На лоджии нервно курили Денис и Ваня, тихо переговариваясь. Этих ребят я почти не знала: видела их третий раз на прошедшем вечере.

Оксана – чуть полноватая, миловидная брюнетка, стояла у окна и молча разглядывала свой маникюр. Она была дружелюбной хохотушкой, которая единственная из компании была знакома с каждым.

Мне Оксана нравилась: яркая девушка с легким характером, с которой всегда можно было найти тему для разговора. Сейчас она была совсем не похожа на себя. Стояла, молча поджав губы, изредка вытирая платком мокрые от слез глаза.

В углу гостиной, отвернувшись от всех, стоял Саша. Он делал вид, что разглядывает невзрачную картину на стене. Было понятно, что в данный момент он всячески пытается избежать разговоров и старается не встречаться глазами с друзьями.

Следователь, мужчина лет 45-50, был мрачен и всем своим видом показывал, что совершенно не рад новому расследованию. Он представился старшим лейтенантом юстиции Лебедевым Николаем Станиславовичем.

Мужчина сидел за столом, углубившись в свои бумаги. Недовольный взгляд его блуждал по записям. Возможно, он был просто уставшим и не имел ни сил, ни желания погружаться в новое дело.

– Всем привет, – сказала я тихо. – Скажите, есть информация о Наталье? Она пришла в сознание? Как она себя чувствует?

Оксана громко всхлипнула и залилась слезами.

– Что? Что такое? – растеряно спросила я, уже подозревая плохое.

Следователь вздохнул и отложил бумаги в сторону:

– Наталья Гусева сегодня днем, не приходя в сознание, умерла в больнице.

Тяжелая тишина повисла в воздухе.

– Причина смерти выясняется! Умерла ли она от полученных травм при падении с высоты или имеются иные повреждения на теле. Существует ли или нет причастность посторонних лиц в этом запутанном деле – это то, что я собираюсь выяснить в ближайшее время, – безжалостно продолжил старший лейтенант.

Я застыла. Это известие шокировало меня до глубины души. Мы переглянулись с мужем: каждый из нас не мог поверить в случившееся.

Саша раскачивался, как маятник, и тихо бубнил себе под нос: «Умерла, умерла… она умерла, её больше нет».

Каждое его слово резало сердце. Все присутствующие обменивались взглядами полными горя и бессилия, осознавая, что жизнь вот так внезапно и безжалостно может оборваться.

– Я так понимаю, – рассуждал Лебедев, – что приглашенных было около пятнадцати человек, и большинство из них покинули вечеринку, когда погибшая была еще жива?

Следователь обвел нас глазами и продолжил:

– Скажите, в данный момент здесь находятся все, кто был в доме на момент падения Гусевой? Прошу сообщить мне, если у кого-то имеется информация о неучтенных присутствующих.

Мой муж сделал шаг вперед:

– Моей жены не было в доме в тот момент. Она уехала накануне ночью, это можно подтвердить показаниями таксиста, – сухо сказал Миша.

– Я же уехал рано утром и узнал о трагедии только на следующий день от Александра, – спокойно добавил он.

Николай Станиславович вернулся к своим записям:

– Скажите, вы можете подтвердить точное время вашего отъезда?

Миша зажмурился, пытаясь восстановить события в памяти.

– Я не помню время, ушел на моменте ссоры Саши с Натальей. Просто выскочил на свежий воздух от этих невыносимых криков и претензий. Я планировал поймать попутку, не стал тратить время на ожидание такси, тем более уже утро наступало. Возможно, это было около 5-6 утра, – ответил он.

– Ну, нормально, – хмыкнула Катя. – Друзья конфликтуют, а он вместо помощи сбежал. Не выдержала нежная душа поэта, бедняжечка.

Я просто выкатила глаза от возмущения, не зная, что на это ответить.

В это время Олег поднял стеклянный взгляд и произнес: «Я не видел, когда ты ушел, и не могу это подтвердить».

