Канарис с Наэлли оставались близкими подругами. Да и как могло быть иначе? Ведь диллофа не только спасла эльфийку от смерти, но и помогла ей родить сына.

Роды прошли благополучно и через несколько секунд после появления на свет ребенок, в чьих жилах текла кровь людей, эльфов и Ангелоподобных, издал свой первый крик, лежа на зеленых лапах Танголины.

Из Канарис впоследствии вышла отличная нянька, а вот Диркз, которого со временем допустили в долину, сначала боялся близко подходить к столь странному, по его мнению, существу. Детеныш, родившийся из утробы матери, а не вылупившийся из яйца, вызывал у диллофа почти суеверный страх. Вскоре этот страх перерос в некое подобострастие на грани с трепетом. Каждый раз, посещая долину, Диркз приносил с собой битком набитые всякой всячиной мешки и раскладывал их перед ребенком, как ярый верующий приносит дары своему богу. При этом диллоф по-прежнему опасался приближаться к младенцу и даже лишний раз смотреть на него. А когда Кажет начал ползать, Танголин поначалу в ужасе отпрыгивал в сторону. Но постепенно он свыкся. Когда Диркз впервые осмелился подойти к Кажету, а тот схватил его за когтистую лапу своей крохотной ручонкой, диллоф испытал настоящий восторг и с тех пор проникся к мальчику обожанием.

Каждый день, проведенный с Кажетом, становился для Танголина сюрпризом. Диркз удивлялся, как это ребенок может так медленно расти и развиваться, так долго питаться молоком и не уметь ходить. Но вот мальчику исполнился год, он начал делать первые шаги, есть твердую пищу и более четко произносить отдельные слова.

Поначалу одно лишь «агу» или «ди-и-зь», как называл Кажет своего друга, заставляло Диркза подпрыгивать от радостного удивления.

Теперь же, когда Кажету исполнилось целых пять лет, Танголин понял, что человечий детеныш во многом превзошел его: говорит необычные слова, ловко разрывает зубами мясо и даже бегает не хуже Диркза!

Кажет тоже любил своего друга всем сердцем. Он давно привык к чудачествам диллофа и нисколько не боялся его когтистых лап или жгучего яда, которым ящер так ловко порой плевался на охоте.

И вот мальчик потребовал себе самострел, чтобы наравне с Диркзом добывать дичь в их общих вылазках.

– Научись сперва искусно владеть луком, сын! – сказала Наэлли, обращаясь к Кажету. – Истинный воин должен не только владеть оружием – он должен еще и уметь сделать его из подручных материалов. Этот лук принес тебе Диркз – а если он потеряется где-нибудь? Сможешь ли ты смастерить себе такой же?

– Не-а, но зато я смогу начать учиться стрелять из самострела! – воскликнул мальчуган, вполне довольный своей мыслью.

– А я, а я принесу ему еще один лук! – встрял Диркз, поймав нить разговора. – Да вот хоть в следующий раз! А теперь – мне пора! Меня ждет Ашир! Ашир, понимаете!? Он и так считает, что я много отсутствую! Но я вернусь! Все равно вернусь!

– Я провожу тебя до границы своих владений, Танголин! – произнес Кажет, выпятив грудь от ощущения своей значимости, и тут же ловко спрыгнул с валуна и умчался с Диркзом в лес.

– Куда это они так спешат? – удивилась Наэлли.

– Диркз явно что-то задумал… – произнесла Канарис. – Уж очень заговорщицкий у него был вид.

– Еще бы! Небось спрятал где-то в кустах новый самострел и теперь отдаст его Кажету, а тот будет втихомолку заниматься с ним где-нибудь в чаще, чтобы мы его не увидели! – засмеялась эльфийка.

– Пусть сначала из лука научится стрелять, – проворчала диллофа.

На ужин в долину пришла семья мазов – соседей Наэлли и Канарис. Эти небольшие зеленые ящеры значительно отличались от визгливых и суматошных представителей своего вида. Глава семьи, маз Ренж, был наделен трезвым умом и рассудительностью, отличающей его от большинства Танголин.

