Подхожу к нему и возвращаю ему его вещь, хотя жуть как хочу оставить ее себе. Черт вновь скрылся в самой темной части пещеры, потом вернулся, держа в руках небольшого размера коробку.

– Держи. Я высыпал тебе в коробочку немного пыльцы. Вдруг пригодится…

– Спасибо. – Поблагодарила черта, улыбнувшись ему.

Он как-то странно посмотрел на меня, на несколько секунд задержав на моем лице взгляд.

– Давно хотел спросить… А зачем вы, люди, постоянно зубы показываете?

Я не сразу поняла его вопроса. А когда до меня наконец-то дошло, то я не смогла сдержать смеха:

– Это мы так улыбаемся! – пытаюсь объяснить забавному зверьку. – Видишь? Ха-ха-ха! Какой же ты смешной!

– Сама ты смешная, – вдруг обиделся он. – Если ты о моих рогах…

Не успел чертик договорить пламенную речь о своих кривых рожках, как вдруг снаружи донесся чей-то голос:

– Герман!

– Это тебя? – спрашиваю я, прислушиваясь.

– Накинь на голову свой капюшон и сиди тихо, не высовывайся. – Встревожился тотчас бес. – Гляну, что там…

Выходит из пещеры.

Я тихонечко последовала за ним. Притаилась за каменной стеной и стою, слушаю, о чем разговаривают:

– Чего тебе? – не очень-то радужно приветствовал своего гостя Герман.

– Слышал новость?

– Скажешь сейчас и услышу. – Буркнул недовольно черт.

Что-то успокоительная пыльца не очень-то его успокоила. Мало принял. Или он с рождения такой вечно ворчливый?

– Говорят, человек ворвался в ад. – Произнес тот, полушепотом.

– Это не новость. У нас тут много грешников, пришедших с преступного людского мира.

Тихонечко выглядываю из пещеры и вижу еще одно черта, точно такого же, как и Герман: волосатый, копыта вместо рук и ног, хвост до земли, рыло, как у свиньи, и точно такого же небольшого роста, как Герман. Но отличие между ними одно все же имелось. И это рога. У того росли ровно, прямо, и, кажется, размером были больше.

– Так дело не о грешниках! – эмоционально стал восклицать другой черт. – Живой человек попал в подземный мир! Представляешь, что теперь будет?! Говорят, кто-то из наших нелегально в мир людей поднимался. А за несанкционированное проникновение в мир людей сам знаешь, что полагается.

Смотрю и вижу, как у Германа хвост начал подергиваться. Нервничает что ли так?

– Люциферу уже известно об этом? – голос Германа заметно изменился.

– А как же! Ему сразу доложили об этом.

– Вот человек, – выругался черт.

– Ладно, пойду я. Сказали оповестить об этой ужасной новости как можно больше нечисти. Вдруг кто встретит этого человека. Был четкий указ от власти: если кто его поймает – чтобы сразу доставил к Люциферу. Кстати, за пойманного человека обещали вознаграждение.

– Какое? – спросил мой похититель, как мне показалось довольно заинтересовано.

– Шесть алмазов. – Произносит черт и уходит.

Убедившись, что черт, в самом деле, ушел, Герман возвращается в пещеру.

– Предупреждаю сразу, если ты соблазнился шестью алмазами, то знай, я сдам тебя Люциферу прежде, чем ты получишь свое вознаграждение. – Предупредила я сразу черта.

– Дура? – смотрит на меня рассерженно. – Я специально спросил о вознаграждении, чтобы не вызывать его подозрения. На кой человек мне шесть алмазов, если мне грозит ссылка в мир грешников?

Смотрю на Германа и замечаю, что его розовый поросячий носик стал белым – белым. Отчего, интересно, у него изменился цвет рыла?

– А зачем ты поднялся на землю, если вам запрещено это делать? – спросила я, присев на булыжник.

