***

Ровно в двенадцать часов дня черный автомобиль остановился у обочины. Вилена уже не спала: все утро она смотрела в окно, временами даже любуясь пейзажем, забывая о проблемах. Она всегда любила долгие поездки; любила представлять жизни людей, проносящихся мимо на машинах, или стоящих у обочины. Даже несмотря на то, что постоянного дома у ее семьи не было, и они часто колесили по всей стране, эти поездки никогда не надоедали. Ну, разве что, ноги затекали время от времени. Тогда наступала еще более приятная часть любой поездки – остановка. Где-то в глуши, у кромки леса, где воздух свеж и полон целительного кислорода. Казалось, декорации таких остановок не менялись: это всегда был лес или открытая зелено-желтая равнина. Но всякий раз легкость и аромат воздуха наполняли легкие приятными эмоциями: спокойствием и умиротворением.

Ослепительный свет заполнял все вокруг. Непонятные звуки раздавались со всех сторон, заставляя девчонку окончательно проснуться. Горячий воздух в автомобиле не давал нормально дышать, поэтому Вилена открыла дверцу и тут же выпрыгнула на улицу. Она смотрела по сторонам и ничего не могла понять. Это место… здесь она точно никогда не была. Оказавшись словно в чужой стране, в чужую эпоху девчонка совершенно не могла сориентироваться. Дома были белыми и небольшими, всего на три окна каждый, неровные крыши украшались флюгерами и крошечными покосившимися окошками. Земля утопала в ярких цветах и зелени, каменная тропа тянулась вдоль дороги, покрытая мхом и белыми кляксами плесени. Улица оказалась узкой и извилистой, так что было совершенно непонятно, что же находилось за пределами этого отрезка в пятьдесят метров. На первый взгляд люди были такими же, как и в любом другом городе. Но на самом деле в них было что-то необычное. Они одевались так же, как и все, так же ходили и говорили, но на чужом, неизвестном девчонке языке.

Вилена крутила головой, смотря то в одну сторону, то в другую. Она попятилась назад, чтобы спросить у водителя, где они оказались, но натолкнулась на старика. Пожилой человек отступил на несколько шагов, а его сухой резкий голос принялся произносить слова, о значении которых Вилена не ведала.

– Прошу прощения, – оправдываясь, отступила девчонка. Она не могла отвести взгляд от этого человека, казалось, что своим жутким взглядом он приковал к себе все внимание Вилены.

Парень схватил ее за локоть и стал между ней и стариком. Тот тут же вздрогнул и побрел прочь, изредка оборачиваясь и бросая на молодых людей косые взгляды.

– Ты в порядке? – настороженно спросил юноша, заглядывая в темные изумленные глаза подопечной.

– Нет. Я… – Вилена быстро заморгала. – Клянусь, этот старик меня в гипноз чуть не вогнал! И все из-за того, что мы столкнулись?! Что это за место? Куда Вы привезли меня?

– Он и правда хотел вогнать тебя в гипноз. Одну из его разновидностей.

– Зачем ему это? – девчонка устремила взгляд мимо парня. – Я ведь ничего не сделала…

Недалеко от них остановилась повозка, запряженная одной лошадью. С нее сошло несколько человек, одетых в длинные плащи, руки и лица были спрятаны под темной плотной тканью. Это была целая семья: мама постоянно подгоняла отстающего ребенка, а отец озирался по сторонам, пряча лицо под капюшоном. В какой-то момент Вилена все-таки смогла заглянуть ему в глаза: большие, серо-лиловые, обрамленные белоснежными редкими ресницами, едва выделяющимися на фоне молочно-белой кожи. Человек посмотрел на иностранку и замер, затем улыбнулся. Во всяком случае, по глазам было видно, что он улыбается. Он кивнул головой в знак приветствия и скрылся вместе с семьей в темноте магазинчика.

Вилена посмотрела на своего сопроводителя: он улыбался и кивал в ответ незнакомцу.

– Вы его знаете?

– Здесь все друг друга знают, – спокойно ответил парень, даже не взглянув на нее. Он вытащил из автомобиля папку и принялся перелистывать шуршащие страницы.

– Они очень странно выглядят…

– Если выразится по-научному, то они страдают от фотодерматоза.

– Дерма-чего? – удивленно переспросила девчонка.

– Аллергии на солнце, – грубо ответил он. – Ты совсем, что ли, глупая?