– Кто-то может подтвердить отсутствие Михаила на момент драмы? – устало спросил Лебедев.

Оксана пожала плечами: «Я, конечно, не видела Мишу, да и никого другого не замечала. Тут такая суматоха творилась, просто жуть. Я скакала по лестнице вверх-вниз, то одних мирила, то других успокаивала. Да и что говорить, мы все были пьяненькие, так что не могу точно подтвердить его отсутствие».

«Прости, Миш, – опустила она взгляд и задумалась. – Последний раз я видела Наталью в комнате на третьем этаже. Она была очень расстроена и отказалась от предложенного чая и от моего присутствия. Попросила оставить ее одну наедине со своими мыслями».

– Значит вы полагаете, что были последней, кто видел погибшую в тот день, и в ту комнату больше никто не заходил? – спросил следователь, быстро делая заметки в бумагах.

Оксана прижала руку к груди и ахнула.

– Я не знаю, – заплакала она. – Знаю точно только то, что не причиняла ей вреда. Я любила её, хотя она часто обижала меня.

– Поподробней, пожалуйста, – заинтересовано взглянул следователь.

Александр резко подскочил и вцепился взглядом в Оксану.

Та притихла и сказала: «Я ничего не знаю, от стресса плохо соображаю и не могу сейчас отвечать на вопросы».

– У меня шок! – перешла она на крик. – Моя подруга умерла! Будьте человечнее!

Старший лейтенант Лебедев собрал в стопку свои документы и четко проговорил:

«Значит так, вы все заполняете подписку о невыезде и ждете вызова на допрос. Прошу не сопротивляться следствию и обеспечить свою явку в отдел. За время ожидания советую вспомнить всё, что поможет раскрытию этого дела».

– Уважаемый следователь! – начал Денис.

Это был холеный парень, себе на уме, и это сразу бросалось в глаза. Он всегда тщательно следил за своей внешностью, стильно одевался и не забывал про парфюм. С неизменной короткой и четко выверенной стрижкой от лучшего барбера, всегда с идеальной укладкой и ухоженными ногтями. Денис держался высокомерно, демонстрируя уверенность и самодостаточность.

Я же за этой маской уверенности видела другую скрытую сторону его личности. Он казался мне капризным и, в какой-то степени, жестоким человеком.

Впрочем, не удивлюсь, если мое мнение никто не поддержит. Большинство людей видели в нем харизматичного парня с притягательной улыбкой и приятной манерой общения. Такой себе «ребус в обёртке», как его называл Миша. Мутный тип, всегда делает вид, что ему известно что-то важное, но не спешит делиться этим с окружающими.

– А вы не хотите остановиться на версии о несчастном случае? Зачем эти нелепые подозрения и дерганье людей. Мы и так все в растрепанных чувствах находимся, а об Александре я вообще молчу. Каково ему в этой ситуации? У него впереди еще организация похорон.

Иван, стоящий рядом, поспешил добавить:

– Сань, прими наши соболезнования. Мы все обязательно поможем, все решим, организуем!

Представитель следствия криво ухмыльнулся:

«Благодарю за советы, ваша инициатива мне понятна, но оставьте впредь свои попытки вмешаться в следствие. И да, вынужден вас огорчить – Александр, это самый первый подозреваемый в списке!»

Глава 5

Мы возвращались домой уже в темноте. Конец рабочего дня, все торопятся домой: пробки, ослепляющие встречные фары. Мы, совершенно опустошенные последними событиями, молчали всю дорогу.

Оказавшись в своей уютной квартире, мы немного отошли от оцепенения. Я вспомнила о хранившемся, почти позабытом, сухом красном и разлила терпкое вино по бокалам.