– Подслушивала? – смотрит на меня недовольно, но все же ответил на мой вопрос: – Пятница тринадцатого – мой любимый праздник. В этот день многие нечисти, получившие разрешение от администрации Люцифера, вправе подниматься на землю, но так, чтобы никто из людей их не видел. В этом году мне не дали разрешения подниматься в мир людей, – яростно сопит своим вновь порозовевшим пятачком. – Видите ли, в этом году я не участвовал в благотворительной акции: поймай сбежавшего грешника и получи бонус от Люцифера.

Не пойму, то ли он так шутит, то ли говорит всерьез. Но честное слово, звучит с его уст это очень смешно.

– Мдаа, – задумчиво протянула я, пытаясь сдержать вырывающийся наружу смех. – Олег вызывал демона, а пришел обычный черт.

– Не понял, – посмотрел на меня, сузив свои крошечные глаза-бусинки.

– Это не важно, – отворачиваюсь от ответа, который бы точно не понравился черту. – Как будем меня возвращать на землю?

– Надо подумать… – Принялся расхаживать по пещере, задумчиво дотрагиваясь копытом до своей короткой козлиной бородки.

– А разве нельзя вернуться тем же способом, каким я попала сюда?

Чем глубже задумывался Герман, тем быстрее становился его шаг, как в ускоренной перемотке видео. Со стороны это выглядело очень смешно: то ли козленок, то ли поросенок мечется по загону, пытается найти выход. Только и слышно, как его копыта бьются об каменистый пол. Голова даже начала кружиться, наблюдая за его беготней.

– Люцифер открывает портал в другой мир только в пятницу тринадцатого. А следующий праздник настанет только… – Герман мысленно принялся считать дни, прищурив один глаз, а я, ожидая решающего ответа, даже затаила дыхание. – В следующий раз портал откроется лишь через три месяца в декабре месяце! – эмоционально взвыл черт.

– Что? – выдохнула досадно и от расстройства начала болтать без умолку: – А по-другому никак нельзя открыть портал? Я не могу здесь сидеть три месяца, мне домой нужно. В декабре у меня экзамены, а я учусь всего лишь во втором курсе исторического факультета. А кто зачеты за меня будет сдавать? Я что я родителям скажу? Они же меня разыскивать станут… А у мамы сердце больное… А папа знаешь какой у меня строгий? Если меня отчислят из университета, он меня и розгами может побить!

– Человек подери, ничего не понял, что ты сказала. – Смотрит на меня, как на сумасшедшую.

– Герман, выведи меня из ада! – чувствую, как во мне начинает просыпаться паника. – Я хочу домооой!

– Прекрати визжать, уши в трубочку сворачиваются. – Недовольно буркнул черт. – Человек, вздохни пыльцу, а то ее действие походу закончилось.

С большим трудом взяла себя в руки, открыла коробку, которую держала все это время в руке, и снова вздохнула волшебную пыльцу.

– Меня вообще-то Женей зовут. – Произношу уже спокойно.

Перед тем, как вернуться домой, – обязательно попрошу у Германа еще пыльцы. Пригодится перед экзаменами.

– Герман. – Коротко, уже официально представился тот, с привычной для себя ворчливой манерой.

– Итак, – важно произношу я, закидывая ногу на ногу. – Что будем делать дальше? Как будем вызволять меня из ада?

Герман ответил не сразу, сначала немного поразмыслил, потом резко куда-то засобирался:

– Посиди здесь, я скоро вернусь.

– Куда ты? – иду за ним. – Не оставляй меня одну!

– К своей бабушке. Яга должна знать другой способ, как выбраться живому человеку из ада. – Произносит он на пути к выходу из пещеры.

Баба-яга? Я думала, она вымышленный сказочный персонаж…

– Только никуда не уходи! – пригрозил копытом напоследок. – Если тебя поймает демон – я уже не смогу тебе помочь.

Глава 2

Ад в представлении авраамистических религий и зороастризма, а также в мифологии и фольклоре различных культур – ужасное, чаще посмертное место наказания грешников. Как правило, противопоставляется раю. Именно здесь души грешников после их смерти подвергаются вечным мукам. Из гипотезы о существовании ада следует вывод о безнравственности рождения человека.

Есть такая фраза: не пройдя все круги ада, не поймешь, что такое рай. Неужели мне придется пройти все эти круги, чтобы выбраться отсюда?

