– И тем не менее. Хотя, есть быть честными до предела, то вы были в слегка измененном состоянии, когда давали согласие.

Напилась? Это многое бы объяснило. Однако напиваться в одиночестве я не умею – обязательно нужна компания. А я точно не планировала на вчерашний день никаких встреч.

Я не успела ничего уточнить. Мы попали в людской вихрь. Оказались в самом эпицентре урагана.

Это место и в самом деле напоминало высшее учебное заведение. В моем университете был похожий коридор: по левую сторону большие лекционные аудитории, по правую – аудитории поменьше. Возле каждой толпится своя горстка молодых людей от восемнадцати и до двадцати двух лет, и по кислому выражению их лиц я поняла, что обсуждают они изучаемые предметы.

Вот только мой университет никто не стилизовал. А здесь явно ещё не отошли от хэллоуина. Сейчас, наверное, ещё немного погуляем, а потом откуда ни возьмись выскочат оператор с режиссером. У одного – камера под двадцать килограмм, у другого – хлопушка. И мы начнём снимать кино.

Пол исчерчен прямыми и дугообразными линиями, которые, пересекаясь друг с другом, образуют неповторимые узоры. Сам пол мраморный, а образуемые пересечениями пространства выложены из сверкающего бирюзового камня. Боюсь представить, сколько стоило такое удовольствие. Двери, ведущие в аудитории, по обе стороны огорожены колоннами, и каждую колонну обвивает спираль из множества огней. Вдоль коридора расставлены мощные деревянные столики на трёх ногах, будто и здесь музей оставил свой след. На одном столике возлежит талмуд, раскрытый на какой-нибудь наверняка важной страничке, а на другом стоит бюст солидного мужчины с бородой. Не признала, кого именно.

Я задержалась взглядом на девушке с копной рыжих волос и перстнем на указательном пальце – зеленый камень так и поблескивает под всеми этими светлячками… На мгновение мне показалось, что в районе её ладони блеснуло кое-что кроме: фиолетовое пламя, краткая вспышка, выбивающаяся из ряда вон. Я повернулась к Феранте, готовая задавать вопросы… Но, конечно, ей было не до того.

– Здравствуйте. Доброе утро. Здравствуйте. Благодарю. И вам насыщенного дня. Вы работаете над той ошибкой, на которую я вам указала? Доброе утро. Здравствуйте. – Голова – что лодка, которая неспешно покачивается на волнах, то взмывает вверх, то опускается. – Не опаздывайте на занятия, они вот-вот начнутся.

Через одного, студенты косились на меня, но напрямую никто не посмел обратиться.

Феранта оказалась права – совсем скоро по помещению пронеслась трель, как будто одновременно зачирикала тысяча канареек. Студенты попрятались в аудиториях: некоторые стремительно скрылись за дверью, а другие еле-еле сдвинулись с места. Даже в этом странном месте студенты почти не отличались от нормальных.

В конечном счёте мы с Ферантой все-таки остались вдвоем. Теперь каждое слово скользило по коридору, задевая огни и экспонаты, и отражалось от стен.

– Вы не выглядите удивленной, – удовлетворенно заметила Феранта.

– А должна бы, – согласилась я. – Где я? Признавайтесь, не бойтесь меня напугать. Меня в этой жизни уже ничего не удивит.

– Непростая была жизнь?

– А у кого сейчас простая? – Я пожала плечами. И поняла: кое-какое из сказанных ей слов сильнее прочих кольнуло слух: – Почему была? Я и сейчас вполне себе живая, хотя эта неизвестность, признаюсь, действует убийственно…

Я осталась стоять (не сдвинусь с места, пока не скажут правду! хватит!). А Феранта сделала несколько шагов вперёд и развела руки по сторонам. Затем обернулась ко мне и посмотрела то ли ласково, а то ли тоскливо:

– Вы в Вейзенской академии, как я уже и сказала. Название своё она получила благодаря тому, что лежит в непосредственной близости от Вейзена. Вейзен – самый прогрессивный город нашей скромной империи. Все изобретения рождаются здесь. Здесь свершаются все открытия. – Она внезапно понизила голос: – И это всё, о чем я могу сказать в коридоре – вы ведь сама вчерашняя академистка и знаете, что происходящее за дверью всегда интереснее записей на доске. Зато в моём кабинете нашему разговору никто не помешает. Предлагаю продолжить наш путь.

