Неужели, все-таки Проклятие, а не Зов? Но какой в этом смысл? Что получат предатели, обратившись к нему с Проклятием? Царицей Проклятую не поставишь – ни знаний, ни древа, ни, на худой конец, партии. Кто за ними пойдет? И богатство не свалится – неоткуда, все давно поделили и разворовали, доброй женой тоже вряд ли получится – проклятые всеми болезнями болели, какие положили на них. Жалкие, убогие, бесхребетные. С ними даже рядом находится неприятно, с души воротит, уж теперь-то он много о них знает – насмотрелся. Пачками их притаскивают во дворец, чтобы присушить и сделать верными и смирными тех вампиров, которые еще не присушены, оборотни по всему государству их разыскивают.

Вряд ли Проклятие…

И даже если так, что с того? Чтобы Проклятие заработало должным образом, прежде он должен проклясть себя сам – иначе, не дотягиваясь зримо, люди, которые должны ускорить процесс изгнания его на Небеса, увидят лишь пустоту. Но, если все же Проклятие, которое прошло мимо взгляда жены, как укрылось от драконов? И в Зове дракону разобраться нетрудно, отсекая пришельцев. Мимо них ни один не проскочит, ни свой, ни чужой.

Как часть государства стала для вампиров бесполезной, этого даже лучшие ученые не могли придумать. Гадали всем миром. Но ученый мир не только появление Проклятой земли объяснить не мог, а и мумию, которая приперлась из далекого государства, чтобы поселиться навеки, как достояние.

Слава Богу, язык как-то выучить смогла…

Их, говорит, там много, все запасники музеев мумиями забиты, не выставляют, как экспонат, пуская на бумагу и удобрение, нет генеалогического древа, а и мумии хотят жить красиво. И ведь как-то добралась, не рассыпавшись…

Ну, мумия, ладно (надо бы позвать еще штук пять, пусть и в последних городах будут такие же. Не золотые рыбки, но хоть чем-то супругу порадовать), а руины городов откуда? До сих пор ломятся от сокровищ, сколько кладов нашли, не перечесть! То колечки цены немалой, то грамоты, то палата из камней самоцветных. Ведь мимо ходили, и по месту тому, не было их, никто не видел! А как Ее Величеству приспичило, выросли, как грибы после дождя.

(Да, были времена – богато жил человек. Ох, пожить бы в то время самому… Впрочем, зачем это ему? Добра и тут хватает… Царь он или не Царь?!)

Появление древних городов страну не спасали. Страна в последнее время стала обратно популярной – все о ней только и говорили и стороночкой объезжали. Земля эта, как чума – на всех континентах всполошились, объявили карантин. И капиталы повывезли бы, если бы, опять же, Ее Величество не объявила народный траур, приостановив банковские операции, и пока суд да дело, не приставила бы к каждой копеечке счетоводов, которые урезали капиталы покидающих страну в пользу казны. И среди молодых вампиров недовольных было бы много больше, если бы мудрая жена не объяснила им, что только так они могут по-доброму зажить.

Все-таки Ее Величество – кладезь мудрости…

Молодняк после нововведений готов был целовать песок, по которому Ее Величество ножкой ступила, а некоторые целуют – сколько старых вампиров наконец-то освободили место под крышей! Донес на богатенького соседа – и нет соседа, и полагается тебе прибыльная премия. Если не земля, так хоть драгоценности, которые древние вампиры хранят в сундуках еще с тех времен, когда общественного мнения, как такового, не существовало. Каждый могущий узреть хваткую руку и прыткое обогащение приносит заявление: мол, вот вам донос на соседа, воровал, богател, не делился – ловите, а я благодарствую.

И ведь человек не брезгует кровушку у вампира попить! Помочил бумагу слезой и отправил хозяина в казенный дом…

В казне теперь прибыль, какую за десять лет не собирали. Воровать практически перестали. Так глядишь, государство выйдет на достойное место по отсутствию коррупции. Но где деньги на всякое непредвиденное брать? Тот, кто раньше без казны обходился, теперь на казну молится: помогите, заболел, ночами не сплю, прибыльность вижу и свою, и вашу…

Решение было не только ко времени, но умнее, чем все его решения прежде. Непонятно, как он раньше до такого сам не додумался? Сколько ума, сколько находчивости, изворотливости, сколько шестого чувства оказалось у жены! И непроизвольно задумаешься: а произошел ли человек от обезьяны? Много ли ей надо обезьяне-то? Ведь только человек придумал получать от любви удовольствие, а все остальные в строго обозначенное время плодятся и размножаются. И ни одной женской особи не придет кобеля искать, если потомство зачато – только человек может погладить дитя свое членом. Может, человек абстрактно мыслящее существо, что любви ищет, а не оттого, что взял в руку палку и решил жить стаями? И неужели смог бы человек так изменить свою природу, если бы произошел от скотины?

Кто же ты тогда – человек? Взять, к примеру, ее Величество – она уж точно произошла не от обезьяны, ей сам Дьявол в подметки не годиться. Сумел бы он так образумить народ?

Бог придумал человека!