Его единственная и любимая самка, Каака, не уступала «супругу» в умственных способностях. Видимо, они вылупились из одной кладки, так как во многом были схожи по характеру. Их детеныши Ти, Ранта и Бур появились на свет в небольшом заросшем папоротником ущелье гор Алении по соседству с долиной, где жили эльфийка с диллофой. В эти далекие от военных действий места пара мазов забрела случайно, но неспроста: оба они чувствовали себя чужаками среди своих собратьев и решили жить подальше от аширского племени. Полгода они блуждали по острову, пока сама судьба не завела их в эти горы, где мазы познакомились и быстро сдружились с Канарис и Наэлли. Дети Ренжа и Кааки стали сперва младшими братьями и сестрой для Кажета, но, развиваясь куда быстрее человеческого детеныша, вскоре превратились в его равноправных друзей.

– Если бы нам удалось собрать таких одаренных Танголин, как вы, на острове появился бы совершенно новый, разумный народ! – говорила Наэлли за ужином, уже без всякого отвращения обгладывая косточку степной куропатки.

– Но отличить нас от остальных нелегко! – воскликнул Ренж. – Мы и сами были как все, пока не ушли. И многие Танголины, похожие на нас, стараются жить как все, и их не узнать! Они так же убивают, так же визжат и брызгают слюной, как и большинство.

– Но взгляните на ваших детей, Ренж! – отвечала ему эльфийка. – Они растут вдвое медленнее, чем в общей кладке, и при этом куда умнее своих сверстников! Я думаю, если они попадут в компанию себе подобных, то уже не смогут быть как все.

– А это оттого, что их воспитываю я, а не какая-то полоумная самка! – с гордостью заявила Каака.

– А вот твой Кажет растет не среди себе подобных! Разве это хорошо? – спросил у Наэлли Ренж.

– Если бы я могла, я бы с удовольствием приняла в нашу семью еще нескольких эльфов или людей! Но горы Алении далеко от их селений. Мы здесь одни, поэтому у меня нет выбора. Да и надо ли это самому Кажету? Семья у него есть, друзья тоже, а Диркз приносит столько разнообразных предметов, что мне нет нужды беспокоиться, сумеет ли мой сын когда-нибудь обжиться среди сородичей. Меня уже не смущает, что мы пользуемся награбленным добром. Хотя ужасно, если Диркз убивает кого-то, чтобы завладеть этими вещами для нас…

– Не думай об этом! – решительно сказала Канарис. – Чаще всего он отбирает у своих же. Танголины не знают, как пользоваться большинством вещей, а Диркз и рад стараться! Да и не сунется он один в хижину куадаранца, когда в лесах Нии Ашир устроил целый склад всякого хлама.

– Кстати, кроме нас здесь обитает пара единорогов и птица-феникс! – вернулась к своим рассуждениям Наэлли. – Испокон веков они были верными друзьями эльфов, и Кажет с ними хорошо ладит. Наконец, помните ту деревню фей, которую мы обнаружили прошлым летом в горах? Феи – близкие родственники лесных духов и хранители мудрости, которую мы утратили, обретя плоть и кровь. Я отправлю к ним сына, когда он подрастет.

– Фу-у! Не пойду я туда! Не пойду! Эти феи ужасно скучные! – Кажет приблизился к костру и принял из лап Канарис аппетитное жаркое.

– Не спорю, к феям надо привыкнуть, кроме того они – бесплотные духи. Но они мудры, а мудрость их наверняка пригодится тебе в жизни. Даже мне есть чему поучиться у них, сынок, – примирительно сказала Наэлли.

Танголины одобрительно закивали. Они уважали эльфийку и прислушивались к ее словам, а дочь Эльвикери все чаще ощущала себя способной объединить Танголин в единое племя и создать новый мудрый и рассудительный народ ящеров.

