Глава 3

Доезжаем к ночи, как и планировалось.

И я вижу темные силуэты зданий, что возвышаются над нами. Сразу же чувствуешь себя песчинкой.

Мы останавливаемся неподалеку на въезде в Веллингтон, и все выходят из машин, забирая всё необходимое.

Поднимаю голову к верху, смотря на саму тьму, что заставляет сердце сжиматься в груди. Хотя… если бы я увидела свет в одном из зданий, то испугалась бы сильнее.

Мы собираемся в небольшой круг, когда Ник убирает рацию себе на пояс, подвешивая её на специальный ремень, чтобы не мешалась.

– Разделимся. Я, Шоу и Айрис займемся северной частью города, остальные второй половиной, южной частью, соответственно, – начинает он. – Ночью лучше не действовать. Найдите подходящие укрытие и переночуйте, мы поступим также. Начнем на рассвете. Айрис, ты отдала часть взрывчатки?

– Да. Джеймсу.

– Хорошо. Как все будет готово, то взорвем здесь всё, когда отъедем на безопасное расстояние. Если встретятся безумные в большом количестве, то не рискуйте. Лучше спрячьтесь, переждите. Взрыв всё равно от них ничего не оставит.

Ранее я задавалась вопросом, почему нельзя все оставить, как есть? Сохранить здания, а не уничтожать их. Понятно, что мы не будем тут каждое взрывать, лишь определенные, которые пострадали после дня Х сильнее всего от нашествия безумных. Или те, где мутантов окажется больше всего. Причина проста – люди боятся, что где-то в укромном темном месте их будет поджидать безумный. Как только мы закончим, то через время Совет выделит людей, возможно, через, несколько месяцев, чтобы начать обустраивать, отстраивать Веллингтон. Возможно, возведут какие-нибудь стены или тоже силовое поле в виде купола или нечто подобное, чтобы защитить людей, что будут здесь жить после.

– Интересно, – протягивает Джеймс, засовывая руки в карманы и кивком головы указывая на Ника. – А кто вообще решил, что ты главный?

Ник не поднимает бровь, не меняет интонации, но его взгляд становится острым:

– А ты думаешь, кто-то должен был назначать?

– Ну да, так обычно работает, – с усмешкой отвечает Джеймс. – А то я что-то пропустил момент, когда все начали слушаться именно тебя.

– Просто я тот, кто умеет планировать, – парирует Ник.

– Умеет, спору нет, – соглашается Джеймс и наклоняет голову, будто рассматривая Ника под другим углом, – но деление на группы мне не нравится.

А мне не нравится их перепалка, но я молчу.

– И что же ты предлагаешь, Джеймс?

– Всё просто. Я, ты, как бы мне не хотелось, и Шоу в одной группе, Айрис, Эндрю и Заин в другой.

– Почему именно так?

– Потому что, – Джеймс бросает на меня быстрый взгляд, – мы уже работали с Шоу и тренировались. Я знаю все её действия, слабые места и могу прикрыть если что, – вижу, как у Ника дергается уголок губ.

– Не убедил. Я знаю Шоу с детства, поэтому неважно тренировались мы или нет.

Айрис закатывает глаза, когда Эндрю и Заин терпеливо ждут.

– Даже и не пытался тебя убеждать, Николас.

– Всё, – тут в разговор вмешивается Айрис, поднимающая руку вверх. – Я пойду с Заином и Эндрю. Эти двое совсем не смыслят во взрывчатке.

– Эй, – отзывается Заин.

– Не обижайся, но это так. А то ещё случайно себя подорвут. Джеймс, ты… мы с тобой ни разу не работали, но то, что я видела в испытательной комнате с тем образцом, – о чем она? – тоже оставляет желать лучшего. Ты, Ник, вроде бы в этом соображаешь.

– Спасибо, Айрис, – с усмешкой произносит Ник.

Две пары глаз холодно-зелёные и прищурено-серые сцепляются между собой, но Ник выдает утвердительный кивок. Его убедил именно довод Айрис.

– Хорошо. Делимся так. Связь поддерживаем по рациям. Встретите людей, сразу же сообщите. В контакт не вступать.

