Дом был достаточно старым. Скрипучие полы, покрывающие весь второй этаж, местами были погрызены. Скорее всего мыши или термиты. Спален я насчитала три, не считая своей, в каждой была кровать из тёмного дерева с палантином и множеством подушек. На прикроватных тумбочках стояли подсвечники с почти полностью растаявшими свечами. Воск покрывал бронзовые узоры, растекаясь плавными ручейками вплоть до подставки. И его уже тоже покрывала пыль.

Подсвечники я забрала к себе, убрала остатки свечей и установила новые. Пусть будут под рукой, на всякий случай. Шанс отключения электричества всё ещё был. Также обновила свечи на тех, что стояли на первом этаже на книжных полках, с которых пришлось ещё раз аккуратно стереть пыль, чтобы не повредить обложки и страницы книг. Названия особо не рассматривала, оставила это приятное занятие на потом. Сегодня уборка и ещё раз уборка.

Ванные были чистыми. Так как менялась сантехника, здесь и уборку проводили. Каждая была по-своему изысканна, с зеркалами с витиеватой лепниной в виде виноградных листьев и большими ванными на золотых ножках в форме волн. Я лишь расставила свои баночки и полотенца, и халат повесила.

Ещё одна большая гостиная притаилась на втором этаже. В ней был ковёр, который я с огромным трудом спустила на первый этаж и поставила рядом с дверью на веранду. На улице сегодня неприятная морось, к вечеру вновь обещают ливень. Смысла вывешивать ковры нет. А вот завтра по прогнозу просто облачно.

В той же самой гостиной висели, как назвала бы моя мама, собиратели пыли – картины. Множество полотен в резных дубовых рамках, выполненных масляными красками. Заходя, начинаешь ощущать себя в музее. Картинам около двух сотен лет, и на всех изображён океан, бушующие волны, забирающие на глубину корабли. Брызги пены, разбивающиеся об острые голые скалы. Холодная бескрайняя чёрная глубина, забравшая в себя уйму жизней. Смотря на эти картины, накатывает ощущение беспомощности, чувствуешь себя мелкой букашкой, по сравнению с этой смертельной стихией.

Мне нравилось. Искусство должно вызывать эмоции: восхищение, злость, негодование, счастье или страх. Хозяин этого места предпочитал последнее. В этом доме не было ни одного портрета, ни одной картины весеннего луга, пахнущего жизнью, ни одного осеннего леса, украшенного бордовыми и желтыми листьями. Лишь океан, лишь шторм.

Хм, Грег же не будет против, если я добавлю парочку картин из своей коллекции? Он, конечно, не большой фанат мрачной живописи, и мою любовь к картинам Говард не понимает, но черт, они же идеально подойдут для этого дома. Тёмные, многослойные полотна, на которые чем дольше смотришь, тем больше деталей на них видишь.

Нужно будет попросить его отправить парочку из моей квартиры. Пристрою их в столовой.

От представлений о будущем преображении комнаты меня отвлекло мяуканье, раздавшееся со стороны сада. Дверь была открыта.

Я её не открывала. Ещё ни разу. Может работники Грега не плотно закрыли и от ветра она распахнулась.

Ещё одно мяуканье, но уже ближе. По пути забежав на кухню и наложив в миску корма, вышла в сад. Он был достаточно большим, с мраморной беседкой, увитой колючей лозой, в центре. Широкие каменные тропинки ограждались длинными клумбами всё ещё цветущих цветов. За ними никто не ухаживал, но они продолжали цепляться за жизнь и неспеша забирать этот сад себе.

Спускаясь по ступеням, смотрела на ряд зелёных кустов, на которых виднелись багровые, почти чёрные бархатные бутоны. В углу одной клумбы в землю была вбита табличка:

Black Baccara

Черная роза. Подойдя к одной из клумб, протянула руку к одному бутону. Он словно только распустился и распространял тонкий аромат, окутывавший весь сад. Но этот живой запах не подходил этому, по сути, мёртвому месту. Кроме этих цветов здесь не было ничего живого. Ни одного насекомого. Ни одной бабочки.

Зато были статуи. Множество мраморных женщин стояли вдоль тропинок, молясь, смотря в небо или в землю. Их уже покрывал слой темного, зелёного мха, но они всё ещё выглядели как новые. Время их ни капли не изменило. Сколько они здесь стоят?