Эльфы

– Ваше Величество, вы уверены, что стоит так рисковать?

– Абсолютно. В конце концов, Ки-Рар – идол, божок ящеров, и кому, как не мне, следует уничтожать подобных существ?

– Если вы пострадаете, это будет катастрофой! Народ эльфов не справится без своей королевы. Только вы способны вдохновлять и вести нас в это непростое время.

– Раз в меня так верят, значит, ничего со мной не случится.

– Вы действуете необдуманно! У нас достаточно воинов, которые могли бы окружить и уничтожить этого ящера!

– Ты смеешь указывать мне, Рикато? Своей королеве? Или считаешь меня недостаточно сильной? Эльфийский народ должен знать, что их правительница готова пойти на многое ради своих подданных. Так что изволь повиноваться! Порученный тебе отряд должен немедленно выступить за стволовую стену и действовать согласно плану.

Эльвикери отвернулась и сделала несколько шагов к концу широкой ветви дерева, составлявшего часть знаменитой стены Орда.

Рикато ничего не оставалось, как поспешно спуститься вниз к своему отряду и отдать приказ.

А Эльвикери уже соскользнула с ветки, позволив магии полета нести ее в чащу на встречу с врагом.

Ки-Рар, первый из известных богов Танголин, был выведен под присмотром Ашира еще в Алькорке. Для всех народов острова Юракона, а также для большинства самих разумных рептилий оставалось загадкой, как вождю удается выводить все новые виды ящеров.

Ки-Рар был единственным в своем роде. Он быстро рос и вскоре превратился в кровожадного гиганта, превосходящего по силе и прожорливости любого юраконского хищника. Тогда Аширу пришла в голову мысль сделать из чудовища объект поклонения.

Танголины боялись Ки-Рара и трепетали перед ним. Они считали его воплощением некого высшего духа, но в то же время использовали как идеальную машину убийства и разрушения.

Ки-Рар имел весьма крупную голову и удлиненную морду, усеянную острыми зубами. Передвигался он на четырех лапах, но при желании мог подниматься на задние конечности. Его передние лапы были увенчаны длинными когтями – отличное орудие для крушения мешающих пройти эльфийских древ процветания и домов. Кроме всего этого Ки-Рар обладал плотной шкурой, спина его была покрыта жесткими пластинами брони.

Холеный самим Аширом, Ки-Рар поначалу не брезговал полакомиться и своими собратьями, но когда аппетит его возрос, вождь приказал заарканить ящера и перевести его на границу с лесами Ордано.

С тех пор минуло три недели, за которые Ки-Рар разрушил две деревни и подошел совсем близко к Орду. Здесь-то Эльвикери и решила разделаться с ним.

Королева эльфов чуяла огромного хищника за много миль: вечная злоба и жажда крови выдавали Ки-Рара. Поблуждав по окрестностям, ящер вернулся в последнюю из разрушенных им деревень – Куор.

«Златокрылый уберег нас, и это чудовище не пошло по дорогам, ведущим в крупные селения. В руинах Куора я смогу атаковать его, не опасаясь причинить кому-либо вред, – думала Ангелоподобная, бесшумно скользя между деревьями. – Если религия Танголин началась с поклонения такому безмозглому и безжалостному существу – у такого народа нет будущего. Да и эльфы никогда не смирятся с соседством кровожадных ящеров. Мы истребим их, постепенно или в результате большой битвы, но не позволим Танголинам заполонить Юракон».

Резкий запах заставил Эльвикери оставить свои размышления и сосредоточиться на предстоящей миссии.

Кроны деревьев расступились, и королева тут же увидела Ки-Рара: разозленный и явно проголодавшийся, ящер слонялся между разоренными эльфийскими хижинами, время от времени нанося удары своей когтистой лапой по тому, что осталось от некогда изящных жилищ.

С первого взгляда на монстра Эльвикери поняла, что повергнуть его сможет только одним способом – измотав и нанеся множество мелких ран. Даже магические разряды посоха Ангелоподобной не нанесут ему значительных повреждений.