Я послушалась. Какая все-таки слабовольная.

– Как называется ваша империя?

– Великая империя Лейпгарт.

– Впервые слышу это название. И вообще я ничего не понимаю. Вы здесь кино снимаете?

Феранта взглянула на меня и качнула головой:

– До такого изобретения мы ещё не дошли. Но не сомневаюсь, что наши творцы работают над ним прямо сейчас. Наберитесь терпения. Как вас зовут?

– Варвара, – ответила я. Мне почему-то казалось, что и без представления Феранта знала обо мне всё-всё-всё. Только почему-то не решается применять эти знания.

– Вар-ва-ра, – повторила она. – Красивое имя. Колкое и огненное. Хорошо. Мне нравится. Наберитесь терпения, Варвара.

Если сравнить мой университет с этой академией, он проиграет по всем параметрам: не так стильно украшен, никто не носит мантии на постоянной основе, да и размеры моего университета в несколько раз скромнее (хотя учится в нём под десять тысяч студентов). Один коридор с лекционными аудиториями плавно перетёк во второй, а второй – в третий… Затем мы стали подниматься по лестнице: каждый подъём вел в аудитории поменьше, у нас в таких проводили практические занятия. Я отметила это мельком, поскольку всё внимание сосредоточила на собственных ногах.

И всё-таки ещё кое-какая штука попалась мне на глаза. Окна – невероятной красоты стрельчатые окна, опорные балки которых в зауженной части сплетаются в крону деревьев. А за ними – вид на сужающуюся крышу башни: сама башня темно-голубая, а сверху оканчивается чем-то вроде звезды, как новогодняя ёлка.

Если Феранта думает, что я у неё об этом не спрошу, она ошибается.

Ректорат (или куда Феранта меня так настойчиво ведёт?) расположился, я подозреваю, на самом верху одной из подобных башен. Поднимались мы к нему с максимальным погружением в атмосферу: пешком по винтовой лестнице. Я уже была не рада, что попросила у Феранты обувь. Отсутствие этих туфель не сделало бы мои белые воронья перья чуть более серыми, но изрядно облегчило бы экскурсию по этому странному заведению.

– Мы на месте, – наконец провозгласила Феранта. – Прошу вас, проходите.

В деканат я часто захаживала по разным вопросам, а вот в ректорат у нас пускали только избранных, и студентов к таковым не относили. Теперь понимаю, почему. Кабинет Феранты представлял из себя сосредоточение всего самого роскошного, что мы прежде видели в академии. Были здесь и бюсты – целая шеренга стоящих плечом о плечо бородатых старцев и женщин с высокими прическами. Были постаменты с разноцветными кристаллами, точнее, судя по границам цвета и неоднородности, сложными комплексами из нескольких кристаллов. Была своя небольшая библиотека, и книги в ней выглядели куда богаче, чем те, студенческие. Были кожаные диваны для гостей и огромный дубовый стол, заставленный не поддающимся описаниям приспособами.

Я опустилась на диван, наполовину погрузившись внутрь него.

А Феранта заняла своё законное место. Поправила нечто вроде чаши весов, украшенной гирляндой из ромбовидных зеркал, и внимательно посмотрела на меня.

Я поняла: мне наконец дают возможность высказать всё, что накопилось, и задать тысячу и один вопрос. Но дело было вот в чем: я всё никак не могла оторвать взгляд от окна прямиком за спиной Феранты. Оно здесь было чудесное, практически во всю стену. И из него открывался любопытный вид: столь же захватывающий, сколь невероятный.

Здесь было много таких острых башен. Они шли по ниспадающей: Феранта выбрала отличное место для наблюдений. Башни не повторяли друг друга: они отличались высотой, шириной и даже шпилями. Один был покрыт шипами, другой – полосками, третий оканчивался сложившей крылья птицей, четвертый напоминал булавку: тонкая ножка и массивная головка, и как только держится?

– В самом деле, отсюда открывается куда более впечатляющая картина, – согласилась Феранта. – Вы можете подойти поближе и посмотреть.

Подниматься с такого удобного дивана не хотелось, но всё же желание узнать истину победило. И давно я стала такой заинтересованной в происходящих вокруг меня событиях?.. Что-то мне подсказывает, что только сегодняшним утром.

