Глава 2

– Так что у вас там за драма приключилась? – спросила Малика, перекрикивая грохотавшую в салоне музыку.

Тимур поморщился и ничего не ответил. Малика достала из кармана короткой джинсовой жилетки упаковку жвачки, ловко вскрыла её одной рукой и выдавила пару подушечек себе в рот. Предложила Тимуру, но тот в ответ скривился ещё сильнее. По салону поплыл химозно-сладкий клубничный аромат, перекрывая запах нагретого солнцем ржавого железа, старого растрескавшегося дерматина и дорожной пыли.

– Нам придётся разговаривать, раз уж мы едем вместе. – Малика надула и звонко лопнула пузырь. – У тебя такой вид, словно тебя сейчас стошнит, – хохотнула.

– И ты этому всеми силами способствуешь.

– О! Заговорил! Продолжай, не останавливайся!

Тимур покачал головой.

– Под такой галдёж разговаривать невозможно!

Малика тут же увернула музыку на минимум и посмотрела на брата подстрекательски.

– А под выбранный тобой репертуар возможно разве что сдохнуть в корчах, – добавил он.

– Включить другое?

– Выключить вовсе.

– Не-а, так не пойдёт. Заказывай песню!

– Да любую, только не эту Гагу, – раздражённо отмахнулся Тимур.

– Океюшки! – Малика защёлкала срабатывающими через раз кнопками старенькой магнитолы.

– И не «Зверей»! – дёрнулся, словно от укола, Тимур, едва заслышав первые ноты. – Что-нибудь нормальное есть?

– Есть Лана Дель Рей, устроит? – Малика строго изломила тёмную тонкую бровь.

Тимур обречённо вздохнул.

– Твой любимый джаз в моей коллекции отсутствует.

– Как и вкус…

Малика попыталась шутя треснуть его по лбу, но Тимур оттолкнул её ладонь.

– Решено, Лана Дель Рей. Будет тихо, если не станешь молчать. – Она посмотрела на отвернувшегося в окно Тимура. – Или громко, а я ещё и подпою! Времени тебе – до припева.

Тимур не отреагировал: прижался лбом к стеклу и закрыл глаза. Сестра не изменила своему провокационному стилю общения и уверенным ходом двигалась к очередному скандалу, испытывая терпение Тимура и крепость его нервов.

Тем временем, первый куплет включенного ею безобразия закончился, и в припеве, как и обещала, к Дель Рей присоединилась Малика.

– Уил ю стил лав ми уэн айм ноу лонгэ ян энд бьютэфу-о-ол! – орала она, вызывающе поглядывая на Тимура.

– Если ты сейчас поперхнёшься своей жевательной резинкой, мы попадём в аварию и погибнем, – бесцветно сказал он.

Малика рассмеялась так, что аж хрюкнула и действительно чуть не поперхнулась.

– Тебе сколько лет, Тим? Девяносто? «Жевательная резинка», – передразнила она. – Ну ладно, пусть будет «жевательная резинка», лишь бы не молчал. – Она вновь убавила музыку на минимальную громкость, всё ещё фыркая от смеха.

– Нет уж, я лучше помолчу.

– Чёй-та?

– Каждый наш разговор тоже кончается драмой.

– Да что ты за человек такой: с кем ни заговоришь, всё заканчивается драмой!

Тимур метнул на сестру грозный взгляд.

– Ты поэтому в ортодонты пошёл? Чтобы клиенты чисто физически не могли с тобой болтать в процессе? Тогда ещё можно было в патологоанатомы, но там платят меньше. Зато клиенты – молчаливей некуда. Нет разговоров – нет драм. Так что там у вас с Леркой?

Тимур тяжко вздохнул.

– Намекнула на развод, – нехотя ответил он, выдержав паузу, но не выдержав косой взгляд Малики. – Не отвлекайся от дороги, пожалуйста.

– Океюшки!

Малика лихо, нарушая правила, обогнала впередиидущую машину.

– Лика!!!

– Ну что опять? Я смотрю на дорогу, как ты и велел.

– Будь любезна ещё и ПДД соблюдать.

Малика передразнила его, состроив кислую гримасу.

– Ты с темы-то не соскакивай! Чего вдруг Лерка развестись хочет? У вас же дочка и офигенный дом.

– Это не залог взаимопонимания и счастливого брака.

– Но это же главные твои плюсы! – Она рассмеялась, не отрывая глаз от трассы и игнорируя уничтожающий взгляд Тимура. – Внешность у тебя, правда, тоже зачётная… – Не глядя на Тимура и не обращая внимания на его попытки увернуться, она пощупала его бицепс и взъерошила густые короткие волосы. – Но внешность же, как мы знаем, в отношениях второстепенна. Что ж ей тогда надо?

– Подогнать меня под стандарты героя голливудской мелодрамы.