«Поразительно! Он защищен не только толстой шкурой, но и особой аурой. Знает ли Ашир о том, что сотворил?» – покачала головой эльфийская королева.

Она поднялась над кронами и подлетела к Ки-Рару со спины, а потом резко спустилась к нему сбоку. Подобный маневр был крайне рискованным, но Эльвикери поняла это уже потом, когда короткая молния с треском вырвалась из ее посоха и угодила ящеру под ребра. Ки-Рар, взревев от неожиданности, развернулся и со змеиной скоростью прыгнул вверх, махнув своей когтистой лапой.

Эльвикери резко взмыла в небо. Порыв ветра от взмаха лапы хищника взметнул волосы королевы, и холод ужаса пробежал по ее спине. Если бы Ки-Рар заметил ее чуть раньше, она бы уже не успела увернуться.

«Возможно, капля разума и присутствует в этом монстре. Но только для того, чтобы изощреннее убивать», – мелькнули мысли в голове Ангелоподобной.

Эльвикери давно уже не сражалась на равных с врагом – со времен войны с темными эльфами. Но тогда эльфы еще могли становиться бесплотными, а рядом с ней был Мартэн. Сколько времени прошло с тех пор! Теперь она вновь вышла в открытый бой, чтобы поднять дух своего народа и доказать самой себе, что ни потеря дочери, ни захват лесов Нии не сломили ее.

Королева совершила крутой вираж, на лету ослепив Ки-Рара молнией, угодившей ему прямо в морду, и подлетела к его хвосту, направив следующий магический разряд в область живота ящера.

Как и ожидалось, новая атака была встречена крутым поворотом и броском вперед. Но Эльвикери уже и след простыл. Магия унесла ее ввысь, а потом она снова ускользнула от глаз Ки-Рара и очутилась у него за спиной, вновь опалив короткой молнией.

Движения с виду хрупкой Ангелоподобной, кружащей вокруг разъяренного, машущего лапами ящера, напоминали замысловатый танец. Этот танец длился несколько часов, пока оба противника не оказались совершенно измотанными. Тогда Эльвикери решила взять передышку и упорхнула в лес, опустившись на верхнюю ветку одного из деревьев. Но Ки-Рар не был намерен прекращать бой. Несмотря на выбитый глаз и рану на бедре, монстр бросился за эльфийской королевой и одним ударом заставил ствол дерева с отдыхающей на нем Эльвикери надрывно затрещать. Ангелоподобная была вынуждена снова взмыть вверх. Рев Ки-Рара потряс окрестности.

Началась погоня. Ки-Рар следовал за королевой эльфов, куда бы она ни полетела. Силы Эльвикери были на исходе, даже жезл уже не искрился ярким светом, как раньше. Ангелоподобная поняла, что не сможет долго продержаться в воздухе. Но она знала, что отряд верных ей эльфийских воинов следует за ней и Ки-Раром.

«А сердце Рикато наверняка не раз замирало от страха, когда я совершала очередной вираж навстречу чудовищу», – с улыбкой подумала Эльвикери. Она пролетела дугой над лесом и направилась прямиком к стволовой стене Орда. Ее шумящие кроны будто призывали королеву, прохладный ветер свободно бил в лицо, играя в развивающихся волосах. А внизу слышался грохот и рев – это Ки-Рар гнался за своей добычей, сметая все на своем пути.

Но идол Танголин так и не узнал вкус плоти Ангелоподобной. Стоило ему выбежать на поле перед стеной, как сотни ярких вспышек ослепили его, и разряды магических жезлов обрушились на Ки-Рара обжигающим дождем. Скрытые в листве стволовой стены, стражники Орда под командованием Шарны поспешили прикрыть свою королеву.

Тем временем из леса позади ящера выскочил Рикато с отрядом лучших воинов. Не мешкая, они окружили чудовище и выпустили магические молнии в самые слабые места хищника.