Мы не спали до четырех утра, проболтали всю ночь. Меня настолько выбила из колеи произошедшая трагедия, что я никак не могла выговориться. Вроде бы я и не симпатизировала Наташе, даже иногда в глубине души желала ей зла, но по факту просто обливалась слезами и жалела подругу всей душой. Настолько мне было пусто и невыносимо от этой безвозвратности.

Мы обсудили все: и их взаимоотношения с мужем, и возможные причины поступка Натальи. Мы признавались друг другу в любви и обещали рассказывать о своих чувствах и любых недопониманиях.

В конце концов, под утро мы уснули глубоким сном.

Уже к вечеру мне позвонила мама и попросила об одолжении. Родители давно собирались навестить мою сестру, которая вышла замуж и уехала за своей половинкой в далекий Архангельск. Дороги там местами были ужасные, и на автомобиле добраться было затруднительно. Лучшим вариантом передвижения были поезда, но железнодорожные путешествия тянулись долго, с остановками на каждой станции.

Родители, будучи на пенсии, никуда не торопились, но что делать с кошкой Сарой? Я пообещала, что обязательно присмотрю за питомцем. К себе домой не буду брать, все-таки кошечка уже пожилая для переездов, но приходить кормить и прибирать буду.

Пообщавшись с родителями, я немного забылась и пришла домой умиротворенная. Мишка сидел на диване и бросал пустой взгляд в телевизор.

– Как дела? – спросила я.

– Все нормально… пока. Завтра иду общаться со следователем, – невесело ответил он.

– Ну, это ожидаемо. Скажешь всё, что знаешь, да и всё! – попыталась приободрить его я.

– Как бы мне не стать главным подозреваемым в этой истории, – усмехнулся Миша.

Я вопросительно посмотрела на мужа.

– Я тут узнал, что, оказывается, у всех имеется алиби. У всех, кроме меня, – хмыкнул он.

– Миш, да не паникуй ты. Всем ясно, что ты совсем к этому делу не причастен. Вы с Натальей не конфликтовали никогда, да и общались поверхностно, только благодаря дружбе с Сашей, – махнула я рукой. – А когда тебе назначили?

– Завтра в десять… не нравится мне всё это! – хмуро сказал он. – Ты знаешь, что открыли уголовное дело? Выяснилось, что Наталья упала спиной вниз и при падении переломила череп. Тут…или она сидела на подоконнике, и у нее внезапно закружилась голова и она потеряла сознание, ну или была применена сила, и кто-то столкнул.

– Это случайность, даже говорить не о чем, – воскликнула я. – Завтра сходишь и расскажешь всё, что тебе известно.

На следующий день я, как и обещала, отправилась навестить кошку Сару. Родители благополучно сели в теплый вагон поезда и отправились в долгожданный путь.

Сара – ласковая, уже старенькая кошка встретила меня урчанием. Она, как и все кошки, терлась об мои ноги и нетерпеливо требовала пищи.

«Сейчас, сейчас, тигрица, накормлю тебя», – усмиряла я её пыл.

Эту кошку я помнила ещё неуклюжим котёнком. Однажды моя сестра, добрая душа, у которой в доме был целый зоопарк, начиная от попугаев, заканчивая огромными собаками, породы хаски, подарила маме на день рождения котёночка.

Мама, сторонница чистоты и порядка, не скрывала возмущения по поводу такого нежданного подарка. Потом со временем просто влюбилась в эту кошку абиссинской породы, гибкую и крепкую, с ярким рыжим окрасом и оранжевыми глазами. Сара во всём проявляла живой интерес и была изумительно умна и ласкова.

Около пяти вечера мне позвонил муж и сообщил, что задержан на двое суток по подозрению в убийстве.

Глава 6

Я уехала домой потерянная. Мысли путались, а сердце сжималось от тревоги. В голове крутились образы событий, произошедшие за последние дни, и каждый из них оставлял после себя горькое послевкусие.

Мне нужно было срочно что-то предпринять, но я не знала, с чего начать.

