Глава 2. В обмен на жизнь

– Они свозят их в ангары на окраине. Там больные и лежат.

– Где, на полу, что ли?

– Ну да. На досках, соломе, иногда даже и на голой земле. Люди умирают каждый день десятками. Трупы в лучшем случае сжигают или сбрасывают в реку. Но обычно просто оставляют гнить на заднем дворе, – Рихард тяжело вздохнул. – Поэтому, когда почувствуешь запах, то поймёшь, что мы уже почти пришли.

– Да уж, – Вита поправила платок, который скрывал её лицо. – А с местным госпиталем что?

– Разрушен. Его не стали восстанавливать.

– Уроды.

– Не то слово… Давай-ка прибавим шаг – не ровен час, на патруль нарвёмся.

Вита и Рихард Бирецки пробирались по узким грязным улицам к окраине раттанийского города Нумгема. Этот когда-то красивый центр федеральной земли Паффоллия теперь больше походил на гигантскую помойку, в которую кто-то понатыкал домов. Около шести лет назад именно в Нумгеме появился первый лагерь назардимских беженцев. И здесь же находилась лаборатория Амэнильфе, легкомысленно вскрытая захватчиками. Из Нумгема безымянная, но очень серьёзная болезнь распространилась по всей Раттании. Вита приехала сюда, чтобы на свой страх и риск попытаться помочь местным врачам с поиском лекарства. Медики-раттанийцы были в полном подчинении у назардимского начальства, а те запрещали женщинам – как низшим существам – лечить людей. Им позволяли работать в лучшем случае санитарками. Вита знала, что если её засекут, то скорее всего, убьют на месте.

– Фу-у, ну и вонища! – доктор Ровенски закрыла шарфом нос. – Похоже, мы на месте, Рихард?

– Да. Вход вон там, – Рихард указал на дальний угол полуразрушенного деревянного ангара. – Тебя встретит мой товарищ, доктор Райнер. А мне лучше здесь не появляться. Удачи тебе, Вита, и береги себя.

Бирецки быстро пожал ей руку и, надвинув капюшон на лицо, скрылся в ближайшем переулке. Вита толкнула прогнившую деревянную дверь ангара. И тут же закашлялась – запах внутри был ещё более отвратительным. Освещало помещение несколько тусклых газовых ламп, укреплённых под потолком.

– Доктор Ровенски? – кто-то аккуратно прикоснулся к Витиной руке. Та вздрогнула и оглянулась. Справа от неё стоял очень худой светловолосый мужчина средних лет.

– Я Райнер, начальник всего этого безобразия, – представился он, поправляя мятый и грязный белый халат, накинутый поверх толстого шерстяного свитера (в ангаре было ощутимо холодно).

– Рада знакомству, – пробурчала в шарф Вита.

– Я дико извиняюсь за… да за всё! Назардимцы позволяют нам работать только в таких условиях. Для своих они соорудили полевой госпиталь чуть поприличнее, но лечат там в основном травами да молитвами… Хотя, нумгемский наместник, Зайрут, оказался более-менее адекватным человеком. Он разрешает нам использовать методы нашей «греховной» медицины, – Райнер вздохнул, а потом взял Виту за локоть:

– Пойдёмте, я всё вам покажу.

Доктор Ровенски, оглядываясь по сторонам, последовала за Райнером по скрипучему настилу из грязных прогнивших досок. По обе стороны от него на тряпках и кучах соломы лежали десятки людей. Некоторые из них тихонько постанывали, но большинство были неподвижны.

– Практически никто из них уже не жилец, – покачал головой Райнер. – Инкубационный период у болезни – менее суток. Смерть, как правило, наступает через три-четыре дня после появления первых симптомов. Умирает процентов восемьдесят заразившихся.

– Как передаётся болезнь?

– Через любую жидкость. Назардимцы, обнаружив лабораторию, вылили содержимое ёмкостей в реку, как раз чуть выше водозабора. Ещё один путь распространения – через прикосновения. Но это происходит намного реже.

– Ясно. А основные симптомы?

– Поначалу похоже на отравление. Тошнота, высокая температура, ломота в костях. На второй день по всему телу появляются язвы и гнойники, а затем открываются многочисленные внутренние кровотечения, от которых человек ещё через пару дней и умирает. Выздоравливают буквально единицы. И, в подавляющем большинстве случаев, это – люди с миринийской или белотанийской кровью. А те, в ком этой крови больше половины, обычно вообще имеют к болезни иммунитет. Так что вам, доктор Вита, повезло, – Райнер закашлялся. – Простите, простудился. Холодно здесь.

