– Одного-двух, не больше. Это не аквариумные рыбки, мистер Далка, – я чувствовала, как с каждым словом распалялась всё больше, – Это киты-убийцы. Животные, которые занимают вершину пищевой цепи. Которых боятся даже белые акулы. Да, они не нападают на людей, но нарушать их покой и уклад толпами туристов, которые хотят «поплавать с рыбкой» я не позволю. Мы заповедник, комфорт животных должен стоять на первом месте.

Смерив меня задумчивым взглядом, Нелу медленно кивнул:

– Хорошо. Я подумаю над этим.

– Тут не о чём думать. Мой ответ – «нет».

– Ты такая решительная, – вдруг усмехнулся румын, – Мне это даже нравится. Может, сходим куда-нибудь?

– Эм…что?

Мне показалось, что я ослышалась. Только что мы говорили о работе – и вот этот наглец уже зовёт меня…куда? На свидание? Каков смельчак!

– Я приглашаю тебя, – медленно, почти по словам, проговорил Нелу, – Куда захочешь.

При этом в его глазах плескалось самодовольство. Он явно был уверен, что я соглашусь. Конечно, он же явно был уверен, что являлся лучшим в помёте! Таким, как Нелу Далка не отказывают – за такими бегают, поджав хвост.

Вот только не я.

– Знаете, я очень хочу домой, в кровать. Так что, пожалуй, выберу её.

– Вот так сразу? Что же, мою кровать ты уже видела, так что – хорошо, можешь показать мне свою, – не растерялся мужчина.

– Прекрати это, – строго велела я, поднимаясь на ноги.

– Ну, вот ты, наконец, и отбросила это «выканье», – довольно улыбнулся Нелу, – А то у меня от этого обращения сводило скулы. Дани, почему ты отказываешь? Нам ведь было весело вместе.

– Я думала, ты выбираешь только единичные приятные вечера, – прямо заявила я, скрещивая руки на груди, пытаясь «закрыться» от него, – У нас такой вечер уже был. К чему повторять?

– Мне понравилось, – пожал плечами румын, – А если мне что-то понравилось – не вижу смысла отказывать себе в этом.

– Вот только я не «что-то», – процедила я сквозь зубы, – Господи, ты просто жалок.

Эта фраза словно изменила сам воздух в комнате. Стало резко холодно. Или, возможно, дело было в выражении лица мужчины. Из расслабленного и самоуверенного оно стало жёстким, почти жестоким. Голубые глаза словно заледенели, а губы сжались в тонкую линию.

– Что, прости? – проговорил он негромко.

Стало резко не по себе, но я не позволила себе показывать это. Напротив – я подняла голову, стараясь задрать свой нос как можно выше и глядя на помрачневшего мужчину с вызовом.

– Слушай, я, возможно, кажусь простой наивной девочкой. Морской биолог, которая большую часть дня проводит в воде, резвясь с морскими обитателями и что-то записывая в свой планшет. Но это не так. Позволь тебе напомнить, кто мой отец. Ты должен понимать, что я с детства вращалась среди таких типов, как ты. И уже давно раскусила, какой ты на самом деле.

– Вот как? – холодно усмехнулся Нелу, глядя на меня, – Что же, удиви меня, куколка.

Уже привычно скривившись от этого прозвища, я всё же решила продолжить:

– У тебя есть две составляющие, которые так ценят люди твоего окружения – деньги и красота.

Да, я не собиралась отрицать очевидного – Нелу Далка был красив. Это была особенная красота. Мужчину нельзя было назвать смазливым, сладким красавчиком, которым восторгаются толпы пустоголовых дурочек. Нет, его красота была иной, по-настоящему мужской. Его можно было сравнить с кем угодно, но только не с благородными принцем, которого можно было бы при желании запечатлеть на полотне любого именитого художника. Но его чётко очерченные губы и скулы, словно высеченные в скале, чуть заострённый подбородок с небольшой ямочкой, точёный нос и голубые, вечно чуть прищуренные глаза несли в себе странную энергетику. Манящую, опасную. Энергетику чего-то запретного – настолько, что некоторых обдавало холодом и они готовы были нестись от него прочь, в то время как другие, наоборот, испытывали тягу к нему, поддавшись странному магнетическому порыву.