В «Божественной комедии», Данте тонко и искусно описывает ад, куда попадают навеки осужденные грешники, чистилище, где искупают свои грехи, и рай – обитель блаженных, а также детально описывает структуру ада, где он выделил 9 кругов.

Первый круг: Лимб, где пребывают души тех, кто не совершил праведных деяний, но умер без крещения.

Второй круг: Сладострастие, похоть. Возжелал чужую жену или мужа, жил в разврате – твоя душа будет носиться неприкаянной над бездной вечно.

Третий круг: Чревоугодие. В этом круге заключены обжоры.

Четвертый круг: Жадность – обитель тех, кто недостойно тратил и копил.

Пятый круг: Гнев и скука, уныние и лень.

Шестой круг: Для еретиков и лжеучителей.

Седьмой круг: Для насильников и убийц всех мастей. А именно: тираны и разбойники, самоубийцы, богохульники.

Восьмой круг: Для обманувших недоверившихся – пристанище для сводников и обольстителей. Прорицатели, гадатели, колдуньи, взяточники, лицемеры, льстецы, воры, алхимики и т.д.

Девятый круг: Обманувшие доверившихся.

Интересно, если меня поймают, в какой круг определят? И могу ли я воспользоваться услугами адвоката, когда начнется надо мной процесс Страшного суда?

С момента ухода Германа прошло примерно минут десять. Мне становится невероятно жарко, и я снимаю свой черный плащ, потом теплую толстовку (удивительно, как долго мне удавалось оставаться в ней при такой-то жаре), и остаюсь в голубых джинсах-банан, в белой футболке и в белых кедах. И мне по-прежнему жарко.

Вытаскиваю из кармана плаща свой мобильный телефон. Пятьдесят процентов зарядки, никакой связи и время показывает третий час.

Интересно, если ли в преисподнии Wi-Fi?

Подняв над головой свой мобильный, начинаю расхаживать по пещере, пытаясь поймать хоть какую-то связь. Глупо, конечно, но чем черт не шутит. И ничего. Полная тишина.

Интересно, что находится за пределами этой пещеры?

Любопытство снова просится наружу, но на этот раз голос разума затмил все остальные чувства, и я осталась послушно дожидаться возвращения Германа в его уютной берлоге.

А чтобы хоть как-то утихомирить свое любопытство и скоротать время, я подошла к окну и стала оттуда тихонечко высматривать местность.

Во-первых, в аду не так страшно, каким нам его представляли наши «предки»: что-то не наблюдается котел, с варящимися в кипятке грешниками, нет вечного геенского огня и т.д. Это не мрачная бездна, где вечный холод, и куда не поступает дневной свет. Свет присутствует, правда, пока не ясно, откуда именно он идет.

Пейзаж ада напоминал мне пасторальные картинки Древней Греции. Неподалеку виднелись развалины какого-то храма с желтеющими колоннами и обломками статуй, а вдали, примерно в километре, располагался целый город с множествами каменных сооружений в античном стиле, с присущей ему грациозностью дизайна, пропорциональностью и гармонией.

Во всей этой античной красоте я все же выделила один значительный недостаток: полное отсутствие живых растений и каких-либо цветов. Камни, песок, горная местность и невероятная жара. Небо выкрашено в песочный цвет, без каких-либо признаков присутствия облаков или грозовых туч. Даже солнца не видно, будто песчаная буря господствует над головой. Но при этом, на поверхности довольно светло.

Жизнь, если можно это так назвать, в аду вовсю кипела. Пока сидела и выглядывала из окна, мимо пронеслись несколько чертей, каждый в точности похож друг на друга. Ума не приложу, как они друг друга различают?

Кстати, ад населен не только чертями, но и людьми. Самыми настоящими людьми. Единственное, что меня смутило в них, то это их одежда: кто-то был завернут в простыню, на ком-то были лишь грязные, рваные тряпки, а кто-то был одет в чистую, дорогую на вид, легкую одежду из шелка. Элита ада, – решила я для себя.

Получается, и в аду не все равны между собой, здесь все же присутствует некая иерархия.