Подойдя к одной из них, начала искать хоть какую-то табличку с названием. Но из опознавательных знаков была лишь небольшая надпись у основания статуи:

С детства я не был таким, как другие. Не видел так, как видели все.

Что-то знакомое. Эта цитата из книги, но я не могу вспомнить какой.

Статуя походила на молящегося ангела без крыльев. Аккуратное живое женское лицо с правильными чертами шло вразрез с глазами. Пустыми. Бездушными. Бесформенное платье волнами ложилось у голых ног ангела и было настолько же реалистичным, как и на классических античных статуях.

У которых была одежда.

Руки, мягко соединенные вместе перед лицом, стремились ввысь, в отличие от остального тела, прибитого грехом к земле.

Меня передёрнуло.

В отличие от картин в доме, эта скульптура окунала тебя в воды подавленности и глубокого несчастья. Словно, грех, который так и не был прощён ангелу, переходит тебе. Он душит, заставляя задыхаться и молить о прощении.

Я отошла подальше от статуи. Эти ощущения были странными, такое мне не приходилось чувствовать даже при написании книг, когда ты буквально окунаешься в написанную сцену и ощущаешь всё то, что и твои герои.

Раздавшееся со стороны беседки мяуканье заставило меня вздрогнуть.

– Ты меня до инфаркта доведёшь, – на ступеньке сидел тот самый черный кот и спокойно вылизывал переднюю лапу.

Поставив перед ним миску с кормом, начала гладить мокрую шерсть, пока тот наслаждался едой. А точнее та. Это кошка. В голове всплыл тот полицейский и его сравнение с дворовой кошкой. Не знаю, что именно он думает об уличных животных, но для меня они самые преданные и сильные существа, которые могут выглядеть подранными, с клочками грязи на спутанной шерсти, только сердце у одного такого кота будет больше, чем у тысячи других. Им неведома любовь и искренняя доброта, но если кто-то проявит к ним эти качества, то обретёт самого верного и благодарного друга на свете.

Поэтому пусть этот полицейский катится сосиской, желательно подальше.

Доев корм и облизав миску, кошка сладко потянулась и присела на ступеньках, позволив ещё немного себя погладить.

– Уже не боишься? Как тебя, однако, легко подкупить, – кошка мурлыкнула, – Может дать тебе имя? Что думаешь о Герцы? Как Герцогиня?

Кошка снова мурлыкнула, словно говоря, что пока я буду её кормить, могу называть как угодно.

– Тогда договорились, будешь Герцогиней в этом особняке.

***

Ближе к вечеру я, наконец-то, закончила с домом. Он сиял чистотой и не душил затхлостью старой древесины и пыли, что было моей победой. Дело оставалось за малым, вынести ковры и разобрать коробки с книгами.

И определить место для корма и лежанки Герцы. Сейчас она полностью сухая развалилась на диванной подушке, умяв ещё одну порцию корма. Во время моей прогулки по саду погода ухудшилась, и эти жалобные жёлтые глазки не позволили мне оставить их на улице. Кошка в мои планы не входила, я не завожу животных, так как часто в разъездах, а это лишний стресс для питомца, но в этот раз сдалась. Если что, отдам Грегу, он кошатник и точно сможет о ней позаботится.

К девяти поняла, что ужасно проголодалась и хочу выпить. Ладно, ещё не хочу весь вечер просидеть в четырёх стенах. Просмотрев карту города, приглядела небольшой бар не так далеко от своей улицы и отправилась туда. Досчервуд был не большим, но имел все, что может понадобиться любому путнику. Несколько видов питейных заведений, два их которых были на площади Гекаты у главного пирса, больница, старшая и средняя школа, полиция и пожарная, рестораны с доставкой, ну и лавки со всякой туристической фигней типа магнитиков. Последнее меня мало интересовало, а вот три бара звучали интересно. Тот, что я выбрала на сегодня был спрятан в подвале приятного деревянного здания, оформленный в морском стиле, с рыболовными сетями и якорями на стенах. Столы были круглыми и вмещали не более четырёх человек, а парочка была и вовсе для двух. Как раз для меня.