Когда я вошла в квартиру, всё казалось таким же, как и прежде, но в воздухе витала тяжесть, которую невозможно было игнорировать. Я прошла мимо зеркала и увидела отражение – уставшее, с красными от слёз глазами. В этот момент я поняла, что не могу позволить себе сдаться. Нужно было действовать.

Я села за стол, открыла блокнот и начала записывать свои мысли, начала перечислять всё что мне было известно. Перечислила всех участников вечеринки, против каждого оставила свои заметки, подозрения, вопросы. Значит, все вышли из подозрения, кроме моего честного супруга.

Каждый подозреваемый предъявил доказательства своей непричастности к убийству.

Олег с Катей подтвердили совместное алиби, они весь вечер были на глазах друг друга, и никто из них не отлучался.

Саша с Денисом приводили порядок на дворе дома. Потом впоследствии они на заднем дворе и обнаружили лежащую Наталью.

Оксана защитилась железным алиби. Она подтвердила свою невиновность видеозаписью. Вечером, после того как Наталья осталась наверху, Оксана на кухне решила навести чистоту, чтобы у разругавшейся пары не было проблем с хозяином дома. Всё это действие сопровождалось звонком подруге по видеосвязи. Запись длилась 2 часа, и на видео видно, что Оксана кухню не покидала.

Все дружно подтвердили, что не видели, как Миша уехал. По их словам, он оставался в доме, правда, последние два часа никому не показался на глаза.

«Эх, Мишка, что же нам делать?» – прижав пальцы к вискам, рассуждала я. Постепенно в голове начали возникать идеи.

«Нужно идти в направлении поиска алиби. Да, точно, нужно найти свидетеля отъезда мужа. И что мне об этом известно?» – я попыталась вспомнить разговор с мужем.

У меня совершенно стерлась из памяти информация о том, как он добирался обратно домой.

Так, это все потом, первоначально нужно сообщить горькую весть Мишиным родителям и совместно решить вопрос о поиске профессионального адвоката. Надо торопиться, никому нельзя верить. В изоляторе могут, воспользовавшись моральным надломом Миши склонить его к признанию вины или заставить принять услуги своего адвоката, который больше навредит, чем поможет.

Близилась ночь, за окном главенствовала кромешная темнота. Предпринимать что-то в этот поздний час было бесполезно. Надо ложиться спать, чтобы утром быть в ресурсе и со свежей головой начинать действовать.

Я долго крутилась в пустой постели, сон не хотел приходить. Наконец, ближе к полуночи, я забылась беспокойным сном.

Сквозь сон я услышала странный звук, было похоже на стук в стекло кончиками пальцев. Звук был негромкий, но очень требовательный и зазывающий. Он повторялся и с каждым повтором становился громче.

Я на ватных ногах подошла к окну и резко раздвинула шторы. Стая из сотни черных птиц встрепенулась и поднялась в небо. Черное облако, словно живой организм, медленно двигалось по небу, образуя причудливые формы. Ветер подхватывал жутких птиц, и они кружились, словно танцуя в ритме неведомой музыки. Но внезапно, как будто по команде, птицы начали сбиваться в плотную массу, и в этот момент облако приняло зловещую форму.

Я замерла, глядя на небо, когда из этого черного вихря возникло лицо. Оно было огромным, с ярко выраженными чертами – высокими скулами, глубокими впадинами глаз и зловещей улыбкой, которая заставляла сердце замирать от страха. Улыбка была широкой, но в ней не было ни капли милосердия, только холод и угроза.

Это лицо казалось живым, оно смотрело прямо на меня, и в его глазах читалось что-то древнее и зловещее, как будто оно знало мои страхи и тайны.

Мгновение спустя облако снова изменилось, и птицы разлетелись в разные стороны, оставляя после себя лишь шепот ветра. Но образ лица остался в моем сознании, как зловещий знак, предвестие чего-то ужасного. Я не могла избавиться от ощущения, что это было предупреждение, что нечто темное и неопределенное приблизилось ко мне и моей семье.