Врач вытер рукавом лицо и продолжил:

– Мы собираем образцы крови тех немногих, кто выздоравливает. Пытаемся исследовать, чтобы создать вакцину. Пока мы не особо продвинулись, но, надеюсь, вы нам поможете.

– Какой разговор, помогу, конечно.

– Вон там, – Райнер указал рукой в сторону занавешенного тряпками угла ангара. – Там у нас некое жалкое подобие лаборатории. Располагайтесь. И будьте осторожны, прошу вас. Вы, доктор Вита, правильно сделали, что оделись, как мужчина. Лицо и волосы постарайтесь прятать. Если назардимцы обнаружат здесь женщину в качестве врача, боюсь… боюсь, последствия будут весьма печальными. И для вас, и для меня.

– Я в курсе, – Вита натянула шарф по самые глаза. – Я не подведу. У вас маски-то хоть есть?

– Только… – Райнер снова закашлялся. – Только самодельные. В верхнем ящике стола возьмите.

Тут с улицы раздался шум. Доктор нахмурился:

– Что там такое? Я схожу, проверю, а вы, Вита идите пока, – с этими словами он направился к выходу из ангара. Доктор Ровенски кивнула и скрылась за тряпичной ширмой, огораживающей «лабораторию».

Райнер вышел на улицу. Он опасался, что назардимцы могли засечь Рихарда. Но доктор ошибся. Возле входа в ангар двое стражников, хохоча, били ногами грязного истощённого бродягу. Тот явно был не в себе. В ответ на удары назардимских солдат он лишь мычал что-то нечленораздельное.

– Что вы творите? – возмущённо выкрикнул Райнер.

– Мусор убираем, господин докторишка! – осклабился один из стражников. – Надо вам? На опыты?

Он от души пнул бедолагу под рёбра, и тот откатился прямо к ногам Райнера. Доктор наклонился к несчастному и принялся его осматривать. Второй стражник тем временем подошёл поближе и негромко поинтересовался:

– Э-э-э, коновал, а ты нам спирта не продашь? Даём два золотых за бутыль.

Алкоголь был в Назардимии под запретом. Но в Раттании многие из приезжих принялись активно нарушать каноны собственной религии, и подпольная торговля спиртным процветала.

– Пошли вон! – возмущённо прикрикнул на назардимцев доктор. – Нет для вас здесь спирта! И не будет!

– Ну, как знаешь, докторишка, – стражник с недобрым прищуром посмотрел на Райнера. После чего он и его напарник развернулись и ушли, о чём-то переговариваясь на своём языке. Доктор тем временем продолжил осмотр бродяги. Тот был невероятно худ, всё его тело покрывала корка из засохшей крови вперемешку с грязью, длинные спутанные волосы превратились в один сплошной бесформенный ком. Одеждой бедолаге служила лишь дранная тряпка, повязанная вокруг костлявых бёдер.

– Э-эй, – Райнер осторожно потряс незнакомца за плечо. Тот в ответ лишь тихонько завыл, пуская слюни. Его левый глаз (правого не было видно из-за гигантского колтуна, присохшего к кровавой корке на лице) был начисто лишён всякой мысли. Доктор осторожно взял бродягу на руки и отнёс в ангар. Там Райнер положил его на доски и, порывшись в коробке, где хранились бирки с номерками, снятые с умерших пациентов, достал одну из них. На потрёпанной верёвке болтался деревянный квадратик с цифрами два и семь. Доктор повязал бирку на тощее запястье нового пациента и подозвал одного из помощников:

– Возьмите у парня кровь на анализы. Он, хоть и выглядит плоховато, но по внешним признакам на заражённого не похож. Посмотрим, чем он нас порадует…

*

Прошло два дня. Вита провела их, практически безвылазно сидя в лаборатории. Лишь изредка она выходила и помогала Райнеру с пациентами. Спала доктор Ровенски там же, где и работала, приспособив под кровать деревянные ящики и старые тряпки. На третий день, рано утром, её разбудили крики. Вита встала и робко выглянула из-за занавески. Посреди прохода стояли трое стражников-назардимцев. Один из них держал доктора Райнера, а остальные двое наносили врачу удары в живот. Несчастный был уже без сознания, лицо его представляло собой одну сплошную кровавую рану. Но назардимский солдат продолжал экзекуцию, громко ругаясь. Вита, до того, как попасть в Нумгем, провела в Раттании больше месяца, и успела немного выучить назардимский. Поэтому она понимала слова стражника. Назардимец говорил, что это – их месть за то, что Райнер не захотел оказать какую-то услугу.