Возможно, я тоже в своё время пала жертвой его чар. Он был, как молния – яркая, стремительная, и, кажется, била насмерть. Но со мной у него вышла осечка – он ударил, не задев. И, увернувшись от удара, я не была намерена снова подставляться и испытывать судьбу.

– Также, судя по всему, ты не обделён одним очень любопытным талантом, – продолжила я, придвигаясь чуть ближе и понижая голос до доверительного шёпота, – Ты – чёртов дамский угодник.

Брюнет хмыкнул и тонко улыбнулся. Было непонятно – польстила ему моя столь короткая характеристика, или же ему было плевать. В этом заключался его главный козырь – по его лицу было крайне сложно читать его эмоции. Что делало румына прекрасным манипулятором.

– Ты меня раскусила, – заметил он после секундного молчания, – Я обнаружил этот талант ещё в колледже. В какой-то момент я понял, что могу удивительным образом угадывать слабости и желания девушек. Я знал, что нужно сделать, чтобы свести их с ума и заставить хотеть меня. Очень легко убедить девушку, что она – единственная и неповторимая, подарить ей наслаждение и так же легко его отнять, унизив и убив всю гордость и достоинство.

Невольно я сглотнула – не столько от того, что мужчина во время своего своеобразного признания придвинулся ко мне ещё ближе, сколько от его взгляда. Тяжёлого, пронизывающего до мурашек. Глядящего, кажется, в самую душу.

– Девушки всегда это чувствуют, – продолжил он, и его взгляд всё больше темнел, буквально приколачивая меня к месту, – И это приводит их в ужас. Они хотят бежать, но чаще всего – бегут мне навстречу. Знаешь, почему? – не дожидаясь хоть какой-то реакции, он сам ответил на свой вопрос, – Потому что все хотят почувствовать счастье, познать наслаждение. Хотя бы столь недолгосрочное. Вот так, куколка, я и достигаю своих целей – пользуясь слабостями тех, кто мне нужен. Деньги и власть всегда действуют на мужчин. Ну, а женщины…думаю, ты поняла.

Я почувствовала, как у меня перехватило дыхание. Это была игра, в которую было очень удобно играть вдвоём. И Нелу, кажется, искренне наслаждался происходящим. Он был пламенем, тем самым пожаром, что возникает после удара молнии. Пожирающим всякого, кто окажется слишком близко. Те бедняжки, что становились жертвами его чар и попадали в плен его магнетизма, шли навстречу этому огню. Бедные мотыльки, которые так сильно хотели обладать прекрасным, что позволяли этому убивать их.

Это обезоруживало. Заставляло разум кричать «Спасайся!», а тело толкало навстречу опасности.

Моргнув, чтобы хотя бы попытаться отогнать наваждение, я столкнулась в взглядом Нелу. В глубине его глаз я увидела это. Власть. Он был уверен, что победил. Что я сдалась и готова пасть к его ногам. Желание подчинить меня.

Это стало тем самым отрезвляющим ледяным душем. Как только эта мысль окончательно сформировалась в моём мозгу, я резко отпрянула от мужчины. Нет. Он не сделает этого со мной. Я больше не позволю. Никому.

Едко улыбнувшись, я сказала:

– Ты просчитался. Не стоило раскрывать мне свои секреты. Теперь твои махинации мне известны и со мной этот фокус не прокатит.

Сказав это, я развернулась, чтобы уйти, когда неожиданно рука мужчины схватила меня, удерживая на месте. Взгляд Нелу был всё таким же – холодным и изучающим, а голос – почти ленивым:

– Ошибаешься. Теперь наша игра стала гораздо веселее.

Глава четвёртая

Нелу

Подняв глаза от монитора компьютера, я бросил быстрый взгляд на часы. Полночь. Замечательно.

Работа над новым проектом настолько захватила меня, что я, как всегда бывало в такие моменты, терял связь с реальностью. Полная отдача делу была одной из причин, почему у меня всё и всегда получалось. В любой области. Кроме, разве что, одной.

Даниэлла Харрис. То самое исключение, которое подтверждало правило. С того разговора в этот самом кабинете прошло три дня, и мы ни разу не пересеклись за это время. Впрочем, оно и к лучшему, наверное. Мне казалось, что, если я буду слишком давить – девушка взорвётся. Или у неё случится сердечный приступ, чего мне, если честно, не хотелось.

