Глава 3

– Алёна, да что с вами?!

Смотрю в глаза цвета морской волны и просто молчу.

Что со мной?

А я не знаю!

– Не знаю.

Что я чувствую.

Столько всего, что не получается зацепиться за что-то одно.

Знаю только, что должна во всем разобраться. Понять. Убедиться. Вот и следую за ушедшей парой. Наверное, в душе я мазохистка. Потому что, когда оба заходят в отдел для будущих мам и новорожденных, продолжаю идти за ними.

Мне хочется спросить. Задать кучу вопросов человеку, которого ещё несколько минут назад я считала своим, а теперь он стоит и обнимает другую, счастливо называя её своей женой перед консультантом, когда тот подходит к ним с предложением помощи.

И тогда не особо верю…

Ведь это невозможно. Просто не может быть. Он ведь мне ещё ночью дарил свои поцелуи, ласки и называл любимой, а сейчас с ней.

Не выдерживаю. Достаю телефон и набираю его номер. Боря закономерно напрягается. Я вижу, как он не спешит принимать вызов. Потому что знает, что это я. А ведь раньше я считала, что отдельная мелодия – это своего рода признание в чувствах. Что я для него особенная. Теперь понимаю – чтобы не перепутать. Сразу знать, кто звонит.

И да, он покидает магазинчик, как я и предполагала. Замирает недалеко от входа, чтобы можно было видеть происходящее внутри, но его самого было не особо заметно. Только тогда принимает вызов. А вот я сбрасываю, после чего подхожу к нему, останавливаясь рядом, и тоже любуюсь той, что со счастливой улыбкой исполняет мою мечту.

– Красивая девочка, – отдаю честь его вкусу. – Не знала, правда, что в России разрешили многожёнство. И как давно?

Не про многожёнство, конечно, спрашиваю. Меня интересует совсем иное. Как давно они вместе.

Борис при звуке моего голоса вздрагивает и резко оборачивается.

Да-да, милый, это я. Твоя жена собственной персоной. Законная.

Улыбаюсь ему, хотя больше хочется располосовать его холеную рожу. Какого черта вообще?

– Алёна? Ты здесь? Откуда? – хмурится мой вроде как муж.

Серьёзно? Он серьёзно, вместо того чтобы начать оправдываться, спрашивает меня о чем-то подобном?

– Встречный вопрос, дорогой, – ухмыляюсь, вопреки тому, как меня вновь начинает заметно потряхивать от происходящего.

– Да я просто… – бросает быстрый взгляд на занятую разглядыванием ассортимента детской одежды брюнетку.

– Да уж верю, что ничего сложного в этом не было, – кривлюсь. – Так как давно? – повторяю свой вопрос.

Ужасный вопрос.

Мне одновременно хочется, чтобы он сказал правду и соврал. Потому что… Разве так можно?

– Она хоть знает, что ты женат? – уточняю следом.

В уборной мне так не показалось. Но мало ли, вдруг не настолько девушка и милая, как кажется на первый взгляд?

– Нет. И ты ей не скажешь, – требует внезапно муж хмуро. – Вообще ничего ей не расскажешь.

Изумительно!

На деле я лишь иронично бровь выгибаю. Да, осознанно копирую жест своего несравненного босса, помня, как тот безотказно действует на наших клиентов. Вот и Боря заметно тушуется. Правда, только в первое мгновение, во второе на его лице появляется ярость.

– Если ты все испортишь, клянусь…

– Что? Что ты сделаешь? Дорогой мой муж, – буквально выплёвываю обращение.

А сама смотрю на него и будто впервые вижу. Это не тот Боря, которого я знаю. Мой Боря никогда бы не позволил себе так со мной разговаривать. Да просто голос повысить. Да, иногда он раздражался, но всегда вёл себя корректно по отношению ко мне. Но сейчас… И все это из-за стремления защитить совсем другую женщину!

Чувствую, как на глаза опять наворачиваются слезы. И тошнота знакомо подступает к горлу. Может ли этот день стать ещё хуже? Может. Я сама его и усугубляю.

– Не волнуйся, я не настолько жестока, как ты, – улыбаюсь снисходительно. – Я не буду ей ничего рассказывать. Потому что ты сам ей расскажешь, когда будешь бегать по судам и делить нажитое в браке имущество.

