6. Хейзел

Университетская библиотека оказалась самым впечатляющим местом, которое я когда-либо видела.

Я задержала дыхание, так как не смела ничего говорить или слишком громко дышать. Старый деревянный пол не мешало хорошенько отполировать, но в этом, пожалуй, был свой шарм. За стойкой на входе сидела студентка и печатала на клавиатуре. Каштановые волосы собраны в строгий пучок, на пиджаке от формы не хватает верхней пуговицы.

Подняв взгляд, студентка жестом велела нам молчать, что мы и делали. Мы буквально проглотили обед, чтобы у нас было достаточно времени спокойно осмотреться и начать поиск следов. Хотя я понятия не имела, с чего начать, Шарлотта рассказала о нескольких книгах, в которых можно найти полную историю Роузфилда. Я не особо надеялась найти в них информацию об обществе – в конце концов, оно было тайным, – но нужно было от чего-то оттолкнуться.

Через узкие окна куполообразной крыши в библиотеку проникали солнечные лучи. В их свете я видела, как танцуют пылинки. Солнце являлось, пожалуй, единственным источником света, и внутри библиотеки сохранялся полумрак.

– Книги отсортированы по факультетам, – объясняла Шарлотта. – Справа – изобразительное и исполнительское искусство, слева – дизайн и музыка. Винтовая лестница в конце зала спускается в архив. Там, помимо помещений для занятий, находятся книги, которые не попадают ни под одно направление, и газеты.

– Значит, нам нужно в архив? – спросила я, наверное, слишком громко, так как девушка за стойкой подняла голову и посмотрела на меня с мрачным видом. Она приложила к сомкнутым губам указательный палец и вернулась к своей работе только тогда, когда удостоверилась, что я буду молчать.

Мила с трудом сдержала смешок, а затем кивнула.

– Думаю, да.

Шарлотта пошла вперед, ее изящная фигура словно бы парила над землей. Сегодня на ней была юбка миди с завышенной талией, усеянная мелкими камешками, переливающимися оттенками красного всякий раз, когда на них падал свет.

Пока мы шли в конец библиотеки, я впитывала в себя каждую деталь. Массивные стеллажи доходили почти до потолка, но прикрепленные лестницы на колесиках позволяли добраться и до полок, расположенных выше. Между стеллажей стояли столы из темного дерева, где были установлены небольшие лампы песочного цвета. За большинством из них перед раскрытыми книгами сидели студенты и что-то строчили в блокнотах.

Я всегда была прилежной ученицей, но мне постоянно приходилось заставлять себя заниматься. Лишь имея конкретную цель, я могла собраться с силами. Поскольку в Роузфилде учились только лучшие в своей сфере, конкуренция была огромной. Это означало, что, если я хочу чего-то добиться и выделиться, мне придется зубрить, и я поклялась себе, что со следующей недели основательно налягу на учебу.

Когда мы добрались до конца библиотеки, я не могла не провести пальцами по одной из полок. Уголки моих губ приподнялись: я чувствовала себя как Белль из «Красавицы и чудовища». Меня окружал настоящий рай для любителей чтения.

Винтовая лестница была такой узкой, что нам пришлось спускаться по ней по очереди. Она была сделана из металла, и, вероятно, это место построили позже. По крайней мере, лестница контрастировала с архитектурным стилем университета. Металлические перила оказались прохладными на ощупь, и меня пробрала дрожь.

Это даже не волнение перед тем, что мы могли узнать, а волнение перед спуском в подвал. Меня всегда чудесным образом притягивали заброшенные места. Я любила исследовать и разгадывать их тайны. Темные пыльные подвалы? Дайте два! Там, где другие пугались, мной овладевала истинная жажда приключений.

Так как многие подобные места закрыты для посещения, за последние годы нам с Джонни удалось забронировать лишь несколько туров. Среди них было много классного, но мощнейший всплеск адреналина у нас вызвала ночевка в заброшенной лечебнице: повсюду валяются старые ржавые инструменты, а едва закрыв глаза, ты не можешь избавиться от ощущения, что за тобой наблюдают. По сути, настоящая ночь ужасов – то, что мне так нравилось!