Вита нащупала на столе скальпель, замотала его в тряпку и положила в карман. Она не знала, что ей делать дальше. Попытаться помочь Райнеру? Но вряд ли она справится с тремя дюжими назардимцами…

Тут один из солдат заметил её. Оставив в покое уже не подающего признаков жизни доктора, он бросился к Вите. Та нырнула за ширму, запрыгнула на стол и выскочила на улицу через небольшое окошко под потолком. Приземлившись на мостовую, доктор Ровенски побежала прочь, не разбирая дороги. Но далеко уйти у неё не получилось: прямо за углом она напоролась на пару скучающих стражников-назардимцев. Они, казалось, ждали кого-то, но увидев Виту, тут же переключили своё внимание на неё.

– А ну, куда намылилась? Без мужика-то? – один из них приставил изогнутую саблю к груди доктора. – Да ещё и в таком непотребном виде?

Вита ничего не успела ответить. Второй стражник схватил её за шиворот и грубо втолкнул в дверь в стене дома. Доктор Ровенски оказалась в небольшой комнате, заваленной тюками, на которых виднелись надписи на назардимском языке. Похоже, это был склад или что-то в этом роде.

Назардимец снова толкнул Виту, и она упала прямо на мешки.

– Ну? – поинтересовался солдат. – Кто такая?

– А вот она где! – в дверях появился один из стражников, которых Вита видела в госпитале. – Думала, сбежишь от нас?

– Что эта потаскуха натворила?

– Да мы в госпиталь наведались, с докторишкой поквитаться, за то, что спирт нам не продавал. А тут эта баба – работала там без разрешения, да ещё и в мужской одежде. Хеллши уже побежал к наместнику с докладом.

– Ты ведь знаешь, – второй назардимец, прищурившись, посмотрел на Виту. – Что за такие выкрутасы вообще-то убивать полагается?

– А может, – вступил в разговор третий. – Сперва её хорошим манерам поучим? Чтобы знала своё бабское место?

Вита медленно поднялась, сжимая в руке скальпель, лежащий у неё в кармане. «Ну уж дудки, – с обречённым спокойствием подумала доктор Ровенски. – Так просто я вам не дамся».

Один из назардимцев грубо схватил Виту за плечо. Она тут же со всего размаху полоснула его скальпелем по лицу. Солдат взвыл и упал на колени. В тот же миг другой назардимец пинком в живот повалил пленницу на пол. Вита выронила оружие. Солдат наступил ногой на её запястье, вцепился в волосы и одним ударом короткой изогнутой сабли обрезал Витину косу почти под корень. Назардимцы дружно заржали. И тут из-за дверей раздался властный голос:

– А ну, прекратить!

В комнату вошёл полноватый мужчина лет пятидесяти, в длинном красном кафтане, расшитом золотом, и красном же платке, причудливо обмотанном вокруг головы.

– Прекратить, кому сказал! – повторил вошедший, и, чтобы придать своим словам больший вес, поднял руку, в которой сжимал пистолет с длинным дулом. Солдаты тут же оставили Виту и вытянулись по стойке смирно.

– Здравия желаем, господин Зайрут! – нестройным хором поприветствовали они мужчину. Тот, презрительно скривившись, ответил лёгким кивком.

– Что вы тут устроили, чёртовы бездельники? – Зайрут указал на лежавшую на полу Виту, которая прикрывала разбитую губу рукой.

– Это шпионка, господин наместник, – робко ответил один из солдат, помогая своему товарищу, оцарапанному Витой, подняться.

– Почему вы сразу не привели её ко мне? – в голосе Зайрута прозвучало раздражение. – Поразвлечься захотели? Келлаш!

Доктор Ровенски перевела взгляд на наместника. «Келлашем», насколько она знала, у назардимцев называлось нечто грешное, неподобающее. Зайрут тем временем подошёл к Вите, схватил её за шиворот и резким движением поставил на ноги. Потом повернулся к солдатам:

– Пошли вон!

– Но, господин наместник…

– Пошли вот, свинячьи дети!

Солдаты с неохотой повиновались. Зайрут же придирчиво осмотрел Виту с ног до головы, почёсывая рукой подбородок. У наместника были глубоко посаженные тёмно-карие глаза, нос с горбинкой и длинная рыжая борода, тщательно заплетённая в несколько косичек, в которых поблескивали золотые нити с драгоценными камнями.

