Глава 4

– Смотри, Эмили! Это же Мэннинг-Хаус. Разве он не прекрасен? – воскликнула Джейн, указывая на огромный особняк, мимо которого проезжал их экипаж. – Словно сказочный дворец.

Эмили засмеялась, рассматривая окна, мерцающие в свете солнца, словно бесконечные ряды бриллиантов, вставленных в белый камень, главным образом для демонстрации богатства хозяев, способных оплатить любые оконные налоги.^[4] Ей вспомнилась строчка, выученная когда-то на уроках истории династии Тюдоров: «Хардвик-Холл^[5] известен всем, окон больше здесь, чем стен».

Так или иначе, сложно представить, что герцог жил в этом холодном мавзолее.

– Только если это сказка о Снежной королеве, приносящей зиму из своего ледяного замка, – сказала она. – Он выглядит ужасно неуютным.

– Зато чрезвычайно хорош для грандиозных балов, – решительно заявила Джейн, не отрывая глаз от особняка. – Можешь ты хотя бы представить себя хозяйкой такого приема? Герцогиней?

– Нет, даже представить не могу, – ответила Эмили, смеясь. – По-моему, это просто ужасно. Все постоянно смотрят на тебя, докучают просьбами о приглашении на очередной бал…

– Именно герцогиня Мэннинг будет законодательницей мод и вкусов светского общества. Она сможет ввести в моду любой новый фасон. Разве это не восхитительно? – Джейн глубоко вздохнула, оглядываясь на исчезавший из виду Мэннинг-Хаус, когда их экипаж сворачивал за угол.

Смех Эмили стихал, и какое-то смутное подозрение закрадывалось при виде чуть прищуренных глаз подруги.

– Джейн, у тебя что, какие-то виды на герцога Мэннинга?

– Ах нет, что ты! – воскликнула Джейн. Она улыбнулась, и хитрая расчетливость исчезла из ее взгляда. Она поправила украшенную перьями шляпку на своих золотисто-каштановых вьющихся волосах и снова уютно устроилась в экипаже. – Нет, я не так наивна и слишком легкомысленна, чтобы из меня можно было сделать герцогиню. Это скорее по твоей части, Эм.

– По моей части? – изумилась Эмили. – Это вовсе не так. Из меня бы получилась никудышная герцогиня.

– Чепуха! Ты рождена для королевской жизни, с твоей-то внешностью и пленительной грацией. Но раз уж поблизости нет подходящего принца, герцог, пожалуй, отличный вариант. Тем более такой красавец, как Мэннинг. – Джейн наклонилась к ней и прошептала: – Неужели при виде его голубых глаз тебе не хочется растаять?

Ей, конечно, хотелось. Всякий раз, когда он смотрел на нее, она лишалась дара речи и жаждала лишь одного – тотчас же провалиться на месте. Но она не призналась бы в этом никогда и никому, даже Джейн. Даже самой себе.

– Ну да, он довольно милый, – осторожно сказала она.

– Довольно милый? – усмехнулась Джейн. – Да он настоящий греческий бог. Мои родители были бы в восторге, если бы я смогла заполучить его, но этого никогда не случится. Думаю, мне придется довольствоваться каким-нибудь провинциальным баронетом, вроде Уильяма Джеймсона. Он, кажется, вот-вот сделает мне предложение. Что же насчет тебя?

Эмили рассмеялась:

– Меня сэр Уильям ни капельки не интересует.

– Конечно нет, а кто интересует? Какая ты хитрая! Должен же быть кто-то, кто тебе нравится?

– Да нет никого такого.

– Я не верю в это.

– Поверь, моя дорогая Джейн. В этом сезоне я не встретила никого, кто бы мне действительно понравился. Возможно, мне тоже придется отыскать себе провинциального сквайра. Может, какой-нибудь милый викарий подойдет?