– Эй, – Вилена выставила вперед руки, словно останавливая натиск незнакомца, – я предпочитаю знать имена тех, кто на меня кричит.

– Я не кричал.

– И все же?

– Меня зовут Павел. Ну, или Паша, как удобнее.

– Отлично, а меня Вилена, – девчонка протянула руку для приветствия, но тут же одернула ее, прежде чем Павел успел ответить. – Впрочем, это Вам прекрасно известно.

Она изобразила улыбку и тут же спросила:

– Что это за место, Павел?

– Фактически, закрытая территория. Вроде военного городка. Я живу здесь с самого детства, но это место не похоже на те, где доводилось бывать обычным людям…

– Меня не интересует Ваше детство, – с надменностью в голосе оборвала девчонка, рассматривая вывеску над торговой лавкой напротив. Буквы на ней походили на привычную кириллицу, но все же слова казались совершенно незнакомыми. – Вы сказали «обычные люди»? Неужели мы настолько необычные, что достойны быть здесь?

Павел смерил Вилену немного растерянным взглядом, но тут же взял себя в руки: глаза прищурились, лицо стало волевым.

– Да. Как бы глупо это ни звучало, но мы действительно достойны быть здесь. – Паша запер автомобиль на ключ.

Все автомобили мира оснащены сигнализацией: одно нажатие кнопки – замки заперты. Но только не этот старый, вышедший из моды, пожалуй, лет тридцать назад автомобиль. На нем не было сигнализации, привычного для всех современных людей видеорегистратора, даже елочки-освежителя в салоне. Вообще при взгляде на машину складывалось впечатление, что она пылилась в гараже на протяжении всего своего существования и не видела солнечного света до вчерашнего дня. Краска была ярко-черной, покрышки – серыми от старости. Вилена лишь удивилась, как они до сих пор не потрескались и не рассыпались в пыль.

Павел поправил пиджак, ему явно не нравилась собственная одежда, он предпочел бы что-то менее официальное, это читалось в каждом движении и недовольном взгляде, обращенном к самому себе. Вилена наблюдала за новым знакомым исподтишка, но стоило ему повернуться к ней, как она тут же отвела взгляд в сторону. В горле стал ком, стало неловко и молчать, и говорить одновременно.

– Обращайся ко мне на «ты», – спокойным тоном сказал Павел, изучающе смотря на Вилену. – И перестань бояться. Сопротивление не пойдет тебе на пользу.

– По-ваш… – она осеклась, – по-твоему, это так просто?

– Ничего сложного, если хочешь знать. Половина из всех учеников прошли через нечто подобное. Это наша жизнь, и ничего уж тут не изменишь.

– Ладно, допустим, что ты прав, – спокойно ответила девчонка, переминаясь с ноги на ногу. Сумка на плече казалась неподъемной, ремешок врезался в тело, но Вилена старалась не показывать своего неудобства. – Но объясни мне, зачем все это? Я не понимаю, что я-то тут забыла? Меня что, в интернат отправили или как? – она раздраженно дернула рукой. – Так мне семнадцать, я могла и с тетей пожить, не обязательно было тащить меня, черт знает куда.

– Такие люди, как мы, не должны жить в обычном мире. Нам нужно учиться.

– Как и всем. И чем же мы отличаемся от всех остальных? И кто эти «мы»? Что вообще это значит? И о чем говорил тот… тот мужчина вчера?

– Мы не только отличаемся от остальных, но и между собой неплохо различаемся…

– Ну да, как девочки и мальчики? – Вилена на секунду усмехнулась.

– Нет. Если сравнивать нас с автомобилями, то ты – гоночный болид, а я – простая легковушка с новой начинкой. – Павел чувствовал себя совершенно неловко, пытаясь изложить свои мысли.

Девчонка посмотрела на него с долей жалости и покачала головой:

– Это чересчур образное сравнение…

Павел раздраженно фыркнул, почесав затылок.

– Ладно, слушай сюда, – он подошел ближе к Вилене, словно угрожая ей своим присутствием. – Хочешь более понятное сравнение, представь, что ты… скажем, героиня сериала или какой-то книги, и каждый день твоей жизни посвящен колдовству.

– Я что, ведьма?!

– Если тебе нравится такое название, то будь ведьмой, я не против.

– Ведьмой, которая варит зелья и делает привороты, или которая меняет реальность силой мыслей?

– А какой ты бы хотела стать?