Сам бар был не сильно наполнен. По большей части мужчины, скорее всего рыбаки, сидели по группам, пили пиво и обсуждали последний улов. Правда, всё равно внимательно за мной наблюдали. Маленький городок, чего здесь взять. Все друг друга знают, и новый человек – это новость недели. Для приличия всем кивнула и сразу пошла в сторону бара. Мужчина, усердно вытирающий бокалы, оглядел меня с ног до головы и усмехнулся.

– Тёмное или светлое? – задал вопрос и быстро поставил перед носом две бутылки незнакомой марки. Похоже, что-то локальное.

– Да же так, – фыркнула я, – А если я хочу чего-то покрепче?

Бармен покачал светлой головой и сунул мне под нос меню.

– Ты не напиваться с горя пришла и не отрываться с подружками. На тебе старые спортивные штаны, – возмутиться я не успела, он мирно добавил, – симпатичные, кстати, и толстовка на размера два больше. На голове неаккуратный пучок, а руки сухие, скорее всего от чистящих средств.

Последний пункт в самую точку. Нужно было хоть крем на них нанести, а то хуже, чем у умирающей старухи.

– Из чего я делаю вывод, что ты весь день занималась уборкой и пришла отдохнуть и поесть. Выбирай скорее, а урчание твоего желудка мне посетителей распугает.

– Детективом подрабатываешь?

– Нет, я бармен со стажем, – он постучал пальцем по меню, – Поверь, я многое повидал.

Заказав жаренную курицу с салатом, прихватила две бутылки светлого пива и пошла к столику у окна. И снова взгляды мужчин, но уже более дружелюбные.

Это место не особо отличалось от маленьких городов, в которых я уже была. Но тогда это было проездом, от силы на пару дней. Да и города хоть немного, да были туристическими. В Досчервуде от этого лишь вид, и здесь же мне предстояло прожить какое-то время. Удивительно, но, когда Грег мне предложил поселиться здесь, я не возражала. Мне не свойственно жить в одном месте больше двух месяцев. И, хоть у меня есть своя квартира, она служит перевалочным пунктом и складом для вещей.

Грег говорит, что я просто не люблю обязательства. Может, это и так. Обязательства – это оковы на твоей шее и руках. Ты не можешь избежать их, оставить или закрыть глаза. Для кого-то они приносят радость, отношения, семья и дети – то, о чём многие мечтают. В моём списке желаний их никогда не было. В этом свою роль сыграли родители, не готовые ни к браку, ни к ребёнку, и в итоге присоединившиеся к секте, управляющей нашим городом. С виду они просто очень набожные, но чем дальше копаешь, тем страшнее становится.

Нет ничего ужаснее людей. Особенно тех, кто свято верит, что человек на небе простит им все грехи за искреннюю молитву. И не важно, что на руках этих людей крови столько, сколько не было на руках Теда Банди. Их правосудие – это Бог. Их жертвы – неверные и грязные.

Нет. Не хочу вспоминать. Не сегодня. Я далеко от этого места. У меня получилось сбежать до того, как меня посвятят. До того, как моя девственность станет достояние всего города, и каждый мужчина сможет её попробовать.

– Ешь, а то остынет.

Видно, я выпала из реальности на время, окунувшись в воспоминания. Передо мной уже стояла тарелка с едой. А пустующее рядом место было занято. Полицейским.

– Да, спасибо.

Потянулась к вилке, но из-под ресниц осматривала мужчину. Он был широк в плечах, форма сидела настолько хорошо, что непроизвольно во рту собирались слюнки. Черные, как смоль, волосы были уложены назад, но пара прядей предательски спадали на лоб. Четко отчерченные скулы были покрыты легкой щетиной, бледные потресканные губы сложились в полуулыбку. Но глаза, теплые карие глаза, напоминающие мой любимый горячий шоколад из французских кофеен, смотрели с легкой заинтересованностью и настороженностью.

– Сегодня ты не мокрая.

Ага, значит это тот самый полицейский. Угораздило же.

– Вчера было исключение.

– В нашем городе стоит всегда носить с собой зонт.

"Нашем"? Ещё одна особенность маленького города.

– Учту.

Закинула в рот кусок курицы, настолько вкусной, что захотелось застонать, чтобы намекнуть, что разговаривать не намерена. Но мужчину это явно не колышело.