Нет, все-таки я жестока. Наверное. По крайней мере, по отношению к себе. Иначе не понять, какого черта я улыбаюсь ему и терплю происходящее, вместо того чтобы закатить истерику и вмазать неверному супругу. Так хочется. Но я только крепче сжимаю кулаки за спиной и шире улыбаюсь. Следую совету все того же босса: улыбаться, что бы ни случилось. Как бы тебя кто ни бесил. Все равно улыбаться. И с этой же улыбкой давить конкурентов и прочих людей, что мешают жить. Мой муж мне вот очень мешает. Боль от его поступка не даёт дышать полноценно. В ушах шумит. Перед глазами черные круги расплываются, но я усилием воли не даю им захватить разум полностью. Сперва нужно закончить эту встречу. Хотя чего её заканчивать? Достаточно просто развернуться и уйти. Все, что надо, я уже выяснила. Нет причин задерживаться. И я почти так и делаю, когда мой локоть оказывается стиснут рукой Бориса.

– Ты ничего не станешь делать, Алёна. Иначе, клянусь, окажешься на улице вообще без всего. Не забывай, что это ты пришла на все готовое. И живёшь ты именно в моей квартире. Ездишь на моей машине. Именно я способствовал тому, что ты сейчас имеешь. Без меня ты бы и половины не достигла.

Серьёзно?

Он серьёзно мне это говорит?

– Да пошёл ты, Лебедев! – Силой отбираю у него свой локоть и отступаю, чтобы иметь возможность полноценно смотреть в его бесстыжие глаза. – И ты прав, мне нахрен не сдалось все твоё имущество. Подавись им! Ты очень ошибаешься, если думаешь, что за прошедшие годы я не построила для себя запасной аэродром.

Вру, конечно. Ни черта у меня нет. Он прав. И если я сейчас уйду, то останусь ни с чем. Не считая собственной гордости. Но ухожу. Лучше так, чем позволять и дальше себя унижать и втаптывать в грязь.

Меня всю трясёт, ноги едва держат, но я упрямо иду к выходу. Как можно дальше от места, где только что разбилось моё сердце. Туда, где смогу вдохнуть полной грудью. А муж… Пусть катится ко всем чертям! Девочку только жаль. Как говорится, единожды предавший, и все такое. Но каков козел! Да и я не лучше. Как можно столько времени жить с человеком и не замечать его гнили? Правду говорят, любовь застит глаза. Из которых вновь текут слезы, а у меня сил нет их вытереть. Не думала, что когда-нибудь окажусь в подобной ситуации. И что мне будет так больно.

– Алёна, – доносится из-за спины сочувствующий голос.

И этого хватает, чтобы обида с отчаянием одержали верх. Разворачиваюсь и прижимаюсь к груди Владислава Владленовича, крепко обнимая его за талию.

Потом я поругаю себя за эту слабость. Сейчас же мне просто нужно утешение. И Владислав даёт мне его. Не менее крепко прижимает к себе, что-то ласково приговаривая. Кажется, даже целует в макушку, не уверена. Да и пусть. Мне так плохо, как никогда ещё не было.

Глава 4

Я пропускаю момент, когда мы оказываемся в машине. Для меня не существует этих мгновений. Я одно средоточие боли и отчаяния. Прихожу в себя от того, что меня опять начинает тошнить. Правда, приступ как начинается, так и отступает. Как только я понимаю, что все это время сижу на коленях начальства. Как осознаю, так и замираю в ужасе, боясь пошевелиться и посмотреть в глаза Владислава Владленовича. Но он все равно замечает.

– Ну, как вы, Алёна Игоревна? Успокоились хоть немного? – интересуется заботливым тоном, а я вновь несколько тушуюсь.

– Да, спасибо, – отзываюсь гнусавым от слез голосом, боясь поднять на него глаза.

Мамочки мои, какой стыд!

Просто кошмар!

И, что хуже всего, я не спешу исправить положение. Слишком тепло и спокойно. К тому же мне вдруг протягивают платок. Самый простой. Носовой. И это так старинно и по-джентельменски, что я невольно хихикаю.

– Я думала, такое только в фильмах можно увидеть. Что мужчина платки носовые носит с собой, – поясняю в ответ на вопросительный взгляд.

– Привычка. Дедушка всегда говорил, что настоящий мужчина никогда не выходит из дома без двух вещей: носового платка и зонта.

– А зонт зачем?

– А вдруг пойдёт дождь, а я без зонта, чтобы девушке помочь?

Хм…

– И то правда. А меня никто не учил. Меня растила бабушка, а она работала в детдоме, и ей зачастую было не до меня. Детдомовские ребята ей были гораздо важнее, ведь у них нет никого и ничего. Так она говорила, – признаюсь зачем-то.