Разумеется, архив роузфилдской библиотеки не был настолько жутким: в воздухе витал легкий аромат ванили, вероятно, исходящий от одной из девушек, что сидели за столами, склонив головы, и выполняли какие-то задания. Судя по раскрытым перед ними книгам, они тоже учились на факультете музыки. Однако до этого я не видела их ни на одном занятии, так что, наверное, они были как минимум на курс старше меня.

– Вот она. – Шарлотта указала на небольшой стеллаж в дальнем углу архива. Он доходил нам до пояса и вмещал лишь несколько книг. Меня тут же охватило разочарование. Здесь нам никогда не найти информации о тайной студенческой организации.

Шарлотта целенаправленно схватила три книги и кивнула в сторону смежной комнаты, которую я бы даже не заметила: дверь в нее была сделана из того же дерева, что и стена, поэтому она сливалась с ней.

Мила нажала на ручку. За дверью находилась крошечная комнатка, с потолка которой свисала маленькая лампочка, включающаяся с помощью шнура. Когда Мила потянула за него, лампочка бросила на стол свой скудный свет.

Пространство оказалось тесным, едва ли больше пяти квадратных метров. Не было ни окон, ни розеток – вообще ничего, только стол с двумя стульями и маленькая лампочка. Мила тихонько притворила дверь, вместо того чтобы закрыть ее полностью.

– Не хочешь закрывать? – спросила я в легком замешательстве.

Она покачала головой, и слово взяла Шарлотта.

– Мне становится немного не по себе в закрытых помещениях. – В ее голосе слышалось смущение. – Так что, если ты не против, я бы оставила дверь приоткрытой.

– Да, конечно, – выпалила я. – Нет проблем! – Хотя у меня не было клаустрофобии, я прекрасно понимала, что с ней делает эта давящая теснота: все кажется зловещим, почти как в комнате для допросов.

– Спасибо. – Шарлотта улыбнулась и положила книги на стол. Затем она взяла верхнюю и прислонилась с ней к стене.

– Что ж, посмотрим, – сказала Мила и схватила следующую книгу, так что мне досталась последняя.

– Ты точно не хочешь сесть? – спросила я Шарлотту.

Она, улыбаясь, подняла голову.

– Нет, спасибо, я постою. – Возможно, это было связано с тем, что так она могла быстрее унести ноги в чрезвычайной ситуации, но уточнять я не стала.

– Хорошо, – ответила я и опустилась на свободный стул. Я придвинула книгу к себе. Края темно-красного кожаного переплета были слегка потерты, а золотой шрифт немного облез, что подчеркивало, насколько она, по-видимому, стара. Обложка гласила: «Роузфилдская академия искусств». Очень оригинально.

– Это единственные книги об истории университета, – объясняла Шарлотта, листая свою. – Я никогда их не читала, поэтому не знаю, что где написано, но, если каждый из нас прочтет по одной, мы быстро закончим.

– Звучит как план. – Я открыла переплетную крышку и кашлянула: плотные частицы пыли поднялись и попали мне прямо в легкие, где и осели. У меня начали слезиться глаза и гореть горло.

– Вот, – сказала Мила, доставая из сумки бутылку. Она отвинтила крышку и протянула мне воду.

– Мила! – воскликнула Шарлотта. – Еда и напитки в библиотеке запрещены!

– То есть пусть Хейзел задохнется? – Даже не глядя на Милу, я знала, что она закатила глаза.

Я жадно глотала воду до тех пор, пока осевшая пыль не смылась, стараясь ничего не пролить, чтобы не разозлить Шарлотту. По всей видимости, она действительно серьезно относилась к соблюдению правил. Разумеется, я понимала, что в библиотеке нельзя есть и пить, чтобы не испачкать книги – что наверняка чревато последствиями, особенно для такого старья, – однако Шарлотта немного перегибала палку.

Закончив, я закрыла бутылку и пододвинула ее Миле.

– Спасибо.

– Не за что.

Я посмотрела на Шарлотту; ее щеки слегка покраснели. Смущенная, она втянула голову так, что та почти скрылась в ее бежевой блузке.

– Продолжим?

Вероятно, она не хотела говорить о причине, по которой так педантично соблюдала правила, однако за этим явно что-то стояло, тем более учитывая, что дело касалось такой мелочи, как бутылка воды. За такое нас бы не выгнали из университета. Но нет смысла смущать Шарлотту еще больше, пытаясь выяснить, что значит ее поведение. Если она когда-нибудь почувствует, что готова, – расскажет сама.