Не успела я додумать мысль о неравенстве сословий среди нечисти, как вдруг до моего слуха донесся стук быстро приближающихся копыт. Кто-то спешно бежал к пещере.

Я стала метаться по пещере, пытаясь найти укрытие от посторонних глаз. Но ничего другого так и не придумала, как с замиранием сердца ждать того, кто сейчас войдет в пещеру.

– Уф, – облегченно выдыхаю, когда у входа показался Герман.

– Ой-ёй, – тяжело дышит черт. – Еле копыта унес.

– За тобой гнались? Стража? – напряглась тотчас я.

– Нет, бабка моя. – Встряхнул выступивший со лба пот.

– Зачем? – не поняла я.

– Хотела проклятье на меня наложить.

– Зачем?

– Хотела превратить меня в крысу.

– Зачем?

– Че ты заладила, зачем да зачем? – разозлился черт и топнул копытом. – Разозлилась на меня она. Что тут непонятного?

Вопрос «Зачем?» все еще хочет вырваться наружу. Но, чтобы снова не разозлить черта, я немного перефразировала вопрос:

– Она разозлилась на тебя, потому что ты признался ей, что по ошибке пустил человека в ад?

– Если ты уже обо всем догадалась, зачем же тогда снова спрашивать об этом? – раздраженно бросил черт.

Он отправился вглубь пещеры, стал греметь чем-то металлическим, жестяным, будто роется в куче барахла. Потом шум утих, и он вернулся, держа в копытах небольшой чугунный котелок.

– Чуть позже придет моя бабка. – Проворчал черт, приземлившись у костра. Поставив котел рядом с костром, он принялся разводить огонь.

– Она не сказала тебе, зачем хочет прийти?

Черт промолчал, бросил на меня раздраженный взгляд, после чего вышел из пещеры.

Новость о прибытии Бабы-Яги меня очень напугала. А вдруг она меня тоже захочет превратить в крысу или в такого же черта, как Герман?

– Из меня, наверное, выйдет красивая чертиха… Или чертовка? – вслух начинаю рассуждать я.

– Волшебной пыльцы что ль перебрала? – бесшумно вернулся в пещеру Герман. – Яга хочет взглянуть на тебя. У нее есть одна мыслишка, как вернуть тебя обратно на землю.

– А она точно хочет нам помочь? – спрашиваю я с сомнением. – Просто у нас, на земле, она представлена отрицательным, злобным и жестоким персонажем, никогда не помогающим людям.

– Скажи ей это – и тогда твои слова тут же осуществятся. – Фыркнул черт, таща за спиной мешок с чем-то живым внутри.

– Нет, спасибо. Я еще жить хочу.

– Хах, – рассмеялся он вдруг. – «Я еще жить хочу», – с издевкой повторил мои слова. – Ты в аду, позволь напомнить. С момента, как ты попала сюда, жизнь твоя уже остановилась.

– Как? – ахнула я от испуга. – Я умерла?!

– Не совсем. – Встав на четвереньки, произнес он, одновременно дуя в тлеющий костер, который никак не хотел загораться. – Что вообще такое жизнь? – поднимает на меня свои кругленькие, крошечные глазенки. – Вот ты сейчас разговариваешь со мной, чувствуешь запах дыма, тебе жарко и ты хочешь есть? – в ответ я киваю, он продолжил: – А как ты можешь все это чувствовать, когда ты умерла? Ты же в аду…

Очень забавно видеть черта, философствующего на тему «Жизнь в аду». Я так и не рискнула прервать его пламенную речь и признаться, что ни черта не поняла, что он только что наплел мне. Побочный эффект успокоительной пыльцы, я полагаю.

Продолжая философствовать о жизни и смерти, черт снова ушел вглубь пещеры и вернулся оттуда со специальной опорой-треногой, которую поставил поверх костра, предварительно подвесив на него свой котелок. Потом стал вытаскивать из мешка огромных, живых крыс и бросать их прямо в раскаленный котел.

Не передать словами, какой ужас и отвращение я испытала при виде процесса готовки ужина. А из-за запаха гари, исходящего из котелка и который впоследствии заполнил собой всю пещеру, Эдик стал проситься наружу.