Я не лгал, когда говорил, что не встречаюсь с женщинами больше, чем на одну ночь. Алин по этому поводу часто шутил, что я потому и занялся грузоперевозками, что трахнул всех совершеннолетних девушек в Румынии и мне нужно было расширять горизонты. Да – у моего друга был очень примитивный и плоский юмор, но я прощал ему этот маленький грешок. В конце концов, идеальных людей не существовало.

В голове против воли всплыл образ Дани. Этот вздёрнутый носик, горящие гневом глаза и поджатые пухлые губы. Дьяволёнок – вот она кто. Зацепила? Да. Почему? Потому что упорно не шла в руки. Хотя, казалось бы, своё я получил. Можно было и отвалить. Но что-то не давало этого сделать. Какой-то интерес, любопытство. Желание узнать больше.

Я не лукавил и тогда, когда признавался, что давно научился понимать людей в целом и женщин – в частности. Я редко использовал это умение для того, чтобы затащить женщину в постель, но почти всегда, чтобы добиться чего-то на простом жизненном уровне. Почему? Всё просто – я любил сильных и независимых женщин, а размениваться на тех, кто стал лишь подобием половой тряпки, поддавшись моим чарам, не хотелось даже ради постельных утех. И всё же – даже сильные и независимые не цепляли. До этих пор.

Почему она? Может, потому что я видел, как от каждого моего слова её глаза вспыхивали тем самым, неприкрытым, почти первобытным гневом? Она была живой. Горящей своим делом, она им просто дышала. Резкая, как пуля. Это подкупало. Мне нравилось с ней играть, потому что она так легко принимала правила игры, даже не подозревая о них.

Я звал её куколкой, потому что знал, как сильно ей это не нравится. Хотя, будем честны – кому в здравом уме пришло бы в голову сравнивать Дани, например, с той же Барби? Нет, я не спорю – она была красоткой, но… Невеста Чаки – вот, пожалуй, подходящее сравнение.

Возможно, была ещё одна причина моего интереса. Я всегда уходил сам. Меня никогда не отбривали – причём, с таким упорством и почти презрением. Уязвлённая гордость требовала подчинить чертовку, сломить. И лишь потом, получив своё, уйти. Как я поступал много раз до этого. Да, вероятно, дело было именно в этом.

В дверь поскреблись и через секунду в проёме показалась белобрысая голова моего друга.

– Босс, нам не пора уже на боковую? – поинтересовался Алин.

Приподняв бровь, я поинтересовался:

– Что, не можешь без меня уснуть?

– Да, привык отправляться в царство Морфея только после того, как ты подоткнёшь мне одеяло, – не остался он в долгу, – А если серьёзно – может, уже хватит? Ты так вкалывал только когда открывал свою компанию. Но сейчас-то чего так напрягаешься?

Я пожал плечами, пытаясь этим объяснить всё. Синдром отличника – беда, с которой я жил всю жизнь. Мне не нужно было «хорошо», мне нужно было «отлично». Идеально. Безукоризненно. Безупречно. Превосходно. Только так, и никак не меньше.

– Увидел некоторые несостыковки в проекте, – ответил я в итоге, – Ты же знаешь – я не смогу уснуть, если не поправлю всё.

– Ох уж этот перфекционизм, – закатил глаза Ал, присаживаясь на диван, – Я заказал нам билеты на послезавтра. У нас наклёвывается большой заказ, требуется твоё присутствие. Заодно проверим, есть ли хоть какой-то толк от этого вашего партнёрства. Или всё, что ты получишь – это дочку Томаса на блюдечке.

Я поморщился. Иногда Алу хотелось врезать за его выражения. Или за то, что он всё стремился свести к сексу. Конечно, его подтрунивания чаще всего носили невинный характер, но порой, на долю секунды, мне хотелось забыть, что он – мой лучший друг. И как следует врезать ему.

– Клянусь – я больше никогда не буду бронировать для тебя номера на одном со мной этаже, – с самым серьёзным видом заявил я, – Будешь жить в самом дешёвом номере на первом этаже. Это избавит меня от массы подколов с твоей стороны.