– Оу! Ну, красивый дом и ничёшная внешность уже в твоей копилке. Ты ответственный и классно умеешь смотреть букой – это сейчас в тренде. Осталось… что? Стать плохишом с чистым сердцем? Участником бойз-бэнда? Или заболеть смертельной болезнью? Извини, не знаю Леркиных любимых фильмов.

– Я тоже уже ни черта не знаю, – пробормотал Тимур, отворачиваясь к своему окну и опуская стекло пониже.

– Эй-эй, не впадай в анабиоз! Я не для того преодолела эти километры, чтобы всю обратную дорогу слушать твоё угрюмое сопение. Так какие у неё к тебе претензии?

– Вообще-то, это не твоё дело, Лика. А наше, внутрисемейное.

– Что ж тогда я, а не внутрисемейность, везу тебя домой? Теперь, получается, дело и моё – раз уж ты меня в него втянул.

– Да я… – начал Тимур и осёкся: именно эту фразу «теперь это и моя проблема, раз уж ты меня в неё втянула», – говорил он Малике каждый раз, вытаскивая её из передряг. – Мстишь?

Он рассчитывал, что она вновь рассмеётся, тряхнув торчащими во все стороны аквамариновыми прядями, и бросит на него свой коронный подначивающий с хитринкой взгляд. Но Малика даже не улыбнулась, лишь слегка дёрнула плечом и ответила:

– Просто хочу помочь.

– Да что ты по… – Он вновь осёкся, но сестра его поняла.

– Что я соображаю в семейных отношениях? Ничего, конечно же. – Она вновь надула и лопнула пузырь. – Зато немного разбираюсь в семейных скандалах.

– Это уж точно.

– Опыт, знаешь ли.

– В их организации.

– А то! Ну так что? Рассказывай!

– Лика… Ну правда, это наше дело, не твоё, – как можно миролюбивее сказал Тимур, но, кажется, выражение, которое бывает, когда прожевал дольку лайма, с его лица так никуда и не делось, помешав Малике поверить в его миролюбие.

– Океюшки, – подозрительно спокойно пожала плечами она и переключила магнитолу, вновь прибавив звук.

– Ай уонт ё лав! Лав-лав-лав! – начала она подпевать, кривляясь со всем присущим ей артистизмом, пританцовывая прямо за рулём.

– Да чёрт тебя дери! – психанул, не выдержав этого перфоманса, Тимур. – Останови машину!

Требовать это было ошибкой: Малика, не переставая петь, помотала головой и назло брату прибавила газу.

– Лика!!!

– Всё в твоей власти! – крикнула она ему в перерыве между куплетами.

Тимур вздохнул и, прищурившись из-за яркого солнца, мрачно посмотрел вдаль, словно надеясь почерпнуть из открывающегося вида сил или спокойствия.

– Она сказала, что я не умею жить, умею только работать и решать проблемы, – негромко признался он, и Малика тут же выключила музыку.

– Рили?!

– Тебя это словно обрадовало.

– Да не, я сочувствую тебе, конечно… Но в этот раз Лерка попала не в бровь, а в глаз. Ты и правда превратил жизнь в график в собственном ежедневнике – сплошное планирование, никакого экспромта, бесприключенческая скучь.

– Чего?

– Скукотища, говорю.

– Я, вообще-то, во внеочередной отпуск по первому же её зову сорвался…

– Но прежде наверняка распланировал путешествие по минутам – в том самом ежедневнике, да? И сто раз всё перепроверил.

Тимур промолчал.

– Никакого драйва. Белые халаты, чужие зубы, кондиционеры и антисептики… – вздохнула Малика, лопнув очередной пузырь.

– Вот привязалась к этим антисептикам!

– Не я, а ты. Они же всегда при тебе. Прям фигею, как ты сейчас столько времени без них выживаешь! Я могла купить тебе один в аэропорту, но не стала: интересно поглядеть на тебя в тяжёлых жизненных обстоятельствах. Скажи, ломка уже началась?

– Не такая сильная, как случается у тебя без жвачки.

– Вау, клубника! – Малика резко крутанула руль, свернув на отворотку.

– Ты что творишь, какая клубника?! – заорал Тимур, едва не вылетевший на лихом повороте в окно.

– Вон там на столбе объявление было – продают клубнику. А я ещё не успела поесть клубники этим летом. Летела сюда и думала: тут она, конечно, вкуснее и дешевле, чем у нас, так что нужно обязательно попробовать. – Малика сбавила скорость, вертя головой по сторонам. – Так. Наверное, где-то на дороге продают, да? Или как?

– Ты меня спрашиваешь?! Я откуда знаю? Я вообще никакого объявления не видел. Что там написано было?

– Не знаю, я дальше стрелочки и «продажи клубники» не успела прочитать, – беспечно пожала плечами Малика.