– Когда вы переехали в этот дом?

– Вы спрашиваете в лоб, даже не узнав моего имени. Разве так работают полицейские?

– Я не на работе, это раз. И вы не сказали бы мне своего имени, это два.

В этом городе все мысли читают, или что? Как он…

– Эмилия Ланкастер. Её книги обожает твоя мать, – на мое плечо опустилась чья-то рука, и рядом с головой появились каштановые кудряшки.

Девушка из ведьмовского магазинчика. Я прищурилась, показывая, что использую её свечи против неё, а именно те, что для порчи с расстройством пищеварения. Она мне хитро подмигнула и уплыла к бару.

– Ланкастер, – полицейский протянул мою фамилию, пробуя на вкус каждый слог. Это было, на удивление, приятно и сексуально, – Моя мама и правда большая любительница твоих ужастиков.

– Приятно слышать.

Дружелюбный автор предложил бы подписать книгу или хотя бы автограф оставить. Но я не дружелюбный автор. По крайней мере сегодня.

– Приехали устроить встречу фанатам? – мужчина отпил из своей бутылки пива, внимательно следя за моими движениями.

Он прекрасно понимал, что его вопрос лишён смысла. Досчервуд слишком мал, чтобы устраивать встречу с фанатами.

– Для чего интересуетесь, мистер полицейский?

– Зовите меня просто Брендан. Брендан Холл, – я кивнула, показывая, что имя услышала. А вот запомню ли, это другой вопрос, – Вы новый человек в городе, мне стоит знать, зачем вы здесь. Вдруг решили переехать и вам нужна экскурсия по городу.

– Напрашиваетесь в экскурсоводы?

– Нет, но мог бы найти подходящего.

Я покачала головой. Не нужна мне экскурсия, так погружаться в этот город в мои планы не входит.

– Я здесь на время. Хочу отдохнуть.

– Довольно необычное место для отдыха, не находите?

Где-то я это уже слышала.

Брендан наклонился, опираясь локтями о стол, давая мне прекрасный вид на мощные бицепсы. Ну точно полицейский из романов, причём самых непристойных.

– Я автор хоррор историй про маньяков в костюме пчёл и призраков, желающих занять место ребёнка, чтобы играть в машинки. Разве меня саму можно назвать нормальной?

Исказив настоящую суть своих книг, надеялась, что этот мужчина от меня отстанет.

Хэй, я уже сказала ему, что немного не от этого мира, чего он скалится то?

– Так понимаю, что именно эта ваша сумасшедшая натура и надоумила поселиться в этом доме.

– Чем вас так интересует этот дом. Ну поселилась и поселилась. Или он что-то типа достояния Досчервуда?

Брендан помрачнел и отрезал:

– Нет.

Интересная смена настроения.

– Тогда что же? Расскажите мне.

– Этот дом притягивает смерть, – я чуть не засмеялась, но попыталась сдержаться. Как же часто мне приходилось слышать что-то подобное, – В нём уже произошло несколько убийств, также есть основания верить, что пропавшие без вести тоже связаны с этим домом.

Ага, это я читала. Ничего интересного. Одно убийство, два самоубийства и пару мелких дел. В первом убийца давно в тюрьме, в двух вторых доказано желание людей покончить с собой. С пропажей сложнее, это главная боль Досчервуда. Первый раз массовое исчезновение девушек случилось лет пятьдесят назад. Тела найдены не были, преступник тоже, полиция тогда потерпела крах. Отделение было закидано овощами за то, что не нашли чьих-то жён и дочерей. Следующие исчезновения произошли через двадцать лет, финал был таким же. И последний раз похожее дело было пять лет назад. Тогда пропало четыре девушки лет двадцати пяти. Тоже не нашли.

– В каждом доме свои скелеты в стенах, особенно если этому месту более ста лет.

– Люди говорят, что в этом доме призраки. Это стало одной из причин вашего приезда?

Боже, он понимает, что так только докидывает мне причин остаться в этом доме?

– Настоятельно рекомендую вам всё же съехать из этого дома.

– Вы верите в призраков?

– Я верю фактам и статистике, – его глаза потемнели. – И у меня нет желания потом писать протокол о вашей смерти.

– Я вас услышала, мистер полицейский, но съезжать не намерена.

