– Хорошо, какие у нас требования к дому?

– Вид на океан, обязательно бассейн, терраса, сад или хотя бы газон. И главное: подальше от людей. Я видела, как близко строят дома на побережье. Нам не нужны чужие взгляды, – потребовала я.

– Ты абсолютно права, я тоже за приватность. Тогда смотрим с большим участком. Как тебе поместье в итальянском стиле? Семь акров с прудом, конюшней, теннисным кортом…

– Покажи-ка фотографии, – я выхватила у него планшет. – Красота! Но дом высоко на горе, далеко от цивилизации, до города ехать будет далеко…

– Там есть вертолетная площадка, проблема решена. Хорошо, как тебе этот? – он показал другой вариант.

– Мне не нравится, что дом слишком современный, я люблю классику…

Остаток вечера мы рассматривали дома и решали, какие из сотни вариантов посетим…

Утром у меня снова была съемка, уже на другом канале. Но на разговор со мной снова выделили только пять минут, кратко объяснили, кто я, и спросили, как мне понравилось путешествовать по Европе, а дальше сразу пошли новости.

Я не понимаю, зачем мне появление в «Добром утре», если они не спрашивают о моем шоу. Я задала этот вопрос своему публицисту, она ответила:

– Ким, не важно, сколько времени тебе уделяют, и о чем спрашивают. Твое лицо должно мелькать по всем каналам для узнаваемости.

С этой съемки я поехала на фотосессию, а сразу после – на ток-шоу, где я выступила в роли эксперта.

Мне было скучно, сказать удалось только пару слов в самом конце программы, а до этого пришлось выслушивать чужие проблемы и быть свидетелем скандала и криков. Не понимаю, зачем я туда поехала.

Выйдя из студии, я была уставшая и разгневанная, написала Эдварду:

– Милый, одно дело интервью о шоу, другое – выслушивать глупые скандалы, устроенные непрофессиональными актерами-дилетантами. Я хочу пересмотреть свой график появления на телевидении!

Он сразу же позвонил:

– Что тебе не понравилось сегодня?

– Я дважды появилась в утренних программах, где меня никто не спрашивал о поездке по Европе и сути моего проекта, мы обсуждали насущные новости, вместо меня мог сидеть любой человек с улицы. А на ток-шоу я вообще не знаю, зачем меня позвали. Мне пришлось стать зрителем дешевого фарса по глупому сценарию с дракой как у Джерри Спрингера. До разговора с публицистом я хотела обсудить это с тобой.

– Правильно, что ты сначала позвонила мне. Как я понял, ты больше не хочешь утренних эфиров? – нежно уточнил он.

– Эдвард, чего ради я встаю в четыре утра? Чтобы сказать: «Доброе утро, страна!» за две секунды? Людям наплевать, что показывают в утренней передаче, пока они собираются на работу. Я считаю это бесполезными телодвижениями. Я слишком устала за месяцы съемок по восемнадцать часов, мне нужен отдых! – я уже кричала в трубку.

– Успокойся, малышка! Не кричи так! Я все решу, хорошо?

Его голос успокаивает меня. На дурацкие ток-шоу ходят только те, кто хочет стать известными любым способом, они готовы на безумства, но я хочу ассоциироваться с другим кругом.

Мой имидж – рассудительная леди, к тому же, невеста миллиардера. Зачем мне дешевый пиар?

Вечером мы отправились на светское мероприятие, нас фотографировали у входа в здание, затем при входе в бальный зал.

На первых подобных мероприятиях я была зажатой, а сейчас чувствовала себя, как Анджелина Джоли, широко улыбалась, подмигивала камерам и наслаждалась вниманием.

Мое золотистое платье блестело в лучах света при каждом движении. Эдвард гордо шел со мной под руку.

Мы здоровались и перебрасывались несколькими фразами с другими гостями, пили белое вино и передвигались по залу. Звучали приятные мелодии в стиле легкого джаза с участием саксофона, настроение было торжественное.