– Серьёзно?! И сразу свернула чёрт знает куда? Может, это объявление там с прошлого года висит? Может, речь вообще не о ягодах, а об усах?

– Может. Но дорога есть, куда-то она ведёт, поедем и посмотрим.

Тимур страдальчески взвыл и с силой треснулся затылком о подголовник.

– Это же невозможно что такое!

– А что такое? Тебе на работу завтра?

Малика перевела на него взгляд серо-голубых глаз – образца чистейшей невинности. О, своей милой мордашкой и пленительными глазами она умела пользоваться с детства, и потому, какую бы каверзу она ни затеяла, ей стоило лишь хлопнуть вот так ресницами, и для взрослых виновником сразу становился Тимур. «Ну ты же старше, должен уже понимать…». «Ну она всего лишь ребёнок и не понимает…». «Да ну, я никогда не поверю, что такое в голову могло прийти ей, а не тебе, она слишком мала, а ты почти взрослый. Так будь уже мужчиной и не сваливай вину на сестру». А сестре, тем временем, в голову приходили такие проказы, до которых сам Тимур никогда бы не додумался. И все его попытки остановить её заканчивались одинаково: вмешательством родителей и её коронным «это он мне сказал так сделать!».

– Эй! – выдернула его из воспоминаний Малика. – Когда тебе на работу, спрашиваю?

– Через две недели, – на автомате ответил Тимур и сразу об этом пожалел.

Малика заулыбалась себе под нос, словно сытая, что-то задумавшая лисица.

– Тогда есть время…

– На что это? – насторожился Тимур.

– Для начала – поесть клубники. Ты уже ел её этим летом?

– Нет, но времени ещё полно.

Малика вздохнула – как-то непривычно, иначе – и многозначительно замолчала.

– Что? – ещё больше напрягся Тимур.

– Да нет, ничего…

– Ну говори уж!

– Ты ж хотел помолчать.

– А сейчас понял, что такое твоё молчание нервирует меня сильнее болтовни. Говори давай!

– Просто, знаешь… – Она глянула на Тимура, и в этом мимолётном взгляде он не нашёл привычных дерзких смешинок. – Нет ничего неуловимей того, про что мы обычно думаем, что уж это-то точно успеем, времени полно. А моргнёшь – и время вышло, а ты ни клубники не поел, ни…

Пауза подозрительно затянулась.

– Ни?.. – переспросил Тимур.

– Ни то важное, что постоянно на языке вертелось, сказать не успел.

– Если оно важное – чего же сразу не сказать?

– А вот спроси. Почему-то дичь всякая болтается без остановки, при любом удобном, а вот важное всегда до каких-то особенных обстоятельств откладывается или просто – «на потом».

– Я все важные вопросы решаю сразу.

Малика окинула Тимура скептическим взглядом

– Ага. Эти твои важные вопросы – вообще пыль. Помрёшь – никто про них не вспомнит. А вот Лерке своей в любви признаёшься наверняка только по праздникам. На годовщину там, на день рождения дочки, да? – Не поворачивая головы, она скосила на него хитрый и проницательный глаз. – А что ж тогда действительно важно, если не это? А вон и клубника! – В её глазах вновь вспыхнуло знакомое безрассудство.

Тимур посмотрел в окно. За разговором они доехали до какого-то посёлка, на окраине которого, в тенёчке остановки пригородного автобуса, притулилась бабуся с клубникой, расфасованной по большим стаканчикам из-под сметаны, выстроенным на перевёрнутом деревянном ящике.

– Купи мне стаканчик!

Тимур уже в который раз вздохнул, состроив страдальческую мину.

– Ну пожа-а-алуйста! Я почти все деньги тебе перевела, себе только на транспорт оставила.

Делать нечего, он открыл скрипучую дверцу и вынырнул на солнцепёк.

Бабуля в опрятном ситцевом халатике и белом платочке ему обрадовалась, приглашала угоститься клубникой до покупки: «Ты попробуй, она же страсть какая сладкая! Мало же одного стаканчика, бери два!», а потом долго приноравливалась сухонькими подрагивающими ручками ссыпать ягоды из стакана в кулёк, чтобы те «не разбежались» в процессе.

– Что там застрял-то? – поинтересовалась Малика, когда Тимур вернулся в машину. – Экспертизу проводил, что ли?

– Бабушка долго клубнику в кулёк перекладывала, – ответил он, сунув сестре ягоды.

– Ну и помог бы.

– Она время тянула, чтобы я ещё один стакан купил.

– Ну и купил бы.

Тимур замер в неудобной позе, пытаясь запихнуть скобу пряжки ремня безопасности в замок, и уткнулся в сестру раздражённым взглядом. Малика, глядя ему в глаза, приподняла брови, словно ожидая от него каких-то очевидных действий.