Или Дьявол… Сколько в человеке противоречий!

Дьявол… Дьявол… Его Величество поморщился.

Почему именно Дьявол? Почему этот маг не Спасителем себя возомнил?

Понты?

С размахом под Бога косит, с той самой землей, которую все и во все времена искали…

А ну, как и вправду сам Дьявол? Пожалуй, он единственный, о ком не говорят: не умеет! Умеет, еще как умеет!

И странно, что Святые Отцы призывают молиться, креститься, хаять и не верить. Сие есть зло… Но у всякого зла есть оборотная сторона медали. Зло есть – но для проклятой вряд ли! А если ей будет зло, то другим как бы должно облегчение выйти – тогда благодать!

Это что же получается, против Бога восстали, а он как бы постращать их решил?

И почему сейчас? Почему ни на Царя раньше, ни на Царя позже?

Но если сам Господь закосил под Дьявола и попугал народ, восстанавливая справедливость, то обратное о нем мнение. Так народ ни в какие времена его не взлюбливал. Облажался он с Проклятой благодатной землей! При одном упоминании о ней, любой начинает креститься и молиться, лишь бы в связи не заподозрили. Обеспокоен народ, даром им такой Бог не нужен, повалил в синагоги, в церкви, в мечети, по святым местам – и верующий, и неверующий. Теперь, пожалуй, никому не скажешь: «креста на вас нет!» – все крещенные. Даже еретики, которым не мыслилось жить, козни не строя. На что цыгане и евреи – и те перепугались, поведав по большому секрету, что и у них скоро свой Мессия намечается: мол, встали мы на путь вразумления, поняли, в чем великая сила Сына Человеческого.

Лучше признались бы, что не могут ни одного слова из Закона своего произнести, которое против себя не обернулось бы. Статистика хуже, чем у тех, кто от Пророка и Сына Человеческого не отказывался. Ну вот, прикатилась или выкатилась та самая земля, сам видел – там и мед, и молоко, и сметана со сливками, а как пальнула огнем, одинаково бежали без оглядки. И хоть бы один вспомнил, что вот она, благодатная – рассказал бы, как извели-то ее у себя! Но нет, тоже не держали Дьявола в уме, не ждали, не гадали, молились, крестились, стенали и пели хвалебные песни, и радовались, что есть кого попить и поесть. Оказались продажнее честно признающих в лице Спасителя самих себя.

А уж кому бы радоваться появлению Дьявола – священнослужители! Те только выиграли. Ныне собирают такую казну, какую в государстве и в четвертинку не собирали. Одурели с достатка, божьих домов больше, чем жителей, каждый день по три храма возводят, да все на средства из государственной казны. Зрелищные мероприятия закатывают – в иных государствах завитками давятся. Государство теперь не просто государство, а законно государственно спасенное и право славящее.

Его Величество закрыл глаза и расслабился.

И то верно, свечное производство сколько веков без перебоев работает! Оказывается, не применимо к нему слово «кризис». Свет нужен всем. И производство спасительных ликов поставлено на поток. От идолов деревянных перешли на иконостас с расширенными возможностями. Материал любой, лишь бы лицо человеческое. Чем больше канонизированных Благодетелей, тем больше возможностей выбрать Покровителя по вкусу. На все случаи жизни: для вора есть, для прелюбодея, для убивца, для лентяя – на каждое имя, на каждое ремесло, на каждый вид деятельности.

Им бы Дьявола-то прославлять за щедрость, ан нет, по-вампирски думают, прикрываясь Спасителем, отгораживаясь от Благодетеля, как Царь от мужика. В конец обнаглели и поставили себя выше Царя, охраняя покои жены – и не пройти мимо.

Его Величество поморщился, вспоминая, как Святой Отец обрисовал ему супружеский долг. Пресно, благопристойно, чинно – вошел и вышел, помолившись на святое царственное место. Будто Спаситель, лобзая всех без разбору, непременно останавливаясь в домах с хорошенькими девицами, ублажаясь вином на каждый вечер, ни разу ноги к себе на плечи ничьи не закидывал, не совал леденец между аленькими губками. Уж кем, кем, но евнухом он точно не был, не брезгуя ни мужиками, ни бабами. Не бог весть какой Сынок у Отца уродился – и пьющий, и гулящий, и блудный, и отказывающийся от родителей, и с наклонностями – тоже на любой вкус. А служители обоими руками за жену ухватились – сколько возможности обнять паству и выманить деньги на новые церкви! Если Сын Божий ни в чем себе не отказывал, чем он хуже?

Впрочем, и тут Ее Величество не сплоховала, приставила их к государственным делам привыкать помаленьку. Разрешила им в Думу избираться.

Ладно, вот пусть теперь не на козни тратятся, а на предвыборные компании.

Его Величество скомкал лист бумаги, который третий день лежал перед ним пустым с одним лишь словом: «План», метнул комок в мусорную корзину.