И вновь замираю в смущении. Как-то не думала я делиться такими подробностями своей жизни.

– Неправда, – тихонько отзывается Владислав Владленович. – Забота и внимание нужно всем, вне зависимости от статуса.

– Вы правы. Поэтому, когда в моей жизни появился Боря, я была счастлива. Наверное, это меня и сгубило. Я так хотела тепла и внимания, что клюнула на первого встречного. Но мне казалось, что это правда любовь, понимаете? – смотрю на него в полнейшем отчаянии.

– Возможно, тогда так оно и было…

– А потом вдруг прошло? – усмехаюсь с горечью. – Бросьте! Его поведение сегодня хорошо все показало и доказало. Я просто была удобная. Ничего лишнего не просила, не спорила. Даже сейчас ушла, отказавшись от всего. Противно…

Замолкаю, не договаривая.

Зачем я это все говорю?!!

Да ещё не кому-то там, а собственному боссу!

Это все стресс, не иначе.

Вот и Владислав Владленович не спешит продолжать разговор. Вместо этого большим пальцем свободной руки утирает дорожки слез с моих щёк. В то время как второй держит за талию, бережно прижимая к себе.

На этот раз я тут же спешу отстраниться и сесть нормально рядом с мужчиной, как и положено приличной леди. И не обращать внимания на то, как без тёплых объятий внезапно становится неуютно и прохладно и сильно хочется вернуться и продлить момент, что дарил чувство защищённости и спокойствия.

– Не все мужчины такие, как ваш муж, – выдыхает босс, тоже отодвигаясь, расправляя брюки.

– Да, я знаю, – опускаю взгляд на руки, в которых сжимаю чужой платок. – Но не уверена, что захочу теперь ещё раз вот так… – выдаю новые признание.

– Ваш Борис – идиот, каких поискать, – заключает Владислав Владленович. – Будь у меня такая жена, как вы, я бы её берег и от себя никуда не отпускал, не говоря о том, чтоб ещё и замену искать. Вот увидите, он ещё пожалеет и обратно к вам приползёт.

Он явно хочет меня успокоить, но выходит не очень. В горле опять горький ком образуется.

– А толку? – говорю как есть. – Я все равно уже не смогу его простить. Никогда. Просто обидно. Я семь лет жила с человеком, которого, получается, совсем не знала.

Ком в горле продолжает расти, почти душит, и на глазах вновь проступают слезы.

– Вот объясните мне, Владислав Владленович, – не выдерживаю непонимания ситуации, – чего вам, мужикам, не хватает? Я ведь не уродлива. Наоборот, без ложной скромности, всегда считала себя достаточно красивой. Я не злая, не жестокая стерва. Хотя начинаю думать, что зря я не такая. Может, будь я ею, Боря бы не подумал мне изменить? Побоялся бы. Или я бы раньше заметила его предательство. Но он ведь даже на работе никогда не задерживался! Не ночевал у друзей. Всегда домой приходил вовремя. Цветы приносил, в любви признавался. Как я должна была догадаться, что днём вместо работы он другую девицу обхаживает? И более того, у них ребёнок скоро родится. Когда у нас все никак не получалось его зачать. Может, в этом проблема? Что я бесплодна? – выношу новую мысль.

Зря я это все, конечно, говорю. Но я правда не понимаю. Если надоела, почему сразу о таком не сказать? К чему вся эта ложь? Как Борис вообще собирался жить на две семьи? И та, другая, она ведь даже не знает о том, что не единственная у мужика. Что он на ней никогда не женится. Точнее, теперь-то женится. Наверное. Но… Зачем он так поступил? С нами обеими… В чем смысл?

– Не говорите глупостей, – неожиданно резко осаждает меня мужчина. – Если человек любит, его не остановит какое-то бесплодие. С чего вы вообще решили, что бесплодны? Может, дело вовсе не в этом? Простой гормональный сбой. Или вообще несовместимость на генном уровне с мужем. Или дело вообще не в вас. Вы у врача хоть были, чтобы делать такие выводы?

– Я-то была, – тяну задумчиво, поднимая взгляд на босса. – Врач сказала, что все хорошо. А вы откуда знаете про подобные проблемы при зачатии?

– Читаю много, – усмехается тот.

– Журналы медицинские? – не верю.

– И их тоже, – подтверждает с самым безразличным видом.

Будто это ни разу не странно.

Все ещё не верю я ему, но не настаиваю.

– Спасибо, – благодарю вместо этого от всей души за поддержку. – Официально заявляю, что вы самый лучший босс, какого может пожелать работник.