К нам подошла бывшая пассия Эдварда, Дженнифер. Ей за пятьдесят, но ее фигура подтянута и стройна, лицо гладкое, возраст выдают только дряблая шея и неприятный голосок:

– Какие люди! Вас двоих все лето не было видно! Избегаете общества? – пискляво хихикала она.

– Прошу извинить меня, я должен кое с кем поздороваться, – откланялся Эдвард.

– Мы провели три месяца на съемках в Европе, – спокойно ответила я.

– А, точно, ты что-то упоминала об этом весной. А что вы там снимали так долго? – полюбопытствовала она.

– Мы проехали на автомобилях от Польши до Португалии и обратно…

– Серьезно? У меня бы попа отнялась столько просидеть в машине! – вульгарно бросила она.

В отличие от лицемерки Тани на интервью, Дженнифер прямо выражала свои эмоции. Я рассмеялась и ответила ей:

– У нас же были прогулки по городам, посещение музеев и достопримечательностей!

– Но я могу представить, что из города в город надо ехать по несколько часов! Я бы не выдержала, я бы с ума сошла от безделья, – тараторила она. – Там же нечем заняться, пока сидишь в машине, а мне нужно движение, действие! – она щелкала пальцами и изображала странный первобытный танец.

– В дороге мы продолжали снимать и планировали следующие эпизоды, – поддерживала беседу я.

Кажется, она меня не слушала, ее танец что-то перемкнул в голове, взгляд проникал сквозь меня куда-то вдаль, а реакции зрачков не было.

Вдруг она закатила глаза и рухнула на пол. Я закричала, ко мне подбежал Эдвард, а к Дженнифер – организаторы мероприятия, через минуту появился врач:

– У нее инсульт! Срочно нужна скорая помощь и госпитализация!

Интересные люди в светском обществе… Только что женщину увезли на носилках, а через пять минут все продолжают веселиться и общаться. Ее лучшая подружка первой подошла к нам для сплетен:

– Привет, Кимберли, Эдвард! Рада вас видеть! Что произошло с Дженнифер? Ты же была с ней? – заговорщическим то ли шепотом, то ли прокуренным басом говорила лишенная титула после развода и повторного неудачного замужества графиня Зоуи Де Шанталь.

– Мы разговаривали, и вдруг она упала, – просто констатировала я.

– Да, ладно, что ты такого ей сказала, что ее удар хватил? – рассмеялась она, как матрос.

– Простите, я Вас не понимаю, – я показала взглядом, что не играю в эту игру.

На лице Зоуи прямо было написано лицемерие, мимика и взгляд выдавали истинные эмоции, как бы она не улыбалась.

В эту минуту она напомнила мне персонажа Джека Николсона в фильме «Сияние», тот же взгляд, и это пугало.

Вдруг она заметила бриллиант у меня на безымянном пальце и схватила мою руку, чтобы рассмотреть получше:

– Вот это камень! Карат на двадцать точно! Теперь я поняла, что довело мою подружку до инсульта! – она хохотала на весь зал, и люди стали оборачиваться.

Мне было неуютно находиться с ней рядом. Очевидно, что она не умеет себя вести и много выпила.

К тому же, во время каждого разговора Зоуи постоянно пытается дотронуться до собеседника, особенно, если это мужчина.

Она много раз висла на Эдварде, пока мы еще не были помолвлены, но теперь, в позиции невесты, я реагирую на подобные выходки более резко. Я взяла ее руку в свою и сильно сжала, шепнув на ухо:

– Я требую к себе уважения. Мне не важно, кто ты или кем была раньше. Веди себя достойно и больше никогда не прикасайся ко мне или к моему жениху!

Затем я широко улыбнулась ей, отпустила ее ладонь и добавила так, чтобы остальные гости слышали:

– Всегда рада встретить тебя, Зоуи, – затем я обратилась к Эдварду. – Милый, давай возьмем еще вина.

Мы отошли от неприятной дамы, а она еще несколько минут находилась в ошеломлении и потирала посиневшую руку. Не только она одна умеет лицемерить.