Никакого плана не было и в помине, а были тяжелые думы…

Самое страшное было в том, что Ее Величество никаким Величеством уже его не считала. Мальчик для битья, мальчик на побегушках, мальчик в мокрых штанишках. А он любил ее, может быть, еще сильнее, страшась свой будущей участи. И по-прежнему называл сладкая, милая, лапуля…

В общем, жизнь становилась невыносимо поганой, и, если так пойдет дальше, быть ему козлом отпущения во всех грехах. Сам не раз так делал, предавая министров законному народному гневу. Но на этот раз Ее Величество козлом отпущения решила сделать именно его, заступаясь за всех, на кого он пытался повесить недоработки и взыскать неустойку.

А некого, оказалось, обвинить!

Как поймаешь за руку, как схватишь, когда маг этот вон какой, а ты только такой?

И ведь не чья-то, а именно его поганая душонка оказалась в нужном месте в нужное время!

Каким местом ее туда присобачили, и кто?! Какого черта она не подохла, не повесилась, не слетела с катушек, как у всех нормальных вампиров? Благо, что пока проходит по делу лишь свидетелем и заложником, или даже подозреваемой, а не организатором, и не исполнителем. Если выяснится, что она хоть как-то причастна и участвовала в восстании наравне с повстанцами – это будет конец!

Его конец!

Милая супруга наденет задним местом на кол и как знамя пронесет по всему государству, чтобы каждый видел, что будет с вампиром, который не убил проклятого, как будто в этом его вина, а не ее Матушки и дядьки Упыря, которые строили на нее какие-то планы, мечтая то колодцем обзавестись для драконов, то наследника родить, то через железо омолодиться на пару сотен лет.

Омолодились…

Сами же не добили ее, укрывая и утаивая от него. Благодаря этой твари, злоключения свалились не только на его голову, но на головы всего народонаселения царства-государства, а он не может ничего сделать! Как ей прикажешь, если всеми мыслями он не смог даже проникнуться ее местоположением, а Ее Величество приказать вероломным изменникам отворить двери в царство-подгосударство проклятого заповедника? И в транс-то его погружали, и током били, и черепушку ломали, и с головы его лучшие ведуны и ясновидящие считывали – себя же и нашли! В конце концов, он пока не вампир в полном смысле этого слова, чтобы терпеть такие муки и получать при этом удовольствие.

Голова у него не тем местом приклеена?

«Сука! Сука!» – Его Величество сжал кулаки, чувствуя новый прилив бессильной ярости.

Так и подумать недолго, что не вампиры, а она со стариком Хоттабычем вампиров используют, ведя как агнцев на заклание. Того и гляди, начнешь гордиться своим бесовским приложением!

Говорят, от ненависти до любви один шаг…

Его Величество достал волосинки и положил перед собой. Поднес поближе свечку. Несколько черных и одна седая. Подержал над огнем, наблюдая, как они мгновенно прогорают и сворачиваются, оставляя пепел. Смысла отдавать их на экспертизу не было, а жена обнаружит – сразу гроб заказывай.

Наверное, стоило закатать на восковую куклу, проткнув ее иглами, но пробовали уже.

Нет, он ни о чем не жалел. На клушу, которая оказалось его душой, и с Зовом никто не позарился бы, а без Зова тем более. Ведь не узнал, когда увидел, ни одна мышца не дрогнула. Наоборот, испытал отвращение и стыд. Будь он умнее в тот день и знай, что она – душа его, и тогда не изменил бы решения. Так деревенское чмо заканчивало свои дни. Не было у нее ничего, что он мог бы пожелать себе – ни знаний, ни талантов, ни связей, ни родословия, ни красоты, как у жены. Что ему было делать с убогим ничтожеством – щи да кашу на печи хлебать? Он уже тогда понимал, что выбраться из той дыры в эту без поддержки не сможет – все именитые и уважающие себя люди бегали на побегушках у тестя. А он не выбирал, не было в его чувствах корысти, хоть и не сбрасывал со счетов очевидную выгоду женитьбы. Ее Величество была видная девушка. Она и сейчас видная, с ума по ней сходят без всякого Зова. Любил, как никто и никогда. Даже не знал, что способен на такие глубокие чувства. И родителям выбор его сразу пришелся по вкусу. И не ошибся. Его успех многим древним, как мир, вампирам только снится в самых потаенных и сладких снах. А ведь он даже и не вампир пока. Да и дали бы разве им жить, как в народе говорят, душа в душу? Сидел бы в остроге, или в поле лежал убитый, или бегал по лесам и выл на луну, или проклятая стала бы вампиром, и неизвестно кем стал бы он. Сколько таких, обремененных, он сам рассекал надвое, чтобы слить кровь проклятого и напоить нового верноподданного?

Чистокровного, который бы только ему служил.

И где ее, тварь, носит?! Может, закрутила с кем из подельников своих?

Неужто никого лучше этой лохани не нашлось?

Да нет, знал бы…

Он всегда чувствовал, когда у проклятой начинались именины сердца. Приходила болезнь – и милая супруга быстро ставила воздыхателя на место, вразумляя по-своему – комар носа не подточит! А появись она меж людей, давно бы донесли. Приметы опасных преступников разосланы во все концы света. При таком вознаграждении и горох старикашки не застрянет между глаз!