Прежде, чем уйти, то я переглядываюсь с девушкой и желаю им удачи.

Как только отходим от машин, то я касаюсь лямок рюкзака и поглядываю на Ника и Джеймса, идущих от меня по левую и правую сторону, соответственно.

Чувствую себя странно.

Не хочу заострять внимание на них, потому что кожей ощущаю напряжение между этими двумя. Они, кажется, на дух не переносят друг друга ещё со школы.

Здания впереди уходят в темноту, туда, куда мы и направляемся.

Мы ступаем вглубь улицы, и шаги эхом разлетаются между пустыми фасадами.

Запах пыли и старого металла висит в воздухе, будто город не дышал уже долгие годы.

Ник идёт, сосредоточенно сканируя всё вокруг и иногда он сверяется с планшетом, точнее, с картой, что в него загружена.

Глаза Джеймса постоянно цепляются за окна, крыши, переулки.

Через минут двадцать мы останавливаемся напротив небольшого трехэтажного здания, бывшая библиотека, понимаю по вывески.

– Проверим её частично и остановимся на ночь, – говорит Ник, когда мы лишь молчим.

Как только захожу внутрь, то в нос ударяет запах… разложений, даже приходится лицо частично рукой закрыть.

– Почему так пахнет? – спрашиваю я.

– Где-то должны быть трупы, – отвечает Джеймс.

– Кого? И в каком количестве?

Я кашляю, так как вонь просто невыносимая.

Ник молча достаёт фонарик, и его свет выхватывает из тьмы ряды старых полок, кое-где свалившихся, словно кто-то нарочно прорубал себе путь. Пыль висит в воздухе, и каждый шаг отдаётся приглушённым гулом.

– Шоу, держись ближе, – произносит Ник, не оборачиваясь.

Джеймс усмехается, но без веселья:

– Ага, а я тогда буду прикрывать вас обоих.

Я бросаю на него косой взгляд, не зная, шутит он или на самом деле уже мысленно готовится к неприятностям.

Запах усиливается, чем глубже мы идём. В какой-то момент я понимаю, что он тянется не с улицы, не с верхних этажей… а снизу.

Ненавижу подвалы.

Достаю пистолет и свой фонарик, подсвечиваю им также пространство.

Мы преодолеваем лестницу буквально за полминуты, но останавливаемся прямо на ней, так как я уже замечаю размазанные кровавые следы, словно…

Крик из темноты звучит слишком резко, я успеваю лишь вздохнуть, но никто не стреляет. Он сдавленный, словно лишенный жизни, и такой может принадлежать только одному существу – безумному.

Следом крики звучат ещё и ещё, а я делаю шаг назад, ступая на ступеньку выше.

Свет от фонарей сначала ничего не выхватывает, за исключением темноты впереди, но когда моя рука дрожит и немного опускается, то прямо на полу я замечаю… Приглядываюсь лучше, чтобы убедиться в том, что вижу.

Человеческая рука, оторванная. Пальцы. Куски кожи. Кости. Разложившийся труп. Один, два… Их много. Какие-то пострадали сильнее и от них почти ничего не осталось, другие выглядят так, словно пробыли здесь не больше месяца.

Безумные затащили их сюда?

– Уходим, – шепотом велит Ник, и мы делаем сначала неторопливые шаги, правда, как только слышим их шаги, то срываемся на бег.

– Сколько их там? – спрашиваю я, когда мы уже не заботимся о тишине.

– Хочешь проверить? – задает встречный вопрос Джеймс, когда мы вновь оказываемся в холле.

– Не горю желанием.

Ник уже на ходу проверяет магазин, взгляд сосредоточенный и мрачный.

– Их слишком много для ночёвки здесь, – коротко бросает он. – Пойдём искать другое место, пока они не вырвались наружу.

– А я думал, что мы решим заночевать с ними по соседству.

– Ты от Акселя заразился?! – Как Джеймс может шутить в такие моменты?

Он не отвечает.

Я киваю на слова Ника, стараясь не оглядываться, но запах, кажется, преследует меня даже на выходе. Он въелся в волосы и в одежду.