– Чёрт тебя дери! – ругнулся он, отшвырнув непослушный ремень. – Так бы сразу и сказала, что тебе два стакана надо. Я угадывать должен?

– Да не мне два стакана, умник. Нам эта клубника – мелочь, а бабушка на деньги с неё, может, несколько дней жить будет.

– На такую сумму и дня не проживёшь, – пробурчал Тимур, нащупывая ручку двери – машинка была крохотной и тесной, непривычной и крайне неудобной для Тимура после его внедорожника.

– Пффф! – закатила глаза Малика. – С твоими запросами не проживёшь, конечно, даже если их урезать вполовину.

Он сердито глянул на сестру через плечо и вывалился обратно в дневной зной. Зараза Лика, несмотря на всю свою неприспособленность к жизни, порой умела макнуть Тимура в очевидное. И как он сам не подумал! Выглядит теперь, как какой-то Эбенезер Скрудж, аж противно.

Когда он вернулся в машину со вторым кульком ягод, Малика уже доедала первый.

– М-м-м! – промычала она, облизывая с пальцев клубничный сок. – Обалдеть как вкусно! Только такой клубникой бы и питалась!

Тимур протянул ей второй кулёк, но она замотала головой.

– Не-не, это тебе.

– Я не хочу.

– Попробуй! И, готова спорить, запомнишь это на всю жизнь.

– Запомню, как в дороге накроет дрисня из-за немытых ягод?

– Ого, какие ты слова, оказывается, знаешь! – Малика округлила глаза, заглядывая в свой, весьма уже опустевший кулёк. – Нет, клубнику эту запомнишь, и как ты её ел. Как мы её ели. – Она усмехнулась и запихнула в рот очередную ягоду, выкинув хвостик в окно.

– Это же просто клубника.

– Нет, это ты просто дурак. А в этой клубнике – весь этот день, всё это солнце, пыльная трасса, наше приключение и ты сам – сегодняшний, в моменте. В ней – эмоции, а эмоции – это будущие воспоминания! Она, знаешь, как важная для тебя песня, которая, зазвучав, разблокирует в памяти определённый момент – от запахов и звуков до настроения и мыслей. – Малика смяла пустой кулёк. – Но если жрать её с кислой мордой и думать о работе, которая ещё только через две недели – тогда это действительно всего лишь клубника, да. – Она взялась за руль и вдавила педаль газа.

Ягоды оказались действительно восхитительными – не чета магазинным, но сестре своё мнение Тимур не сказал, стараясь уничтожать свой кулёк как можно медленнее и, по возможности, не щурясь от удовольствия. Отвлекшись на самоконтроль, он не сразу сообразил, что Малика не развернулась обратно, чтобы вернуться на трассу, а поехала через посёлок.

– Эй, куда ты меня везёшь?

– Домой, как и обещала.

– Нужная дорога, если ты не заметила, осталась у нас за спиной.

Малика безмятежно пожала плечами:

– Она наверняка здесь не единственная.

– Наверняка?! Ты вообще знаешь дорогу?

– Не-а. Я здесь впервые, как и ты.

– Да твою ж!..

– Не бухти. Мы не в лесу, тут есть знаки, в конце концов, всегда можно спросить у людей.

– И надеяться, что нам не попадутся подобные тебе, – проворчал Тимур.

– Ехать по основной трассе слишком скучно и пыльно. И шумно, а ты же не любишь шум.

– Зато быстро.

– Куда тебе спешить? Вот и мне некуда. Кайфуй! Это первое приключение в твоей жизни. – Она с усмешкой на него глянула. – Первое за тридцать с хвостиком лет – позор какой!

– Зато у тебя норма по приключениям на три жизни вперёд перевыполнена. Да и больно уж сомнительное удовольствие – трястись в этой таратайке по жаре, да ещё в твоей компании. Я бы предпочёл поскорее с этим покончить.

– Знаешь, а вот об этом, наверное, Лерка и говорила: ты проживаешь сегодняшний день, находясь… в завтрашнем, что ли? Или во вчерашнем? Тебе сегодня вечно чем-то не угождает, и ты уверенным шагом через него переступаешь, двигаясь куда-то дальше – впереди времени. А меж тем, только сегодня у нас и есть, и завтрашний день никто нам не гарантирует.

– И что ты предлагаешь? – язвительно отозвался Тимур.

– Жить сегодня, а не ждать, когда там наступит идеальное завтра. – Малика выехала из посёлка на неширокую трассу и улыбнулась Тимуру – удивительно, что без всякой поддёвки. – Завтра, если и наступит, идеальным не будет точно.

– В данных обстоятельствах звучит как угроза, – хмыкнул Тимур. – Хотя на что я рассчитывал, садясь к тебе в машину…