Как оказалось, башни берут начало из ступенчатых стен: каждый закуток имеет свою высоту, из каждого торчит башня. Вдалеке, за стенами, лес. А внутри сего сооружения располагается аккуратный дворик с розово-белым гравием и деревцами, на которых уже начинают распускаться зеленые листья – видно даже отсюда.

– Мы где-то на юге, – поняла я. И опять практически не удивилась. – В моём городе ещё повсюду сугробы, только начал таять снег.

– Будь мы на юге, с этих деревьев уже можно было бы срывать апельсины, – заметила Феранта, – а эти ещё даже не цветут.

Я вернулась к дивану. Села, скинула с ног надоедливые туфли. И спросила устало:

– Зачем я вам нужна?

Кажется, Феранте понравился мой вопрос. Заметно воодушевившись, она принялась объяснять:

– Нам нужна ваша помощь, ибо вряд ли кто во всей империи сможет помочь нам, кроме вас. Видите эти кристаллы? – Она махнула рукой на сверкающие постаменты, и я кивнула. – Есть такие же. Только непростые. Мы выяснили, что они обладают некоторыми особенными свойствами для… Свойствами проводимости и накопления энергии. Мы понимаем, что это каким-то образом зависит от их состава и строения, но пока не научились его определять. И, соответственно, имеем в руках материал, но не можем найти ему применение.

– Свойствами чего? – только и спросила я.

Феранта долго смотрела мне в глаза. Слишком долго даже для человека, который решает, делиться собственной тайной с посторонней или всё же не стоит. Но всё-таки ответила:

– Особой чувствительностью к магии.

Теперь-то всё понятно. Я сплю. Не удивлюсь, даже если Феранта вдруг подлетит к потолку, а академия свернётся в клубок и покатится, куда глаза глядят. Сон многое объясняет. И ещё – здесь совершенно нечего бояться, поскольку всё происходит не по-настоящему.

– Что требуется от меня?

– Научите наших академистов тому, что знаете сами. Научите отличать кристаллы друг от друга и определять их свойства. Внесите свой вклад в развитие нашей магии и благополучие нашей империи. Мы достойно оплатим ваш труд.

– Почему вы уверены, что вам нужна именно я?

В этот раз внимание Феранты привлек сложенный из изогнутых линий шар, продетый сквозь тонкую серебристую цепочку.

– Мы знаем, что вам это под силу. Вы получили соответствующее образование. Мы уверены, что для вас это выполнимая задача. Задача, с которой вы прекрасно справитесь.

Отлично. Теперь обо мне судят, даже не успев познакомиться толком. Или ещё один вариант: обо мне знают больше, чем так старательно показывают. Не могу понять, что смущает меня больше.

– И надолго это мероприятие затянется?

– Здесь много академистов, – уклонилась от ответа Феранта. Но я, конечно же, сразу всё поняла.

Вспомнилась моя скромная комнатушка. Мы снимаем квартиру на двоих с бывшей одногруппницей: кухня с ванной у нас общие, но по личному уголку мы все-таки отхватили. У меня осталось немного вещей: большая часть из них сгорела вместе с тетрадями. Питомцами в съемной квартире тоже не разживёшься (хотя когда-то очень хотелось). И все-таки кое-что ценное в моей комнате имелось.

– Жаль, – заметила я.

– Жаль?

– У меня фиалки на окне цвести начинают. Понимаете… у меня в комнате широкий подоконник, и весь в фиалках. Собирала со всяких разных уголков. Шестнадцать горшков, но каждая фиалка отличается от другой.

– Да? – Забавно, что удивляться должна была я, но удивлялась Феранта. – И какая самая необычная?

– С зелеными цветками, – сказала, не сомневаясь. – Похожими на треснутые фисташки.

Она никак не прокомментировала мои слова. Зато вдруг вышла из-за своего стола и предложила:

– Я покажу комнату, в которой вы будете жить. Фиалок там нет, зато по соседству есть прекрасная женщина по имени Ирмалинда. Она учит академистов работе с травами. Она подскажет вам все нужные места и даже зал, в котором уже завтра пройдет ваше первое занятие.

– Хорошо. А учебный план? С темами занятий, контрольными точками, целями и компетенциями, в конце концов. Я ничего не понимаю.

Феранта вновь зависла. Ровно семь секунд – я посчитала ради интереса. Потом пообещала:

– Разберетесь на месте.

– И когда именно я окажусь на этом месте?