Эдвард не слышал моих слов графине, но усмехнулся эффекту, который я на нее произвела. Эта женщина досаждала нам своим вниманием уже долгое время.

Мой жених имел неосторожность встречаться с ней несколько лет назад, после чего Зоуи хотела вернуть его расположение любыми способами. Надеюсь, что она извлечет урок из нашей сегодняшней беседы…

Зоуи родилась в многодетной семье и мечтала о красивой жизни.

Сразу после окончания школы она переехала в Нью-Йорк и стала работать моделью, через год ей предложили контракт на работу в Европе, где она встретила стареющего графа, обладателя сотни миллионов евро.

Большие карие глаза Зоуи покорили сердце шестидесятилетнего мужчины, который сделал ее своей четвертой женой.

После семнадцати лет брака граф был пойман папарацци со спущенными штанами, в его-то возрасте!

Разразился скандал, по обе стороны Атлантики о его интрижках не слышал только незнакомый с журналами и телевидением йети.

При разводе она получила только ежемесячное содержание, которого с трудом хватало на образ жизни, к которому она привыкла.

Дети выросли, образования она так и не получила, кроме модели никем не работала…

Благодаря связям, Зоуи стала известной персоной и периодически мелькала на страницах журналов, но личная жизнь не клеилась.

Она встретила новую любовь, триумфально вышла замуж под прицелом телекамер, однако новый муж тоже оказался изменником, к тому же альфонсом.

Зоуи думала, что он будет ее содержать, но вышло наоборот. Спустя несколько месяцев, второй брак тоже распался.

А в минуты тоски и одиночества женщина топит горе в алкоголе, и цепляется за соломинку в виде своих бывших любовников. В данном случае – моего Эдварда.

Мне не важна ее тяжелая судьба, как и ей моя. Это охота, война до победы, в которой применяются все средства.

Она нападает на меня и вешается на моего жениха, а я угрожаю физической расправой и показываю свою серьезность действием. Синяки на запястье несколько дней будут напоминать ей о том, что нельзя покушаться на мою «добычу».

Возможно, сегодня дело было не в самой графине, точнее, не только в ней. Мне надоело натыкаться на его бывших любовниц по всему городу, надоело воевать со всеми женщинами, ревнующими и завидующими, что теперь он со мной.

А вообще, я просто очень устала от съемок и нуждаюсь в отпуске…

2 глава

Мы провели первую ночь в Лос-Анджелесе в отеле. Несколько месяцев назад я уже была здесь, но мы спали в разных номерах, потому, что я тогда была замужем и хранила верность первому мужу.

Теперь ситуация изменилась, мы проводим все ночи вместе с Эдвардом, даже если кровать находится в самолете на высоте десять тысяч метров.

В шесть часов я пожелала доброго утра Западному побережью в утренней передаче, мне уделили целых пятнадцать минут, чтобы кратко рассказать о шоу.

Сразу после этой съемки было еще интервью с веселой ведущей. Я в отличном настроении вышла из студии, и мы поехали обедать с моим женихом в ресторан отеля «Уилсон». Скоро я тоже буду носить эту фамилию.

Эдвард унаследовал отельную империю и медиа-холдинг после смерти родителей, а до этого занимался ресторанным бизнесом, его рестораны очень востребованы.

– Креветки потрясающие, милый! – радостно причмокивала я.

– Ким, есть много других вкусных блюд, почему ты все время заказываешь одно и то же? – удивлялся он.

– Потому, что никак не могу объесться ими! – я протянула одну креветку ему прямо в рот, и он ее скушал с улыбкой.

Я чувствую себя школьницей или студенткой, потому, что такие яркие эмоции испытывала именно в те годы.

Хотя мой жених старше на пятнадцать лет, я воспринимаю его милым юношей. Мы оба молоды, когда находимся наедине, и мы влюблены.

Говорят, что насыщенность чувств постепенно угасает через три месяца, мы продержались уже четыре, я не наблюдаю спада в моей душе и в его отношении ко мне.

