Новая жизнь

После двадцати лет преподавания в школе Марьяна год работала на скотобойне, чтобы обнулиться, перезагрузиться, отвлечься и выдохнуть.

А тут опять Первое сентября и принимай поздравления. От кого? От коллег!

– Спасибо! Я вас тоже поздравляю! Счастливого учебного года и благодарных учеников! Ура! А я танцую, что уже не в школе.

– Как я с тобой солидарна, что не звенит будильник первого сентября! Но у внуков праздник, как всегда, и вся семья при параде.

Марьяна отбросила в сторону телефон, сладко зевнула и опять заснула.

– Марьяна Степановна, вставайте! У вас первый, второй и третий урок! – услышала она приятный мужской голос.

– Что? Вы с ума сошли! Какие уроки! Я уже год не работаю в школе! И не собираюсь возвращаться! – женщина открыла глаза, увидела сверкающий экран компьютера с изображением молодого мужчины, он приветливо улыбался!

– Ваши ученики вас ждут!

– Опять школа! Опять этот кошмар! Ну приснится же!

– У вас десять минут на сборы. Аудитория уже готова!

– Какая аудитория? Где? Ну, умыться и причесаться я успею! Вы что, издеваетесь надо мной?!

– Не волнуйтесь, все уроки будут в он-лайне. Вы просто поделитесь вашим опытом работы на скотобойне. Очень любопытная практика для юных журналистов. Присаживайтесь к компьютеру, у нас всё готово!

Марьяна Степановна надела очки, поправила причёску и, как заворожённая, уставилась на экран.

– Внимание! Внимание! С вами говорит школа будущего! Первые уроки первого сентября по старой традиции, открытые для вас в он-лайне, проведёт старейший педагог Марьяна Степановна Буданова.

У нашего педагога просто отвисла челюсть на такое объявление. Но на неё с экрана уже смотрела многочисленная аудитория в мелких квадратиках. Лица были разные, и тоже с любопытством её рассматривали!

– Начнём с вопросов нашей аудитории. Первый пошёл.

– Марьяна Степановна, а почему вы школу сменили на работу в скотобойне?

– Программа была такая по реабилитации учителей, – выдохнула женщина. «Ну и вопросы!»

– А какое животное было последнее, которое вы завалили?

– Каким инструментом пользовались? Нож, молоток или электрошок?

Вопросы посыпались как из рога изобилия. Марьяна не успевала соображать, что и как ответить. Наконец объявили об окончании сеанса и довольный ведущий, поблагодарив публику начинающих журналистов, обратился к учительнице, пребывавшей в совершенно растрёпанных чувствах.

– Марьяна Степановна, а вы молодец! Очень хорошо держались и отвечали. Сразу видна учительская выдержка и закалка. Не хотите поработать у нас в школе Будущего?

Когда кончится этот кошмар! Какая ещё школа Будущего?! Женщина открыла глаза. Обычный письменный стол у кровати, выключенный компьютер. И солнце вовсю светило в окно. Вот и первое сентября.

И опять зазвонил телефон, но уже наяву.

– Да! Я слушаю! Издательство?! Какое издательство? Да, я сдавала рукопись моего детектива «Жизнь на скотобойне».

Изменить название?.. Хорошо, подумаю!

А что? Можете издать отдельной книгой?

Да, я в восторге! Я год на пенсии писала этот детектив, основанный на моем опыте преподавания в школе. Спасибо! Я очень рада! Записываю!..

Марьяна положила трубку и счастливо вздохнула. «Оказывается, не так уж плохо жить на пенсии…» – подумала, улыбаясь.

Мама, хочу я балериной стать!

Хорошая девочка Лида
В деревне Буртыме жила,
Любила очень танцевать,
Мечтала балериной стать.
До школы было, как рукой подать,
Ну в общем, километров пять.
Но Лиду это не смущало,
Бежала по снЕгу, как танцевала.
Главное, на урок успеть,
По-русски станцевать уметь.
А дома старый телевизор
Крутил балеты каждый день.
Девчонка знала наизусть
Сюжет, костюмы, балерин.
По музыке могла узнать,
Какой балет начнут играть.
И к маме стала приставать:
– Мамуль, в балет хочу,
Как балериной стать?
В Перми училище одно,
Зовут хореографическое,
Где учат юных балерин.
Ну как же дочке отказать
В мечте учиться танцевать.
И мама дочку повезла
На конкурс ежегодный,
Чтоб в школу ту попасть,
Съезжались дети, вот напасть,
Со всех краев страны народной.
Ну что сказать, ответ комиссии
Был твёрд: и шаг не тот,
Сутула, ноги коротки,
Но замечателен прыжок.
А Лида не сдавалась,
Год на полу спала,
Фигуру исправляла,
Чтобы попасть в поток.
Но результат опять таков:
Вы в балерины не годитесь!
А девочка не огорчилась
И продолжала танцевать
На радость маме
И односельчанам!
Сия история проста,
Пусть велика мечта,
Но ценно то, что
С нами остаётся!
Родная школа и семья!