Мы буквально выбегаем обратно на улицу, закрывая за собой двери и несемся в сторону другого здания, слишком большого, которое при других обстоятельствах мы бы не выбрали, и скрываемся внутри в тот момент, когда безумные просто сносят двери библиотеки.

Удача явно не на нашей стороне, если первое место, куда мы зашли, кишит безумными.

Здание когда-то было офисным.

Мы прошли на второй этаж и пока остановились в одном из небольших кабинетов, где никого не обнаружили.

Я подошла к большим окнам с треснутыми в некоторых местах стеклами и посмотрела на то, как из библиотеки так и продолжают выбегать безумные. Их движения всё такие же резкие и слишком быстрые, иногда кажется, что быстрее, чем у обычных людей.

Нервно сглатываю и отхожу на два шага, облокачиваясь:

– Они нас услышали.

– Скорее всего, – подтверждает Ник. – Так бы не среагировали. Если всё утихнет, то заложим взрывчатку и в библиотеке.

– У них там что-то вроде логова.

– Возможно, они совсем тронулись и стали перетаскивать трупы в одно место, – предположил Джеймс.

– Тронулись? – я заметила, как Ник напрягся. – Ты так это называешь?

– Какая разница, как я это называю, если теперь безумные ещё и логова создают.

– Я пройдусь по коридору, проверю соседние кабинеты и вернусь, – тихо говорит Ник, проверяя, заряжено ли оружие.

– Пойду с тобой, – сразу откликаюсь я, но он качает головой.

– Нет, Шоу. Здесь слишком темно и слишком тихо… пока. Останься.

Я сжимаю губы, но всё же опускаю руку с оружием и остаюсь у окна, когда Ник выходит, растворяясь в коридорной тьме.

В тишине слышен только мой ровный, но всё же чуть учащённый вдох.

Джеймс уже сел в тени на одно из кресел, прислонившись к стене, и его глаза блеснули, когда он поднял взгляд на меня.

Откуда-то снизу, с улицы, врывается приглушённый вой. Затем ещё один, протяжнее. Отдалённые крики безумных стелются по ночному воздуху, и я невольно сглатываю.

Джеймс чуть подаётся вперёд, но ничего больше не говорит. А я, отводя взгляд, отхожу от окна и осматриваю комнату.

Мы не говорим ничего друг другу до прихода Николаса, и я замечаю, как он убирает нож.

– Кто-то встретился? Безумный, Ник?

– Да, Шоу.

– Ты слишком тихо разобрался с ним, – перевожу взгляд на Джеймса.

– Нужно было выстрелить, чтобы привлечь к нам внимание?

Теперь не отвечает Джеймс, когда я устраиваюсь на полу, прислонившись спиной к стене так, чтобы видеть и дверь, и окно. Сегодня здесь придётся спать… если это вообще можно будет назвать сном.

– Дежурим поочередно? Кто первый? – спрашиваю у этих двоих.

– Мистер командир?

– Слушай, – Ник снимает рюкзак с плеч и поворачивается к Джеймсу, – если тебя бесит отсутствие прежней власти, что была в Возрождении, то привыкай, Джеймс. Теперь так будет всегда.

Слышу, но не вижу со своего расстояния усмешку Джеймса.

– Власти? Если ты заговорил, то и сам думаешь о ней. Что? Отец всё забирает, а тебе остаются крошки?

Когда Ник делает шаг вперед, то я моментально встаю, но не приближаюсь, параллельно вмешиваясь в их разговор:

– Прекратите.

Атмосфера накаливается настолько, что напоминает жерло вулкана, который вот-вот начнет извергаться.

Ник замирает, но его плечи всё ещё напряжены, словно он готов рвануть вперёд. Джеймс смотрит на него чуть прищурившись, с тем самым выражением, которое будто подталкивает к драке и которое я уже различаю из-за того, что слабое естественное освещение подсвечивает его заостренные черты лица.

– Серьёзно? – мой голос чуть громче, чем нужно. – Мы в развалинах города, где каждый звук может стоить нам жизни, а вы хотите мериться… силой? Или чем-то ещё?

Джеймс отводит взгляд в сторону, но уголок его губ всё ещё дёргается в усмешке. Ник, наоборот, разжимает кулаки, глубоко вдыхая, словно стараясь утопить раздражение.