– Оставите отзыв на нашем сайте? А я обязательно пропишу это в своём резюме, – предлагает азартно мужчина.

И я против воли смеюсь. Умеет этот человек меня отвлечь.

– Договорились, – поддерживаю.

Заодно так и впрямь проще абстрагироваться от случившегося.

– Возвращаемся в офис? – предлагаю.

Ещё немного отвлечься мне не помешает. Все лучше, чем в одиночестве дома сопли утирать.

– Уверены? – с сомнением уточняет Владислав Владленович.

– Вполне, – улыбаюсь как можно беззаботней, пожимая плечами. – К тому же вашу рубашку я все же тоже испортила. Хоть и не ту, – вздыхаю виновато, глядя на пятно от слез в районе его груди.

Хорошо, что я макияж смыла раньше!

Босс тоже смотрит на мокрый след, нарочито расстроенно вздыхая.

– Вот теперь точно вовек не расплатитесь.

И я опять смеюсь.

– Видите, мне никак нельзя уходить с работы.

Да и… не хочется.

Не хочется возвращаться туда, где я бездарно потратила пять лет своей жизни. Если только за вещами. Но и те…

Как Боря сказал?

Не мои?

Там вообще нет ничего моего. Даже про машину не забыл. За которую плачу я, но оформлена она на него.

Дура доверчивая!

Как можно было так ошибиться в человеке?

Но он казался таким… идеальным!

Я ещё удивлялась, что такие мужчины в наше время ещё остались. Романтичные, заботливые, нежные и внимательные. Не курящие и не пьющие. А как красиво он ухаживал, расписывая наше будущее! А затем воплощая его каждый день…

Не понимаю.

Зачем?!

Если не нужна…

Что за идиотский прикол?

До очередного приступа тошноты.

Открываю дверцу и ртом втягиваю в себя прохладный воздух, сразу побольше. Так душно… невыносимо.

– Алёна? – слышится обеспокоенный голос босса, и я нервно смеюсь.

Удивительно. В то время как мой собственный муж ни малейшего намёка на муки совести не испытывает, от Владислава Владленовича так и исходят волны сожаления и стремления помочь.

На плечо ложится его ладонь, и я снова сдаюсь. Разворачиваюсь, заглядывая в глаза цвета морской волны. Сейчас они кажутся такими синими-синими, как глубокие воды океана. Нереальные. И в них столько невыразимой нежности плещется, что я окончательно слетаю с катушек. Иначе не скажешь. Иначе не объяснишь, почему я, вместо того чтобы улыбнуться и заверить, что не настолько у меня все плохо, как он вообразил, подаюсь вперёд и целую его в губы.

Да, целую.

Мягкие, сочные, не такие пухлые, как у Бори, но не менее податливые. И сладкие. Вкус приторного пирожного ещё не пропал с них. И я спешу слизать его, с удовольствием отмечая, что мужчина отвечает на мои действия. И я пью его дыхание снова и снова, заменяя им своё. Избавляясь от осколков боли. Пусть эта мерзость выйдет из меня, а её место займёт чужое тепло жизни. Хотя бы на миг ещё почувствовать себя цельной и нужной. Всего один-единственный миг, за которым нет ничего, кроме того, кто уже не просто целует, а жадно отбирает мой кислород, делясь своим, как я того хочу.

– Влад… – срывается с губ вместе с оторванными пуговицами на его рубашке, когда я, в стремлении усилить впечатления, неаккуратно дёргаю ткань.

И…

Все тут же заканчивается.

Невольный стон разочарования слетает с губ раньше, чем я успеваю его остановить. А следом догоняет приступ стыда.

– Я… Простите, Владислав Владленович. Я не знаю, что на меня нашло. Я…

Слова не подбираются, и я не нахожу ничего лучше, чем просто уткнуться лбом в мужскую грудь. Пальцы при этом до судорог продолжают сжимать его рубашку. Как сводит их. А босс… он на мои слова и действия только обнимает крепче.

– Желание стереть плохое хорошим, отомстить и убедить себя в том, что вы ещё желанны. Вполне логично.

И ещё более стыдно, чем раньше.

– А вы со всеми такой заботливый?

– Дама в беде – мой тайный фетиш, – хмыкает он.

И я вновь улыбаюсь по его вине.

– Вы совсем не такой, каким представлялось раньше, – признаюсь негромко, продолжая прижиматься к мужчине.

– А каким я вам казался? – интересуется он так же тихо.

– Нелюдимый, отстранённый, злобный социопат, – отшучиваюсь, впрочем, не особо лживо.