Школьные мечты

– Папа, тебя вызывают в школу на последнее родительское собрание! Не бойся, плохого обо мне не скажут.

Первый и единственный раз Василий Александрович пришёл в школу к старшей дочери на родительское собрание перед выпускными экзаменами. И что же он услышал?..

– Ваша дочь все десять лет занималась всем, чем угодно, но только не училась! – высказался классный руководитель, он же и учитель математики.

– А чем же она занималась? – в растерянности спросил отец.

– Танцевала! Все праздники в клубе выступала с концертами, даже на школьном фестивале дружбы советских республик ходила по классам и учила детей танцевать пляски народов СССР.

– Что ж в этом плохого? Не понимаю.

– Не понимаете? Мария – очень способная ученица, но свой талант не хочет раскрыть, например, в математике! Я всегда настаивал, чтобы Маша больше занималась математикой, выдвигал участвовать в районных олимпиадах. А она танцевала! И не только! Спектакль они в клубе поставили «Бедность не порок» по Островскому, даже я посмотрел! Актриса! Главная роль!

– Да, она постоянно стихи на кухне учит! – Василию Александровичу стало весело. – Вы знаете, я дочери доверяю. Училась она неплохо, звёзд с неба не срывала, особенно по математике. Ну артисткой она мечтает стать!

– Вот, то-то и оно! Артистка! В наше время спрос на инженеров, врачей, учителей, бухгалтеров. Где вы видели большой спрос на артистов?!

– Пётр Архипович, воспитанием дочери занималась моя жена, а как её не стало, я Марии ни в чём не могу отказать. Она в детстве балериной захотела стать, так мать её в хореографическое училище на конкурс в Пермь возила. Слава богу, не прошла! Тамара ей во всём потакала. Теперь вот, говорит, в Москву поедет на артистку учиться!

– Эх, женщины, женщины! Какая Москва! В совхозе вон коров доить некому! Доярки нам нужны, ветеринары, агрономы.

Василий Александрович пришёл домой расстроенный. Рассказал дочери разговор с учителем математики, но Маша только рассмеялась в ответ.

– Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним! Ты вот экзамены сначала сдай хотя бы хорошо, а потом попробуй поступи куда-нибудь. Но не волнуйся, в Мулянском совхозе конюхи и доярки всегда в почёте.

– Папочка, это моя жизнь, и дай мне её прожить, как я хочу! Не переживай, на твоей шее сидеть не буду. Если не поступлю, пойду работать и буду учиться, всё равно куда-нибудь да поступлю! Ну не стану я артисткой, поступлю на филологический. Буду учить детей доброму, вечному и красивому! Я тебя люблю!

– Эх, Машка, Машка! Ветер у тебя в голове!

Василий залюбовался дочерью. Так на Тамару, жену покойную, похожа, такая же белокурая, стройная, смешливая и независимая. Такой попробуй покомандуй!

А Мария поскиталась по театральным училищам страны, вернулась на родину, поступила в университет на филологический факультет на вечернее отделение. Как и обещала отцу, сидеть на его иждивении не стала. Работала сначала на заводе в Перми, потом перешла в школу, да так там и осталась. Театром уже с детьми в школе занималась.

Познакомиться с творчеством автора можно,

набрав ник в соцсетях: https://vk.com/v.vakhova, https://proza.ru/avtor/verav1.

Джумова Нина

Она

Рука потянулась к чёрной двери, из-под которой сочился яркий свет солнца. Нужно открыть её срочно. Что-то внутри просто кричало об этом.

– Лё-ля! Лё-ля! – кто-то окликнул. Она обернулась и увидела, что за спиной была другая дверь. Белая. Деревянная. Родной дом. Открыто!

– Оладушки с калиновым вареньем! – раздался голос мамы. – Идём.

Мама! Чёрная дверь подождёт. Она зашла в дом.

– Лё-ля, зови отца, пусть тоже идёт.

На столе в любимой тарелке с золотой каёмкой лежали две оладушки. Сверху медленно стекало бордовое ароматное варенье. Вкуснотища.

– Какие у тебя уже кудри! Пора стричь, – в комнату вошел папа и взъерошил волосы.

– Растут быстрее тебя. Держи грушу. Соседская, вкусная, зараза. Завтра пойдём мяч погоняем. На воротах постоишь.