Она шутила, но, возможно, священник был бы как раз тем, кто ей нужен. Серьезный, искренний молодой человек, который по вечерам читал бы ей у камина, просил бы ее помочь с проповедями, поощрял ее благотворительную деятельность в ближайших окрестностях и никогда бы вдруг не набросился, как сделал когда-то мистер Лофтон. И было бы просто идеально, если бы у него была такая же плутоватая улыбка, как у герцога…

Эмили решительно кивнула:

– Вот кто мне нужен.

– Викарий? Родители ни за что не позволят тебе этого. Ты же красавица, дочь графа!

Пугливая дочь разорившегося графа.

– Время покажет.

Их экипаж въехал в Гайд-парк, вливаясь в поток карет, повозок и лошадей, выстроившихся к часу фешенебельного сборища.

– Не переживай, Эм, сезон балов еще не окончен. У нас есть время найти кого-нибудь лучше, чем сэр Уильям, – сказала Джейн и, достав из ридикюля маленький квадратный листок бумаги, продолжила: – Может быть, здесь?

– Что это, Джейн? Любовная записка?

Джейн хихикнула:

– Нет, глупышка! Это билеты на маскарад в Воксхолле. Моя сестра миссис Барнс раздобыла их для меня и согласилась нас сопровождать. Она легка на подъем, хотя не думаю, что ей будет так же весело, как и нам.

– Воксхолл? – проговорила Эмили заинтригованно, хотя это и не было на нее похоже.

Она слышала, что маскарады, проводившиеся в увеселительных садах, снискали дурную славу своими романтическими встречами в темных аллеях, хотя знаменитое освещение меняло ночной город до неузнаваемости. Она смеялась над самыми безумными историями, уверенная, что они чистой воды выдумка. А вдруг они правдивы? Что, если она воочию убедится в этом? Эмили взглянула на билеты. Витиеватая надпись гласила: «Концерт синьоры Растрелли. Фейерверки и иллюминация, каких еще не видели в Лондоне!» Музыка, фейерверки… Звучало заманчиво, но…

– Джейн, я не уверена, что нам стоит идти.

– Мы же наденем маски! Никто даже не узнает, что мы там были.

– Родители ни за что не разрешат.

– Тогда просто скажи им, что мы останемся на ночь у моей сестры. Я не знаю! Скажи, что к ней приехал родственник, викарий, и обещал прочитать нам замечательные проповеди.

Эмили засмеялась, раздираемая чувством долга и ослепительной возможностью развлечься. Ведь наверняка музыкальный вечер ничем не опасен? В конце концов, она не собиралась бродить по темным аллеям Воксхолла.

Где-то в глубине души проснулся крохотный озорной бесенок, который показывался крайне редко, но теперь словно подталкивал ее вперед. «Давай, – шептал он вкрадчиво и соблазнительно. – Будь же ты смелее, наконец! Какой от этого вред? Ты достаточно потрудилась».

Но она боялась не только вреда, но и опасностей. Насколько велик риск? Тем не менее искушение почти завладело ею.

– Не знаю, – сказала она, – думаю…

– Добрый день, леди! – Чей-то голос прервал ее. – Чудесная погода сегодня, не правда ли?

Эмили подняла глаза и увидела мистера Джорджа Рейберна, приближавшегося к ним верхом на лошади. Он был единственным поклонником Эмили в этом сезоне, танцевал с ней на первом балу и с того момента неизменно оказывал знаки внимания. Присылал ей цветы, приносил лимонад на званых вечерах и все в таком духе. Подобные мелочи, собственно, и возвели его в категорию поклонника. Однако предложения ей он не делал. Впрочем, старшие Кэрроллы в любом случае отказали бы ему. По слухам, он владел достойным состоянием, но титула не имел.

Теперь же, когда сезон подходил к концу, стоило более ответственно и серьезно продемонстрировать свои намерения, если таковые у него были. Если бы он действительно нравился Эмили, возможно, она смогла бы убедить родителей в том, что Рейберн – вполне подходящая партия.