– А меня – лишит возможности натыкаться на твоих подружек-однодневок и не позволит проезжаться по твоей личной жизни асфальтоукладчиком, – на этих словах Ал картинно схватился за сердце, – Это слишком жестоко, брат!

– Тебе будет полезно, – не повёлся я на этот театр одного актёра, – Но, если серьёзно – Не говори про Дани. Хотя бы не здесь.

Алин ухмыльнулся:

– Чувак, если здесь кто-то вдруг знает румынский, то я – английская королева. И, если ты вдруг не заметил – на мне нет короны. Хоть она бы мне и чертовски шла.

Да – наедине мы всегда говорили на родном языке. Потому что глупо было заставлять свой мозг переводить фразы на английский тогда, когда это было не нужно. Логично? Логично.

– И всё же, – упрямо протянул я, – Не надо. А то я решу, что ты ревнуешь.

– Ты меня раскусил, – с готовностью кивнул Ал, – Мы ведь с тобой так много лет вместе! Я не собираюсь уступать тебя какой-то там рыжей. Я… я буду драться с ней! – воинственно расхохотался друг.

– Подумай над тем, чтобы писать любовные романы, – съязвил я, сдерживая улыбку и поднимаясь на ноги, – Бизнес – явно не твоё.

– Да, я как раз на главе, где мы изучаем пленительные гениталии друг друга, – заметив, как я приставил два пальца к кадыку, имитируя рвотный жест, после чего направился в сторону выхода, он почти завопил, – Нет, куда ты?! А как же послушать про нефритовые жезлы?

Я не удержался от улыбки, продолжая шагать и зная, что друг увяжется за мной. Наградил же Всевышний такой вот занозой. Однако, он принёс хорошие новости. Мы улетали обратно в Румынию. Я сделал все дела, которые планировал, и мог следующий месяц не вспоминать про это место. И про Дани, которая теперь неразрывно была с ним связана.

Губы против воли растянулись в усмешке. Месяц. Достаточно, чтобы выкинуть её из головы. Или же девчонка за это время расслабится, память размоет воспоминания обо мне. Когда я вернусь – она будет уже не такая агрессивная, я уверен. А это значит – наша игра продолжится.

И я уже был в предвкушении.

*****

Дани

Нелу улетел. Клянусь – я никогда так сильно не радовалась ничему в жизни. Мне казалось, что я почувствовала, когда он покинул территорию заповедника. Словно сам воздух изменился – стал не таким густым и почти осязаемым. Ощущалось это так, будто неизвестный груз, который так сильно давил на мои плечи всю неделю, пропал. Сразу захотелось улыбаться и радоваться жизни.

Чёрт, если так пойдёт и дальше – нам придётся как-то улаживать этот момент. Работать в таких условиях было нельзя. Я чувствовала себя свободно только в воде, но при этом у меня не было возможности каждый день ходить в рейды – слишком много обязанностей дожидались и на берегу. Главным образом потому, что мы, наконец, узнали, почему Боб так опекал Звёздочку. Проследив за поведением этой парочки, я просто хлопнула себя по лбу. Стоявшая рядом Джек хмыкнула:

– У тебя что, сеанс самоизбиения? Если так – могу добавить.

– Нет, спасибо. Лучше дай мобильный. Свой я оставила в кабинете.

Удивлённо нахмурившись, подруга выполнила мою просьбу. Набрав номер лаборатории, я дождалась ответа и спросила:

– Кевин? Это Дани. Слушай, помнишь, я тебе приносила анализы Звёздочки? А ты не проверял кровь на гормоны? Нет? А можешь? Через час? Отлично, супер, жду.

Закончив разговор, я вернула аппарат Джек, продолжая разглядывать парочку, которая планировала стать… семьёй?

– Ты думаешь, что… – начала было подруга, и я кивнула:

– Думаю, она беременна. Поэтому Боб её так опекает. Если анализ крови это подтвердит – нужно будет её обследовать. Мы должны понимать, какой у неё срок. И, возможно, наблюдать её беременность.

– Подумать только – малыш, который родится в заповеднике, – улыбнулась Джек, – Обычно все самки рожают вдали от людей. Но если Звёздочка к нам привыкнет – ты сможешь стать крёстной.