Глава 7

После ужасной ночи я встала с тяжелой головой и полным бессилием, но проявлять слабость в текущей ситуации было непозволительно.

Двойной эспрессо привел меня в рабочее состояние. Надо было собираться, планов на сегодняшний день было предостаточно. От недосыпа и выпитого крепкого кофе меня знобило, в ушах звенело. Я укуталась в теплое шерстяное пальто, не забыла про шапку и мягкий вязаный шарф и вышла в холодное хмурое утро.

На улице похолодало, моросил противный дождь, осень полностью вступила в свои права.

Вся озябшая и промокшая, я добралась до родителей мужа. Мне сейчас было очень необходимо поговорить с людьми, которые могут помочь, получить совет от тех, кому доверяю. Юрий Сергеевич и Светлана Николаевна, мои свекор и свекровь, тепло встретили меня и успокоили, что все наладится.

Нашему с Мишей браку пошел третий год, и за это время с его родителями не было никаких разногласий. Интеллигентные и умные люди, они не вмешивались в наши отношения и быт, и лишь последний год стали осторожно спрашивать про продолжение рода. Я адекватно воспринимала эти намеки, понимая их желание понянчиться с внуками.

Я знала, что для них это было важно, так же как и для моих родителей. Моя мама светилась от радости, когда говорила о том, как мечтает проводить время с малышами, поделиться своим опытом, и просто насладиться каждым моментом. Да и я сама была не против, и в глубине души чувствовала, что и для меня это станет чем-то особенным. В конце концов, внуки – это не только радость для бабушек и дедушек, но и возможность для нас, родителей, увидеть продолжение своего рода, ощутить безусловную любовь от своей кровиночки.

Первые два года совместной жизни мы не планировали детей, нужно было доучиться в университете, потом укрепиться в материальном плане, притереться друг к другу. Сейчас все задачи решены, и надо бы серьезно настроиться на расширении семьи, но в глубине души закрался страх, что не справлюсь, что еще недостаточно мы созрели для такого ответственного шага.

Сейчас, сидя в мягком кресле с чашкой горячего чая, я полностью успокоилась. Родители обзвонили всех знакомых и, по совету друзей, обратились к сильному адвокату. Он с первых минут разговора настроил на позитив, сказал, что немедленно принимается за дело. Уверил, что отсутствие алиби – это не повод для таких серьезных обвинений, тем более прямых доказательств причастности к преступлению нет, если только сам Михаил под давлением не наговорит на себя. К делу нужно приступать немедленно, и также в срочном порядке найти подтверждение его алиби.

Впоследствии, после оказанных услуг защитника, нужно будет внести приличное вознаграждение, но нас это не смущало, рисковать было опасно.

Адвокат договорился о посещении Миши в следственном изоляторе, и мы поспешили туда. Пока я ждала разрешения на посещение мужа, рассматривала обстановку внутри отдела. Это было невеселое место, где время словно замедляло ход, в воздухе считывалось напряжение и ожидание. Стены были окрашены в холодный цвет, а тусклый свет ламп создавал угнетающую обстановку.

Наш защитник, не теряя времени, предъявил все необходимые документы и отправился в камеру для выяснения всех обстоятельств.

Я наблюдала за людьми, которые проходили мимо: следователи, охранники, адвокаты. Каждый из них был погружен в свои мысли и задачи. Я подумала о том, сколько судеб пересекались в этих стенах, сколько тайн было раскрыто и сколько осталось неразгаданным.

Леденящий холодок пробежал по моему телу при мысли, что чувствует Миша здесь, в качестве подозреваемого. Страх? Безысходность? Эти мысли не отпускали меня. Погруженная в собственные размышления, я не сразу заметила приближение высокой фигуры. Мужчина, прищурившись, вглядывался в мое лицо.