Я никогда не была так счастлива, как с ним сейчас. Он многое мне дал, но главное, если даже забыть про щедрые подарки, никто не заботился обо мне и не ухаживал так нежно, как Эдвард.

Обычно богатые мужчины уже пресыщены любыми девушками, привыкли, что все вешаются к ним на шею и бросаются в постель, поэтому миллионеры ведут себя развязно, требуют извращенного секса, изменяют, бьют, не утруждают себя джентльменским поведением, или поступают еще проще – сразу снимают эскорт. Я много читала и слышала о таких людях.

Эдвард совершенно другой. Возможно, дело именно во мне. Он сам признавался в том, что был очень сексуально активен раньше со множеством разных дам.

За мной же он впервые ухаживал целый месяц и ничего не требовал взамен, уважая мою верность первому мужу.

Наверное, все зависит от поведения женщины и того, как она ставит себя перед миром. К тебе относятся так, как ты это позволяешь.

После обеда мы поехали с брокером смотреть дома. Первый особняк на Холби Хиллс внутри был безукоризненно шикарен: красивый дизайн, дорогая мебель, все новое.

Но мне не понравилось то, что забор решетчатый, сад без труда просматривается с дороги, на которой запарковано множество машин.

– Милый, ты посмотри, тут парковка, как в Нью-Йорке, слишком людно. Дом очень красив, но мы хотели что-то более уединенное. И нет видов, о которых я мечтала! Я хочу вид на океан! Какой смысл покупать дом за двадцать два миллиона и выставлять приватную жизнь напоказ соседям и прохожим? – сказала я жениху.

Он кивнул, и мы поехали смотреть дворец в Беверли Хиллс. Таких огромных домов я еще не посещала.

– Этот особняк построен известным девелопером, он строит шикарные дворцы в основном для арабских бизнесменов. Здесь четыре этажа, общая площадь – шестьдесят тысяч квадратных футов… – говорил брокер.

– Сколько это в метрах? – спросила я.

– Чуть больше пяти тысяч метров.

Даже Эдвард приподнял брови. Мы впервые смотрели настолько огромный дом. На нижнем ярусе все было оформлено в арабском стиле: комната отдыха с мягкими подушками для расслабления и курения кальяна, хаммам, бассейн, игровая комната с бильярдным столом…

– Никогда не видела подобных домов! – восхищалась я, рассматривая потолок.

– Даже я впечатлен! – ответил мне Эдвард.

Этажи связывала шикарная мраморная лестница, мне она напомнила те, которые я видела в Петербурге, в Зимнем и Юсуповском дворцах.

Также тут можно пользоваться лифтом, рассчитанным на десять человек. А для самых ленивых в лифте размещены мягкие скамеечки, обитые фиолетовым бархатом.

– В доме одиннадцать спален, шестнадцать ванных комнат, все меблировано, это входит в стоимость, – рассказывал брокер, а я глазела по сторонам.

Мы вышли на задний двор, где огромный бассейн соединялся с голубым небом, на горизонте виднелись горы и город, и немного панорамы океана вдалеке.

– Этот дом вместе с землей стоит сто пять миллионов долларов, – сообщил брокер, и у меня отвисла челюсть.

Я знаю, что у Эдварда есть эти деньги, но готов ли он их вложить в дом? Я не задавала вопросов, мы ехали смотреть следующие варианты в Малибу…

В свой дом я влюбилась сразу. Огромный участок, расположенный на горе, был превращен в шикарный парк с прудом, теннисным кортом и вертолетной площадкой.

Сам дом был поменьше предыдущего, но тоже большим и красивым. Открытый бассейн визуально соединялся с океаном, я поняла, что это местная мода при строительстве.

Из-за грамотно спроектированного расположения с балконов и террасы открывался чудесный вид на Тихий океан. У комнат, расположенных сбоку и сзади – вид на горы и зелень.

Недалеко от основного дома был расположен домик для персонала, они не будут нас беспокоить без надобности, нет никаких соседей, кругом только природа. Стиль поместья безумно напоминает Тоскану, и это прекрасно!