Я закрыла рот ладонью, старалась как можно реже дышать. А Герман, напротив, с удовольствием вдыхал «аромат» своего ужина.

Может, я и была безумно сильно голодна полчаса назад, а сейчас мне расхотелось даже пить, не то чтобы есть.

Но, к моему удивлению, ради хотя бы вежливости и гостеприимства, Герман даже не предложил мне присесть с ним за его булыжный стол. Молча вывалил только что поджарившихся крыс в алюминиевую тарелку и, присев на камень, стал в обе щеки уплетать их.

Никакого воспитания и культуры.

А что я удивляюсь? Он же черт.

– Чего смотришь? – раздраженно спросил голодный зверек, поймав на себе мой взгляд.

Я сморщилась и отвернулась от черта, не желая видеть весь этот тошнотворный процесс принятия пищи.

Неужели здесь все питаются крысами? Если так, то меня ждет голодная смерть в аду, как бы это смешно не звучало.

– Чего развел вонь на всю округу? – вдруг со стороны выхода раздался чей-то скрипучий голос.

Мы с чертом синхронно поворачиваем головы в сторону голоса.

– Бабушка, ты уже пришла? – взвизгнул черт, чуть не подавившись аппетитным куском шерстяного деликатеса.

– Так это и есть Баба-Яга? – невольно вырывается у меня.

– Какая я, к лешему, тебе Баба-Яга? – проворчала женщина, еле-еле скребя до нас. – Черт ты невезучий, – обращается к своему внуку, – сказала же, не называть меня так. Насмотрелся человеческих сказок, дурень ты пустоголовый.

Теперь я понимаю, в кого Герман такой ворчливый. Впрочем, бабушка будет похлеще него в плане ворчливости.

В отличие от своего внука, она не была чертом, а скорее всего человеком пожилого возраста, если выражаться мягко. А если передать образ более точно, то это уродливая старуха в непонятных лохмотьях, со спутанными седыми волосами, длинным горбатым носом, торчащими изо рта клыками и покрытым бородавками, морщинистым лицом зеленоватого оттенка. От нее исходил невероятно сильный запах плесени и сырой земли.

– Это и есть твой человек? – шаркающей походкой начинает приближаться ко мне, вытянув вперед костлявые грязные пальцы с длинными желтыми ногтями, прям как в фильме ужаса. Я замираю от страха. – Точно живая. – Убедилась она, после того, как больно схватила меня за щеки и потрепала их до красноты. – Тощая, как моя правая нога. Бледная, как поганка. Ну, и уродливы же люди, – вдруг сплюнула она в сторону, с гримасой отвращения на лице.

– Бабуль, надо вернуть человека обратно, пока стража Люцифера не добралась до нее. – Пропищал Герман с волнением, заметно побаиваясь свою бабулю.

Если Герман боится ее, то я-то уж подавно. Чувствую, без еще одной порции волшебного успокоительного мне не осилить разговор с этой злобной престарелой колдуньей.

На улице стало темнеть, будто невидимое глазу солнце стало уходить за горизонт.

Ночь в аду – это что-то ужасное и зловещее, тем более, когда вокруг тебя орудует банда нечисти. Но мне бояться нечего, ведь рядом со мной находится самый настоящий черт и его бабушка – злобная колдунья.

Герман снова развел огонь, унес вглубь пещеры свой котелок и треногу, после чего мы втроем разместились возле костра, и, словно в пионерском лагере, бабуля начала рассказывать ужасы перед сном:

– Что тебе известно о Люцифере?

– Он демон. – Отвечаю с волнением в голосе, будто нахожусь на экзамене.

Ведьма смотрит на меня, молчит, видимо ждет, что я продолжу. А мне и сказать-то больше нечего.

– Ну? – требовательно смотрит, так и не дождавшись от меня продолжения.

– Я больше ничего о нем не знаю. – Признаюсь, пожимая плечами.

Ведьма и Герман смотрят на меня удивленно.

– Вот безграмотное существо. – Сморщившись, пробубнила себе под нос ведьма. – И чему вас только на Земле учат?