить бы надо с песней соловьиною,
С майским утром, с тихим садом, с гибкою рябиною,
С вишнею, черемухой,
Даль мою туманную –
Самую далекую, самую желанную.
Как это все случилось, в какие вечера?
Три года ты мне снилась, а встретилась вчера.
Не знаю больше сна я, мечту свою храню.
Тебя, моя родная, ни с кем я не сравню…^[1]
 

– Так! – сказала невеста, когда он смолк. – Ни с кем ты ее сравнивать не будешь. Нечего!

Дед засмеялся.

– Права Марина, – сказал, закончив. – Слишком сокровенно. «Родная» для цесаревны очень уж смело.

Николай задумался. Репертуар, который его душа перенесла из прошлой жизни, был не богат. Какие-то песни он помнил полностью, другие лишь отчасти.

– Могу серьезную, – сказал. – И даже философскую.

– А ну-ка! – заинтересовался дед.

Николай исполнил.

– Необычно, – заключил Несвицкий-старший. – Как будто бы молитва. Сам сочинил?

– Слышал от других. Слова запомнил.

– Не верьте! – хмыкнула Марина. – Всегда так говорит. Сам сочиняет.

– Пожалуй, что сгодится, – адмирал кивнул. – Серьезный человек с серьезной песней – таким тебя запомнят. Есть что-нибудь еще?

Николай им спел. В итоге выбрали еще лирическую, решив, что окончательно определятся по обстоятельствам. Дальше были разговоры. Дед принес альбомы с фотографиями и стал показывать им снимки предков. Явилась Муся и забралась Марине на колени. Та стала Мусю гладить, и кошка замурчала.

– Выбрала себе хозяйку, – заметил дед. – Любит тебя кошка…

Так просидели дотемна. Поужинали и разошлись по спальням.

– Замечательный у тебя дед, – заметила Марина в постели, примостив головку на плече у жениха. – Милый, добрый. Я, признаться, опасалась, что отнесется ко мне холодно. Простолюдинка, внука много старше. А он со мною, как с родной. Представил императору, ввел в свой дом. Вот и на бал нас пригласили.

– Ага, – ответил Николай.

– Как думаешь, наследница такая же?

– Увидим – разберемся, – он чмокнул ее в носик. – Да хоть какая! Нам с ней не жить.

– Ты постарайся ей понравиться. Ведь можешь. Спой от души!

– Постараюсь, – ответил Николай.

Он и предположить не мог, чем кончится его концерт перед наследницей…