Брокер продолжал удивлять нас:

– На нижнем ярусе в этом доме есть винный погреб и собственный ночной клуб с профессиональным музыкальным оборудованием, сценой для выступлений, также комната с шестом для стриптиза…

Эдвард расхохотался:

– Ким, кажется, нам будет, чем тут заняться!

Когда мы поднялись на верхний этаж, я снова была удивлена.

– Мы уже поняли, как развлекался предыдущий хозяин, а теперь я покажу, что радовало его супругу, – брокер открыл дверь и показал СПА-комнату. – Здесь различные аппараты для наведения красоты, массажные столы…

Он подглядывал в бумажку и читал:

– Хозяйка устроила свой личный центр талассотерапии: профессиональная гидромассажная лечебная ванна, камера сенсорной депривации, «плавающая кровать» для обертываний… Если честно, я не знаю, что это такое, – засмущался брокер.

Мы все вместе рассмеялись. Я подходила к незнакомым аппаратам и рассматривала их с интересом.

– Уже хочется все это попробовать! – сказала я Эдварду на ухо.

– А мне интереснее устроить приватную вечеринку в подвале, – подмигнул он. – Ты тоже хочешь?

– Ты о чем? – не поняла я.

– Да о доме! – засмеялся Эдвард. – О другом я тоже догадался.

Я покраснела. Хорошо, что брокер прошел дальше по коридору и не слышал наш интимный флирт.

– Закари, сколько стоит этот дом? – крикнул Эдвард ему.

Брокер обернулся и ответил:

– Сорок семь миллионов.

– Оформляй бумаги, мы его берем и хотим переехать сразу же.

С какой легкостью он приобрел дом за сорок семь миллионов долларов! Даже не сомневался, просто взял.

Теперь я понимаю, что покупка квартиры в Москве мне в подарок за пару миллионов долларов была просто разминкой.

Через несколько дней мы переехали из отеля в новый дом. До переезда у меня каждый день были телесъемки, интервью для журналов и фотосессии.

– Как же я рада, что наконец-то смогу отдохнуть! – заявила я, расположившись в шезлонге и глядя на океан.

– А я рад, что ты довольна. Ты мечтала о доме с видом на океан. Теперь он у тебя есть, – сказал Эдвард, ложась рядом со мной и обнимая меня.

Я взглянула на помолвочное кольцо и ответила:

– Ну, пока не у меня, а у тебя. Мы же еще не женаты.

Он выпустил меня из объятий и отодвинулся так, чтобы взглянуть мне в глаза:

– А в чем проблема? Можем пожениться хоть сегодня, если хочешь.

– Ты серьезно? Мы же хотели все спланировать… – усомнилась я.

– Что ты хочешь от свадьбы? – спросил он напрямик.

– Не знаю… Красивое платье, лепестки роз, белый торт…

– Это решается за пару часов. Близких друзей у нас с тобой нет, для кого устраивать большую свадьбу? Ты знаешь, я предпочитаю приватность. Для пиара можно организовать шикарный прием немного позже, – рассуждал Эдвард.

– А мои родители? – задумалась я и подняла одну бровь.

– Малышка, если хочешь, они завтра же будут здесь, или мы слетаем к ним и отпразднуем. Все, что ты захочешь! – предложил он.

Я помолчала пару минут, обдумывая его слова. У меня уже была свадьба по всем правилам…

Катание на дорогих машинах, рестораны, платья и фотосессии я и так получаю. Он прав, этот день только для нас двоих.

– И где мы это сделаем? – спросила я.

– Вегас в часе полета!

– А как же медовый месяц?

– Ты все еще хочешь круиз по Карибам на яхте?

– Да! – мои глаза загорелись от предвкушения.

– Мы вдвоем или на лайнере с туристами? – интересовался мой жених.

– На большой яхте, с помощниками и капитаном, – отвечала я, чувствуя себя царевной, которой подвластно все в этом мире.

– Я все устрою, – бросил он и ушел внутрь дома за телефоном.