– Это тебя, что ли, в госпитале поймали? – после недолгого молчания поинтересовался Зайрут на общем языке. Он говорил на нём практически без акцента.

– Да, – пробурчала Вита.

– На вот, возьми, – наместник достал из кармана платок и протянул его доктору Ровенски. Та взяла его и приложила к кровоточащей губе. А Зайрут, засунув пистолет за пояс, спросил:

– Тебя звать-то как?

– Вита Ровенски.

– Я о тебе слышал, вроде. Ты правда, что ли, в Миринии врачихой работала?

– Ну да…

– Что за келлаш! – Зайрут покачал головой. – Позволять бабе заниматься такими серьёзными вещами! Но… молва о тебе была хорошая. Может, ты и исключение из правил… Знаешь, Витка, ты, пожалуй, здесь можешь пригодиться. Я сохраню тебе жизнь, но только если будешь вести себя хорошо. Понятно?

– А у меня есть выбор? – Вита исподлобья посмотрела на Зайрута.

– Ну, если будешь вести себя плохо, тебя казнят. А перед казнью, возможно, и по кругу пустят… Не думаю, что тебе это понравится… Так, короче. Жди меня здесь и не вякай. Поняла?

Вита хмуро кивнула. Наместник вышел из комнаты, заперев её снаружи на ключ. Минут через двадцать он вернулся, принеся длинный плащ с капюшоном. Протянув его Вите, Зайрут сказал:

– Вот тебе, надень. Женщина в мужской одежде, с непокрытой головой, да ещё с короткими волосами – это келлаш! В своих владениях я такого не потерплю!

– Но ведь… – Вита бросила взгляд на отрубленную назардимцем косу, которая по-прежнему валялась в углу комнаты.

– Заткнись! – Зайрут швырнул доктору Ровенски плащ.

– Ладно, ладно, – Вита без особого удовольствия накинула на голову капюшон.

– Так-то лучше, – голос наместника немного смягчился. – Пойдём, обрисую тебе ситуацию.

Зайрут отвёл Виту в свои апартаменты, которые располагались в соседнем здании, и приказал сесть на подушки, раскиданные по полу. Сам он устроился на таких же подушках, но на небольшом возвышении, достал длинную трубку и закурил. Доктор Ровенски терпеливо ждала. Что-то ей подсказывало, что лучше не начинать разговор первой. Спустя несколько минут Зайрут прервал молчание:

– Значит так. Ты – баба, да ещё и низшей расы. Но кто-то из двух Богов проявил неслыханную милость к тебе, недостойной, и подарил немного ума. Говорят, ты уже помогала бороться с эпидемией здесь, в Раттании?

– Да, – Вита кивнула.

– Хорошо. Мой лекарь, Хайшин, тут совсем зашивается. Пойдёшь к нему в услужение, медсестрой. Будешь слушаться его беспрекословно и расскажешь всё, что он захочет узнать. Это понятно?

– Более чем.

– А жить будешь у меня. Но, как ты догадываешься, не за просто так.

– Это было бы слишком хорошо, – вздохнула доктор Ровенски.

– Моя семья осталась в Назардимии, а я, как ты видишь, мужчина молодой и сильный. Ты же, хоть и миринийка, но баба видная. Не буду ходить вокруг да около. Станешь моей наложницей – будет у тебя и работа, и еда, и жильё, и никто тебя не посмеет и пальцем тронуть. Ну, а коли откажешься – я уже сказал, что тебя тогда ожидает. Ты, кстати, замужем?

– Нет.

– А был муж-то? Или ты монашка?

– Муж был. Был, да сплыл.

– Помер, что ли?

– Развелись.

– Сына ему родить не смогла? Или блудила? Почему он тебя бросил?

– Да не бросал он меня. Я сама от него ушла.

– Вся ваша жизнь – сплошной келлаш! Как только Боги до сих пор терпят вас, грязных миринийцев! Слыханное ли дело – позволить бабе самой уйти от мужа!

Вита понуро молчала, поглядывая на Зайрута. Тот немного успокоился и снова закурил. Выпустив в воздух несколько колечек дыма, он произнёс:

– Ладно, чёрт с тобой. Я тебя достойному поведению научу. А сейчас пойдём. Вымойся как следует, а потом покажешь мне, на что ты способна. И советую быть послушной, иначе… – и наместник выразительно провёл указательным пальцем по горлу.