Лошадь мистера Рейберна поравнялась с экипажем, и он улыбнулся девушкам, учтиво приподняв шляпу. «Я просто обязана ему симпатизировать», – думала Эмили, отвечая улыбкой. Он чрезвычайно привлекателен: блестящие волнистые темные волосы и карие глаза, волевая челюсть и прямой нос. Высок и строен, атлетического сложения. У него немало почитательниц. Он любит поэзию, много путешествует, обо всем имеет верное суждение и обладает безукоризненными манерами.

Кроме того, Эмили и впрямь казалось, что она ему действительно нравилась. Его не отталкивала ни ее застенчивость, ни недостаток танцевальных навыков. Почему же он не мог ей понравиться? Возможно, причина в том, как он смотрел на нее. Хотя не исключено, что ей попросту показалось. Все остальные, и Джейн тоже, похоже, были им совершенно очарованы. Подруга протянула руку мистеру Рейберну, заливаясь радостным смехом.

– Мистер Рейберн! Мы не виделись с вами на этой неделе, – сказала Джейн.

– У меня скопились кое-какие имущественные дела, не терпящие отлагательств, – ответил он. Беседуя с Джейн, Рейберн устремил взгляд на Эмили. – Вряд ли мое отсутствие так уж всех озадачило, учитывая всю эту бальную суету завершающегося сезона.

– О, я готова поклясться, что вас не хватало! – воскликнула Джейн. – У леди Орман вообще недоставало кавалеров для танцев, не так ли, Эмили?

Эмили улыбнулась, вспоминая, что сама не танцевала вовсе, невзирая на количество мужчин.

– Да, действительно не хватало, по крайней мере, хороших партнеров для танцев.

Мистер Рейберн удивленно поднял брови:

– Вы считаете меня хорошим партнером, леди Эмили?

– Вам удалось быть грациозным настолько, что я ни разу не наступила вам на ногу, мистер Рейберн, к тому же вы несколько раз спасли меня от неминуемого падения. Так что для меня вы – настоящий эксперт в танцах.

– Рад, что произвел на вас впечатление хотя бы этим, леди Эмили, – ответил он.

Джейн смотрела то на него, то на нее, склонив голову так, словно пыталась разгадать какую-то тайну.

– Может быть, прогуляемся немного? Хочется размяться.

Эмили, кивнув, с готовностью согласилась. Возможно, если они будут гулять, смешавшись с толпой, ей будет легче избегать пристального взгляда карих глаз мистера Рейберна. Ей казалось, что он постоянно смотрит на нее, ожидая чего-то, непонятно, правда, чего именно. Она лишь чувствовала, что это вызывает у нее какое-то беспокойство и дискомфорт, и это совсем не похоже на ощущения от взгляда герцога Мэннинга.

Они вышли из экипажа и отправились пешком вдоль пешеходной дорожки. Эмили любила бывать в парке по утрам, когда тротуары еще пустынны и лишь изредка встречаются няньки со своими подопечными да лакеи, выгуливающие любимых собачек хозяина. Она с удовольствием наблюдала за детьми, играющими с обручами и куклами, наслаждалась свежим прозрачным воздухом и чувством свободы. В такие минуты она с тоской и вожделением мечтала о тех днях, когда у нее будет свой ребенок, как она будет гулять с ним в парке, воспитывать и любить всей душой.

Ближе к вечеру парк менялся до неузнаваемости: его заполняли одетые по последней моде светские дамы и джентльмены, прибывшие сюда с нескрываемым намерением себя показать и на других посмотреть. Шумно смеясь, какая-то пара прошла мимо них и толкнула Эмили. Она оступилась, и мистер Рейберн подхватил ее за руку, довольно сильно сжав в своей.

– С вами все в порядке, леди Эмили? – спросил он.

– Ах да, благодарю вас, – ответила Эмили, стараясь высвободить руку, но он продолжал удерживать ее и вел за собой, пытаясь найти хоть клочок свободного пространства.