– Уже очень скоро. Обувайтесь, Варвара. Нам вновь пора выдвигаться. Я бы ещё побыла вместе с вами, но, к сожалению, у меня есть дела помимо.

Феранта поднялась со своего места, и мне ничего не оставалось, кроме как подскочить следом. Она остановилась у двери и вдруг зашептала:

– Наблюдайте. Не задавайте лишних вопросов – если захочется узнать что-то, о чем не стала бы спрашивать простая преподавательница из провинции, сразу обращайтесь ко мне. Я понимаю, что вам захочется узнать многое… И не говорите ничего лишнего о себе. Вы ведь и сами прекрасно понимаете, что в наш век больше всего ценятся знания. Материальное можно создать, если владеешь теорией. Но также и разрушить. Не передавайте ни в чьи руки оружия против вас.

Это всё просто прекрасно, но есть ещё один вопрос, на который мне хотелось бы знать ответ. Если всё это – иллюзия, то мне совершенно нечего бояться, и, значит, я могу его задать:

– Когда я проснусь?

– Уверена, что завтрашним утром, – Феранта едва заметно улыбнулась и опустила ручку двери, – перед завтраком и вашим первым занятием.

По ту сторону, в паре шагов от двери, оказался мужчина лет сорока. Скрестив руки на груди, он опирался на стену. Он был одет под стать Феранте: белая рубашка, бордовый жилет с глубоким вырезом, кожаные штаны с глубокими складками и поверх всего этого – кожаный же плащ с приподнятым воротником. Темно-русые волосы с несколькими нитями седины растрепались. На лице я разглядела щетину сроком в пару дней, между бровями – морщины. Много хмурится?

Завидев Феранту, эти брови взлетели вверх:

– Ферр! Наконец ты освободилась. Зато теперь я опаздываю во все места, куда только могу попасть.

– Ты и без того всегда опаздываешь, Гетбер. Не до тебя сейчас. Дай дорогу.

Гетбер послушно прижался к стене, и Феранта устремилась вперёд. Я пошла за ней следом – что мне ещё оставалось? Вроде бы о том, что нужно прятаться, меня никто не предупреждал. Да и как я спрячусь от этих несчастных… академистов, с которыми, возможно, даже успею немного пообщаться до того, как проснусь?

Прошла я недолго. Застыла под мужским внимательным взглядом, не в силах сдвинуться с места. Будто колдовство уже началось, и именно оно заставило меня остановиться.

Издалека его глаза казались карими – теперь же я различила, что они серые, на пару тонов темнее моих собственных.

– Доброе утро, таинственная незнакомка, – сказал Гетбер куда более чарующим тоном, чем тот, которым он разговаривал только что.

Так он и оказался первым человеком во всей академии, который меня поприветствовал – Феранта обошлась без церемоний.

– Не пугай моих новых сотрудников, Бер, – строго наказала Феранта.

– Ох. – Глаза Гетбера округлились. – Так вы и есть новый сотрудник… – Он скользнул взглядом по моим спутанным волосам, по треугольному вырезу футболки, по обтягивающим джинсам. Больше всего его заинтересовала дыра на левом бедре. – И мне даже не разрешается узнать имя нового сослуживца?

– Узнаешь, когда придёт время, – не сдавалась Феранта.

– Так и быть. У тебя неразговорчивые сотрудники, Ферр… Я продолжу ждать тебя здесь. Надеюсь, ваша экскурсия продлится недолго.

На прощание он улыбнулся мне – и лишь в этот момент я окончательно поверила, что в этом мире, порожденном моим спящим сознанием, действительно существует магия. Как иначе объяснить тот факт, что эта улыбка расколдовала меня, позволила сделать следующий шаг?

Сослуживец, говорит…

Кажется, у учеников наступила перемена. Поскольку они вновь принялись мешаться у нас под ногами и повторять бесконечное: «Здравствуйте!».

Я почему-то думала, что мы пойдем туда же, откуда пришли (то есть, туда, где обитают всё гости). И уже приготовилась падать где-нибудь на границе между гостевым и учебным крылом, под внимательными лягушачьими взглядами. Однако Феранта направилась в противоположную сторону, куда-то вглубь тех башенок, что мы наблюдали из окна.

– Повторите, пожалуйста, как зовут мою соседку?

А раньше влёт запоминала незнакомые слова.