Глава 5

Леля почувствовала слишком теплую и какую-то сырую землю под ногами, а затем и жаркое солнце над головой – даром, что закатное. Пахло травой и ржавчиной. В Яви так не пахнет. И даже в Нави так не пахнет. А открыв глаза, Леля поняла, что все еще находилась в Такамагахаре.

Рисовые поля уходили бесконечно далеко вперед, влево и вправо. Леля не видела ни одного храма. Лишь тропинку, на которой стояла, и по обе стороны от нее кустики риса, утопающие в воде. Леля даже обернулась – но и позади не видела ничего отличного от пейзажа, какой был впереди нее. Если бы ее тут бросили, она бы с ума сошла. Куда идти? Как долго? Выйдет ли она к храмам, даже если будет плестись сутки?

Но, к счастью, Накимэ так и держала ее руку. Неужели она хотела оставить тут Лелю? Но что плохого она ей сделала?

Леля мучилась этими вопросами лишь несколько секунд. Потом поняла: этот мерзкий писк не от мошек, которых рядом с водой было в изобилие. Это звук голоса Накимэ. Вот уже минуту она что-то Леле втолковывала, но та ничего не соображала. Конечно, с Накимэ перемещаться было приятнее, чем с Нимфеей. Но Леля рассчитывала оказаться сейчас в Яви. А бескрайние рисовые поля пугали ее настолько, что она переставала соображать.

– Так что? – спросила Накимэ и Леля наконец-то посмотрела ей в глаза.

Радужка у нее тоже была розовой. Леля никогда таких глаз не видела – даже линз. В отличие от необычных глаз Каси эти ее не пугали. Наверное, потому что Леля понимала: Накимэ добрая богиня. Чем-то похожая на нее саму.

Только почему-то сейчас Накимэ смотрела на нее строго – и с каждой секундой ее взгляд становился все мрачнее.

– Что такое? – спросила Леля.

Потом закашлялась. Надо было выпросить у Нурарихена еды и воды. А то в горле пересохло и живот урчит.

Только вот Леля думала, что через два мгновения – сколько нужно для двух прыжков в пространстве – она будет в «У Догоды». Но ее ноги все еще продавливали сырую землю Такамагахары.

– Леля, пожалуйста! – взвизгнула Накимэ. – У нас очень мало времени! Ответь, ты поможешь, или нет! Срочно! Мне уже надо возвращаться!

Леля похлопала глаза. Она очень сожалела, что Накимэ из-за нее так расстраивается. Хотела собственными силами сложить что к чему. Но, кажется, пропустила слишком много из речи Накимэ, чтобы уловить даже основной смысл. Поэтому спросила:

– С чем помочь? Я… Ничего не услышала.

На мгновение Леле показалось, что Накимэ сейчас разрыдается. Но та сдержалась. А затем заговорила так быстро, что Леля едва поспевала за сутью ее слов.

– Леля, пожалуйста, от имени всех японских богов, прошу тебя помочь нам! Ты одна можешь это сделать! За последние два месяца ты первый гость в Такамагахаре, так что я не надеюсь, что в ближайшее время судьба улыбнется нам еще раз. Ты должна нас освободить! Леля! Пожалуйста! Если боги не будут выполнять свои обязанности… Впрочем, ты и сама знаешь. К тому же, может, в новостях слышала, уже начали странности происходить. Это потому что слишком много богов заперты! А те, что сумели не попасться, не справляются с чужой работой, ведь ее стало слишком много! Леля, пожалуйста…

На очередном «Леля, пожалуйста», та поняла, что Накимэ можно перебить.

– Постой! – воскликнула она. – Дай я скажу… Я бы с радостью вам всем помогла. Но, поверь, у меня не получится.

Накимэ уже состроила самое грустное лицо, на какое было способна. Но услышав, какую Леля выдала отмазку, нахмурилась и сказала умоляюще:

– Да все получится. Пожа-а-алуйста… Я бы не умоляла тебя так слезно, если бы у нас были другие варианты.

– Сама посуди, – продолжала свое Леля. – Если вы… сколько там вас? В общем, если здешним богам не удалось справиться, то как могу помочь я?

Вот уж хороший вопрос. Леля явно не самая сильная богиня. Она в этом статусе чуть больше двух месяцев. Уж кому справляться с екаями, так точно не ей.

Но и это не стало для Накимэ аргументом.