Я отбросила мысли о странностях Шарлотты и переключила внимание на книгу на столе передо мной. Страницы пожелтели и сморщились. Попытавшись их разгладить, я начала читать.

По сути, это была просто скучная история возникновения университета, которую можно было найти на сайте в урезанном виде. Я пролистнула первые страницы, так как они не представляли интереса, ведь и так было известно, что название академия получила в честь основателя – Мерлина Роузфилда. Далее шел раздел об архитекторе, о строительстве, о том, что было важно учитывать, и о трудностях, с которыми пришлось столкнуться из-за расположения университета в Линкольншир-Уолдс, – его я тоже нехотя пролистала.

Ближе к концу сто пятидесятой страницы начиналась глава о знаменитых личностях, учившихся в Роузфилде. В ней упоминались многие громкие имена, которые и сегодня являются большими меценатами академии, среди них Фернсби и Бэйкерсфилд. Нахмурившись, я прочла соответствующий раздел.

Элизабет Бэйкерсфилд и Трентон Фернсби учились в Роузфилде в конце девятнадцатого века – Элизабет была одной из первых женщин, допущенных к учебе. За время, проведенное в университете, они вместе сдали все экзамены и закончили академию на отлично. С тех пор здесь обучились десятки членов обеих семей, которые и стали главными покровителями академии. Однако ни одно из этих сведений не указывало на то, что они создали тайное студенческое общество.

Я открыла сумку и дрожащими руками достала оттуда скомканный лист бумаги. Давно у меня не было повода в него заглядывать, тем более в памяти и без того отпечатались написанные на нем имена. Но это слишком важно, мне не хотелось ошибиться.

– Что это? – робко спросила Шарлотта.

Я сглотнула и разгладила бумагу.

– Имена тех, кто причастен к несчастному случаю с Люси. Вдруг я найду какие-то совпадения с книгой.

Шарлотта кивнула.

– Хороший план.

Пока я сверяла имена на листе с именами из книги, Шарлотта с Милой тоже просматривали список.

– Какое-то из имен вам о чем-нибудь говорит?

Коринн Блайт, Джонас Хастлер, Кейтлин Разерфорд и Генри Смит – все они были там в ту ночь. Мне не довелось познакомиться с ними, я только читала их показания, их идеально выверенные ответы, звучавшие почти как заученные наизусть.

– Нет, извини, – вздохнула Шарлотта. – На моем курсе учится одна Джейн Смит, но, насколько мне известно, у нее нет братьев и сестер, к тому же это не самая редкая фамилия.

Мила покачала головой.

– И я никого из них не знаю.

Как и следовало ожидать, я тоже не нашла совпадений. Наверное, это было бы слишком просто.

Мы снова уткнулись в книги. На следующих страницах тоже не нашлось ничего, что могло бы помочь расследованию, поэтому я со вздохом закрыла книгу и откинулась на спинку стула. Маленькая лампочка над столом мигала.

– Нашли что-нибудь еще? – спросила я. Мила и Шарлотта огорченно посмотрели на меня и покачали головами. – Этого я и боялась.

Отсутствие новых зацепок меня злило. Конечно, я была благодарна, что теперь знаю о тайном обществе, возможно, имеющем какое-то отношение к смерти Люси, но у меня все еще не было никаких доказательств. Хотя интуиция подсказывала, что направление правильное, мне не хватало уверенности. Такое количество предположений вызвало у меня головную боль.

Я помассировала виски и попыталась восстановить дыхание. Злость ни к чему не приведет. Я пробыла в Роузфилде всего неделю – было бы чудом, если бы я раскрыла тайну смерти Люси за такое короткое время.

Сделав еще один глубокий вздох, я посмотрела на часы: занятие вот-вот начнется, а значит, в любом случае пора уходить. Нельзя опаздывать.

– Может, пойдем? – предложила я.

Шарлотта и Мила закрыли книги. Мы вернули их на место, вышли из библиотеки и разошлись по своим кабинетам. Когда прозвучал первый удар гонга, я ускорила шаг и понеслась на занятие. Мне повезло успеть как раз вовремя.