Ки-Рар совершил прыжок, неожиданный и отчаянный, будто рывок утопающего из водной глубины. Монстр попытался выбраться из-под града искр, но израненные лапы подвели его, и он рухнул наземь, взревев так, что зазвенело в ушах. Но эльфы только усилили атаку, стремясь поскорее покончить с кровожадной тварью.

Их пыл поубавился, когда с небес прямо на бок поверженного ящера опустилась Эльвикери – ее крылья ослепляли мерцающим сиянием, будто само солнце одарило их светом. Королева эльфов бесстрашно приземлилась на колышущуюся в судорогах плоть, и символ ее власти – жезл Златокрылого, опустился на шкуру Ки-Рара, окончательно разлучив злобный дух с телом. Туша обмякла, и Эльвикери легко соскочила на землю.

С божком Танголин было покончено.

Танголины

Вой и рев поднялся на главной площади Этрадо. Казалось, в ночи проснулись демоны и завели жуткую песнь, стремясь погасить свет далеких звезд. Танголины от ярости подпрыгивали на месте и брызгали слюной. Их глаза горели ненавистью.

– Народ мой! – закричал Ашир, стараясь заглушить завывания своих сородичей. – Мы не смиримся с наглостью врагов, не падем духом от горя! Ки-Рар мертв, но мы живы, и племя наше будет процветать, что бы ни случилось! Жалкие трусы, подлые убийцы! – вождь Танголин в гневе взмахнул могучей лапой, и разведчик, принесший весть о гибели Ки-Рара, осторожно отодвинулся от разозленного тирона. – Мы отомстим! – взвыл Ашир. – Мы отомстим убийцам нашего могущественного Ки-Рара. Но мы будем умными! Я слышал шепот пленных куадаранцев, я слышал разговоры эльфов – все они считают нас дикарями, ничтожествами, способными только убивать! Но кроме силы нам необходима еще и хитрость. И мы будем хитрыми. Помните ли вы тот день, когда в Алькорк пришел отряд эльфов и предложил нам сделку? Это называлось у них посольством! Что стоит нам создать подобное? И вот сейчас, при свете луны, посреди глубокой ночи, я скажу вам – мы докажем нашим врагам, что мы умнее их! Мы покажем им это со всем своим превосходством! Я соберу самых умных Танголин и отправлю их в Орд! Там они потребуют у эльфов плату за нашу потерю! Если же духи леса откажут нам, мы по всем правилам совершим возмездие! Но при этом правда будет на нашей стороне, и с Танголинами наконец начнут считаться всерьез!

Сила аширского слова была так велика, что толпа ящеров взревела, но уже в радостном, торжествующем исступлении.

«Откуда Ашир научился так красиво говорить? – спрашивал себя Диркз, стоя у помоста, с которого произнес свою пламенную речь вождь. – Уж и Наэлли не смогла бы лучше!»

– Диркз, зайди в Гнездо! – приказал Ашир спокойным голосом с тихим басистым рокотком. Диллоф тут же последовал за своим повелителем.

Гнездом Ашира назывался выстроенный эльфами и ими же покинутый дворец Этрадо – ему далеко было до Цитадели Орда, но для Танголин здание казалось настоящим произведением искусства. Тирон так и не смог привыкнуть жить сразу в нескольких комнатах и в итоге занял самую большую: центральный зал с высокими потолками и узкими длинными окнами. У входа во дворец дежурило двое вооруженных стражей-ворцисов, а перед дверями на вымощенной камнем площадке расположилась новая хранительница огня, следящая за ярким пламенем костра. Ашир задумчиво посмотрел на самку и вошел внутрь.

– Когда ты в последний раз был у Канарис, Диркз? – спросил вождь у диллофа.

Тот замер на месте, во все глаза глядя на своего владыку.

– К-какой Канарис? – пробормотал он.

– Диллофы Канарис, бывшей хранительницы огня! – рявкнул Ашир.