– В том-то и дело, – сказала она. – Нам нужен чужеземец. Японские боги не могут убить екаев. И наоборот. Поэтому…

Накимэ хотела сказать очередной убедительный аргумент. Но Леля, больше этого не стесняясь, перебила ее, воскликнув:

– Убить?!

Леля не собиралась никого убивать. Ну уж нет. Хватит с нее. Она не такая – не может калечить других. За ней уже числился грешок, ведь именно из-за Лели в Нави сменился Чернобог. Но то было помутнее… Леля не хотела, чтобы подобное снова с ней приключалось. Нет, нет, нет… Какими бы плохими ни были екаи, Леля просто не осмелилась бы никого из них лишить жизни.

– Да брось ты драму ломать, – скривилась Накимэ. – Они же все равно переродятся. А за это время в Такамагахаре как раз все успеет встать на свои места.

Леля недолго думала. За это время дунул ветер, разогнав по воде рябь. Красиво… если не задумываться, что, потерявшись в таком поле, уже никогда не выберешься.

– Ну же, Леля, – молила Накимэ. – Я же слышала, что тебе тоже это выгодно… Вызволишь богов – вызволишь и Шинигами. Он тебе нужен, я же правильно поняла? Он у нас добренький. Поможет тебе. Наверняка.

Последнее слово прозвучало неуверенно, но к тому времени Леля уже не слушала Накимэ. Ну, конечно! Шинигами! Вызволит всех японских богов – вызволит и его. И тогда он выполнит свое условие сделки.

Да, Леля должна остаться.

Может, получится и не убивать никого. Зачем сразу прибегать к насилию? Леля попробует договориться… Сомнительно, конечно, но ведь попытка не пытка. Да, она может это сделать. Хотя бы попытаться. К тому же, если она сейчас уйдет, не факт, что еще сумеет найти бога смерти, который согласится помочь ей просто так, а не за невинную душу. Так что нельзя отмахиваться от Шинигами.

– А убивать надо прям насмерть? – нехотя спросила Леля.

Накимэ пару секунд соображала, что это значит. А потом взвизгнула и крепко обняла Лелю. Та хотела сказать, что это еще ничего не значит. Может, она бы вот сейчас передумала и попросила Накимэ отвести ее в Явь. Забудет Такамагахару, как страшный сон. Он и правда был страшным. Темница, екаи, Нурарихен с его странной головой и приторно величественными манерами… Нет, лучше Яви нет мира в этом… этой вселенной.

Только вот Накимэ обняла Лелю не для того, чтобы отблагодарить. Она таким образом перенесла ее… куда-то.

– Спасибо, Леля. Ты даже не представляешь, как нас всех выручишь!

Еще мгновение и поле зрения перестало застилать что-то розовое и пушистое. Леля поморгала. Исчезли рисовые поля, чему она была несказанно рада. Но к тому же исчез свет солнца. Вместо него были лучи тусклого светильника в помещении с низким потолком и темными стенами, обшитые деревом. Заваленное всяким хламом, оно не внушало доверия – одну лишь тревогу. Вдруг в ворохе старых подушек кто-то прятался?

Леля никогда здесь не была, но как-то поняла, что это один из заброшенных храмов. По углам висела паутина, поверхности серели от пыли, и сильнее, чем везде, пахло ржавчиной. Казалось, что потолочные балки вот-вот отвалятся, и стукнут по голове. Леля хотела бы стать так, чтобы избежать этого. Но, рассмотрев потолок, поняла, что, как не станет, хоть одна балка, да треснет ее, если они все вдруг вздумают упасть.

Не успела она как следует испугаться, как услышала взволнованное:

– Леля?

Это была не Накимэ. Накимэ давно свинтила. Наверное, переживала, что Нурарихен заподозрит неладное. Все-таки не зря он постоянно держал ее подле себя.

Обернувшись, Леля увидела очень красивую японку лет тридцати пяти. Все, как и пристало классическим красивым японкам: фарфоровая кожа, тонкие брови, раскосые глаза, и волосы такие темные, что казалось, будто они всасывали свет. Наверняка они были очень длинными. Но у этой женщины они закручивались в низкий пучок. На ком-угодно такая прическа выглядела бы неряшливо. Торчащие волоски, выбившиеся пряди и пушок по пробору. Но у этой японки казалось, что так и надо. Неаккуратность прически выдавала лишь то, что женщина устала. А синяки под светлыми глазами намекали, что она плохо спала.