– Мне придётся настаивать. И да, не называйте меня мистер полицейский.

– Буду называть, как хочу, – я отхлебнула пива, – Я не съеду, как бы вы не настаивали и не умоляли.

– Вы автор ужастиков, и скорее всего читали много разных хоррор историй.

Я кивнула, подавляя желание блаженно улыбнуться, вспоминая всю мою коллекцию ужастиков, которые мне предстоит расставить на полки в доме. Да, я перевезла почти всю свою библиотеку туда, где буду жить пару месяцев. И что вы мне сделаете?

– Тогда считайте, что эти дома что-то типа номера 1408¹. Необъяснимо как, но вокруг него только смерть, а вы тот самый автор, который рвётся написать книгу об этом месте, не слушая никого.

Я фыркнула и оскалила зубы.

– Я была в катакомбах Хайгейтского кладбища², провела несколько ночей в замках Гоуска³, Лип⁴, Ле-Кенель⁵ и Драгсхольм⁶, – для наглядности ещё и пальцы стала загибать перед его носом, – Пролазила от и до города-призраки, Дадлитаун⁷ и Кенникот⁸, и черт возьми, на моей карте заброшенных мест даже отмечены психбольницы Вилларда⁹ и Байберри¹⁰, и заброшенный остров Повелья¹¹, на котором трупов столько, что два твоих полуразрушенных домика никогда не видели.

Он в непонимании поднял бровь. Как же сложно объяснять что-то человеку, который явно не интересуется мрачной стороной исторических построек.

– Мне не страшны призраки, – сдалась я. Объяснять что-то этому упрямцу бессмысленно, – Кончать с собой в мои планы не входит, ещё пожить хочу. А шанс, что меня похитят достаточно мал. У вашего местного маньяка свои правила игры, следующие преступления будут лет через пятнадцать, к этому моменту в городе меня уже точно не будет.

Брендан недовольно фыркнул.

– Вы остра на язык.

– И вам это нравится?

– Нет, мне хочется вымыть ваш рот с мылом.

Не ты первый, не ты последний, дружок.

– Думаю, на этом наш прекрасный разговор стоит закончить, – в слово "прекрасный" я вложила столько яда, что полицейский должен был уже корчится на полу. Но нет, он спокойно сидит, прожигая меня взглядом.

Схватив со стола оставшуюся бутылку, которую мне не дали выпить в полном спокойствии и одиночестве, развернулась, но меня остановили:

– А зонт? Не хочешь вернуть?

Я пожала плечами, ехидно улыбаясь.

– Не-а, – и довольной походкой от бедра вышла на улицу.

Ага, многого хочет. Сначала съезжай из дома только потому, что вокруг него одни неприятности, потом безмозглым автором меня назвал (ладно, немного иначе, но смысл был именно таким). После такого он этот зонт увидит только тогда, когда я замахнусь им, чтобы ему по лбу припечатать. Лучше ему меня бояться, а не призраков. Такими темпами прикончу его раньше я, а не они.

Так, а когда это мы перешли на "ты"?

3. Черный кот и куча неприятностей

Не злите хозяйку черной кошки.

Она откусит вам руку.

Эмилия

Самые страшные истории не про монстров или призраков, они про людей. Именно это я усвоила, путешествуя по миру. Ни один призрак не возникнет без ужасной насильственной смерти. Не будет настоящей мрачной истории без сумасшедшего врача в психбольнице, практикующего пытки. Без учительницы, избивающей учеников. Без графа, насилующего служанок. Без свихнувшейся матери, убившей собственных детей.

Без злобной соседки, ненавидящей всех живых существ, в особенности себя. Именно такая жила в соседнем доме и последние два дня орала на всех домочадцев и проходящих мимо людей. На заборе у неё должна была висеть табличка: "Осторожно! Злая хозяйка". Иногда она причитала так громко, что приходилось надевать наушники и включать на полную громкость.

Эми, ты же не хотела дружелюбных соседей с натянутыми улыбками, держи злобную старуху, которая обложит тебя трёхэтажным матом, если ступишь на её газон.

Интересно, подростки хоть раз изрисовывали её жухлую травку или закидывали участок бумагой? У неё точно бы случился нервный срыв. Хотя, это себе дороже будет.