– Ладно, – он первый нарушает молчание, глухо. – Я дежурю первым.

– Вторым буду я, – тут же добавляет Джеймс, будто только чтобы не дать Нику возразить.

Похоже, это будет самая тяжелая и долгая вылазка в моей жизни.

Даже собственные вдохи теперь кажутся слишком шумными.

Джеймс для сна выбирает другое место, у соседней стены и ложится прямо на пол, подкладывая рюкзак под голову и прикрывая глаза, складывая руки на груди. Ник же подходит ко мне и садится рядом.

– Засыпай. Я буду охранять твой сон.

Эти слова, простые и сухие, почему-то пробирают сильнее, чем любые клятвы в безопасности. Я устраиваюсь поудобнее, рюкзак под шею, плечо к холодной стене, но сама так и продолжаю смотреть на него.

Протягиваю руку и касаюсь пальцев Ника. Он чуть поворачивает ладонь, позволяя моим пальцам скользнуть в его ладонь.

В темноте глаза парня становятся почти чёрными, а не темно-зелеными, и в них отражается слабый свет луны и звезд с улицы, преломлённый треснутым стеклом.

– Ты всё равно не уснёшь, да? – тихо спрашивает он, сжимая мою руку.

– Может быть… – улыбаюсь краешком губ, – но так спокойнее.

Ник не отвечает, только чуть сильнее удерживает мою ладонь, будто это единственное, что сейчас можно удержать в этом разваливающемся мире.

Отдалённые крики безумных перекатываются эхом по пустым улицам.

Я закрываю глаза, всё ещё ощущая тепло его пальцев.

Время идет, но так и не засыпаю, а крики безумных постепенно стихают. Не знаю, уснул ли Джеймс, потому что он, кажется, вообще не шевелится.

Мы так и держимся с Ником за руку, и, понимая, что в ближайшее время не усну, то тихо произношу:

– Иногда я думаю о том, что было на балу, Ник, – чувствую его взгляд на себе, поэтому приподнимаю голову. – Жаль, что Тэйт так и не понес никакого наказания. Как думаешь, он… жив? Мэди говорила, что он был с ней в одной эвакуационной группе. Зак, Эмерс… Раньше я ненавидела их, но даже не представляю свои чувства, если бы увидела их безумными. Убить того, кого ты когда-то знал, это тяжело.

Ник не отвечает сразу, думает о чем-то своем.

– Полагаю, что такие, как Тэйт, Эмерс или Зак, оказываются самыми живучими. Думаю, что с ними всё нормально, – Ник едва морщится. – Как ты себя чувствовала после случая на балу?

– Нормально. Почти нормально… Если бы Джеймс тогда не помог, – взгляд на секунды перемещается к парню и возвращается к слегка удивленному Нику. – Он отвел меня тогда в туалет и помог избавиться от содержимого, – изображаю рвотный рефлекс. – Уже после в больнице мне поставили капельницу на всякий случай, а уже дома я просто спала. Кажется, один раз температура поднималась, но в сравнении с тем, что было с тобой, это пустяки.

– Не пустяки, Шоу. Я не знал насчет Джеймса.

Он говорит это странно, задумчивым голосом, когда тоже смотрит на спящего неподалеку парня, но так более ничего и не произносит.

Сама и правда думаю о Тэйте, а ещё и о Николь. Она всегда за ним бегала, просто я этого не замечала. Девушка предала нашу дружбу ради призрачного шанса на то, что Тэйт обратит на неё внимание… Тогда, в детстве, я этого не понимала, только позже. Ещё Николь завидовала Мэди, ведь именно последняя нравилась этому придурку. Ощущение, словно это было в прошлой жизни. Наша школа, учеба, обычная жизнь…

Прошло слишком много и одновременно мало времени.

Я нахожусь с Ником и Джеймсом в Веллингтоне, в тысячи милях от Норт-Лэнда, в городе, где практически не осталось ничего живого.

Мэди мертва.

А они? Что с ними? Не скажу, что я бы расстроилась, но испытала бы чувство похожее на разочарование. Несмотря на все конфликты, что у нас с ними были, я никому не желаю встретиться с безумными или, ещё хуже, стать такими же мутантами.