А еще она знала имя Лели.

– Здравствуйте, – неуверенно сказала она.

Леля уже привыкла, что японцы вместо приветствия бросают своих новых знакомых в темницу. Так что ждала худшего. Но это женщина, наоборот, радовалась ей. Чем дольше она смотрела на Лелю, тем явственнее проступала ее улыбка. Тогда Леля тоже осмелилась улыбнуться, и женщина поднялась с подушечки.

Она была величественной, как и Нурарихен. Но так разительно отличалась от него, что сравнивать их было просто глупо. Ясно дело: она богиня. К тому же не плененная. Значит, Леле можно не волноваться.

Увидев ее в полный рост, Леля поняла, что женщина выше ее на голову. А еще она сумела рассмотреть ее одежду. Светлое одеяние с красными планками, наверняка имело какое-то специальное название. Но Леля не разбиралась в японской культуре, поэтому про себя назвала его «нарядный халатик». Но от халата там было лишь то, что одежда запахивалась и подпоясывалась.

Макияж у нее тоже был не обычным. Черные стрелки уходили так высоко, что скрывались в волосах, заканчиваясь, наверное, у висков. Причем это не выглядело эксцентрично.

Наверняка, Леля, хоть и улыбалась, но выглядела не совсем радостно. Так что женщина поспешила с разъяснениями:

– О, ты, наверное, не понимаешь, что творится! Извини… Да… Все это так неожиданно! Мы не ждали, что подмога придет так скоро!

Засуетившись, женщина отряхнула для Лели одну подушечки от пыли и пригласила присесть. Леля осторожно опустилась, хотя предпочла бы свалиться, и растянуться на полу, закрыв глаза, и ни о чем не думая.

– Будешь чай? – спросила женщина. – Или что вы пьете? Квас? Пиво?

– Чай, – сказала Леля.

Хотя боги не пьянели, Леля не любила хмельные напитки за вкус. А в чае плохо было лишь то, что он горячий – после солнца Такамагахары Леля предпочла бы что-то холодное. Впрочем, из этого заброшенного храма ее не гнали, так что чай успеет остынуть… Да, судя по тому, как светилось лицо этой женщины при взгляде на Лелю, она застряла тут надолго.

– И что-нибудь покушать, – добавила Леля, надеясь, что этим не нагрубила.

– Да, да, конечно! – воскликнула женщина. – Что ты будешь?

При этом она стала бить кулаком по низенькому столику, рядом с которым они сидели. С каждым ударом на том появлялось новое кушанье. Леля поняла, что этот стол работает как тот, что в Нави – и очень обрадовалась. Когда никто не будет видеть, настучит себе вареников, и объестся так, как ни один медведь перед зимой не наедался.

А пока Леля пыталась выхватить хоть какое-то блюдо. Женщина все стучала, рассказывая про каждое, но так быстро, что Леля не успевала ответить. Через дюжину тарелок женщина глянула на Лелю и, увидев ее голодный взгляд, прекратила. Леля тут же накинулась на еду. Это была лапша – темная и ужасно пахнущая водорослями. Впрочем, Леля так проголодалась, что для нее это был прекрасный запах.

Лишь сбив оскомину, Леля подняла взгляд и заметила, что женщина смотрит на нее с нежностью, слова мама на дочь. Смутившись, Леля отодвинула тарелку. Потом утерла рот тыльной стороной ладони – салфеток ей женщина не наколдовала – и посмотрела на нее. Та говорила:

– Не спеши, кушай. Я подожду. Время есть. Время – это единственное, что у нас есть.

Прозвучало уныло, но женщина продолжала нежно улыбаться.

– А не могли бы вы… Ну, ввести меня в курс дела, – сказала Леля и неловко добавила: – И представиться.

Осознав, как оплошала, женщина хлопнула себя по коленям и коротко рассмеялась.

– Да, конечно, – сказала она. – Просто, ты пойми, мы все тут на нервах… Меня зовут Аматэрасу. Я богиня солнца, верховная среди японских богов… Ну, в то время, когда меня не свергает Нурарихен. Ты его уже встречала, не правда ли? Он верховный екай.

Леля кивнула. Вопросов у нее была тьма, но она не стала ничего спрашивать. Пускай Аматэрасу скажет все, что вспомнит. А Леля потом уточнит. Она, в общем-то, и не знала, что спрашивать. Основное происходящее она уже поняла. А до остального докопаться еще не успела.