– Сегодня здесь особенно многолюдно, – отметила Джейн так, словно в другие дни было по-другому. – Нам так повезло, что вы с нами, мистер Рейберн, в случае чего вы сможете нас защитить.

– А как повезло мне, что я сопровождаю двух таких милых леди. Мне позавидует любой мужчина из собравшихся здесь, – ответил он с очаровательной улыбкой. – Ну а теперь, мисс Торнтон, леди Эмили, может быть, вы все-таки расскажете мне обо всем, что я, как ни печально, вынужденно пропустил ввиду моего отсутствия в городе? Действительно ли прием у леди Орман явился таким столпотворением, как предсказывали?

– Да уж! Нельзя было и шагу ступить, чтобы тебе не отдавили ногу, – воскликнула Джейн, не желая признаваться, что ее не было на бале.

Пока подруга без умолку болтала о званом вечере, Эмили, уже почти не слушая, уносилась мыслями далеко от этих сплетен, многолюдного парка и даже мистера Рейберна, все еще сжимавшего ее руку. Она думала о своем уроке у миссис Годдард, запланированном на следующую неделю, о любимой ученице Салли, подающей большие надежды, и о том, как успешно продвигаются вперед все ее подопечные. Им уже требовался более сложный материал, чтобы продолжать развиваться. Быть может, ей стоило обучить их и азам итальянского? Возможно, некоторые из них уже в ближайшем будущем смогли бы стать гувернантками.

Эмили так увлеклась своими мечтами, что заметила корень прямо у себя под ногами, только когда споткнулась об него.

Она вскрикнула от боли, пронзившей ногу, которую не смог защитить от удара ее тонкий сапожок. Пальцы мистера Рейберна снова сдавили ее руку, помогая ей удержать равновесие.

– Спасибо, мистер Рейберн. Вы очень добры.

– Ну что вы, всегда рад оказаться рядом в нужный момент, леди Эмили, – сказал он хрипловатым голосом, глядя ей в глаза. – Вам действительно нужен кто-то, кто бы заботился о вас.

Внезапно приступ ярости вспыхнул в груди Эмили, и она наконец резким движением высвободила руку. Вот этого она хотела меньше всего, поскольку люди постоянно ей указывали, куда идти и что делать! И именно «позаботиться» несло в себе скрытое желание диктовать. Ей никогда не позволялось делать то, чего хотела она сама, или иметь о чем-то собственное мнение.

– Благодарю за помощь, мистер Рейберн. Теперь уже все в порядке. – Эмили поспешно опередила его и Джейн, правда, пока еще не знала, куда направляется, но чувствовала, что ей нужно побыть одной и погасить эту внезапную, необъяснимую вспышку гнева, лишившую ее контроля над собой.

Она пришла в себя уже возле озера Серпантин, вокруг которого столпилось еще больше людей. Все они беззаботно смеялись, оживленно беседовали между собой. Однако она понимала, что на самом деле они неустанно следят друг за другом и неизменно друг друга оценивают.

Она отправилась дальше, замедлив шаг и усилием воли заставляя себя вежливо улыбаться. Джейн и мистер Рейберн следовали за ней, все еще обсуждая этот дурацкий бал.

На некотором удалении, как раз у края лужайки, Эмили вдруг заметила самого герцога Мэннинга верхом на белом коне, на фоне которого ярко выделялся его отлично скроенный темно-синий сюртук и элегантные замшевые брюки. Она остановилась, снова чуть не упав, словно внезапно ослепленная.

Она не могла оторвать от него взгляд. Казалось, все солнечные лучи были направлены лишь на него одного, и сам он словно сиял золотистым светом. Она вспомнила мифы об Аполлоне, которого музы называли «вечно сияющим», и теперь понимала, что они имели в виду. Несмотря на снующие повсюду толпы людей, он пребывал в полном одиночестве и излучал безмятежность и свет. На нем не было головного убора, и ветер играл его золотистыми волосами, роняя пряди на лоб и воротник сюртука. Рукой в элегантной перчатке он слегка придерживал поводья и отвечал на приветствия еле заметной улыбкой.