– Лё-ля, Лё-ля, – кто-то прошептал в самое ухо. – Вставай, пора на работу, – и поцеловал в щёку. В комнату открылась белая стеклянная дверь.

– Ура! – закричали дети. – Ура! Родители проснулись!

Вокруг всё было до боли знакомо: и стеклянная дверь, и шкаф, который тащили вместе по лестнице с перерывами на перекур. Кактусы на окне улыбались цветущей герани. Начищенный хрусталь до лучших времён грустно стоял в этом же шкафу. Три секции! Роскошь. Сколько простояли в ночных очередях у закрытых дверей мебельного. Детские игрушки. Обменивали на талоны на колбасу.

– Кукла! Настоящая! – радовалась Катенька.

– Ух, ты! Спасибо! Я о таком мечтал! Как у папы! – горели глаза у Стёпочки, когда он в руках держал самосвал.

Ничего, без колбасы можно прожить, зато детям радость.

– Проходите! Сюда! – доктор открыл белую металлическую дверь.

– Лё-ля, Лё-ля, похоже, это всё, – голос Саши дрожал, а глаза наполнились слезами.

Вспомнилось их знакомство. Она – молодой специалист – приехала в глухую деревню работать учителем. Возвращаясь с работы домой, потеряла перчатку, а он нашёл в сугробе. И не отдавал без поцелуя.

– Хотя бы в щёку! – настаивал он.

Она согласилась. И горячие губы впились в её тонкие алые полосочки.

– И в горе, и в радости, – шептали сухие губы Саши. – Я буду ждать тебя там.

– Лё-ля! Лё-ля!

Дверь, белая пластиковая.

Больничная дверь. Глаза забегали по комнате!

– Лё-ля! Лё-ля! – испуганно смотрела сестра. – Как так! А это всё твоя работа тебя довела! – сквозь слёзы причитала сестра.

Мысли в голове путались. Тяжело дышать. Мозг выдавал разную информацию.

Сок соседской груши стекает по бороде и по рукам.

– Догоню! – кричит Стёпочка.

– Да ни за что! – отвечает Катенька.

Мама улыбается и целует папу в щёку. Перчатка, припорошенная снегом. Самосвалы с песком.

– Агу! – бездонные голубые глаза сыночка.

– Инсульт, – шёпотом говорит человек в белом.

Инсульт, знакомое слово.

Что-то интересное – пульт. Телевизор. Новости скоро будут. Сколько времени? Пора.

– Бле-на, ма? – что-то невнятное вылетело из уст.

– Ох, Лё-ля. Я не понимаю, – сестра растерянно замотала головой и что-то прошептала человеку в белом.

Дверь. Чёрная дверь, из-под которой сочился яркий свет солнца. Нужно срочно её открыть.

– Лё-ля! Лё… ля, – всё дальше и тише долетает голос сестры.

С силой она оттолкнула чёрную дверь. Яркий ослепляющий свет сменился очертаниями родных. Мама! Папа! Жена Саша!

– Коля!

– Сыночек!

– Дорогой!

Она, его душа, наконец-то нашла покой.

Я начинаю жить

Яркое солнце пробивалось сквозь щели в стене, а вместе с ним и едкий запах дыма и смрада.

Мечта сбылась. Радуйся. И да, Наталья Владимировна была счастлива вопреки всему.

Прозвенел будильник. Пора. Быстро встать с кровати не получилось, усталость и возраст дали о себе знать. Душ! И в аэропорт. Самолёт в три, ещё успею купить подарки детям и сари. Гулять так гулять. Вода набирала обороты и смывала все события не только прошлого дня, но и последних двух лет.

– Мама, не глупи, какая Индия в твоём возрасте? – плакала Марина. – Ты только на пенсию вышла. Ты только… – Марина не осмелилась продолжить.

– Наталья Владимировна, вы серьёзно? – не верили коллеги, провожая. – Наше восхищение! Вы не перестаёте удивлять!

Вода стала обжигать кожу, как ритуальный огонь на гхат.

– Глупая мечта, Нати! – всегда смеялся муж Аркаша. – Посмотреть, как сжигают мёртвых? Что за вздор! И что это вообще такое гхат?

– Это что-то типа крематория, – пыталась объяснить Нати.

После долгих убеждений Аркаша согласился.

– Хорошо, съездим вдвоём, я обещаю.

Проходили годы, дети росли, а мечта не выходила из головы Натальи Владимировны.

Нелепая, глупая мечта – увидеть, как душа становится свободной от реинкарнации.

С прохладной водой стало полегче.

– Я поправлюсь и поедем, я же обещал, – почти шептал Аркаша.

– Обязательно поедем. Мы ж уже отложили деньги на книжку.