Парень подошел слишком близко. Вилене стало не по себе, когда он случайно коснулся ее руки своими ледяными пальцами. По спине пробежала нервная дрожь, девчонка испуганно отскочила в сторону, подальше от этого безумца, и ничего не ответила. Павел на мгновение замер, вперив раздраженный взгляд в темные глаза девчонки, затем устало присел на капот автомобиля, скрестив руки на груди, и принялся терпеливо ждать.

Только вот чего?

Молчание слегка затягивалось, Вилена села на каменные ступеньки дома, прямо у входа, загородив узкую деревянную дверь. Над головой девчонки располагался почтовый ящик-труба, из которого торчала свернутая в трубочку черно-белая газета.

Вилена хотела достать ее. Пролистнуть страницы в поиске знакомых слов, может быть, фотографий или картинок. Но побоялась попасть под гнев хозяина этого дома. Вдруг кто-то наблюдает за ней прямо сейчас? Ждет повода, чтобы подобно тому старику, попытаться вогнать непрошенную гостью в гипноз?

Городская улица продолжала наполняться народом. Старые, почти сломанные часы, висевшие на стене церкви, показывали 12:30. Удар колокола заполнил всю округу: птицы, сидевшие где-то под самой крышей здания, тревожно защебетали, срываясь с места и улетая прочь.

Вилена перевела взгляд с циферблата на парня: тот, похоже, сверлил девчонку взглядом все время, пока они молчали. Вилена нервно сглотнула, глаза забегали по сторонам, пока не заметили проходившего у противоположного дома старика.

– Если я ведьма, то я могу сделать все, что угодно?

– Ты действительно ведешь себя, как ведьма, но мы не всесильны, – ответил парень и криво улыбнулся. От его недавнего гнева не осталось и следа. Павел словно старый компьютер вновь нормально заработал после перезагрузки.

– И я даже не смогу исправить походку того старика? Он хромает на левую ногу, могу я это исправить?

– Нет, – прервал ее Паша, – сначала тебе нужно поступить в ШЭИз, обучиться управлению энергией, только тогда что-то начнет получаться, – он на секунду задумался. – Ты должна получить то, с помощью чего сможешь преобразовывать свою внутреннюю силу в нечто более материальное. Но и в этом случае, ты не сможешь исправить походку старика. Мы не идем против старости.

– Тогда какой смысл? – вновь прервала его неугомонная девчонка. – Какой тогда смысл в этой силе? Зачем она?

Парень устало взглянул на свою собеседницу, пальцы сжались на черной папке. Должно быть, в ней было что-то очень важное, ведь Павел не выпускал ее ни на миг.

– Я не знаю. Смысл в том, что мы такими родились, можем чуть больше, чем остальные люди, но, это не дает нам особого предназначения в этом мире, если ты об этом. Это просто… эволюция.

– Если это результат эволюции, то рано или поздно все люди станут такими, как… мы, – на слове «мы» Вилена слегка замялась, ведь она не особо понимала, что означает ее принадлежность к «ним».

– Ну да. Либо мы просто исчезнем, либо изменятся все люди.

– То есть это место как испытательный полигон. Мы – первые, кто привыкнет жить в ладах с нашей…

– Энергией.

– Да, а потом мы… научим этому каждого, кто появится на планете с такими же изменениями?

– Да, да, все именно так.

Девчонка молча раздумывала об услышанном, пока из магазинчика не вышла та самая семья, боящаяся солнечного света. В руках малыша был большой резиновый мячик. Они по привычке озирались по сторонам, пока не дошли до своей лошади. Отец подсадил ребенка, чтобы тот мог залезть в повозку. Следом поднялась мать. Они сели на мешки с соломой, или чем-то похожим, и через несколько мгновений наконец покинули эту узкую улицу.

– И много у вас людей с этой болезнью… как ее…

– Фотодерматоз, – уточнил парень. – Их много. Так много, что существует даже особое место, где они живут. Семьи, как эта, вынуждены селиться на окраинах города, чаще всего в лесах, где не так много солнечного света. К тому же бодрствуют они преимущественно ночью. А сюда приходят редко, только чтобы купить необходимые вещи.

Он снова замолчал, внимательно смотря на реакцию Вилены. Девчонка поежилась от внезапно охватившего ее холода.

– Нам пора идти дальше, времени осталось мало, – Павел протянул руку, раскрыв ладонь, словно предлагал помощь. – Здесь недалеко, но, если хочешь, я понесу твои вещи.