Я усмехнулась, не отводя взгляда от самочки. В голове я уже просчитывала всё, что нужно было сделать. УЗИ, очередной осмотр ран, которые очень хорошо заживали. Теперь также встал вопрос о том, чтобы повесить на девочку датчик для отслеживания её передвижений. И, возможно, ещё один – для наблюдения за жизненными показателями.

Подумать только – беременная самка под моей опекой! Думаю, я бы так не волновалась даже если бы сама ждала ребёнка. Хотя… откуда мне знать.

Через час моя догадка подтвердилась – Звёздочка вынашивала малыша. Новость была встречена массой восторгов и поздравлений. Как будто реально я забеременела. Ага, от кого, блин. От Грега или Нелу? При мысли о любом из возможных вариантов меня перекосило. Чур меня, чур.

В таком настроении прошёл месяц. Месяц, полный забот и кутерьмы. Начался туристический сезон, так что, помимо работников, по территории заповедника сновала целая куча малознакомых людей. Разумеется, в сопровождении гидов. Толпы меня немного раздражали, но, если честно, у меня почти не было времени на это чувство.

Время летело с бешеной скоростью ровно до одного момента. Пока после того, как я в очередной раз вернулась с вылазки в залив, ко мне не подбежала Катина со словами:

– Дани! Дани! Тебя искал мистер Далка!

И вот оно. Чувство, будто весь мир замер. В один момент, почти по щелчку – клянусь, я точно его услышала. Чёрт. Я успела забыть, что он вообще существовал и улетел не навсегда. Не мог, в самом деле, поступить, не как Карлсон – пообещать вернуться и нарушить слово. Клянусь – я бы слова против не сказала. И даже махнула бы платочком вслед.

Понимая, что пауза затянулась, я вздохнула и медленно кивнула:

– Хорошо, Катина. Приму душ – и сразу к нему.

Так долго и тщательно я свою тушку на намывала ещё никогда. После я слишком скрупулёзно вытиралась полотенцем, придирчиво изучала свою одежду – в общем, делала всё, чтобы оттянуть неизбежное. Но вечно собираться было нереально. Так что, в какой-то момент, прихватив, как и всегда, образцы для лаборатории, я побрела в сторону главного здания.

Отдав Кевину всё, что собрала в заливе, мысленно перекрестившись и пожелав себе терпения, поднялась на самый верх. Постучалась – и вошла в кабинет. Нелу сидел там же, где и в прошлый раз – в кресле моего отца. Бесит.

Заметив меня, мужчина отложил документы, которые просматривал до этого и вежливо улыбнулся.

– Здравствуй, Дани.

– Ага, и вам не хворать, – отозвалась я, присаживаясь на диван, – Что вы хотели?

– Я просмотрел отчёты. Смотрю, у вас был жаркий месяц.

– Не больше, чем обычно, – пожала я плечами, – Расходы примерно одинаковые.

– Ты написала запрос на покупку новых датчиков. Я должен знать, для чего они? Что-то произошло?

Я едва удержалась, чтобы не скрипнуть зубами и не плюнуть ядом. Отчитываться я не привыкла – отец этого никогда не требовал. Я просто говорила, какое оборудование нам было нужно – и он его покупал. Потому что знал – я ерунды не закажу. Только самое необходимое.

Но Нелу Далка, по всей видимости, привык всё и всех контролировать. Не сказала бы, что это лишнее качества для директора, но … всё равно меня это бесило!

Мужчина продолжал выжидательно смотреть на меня. Пришлось нехотя ответить:

– У нас на реабилитации оказалась беременная самка. Срок – около четырёх месяцев. Мы не можем вечно держать её вдали от стаи, но я бы хотела наблюдать за её беременностью. Поэтому, нам нужны новые датчики – для контроля жизненных показателей. Те, что у нас есть, пригодны только для отслеживания тех особей, что находятся здесь. Сигнал не такой мощный. Если Звёздочка уплывёт далеко – он пропадёт.

Чуть подумав, Нелу кивнул:

– Разумно. Хорошо, я подпишу смету и включу туда нужное оборудование.

– Спасибо, – сдержанно отозвалась я.

– Как ты? – неожиданно спросил мужчина.

Я перевела взгляд, которым до этого сверлила стену, на него и удивлённо приподняла брови. Он что, серьёзно? Решил поболтать? Неужели не чувствует, что я больше всего на свете хочу свалить из этого кабинета?