Складывалось впечатление, словно он потрясен, обнаружив себя внутри этой суматохи и какофонии.

– Что здесь делает Мэннинг? – услышала она позади голос мистера Рейберна. – Никто из его семейства не снисходил до того, чтобы появиться здесь.

В чем виноват герцог? Если бы она была герцогиней, никогда не стала бы делать ничего против собственного желания. И все же почему он здесь? Никогда прежде она не видела его в парке.

– Мы должны с ним поздороваться? – спросила Джейн нерешительным голосом, что было для нее совсем не характерно, ибо она, казалось, всегда точно знала, как поступать.

– Стоять в очереди со всеми желающими засвидетельствовать свое почтение? Не думаю, – с пренебрежением ответил мистер Рейберн. Он взял Джейн за локоть, и они повернули назад. – Мне казалось, мы планировали пройтись, леди Эмили?

– Да-да, конечно, – отозвалась Эмили, медленно поворачивая назад и следуя за ними по тропинке.

К ее изумлению, герцог, заметив ее, улыбнулся, натянул поводья и устремился в ее сторону.

– Господи! Герцог Мэннинг направляется прямо к нам! – вскрикнула Джейн.

– Так и есть, – проворчал мистер Рейберн.

Эмили взглянула на него и поймала хмурое, недовольное выражение лица, сменившееся буквально через мгновение дежурной приветливой улыбкой. Он явно не питал особой симпатии к герцогу Мэннингу.

Эмили была заинтригована, не знал ли он чего-то такого, чего не знают в широких кругах. А как иначе объяснить подобную реакцию? Что бы это могло означать?

– По-моему… О боже! – снова почти закричала Джейн. – По-моему, он собирается заговорить с нами.

Так и случилось. Натянув поводья, Николас направил лошадь прямо к Эмили и с улыбкой учтиво ей поклонился.

– Добрый день, леди Эмили. Надеюсь, вы уже оправились после того безумного столпотворения на балу леди Орман? – поинтересовался он.

И засветился широкой белозубой улыбкой, в которой сочетались и доброта, и игривая хитринка. Будто между ними существовала какая-то тайна, и он до мельчайших деталей помнил тот вечер, когда она, поскользнувшись на ступенях, упала прямо в его объятия. Жаркий румянец окрасил ее щеки, она поторопилась наклонить голову, прячась под соломенными полями своей шляпки.

– Да, я совершенно оправилась, ваша светлость, благодарю вас, – ответила она, сделав реверанс. – Честно говоря, прогулка на свежем воздухе, как сегодня, мне больше по душе.

Он засмеялся и чуть подвинулся в седле, так ловко, словно был в нем рожден. Эмили подумала о том, как органично он выглядел верхом на лошади, какое излучал спокойствие, обнаруживал грацию и определенную властность, в отличие от нее, она была просто в ужасе от этих огромных животных. Он посмотрел на нее так пристально и внимательно, словно видел впервые в жизни. Ей стало не по себе. Правда, не так, как когда мистер Лофтон схватил ее в саду. Сейчас, похоже, причина крылась в искушении, овладевавшем ее сердцем.

– Абсолютно с вами согласен, леди Эмили, – сказал он. – Ясный день на воздухе гораздо предпочтительнее.

Джейн слегка кашлянула, и Эмили, словно очнувшись, вдруг вспомнила, что они с герцогом в парке не одни.

– Ваша светлость, полагаю, вы знакомы с моими друзьями мисс Торнтон и мистером Рейберном.

– Конечно, знаком. Как поживаете, мисс Торнтон, мистер Рейберн?

– Замечательно, ваша светлость, – с готовностью ответила Джейн. – Мы как раз собирались немного пройтись. Может быть, вы присоединитесь к нам?